Вече (от вещать; иногда термин "вече" заменяется термином "совет": "съвътъ створиша Кияне", Ипат. лет. 1113г.) есть народное собрание, являющееся органом государственной власти, чрез посредство которого народ проявляет свою волю в решении государственных дел. Это - институт обычного права, а потому нельзя указать времени его возникновения. Обычай обсуждать и решать дела в народных собраниях существует у славян издавна. Об этом свидетельствуют византийские писатели Прокопий и Маврикий. Наша первоначальная летопись отмечает, что отдельные племена русских славян предпринимали сообща те или другие действия, обсудив их предварительно: "реша сами в себе: поищемъ собе князя"; "сдумавше же поляне и вдаша отъ дыма мечь". Как в этих, так и в более поздних известиях XI - XII вв. нет прямых указаний на народные собрания или веча, но необходимо заключать о них на основании согласных и общих действий всего народа или всех людей такого-то города или такой-то земли.

Первое упоминание о деятельности веча записано в летописи по поводу осады Белгорода печенегами. Владимир св. не мог оказать помощи этому пригороду за неимением войска, а осажденные испытывали голод "и створиша вече в городе, и реша: ...дадимъ ся печенегомъ". Но один старец "не былъ на вечи томь, и въпраша: что ради вече было? И людье поведаша ему". Тогда старец пригласил городских старейшин, просил их не сдаваться в течение трех дней и предложил хитростью обмануть печенегов, доказав им, что в городе имеются большие запасы продовольствия. Совет старца был принят, и обманутым печенегам пришлось снять осаду (Лавр. лет. 997 г.). Это древнейшее свидетельство о вече содержит и важные данные для характеристики наших древних народных собраний.

К сожалению, таких подробных указаний на вечевую деятельность сохранилось немного, а потому далеко не все может быть в ней выяснено. Наглядным подтверждением сказанному может служить все то, что нам известно о вечевой жизни в Смоленской земле. Летопись ни разу не употребляет термина "вече" при описании политической жизни в Смоленске. Не следует ли отсюда заключить, что вечевой строй там и не существовал? Отнюдь нет. Смоленский князь Давид со смольнянами отправился в поход на помощь южным князьям против половцев. Войско дошло до Треполя. Здесь "смолняне почаша вече деяти, рекуще: мы пошли до Киева, да же бы была рать, билися быхомъ; намъ ли иное рати искати, то не можемь, уже ся есмы изнемогль" (Ипат. лет. 1185 г.). Итак, смольняне в походе собрались на вече и постановили важное решение, которому подчинился и князь, так как вернулся из похода. Но можно ли допустить, что смольняне у себя дома не прибегали к тому же способу обсуждения и решения интересовавших их дел, какой применили во время военного похода? Ниже приведено известие летописца об обычае разных русских волостей сходиться на веча; в числе их упомянута и Смоленская. Значит, вечевой строй был присущ и Смоленскому княжению, но не нашел надлежащего отражения в сохранявшихся памятниках. То же надо сказать и о многих других княжениях. Но бедность прямых указаний памятников на деятельность веча может быть отчасти пополнена косвенными указаниями на участие всего свободного населения в политической жизни страны.

Проф. В.И. Сергеевич именно таким путем подобрал свыше 50 указаний о деятельности народных собраний в разных городах и пригородах древнерусских земель. Из этих данных явствует, что вечевой быт существует не только в Новгороде и Пскове, Смоленске и Полоцке; не только во всех южных и юго-западных княжениях, но также и в северо-восточных городах, как в старых - Ростове и Суздале, так и в новых - Владимире-Клязьминском и Переяславле-Залесском. Как раз по поводу борьбы владимирцев с ростовцами и суздальцами современник припомнил укоренившуюся практику политической жизни наших старых княжений: "Новгородци бо изначала, и смолняне, и кыяне, и полочане, и вся власти якоже на думу на веча сходятся" (Лавр. лет. 1176 г.). Итак, не только целый ряд отдельных случаев в различных городах, но и свидетельство современника согласно подтверждают наличность обычая во всех волостях ("вся власти") сходиться на веча для думы, т.е. для обсуждения и решения вопросов, затрагивающих интересы страны.

Вече - повсеместное явление в Древней Руси. Это объясняется в древнее время тем, - что участие народа в политической жизни страны со свободным населением было совершенно необходимо. Прежде всего каждый свободный считал своим правом по собственному усмотрению решать вопросы, его интересующие и касающиеся. Князь же со своей стороны постоянно нуждался в поддержке народа, так как не располагал достаточными собственными средствами для проведения в жизнь тех или иных мер против желания народа. Таков общий порядок во всех странах со слабо развитою государственною властью, не обладающею достаточно сильными исполнительными органами. Цезарь характеризует власть галльских князьков словами одного из них: "поп voluntate sua fecisse, sed coactu civitatis, suaque esse ejusmodi imperia ut non minus haberet juris in se multitude quam ipse in multitudinem" (Я сделал это не по своему желанию, а по решению граждан; власть моя такого рода. что народные массы имеют надо мной такую же власть, какую и я имею над ними). Тацит о германских конунгах говорит: "пес regibus infinita aut libera potestas" (У царей нет ни неограниченной, ни независимой власти), что они во всем действуют "exemplo potius quam imperio" (Более примером, чем приказанием). Адам Бременский о шведах свидетельствует: "reges, habent, quorum tamen vis pendet in populi sententia" (У них есть цари, сила которых, однако, зависит от мнения народа). При таких условиях народные собрания являются существенною частью политического строя страны.

Литература

Фюстелъ де Купанж Н.Д. (Fustel de Coulanges N. D.). Histoire des institutions politiques de 1'ancienne France. (1) La Gaule romaine. Paris, 1891. Ch. П. Du regime politique des Gaulois; Шредер Р. (Schroder R.). Lehrbuch der deutschen Rechts-geschichte. Leipzig, 1887. Cap. 5. Die Landesgemeinde und das Konigtum; Бруннер Г. (BrunnerH.) Deutsche Rechtsgeschichte. Leipzig, 1906. Bd 1. S. 170. См.:. Фриман Э. Сравнительная политика / Пер. под ред. Н.М. Коркунова. СПб., 1880.

Вече есть форма непосредственного участия народа в обсуждении и решении дел, а не чрез представителей. На вече имеет право присутствовать каждый свободный, хотя отнюдь к тому не обязан: участвовали только желающие. Это "лкдое" такие-то или жители такого-то города или земли. "Людье кыевстии прибегоша Кыеву, и створиша вече на торговищи, и реша, пославшеся ко князю" (Лавр. лет. 1068 г.). После смерти Андрея Боголюбского "ростовци, и сужьдалци, и переяславци, и вся дружина, отъ мала до велика съехашася к Володимерю и реша" (Лавр. лет. 1175 г.). Князья Володарь и Васильке осадили кн. Давида в г. Владимире-Волынском "и посласта к володимерцемь, глаголюща: ве не приидохове на городъ вашь, ни на васъ" и потребовали выдачи Туряка, Лазаря и Василя. "Гражани же слышавше се, и созвониша вече, и рекоша Давыдови людье на вече: выдай мужи сия" (Ипат. лет. 1097 г.). Иногда же перечисляются различные классы свободного населения, присутствовавшие на вече, как это сказано в заголовке Новгородской грамоты; из участвовавших же в составлении Псковской грамоты подробно перечислены только разряды лиц духовных, а про всех прочих упомянуто кратко: весь Псков.

Необходимо, однако, отметить два ограничения к общему порядку участия на вечах всех свободных: одно юридическое, другое фактическое. Не все свободные были в то же время и дееспособны: таково именно положение сыновей при отцах. На вечах за детей решают вопросы их отцы. На предложение кн. Изяслава выступить в поход против дяди его Юрия киевляне ответили: "княже! ты ся на насъ не гневай, не можемъ на Володимире племя рукы възняти; оня же Олговичь хотя и с детми" (Ипат. лет. 1147 г.). В том же году, спустя несколько дней, кн. Изяслав приглашал киевлян против Ольговичеи, напоминая данное ими обещание: "доспевайте отъ мала и до велика, кто имееть конь, кто ли не имъеть коня, а в лодьи. Кияне же рекоша: ради... идемъ до тобеи с деми, акоже хощеши" (Там же). Так и куряне заявляют своему князю Мстиславу по поводу похода против них Глеба Юрьевича и Святослава Ольговича: "оже се идуть Олговичь, ради ся за тя бьемъ и с дътьми, а на Володимире племя на Гюргевича не можемъ рукы подьяти" (Там же). Дрючане, призывая к себе князем Рогволода Борисовича, говорят: "поеди, княже, не стряпай, ради есме тобе; аче ны ся и съ детьми бита за тя, а ради ся бьемъ за тя" (Там же. 1159 г.).

Фактическое ограничение сводилось к невозможности для целого круга лиц свободных принять участие в том или ином собрании вследствие того, что до них не доходила своевременно весть о предположенном собрании. В таком положении находились все свободные, проживающие не в том пункте поселения, где собирается вече. Так как важнейшие вечевые собрания происходили в главном городе земли, то жители пригородов, погостов и сел не могли в них принимать участия, если не знали заранее о сроке собрания. По общему же правилу ни предварительных оповещений, ни заранее установленных сроков для созыва вечевых собраний не существовало. Нередко вече собиралось внезапно. Так, кн. Изяслав Мстиславич явился в Новгород и "наутрии же день пославъ на Ярославль дворъ, и повелъ звонити вече". Современник говорит, что по этому зову "новгородци и плесковичи снидошася на вече" (Ипат. лет. 1148 г.); но очевидно, что из псковичей могли явиться только те, которые случайно в этот момент оказались в Новгороде. Но в редких случаях имели место приглашения пригорожан на вече. Так, "новгородьци призваша пльсковиче и ладожаны, и сдумаша, яко изгонити князя своего Всеволода" (Синод, лет. 1136 г.). Здесь упомянуто о приглашении жителей только двух пригородов; другие же пригорожане остались не оповещенными.

За указанными ограничениями все свободные имели право и могли принимать участие в собраниях, если желали; но обязанности присутствовать на вечах вовсе не существовало. В Новгороде по поводу столкновения из-за посадника Твердислава "възвониша у святаго Николы ониполовiцы (жители той стороны Волхова), а Неревьскый коньчь у святыхъ 40... а загородьци не въсташа нi по сихъ; ни по сихъ" (Синод, лет. 1218 г.). За Твердислава стоял Людин конец и жители Прусской улицы; все другие концы были против него, кроме Загородского конца, который в столкновении остался центральным и никакого участия в деле не принял. Не принимал участия на вече в Белгороде и тот старец, который потом предложил перерешить вопрос.

Веча созывались по почину лиц, желавших передать на решение собрании тот или другой вопрос. Гораздо чаще таким лицом оказывался сам князь, который был вынужден обращаться к вечу за решением и поддержкой по всем вопросам, когда личный авторитет князя являлся недостаточным. В летописи отмечен целый ряд случаев созыва князьями вечевых собраний то для подкрепления договора с князем (Ипат. лет. 1146 г.: после смерти кн. Всеволода Ольговича брат его Игорь "еха Киеву, и созва кияне вси на гору на Ярославль дворъ, и целовавше к нему хресть"), то для обсуждения вопросов о военных походах (Там же. 1178 г.: "Седящю же Мьстиславу в Новегородъ Велицемь, и вложи Богь въ сердче мысль благу пойти на чюдь, и созва мужи новгородскыъ и рече имъ") или об избрании себе преемника (Всеволод Ольгович приехал с братом Игорем в Киев "и съзва киянъ вси". Ипат. лет. 1146 г.; ПСРЛ. Т. X. С. 63. 1212 г.: "кн. вел. Всеволодъ созва всъхъ бояръ своихъ з городовъ и съ волостей, и игумены, и попы, и купца, и дворяны, и вси люди, и да сыну своему Юрью Володимерь по себе, и води всехъ ко кресту, и целоваша вси людiи на Юрьи") и пр. Но вече могло собраться и без княжеского созыва. Это было неизбежно в тех случаях, когда князя не было, например когда князь умер, а вопрос о замещении стола надо было решить (см. ниже о призвании князей); но то же могло иметь место и при наличности князя, когда к нему предъявляются какие-либо новые требования или когда возникал вопрос об удалении со стола неугодного князя. В 1146 г. киевляне, после собрания на Ярославле дворе по созыву князя, "пакы скупишася вси у Туровы божьнице" и пригласили на вече князя для переговоров о порядке суда (об изгнании князей ниже). Обыкновенно в таких случаях нельзя узнать, кому принадлежит инициатива собрания; памятники говорят глухо: "кiяне или новгородци" "сотвориша вече" или "совокупишася". Лишь по исключению иногда указываются отдельные лица, руководящие делом. Кияне, недовольные князем Игорем, решили призвать к себе Изяслава Мстиславича. Во главе движения стояли тысяцкий Улеб и другие поименованные лица; они "совокупиша около себе кияны и свещашася, како бы имъ возъмощи перельстити князя своего" (Ипат. лет. 1146 г.). В Новгороде упомянут случай, когда два лица созывают вече в одном месте, два других - в другом (Синод, лет. 1342г.: "И Онцифоръ с Матфеемъ созвони вече у святьй Софеи, а Федоръ и Ондрешко другое созвониша на Ярославли дворъ").

Но кто бы ни созывал вече, хотя бы это был сам князь, оно могло состояться лишь при наличности достаточного числа желающих явиться на совещание. Известны случаи, когда и на вече, созываемое князем, никто не шел. По просьбе внуков Ростислава кн. Мстислав Мстиславич "съзва въче на Ярославли дворъ и почя звати новгородьче Кыеву на Всеволода Чьрмьнаго". Новгородцы отвечали: "камо, княже, очима позриши ты, тамо мы главами своими вьржемъ", и отправились с князем. Но по дороге поссорились со смольнянами, "а по князи не поидоша. Князь же Мьстиславъ въ въче поча звати, они же не поидоша" (Синод, лет. 1214 г.).

Обычным способом созыва на вече был колокольный звон. Отсюда и выражения: "звонити" или "созвонити вече", т.е. созвать. Для этого существовали особые колоколы, именуемые "въчными" или "въчими". Они упоминаются не только в Новгороде, Пскове, Смоленске и Владимире-Волынском, но и в северо-восточных городах. Сохранилось известие, что суздальский кн. Александр Васильевич "из Володимеря вечный колоколъ святей Богородици возилъ в Суждалъ, и колоколъ не почялъ звонити, якоже былъ в Володимеръ"; кн. Александр признал, что согрешил перед св. Богородицей "и повеле его пакы вести въ Володимерь; и привезьше колоколъ, поставишя и въ свое место, и пакы бысть гласъ богоугоденъ" (Прил. IV к Синод, лет. С. 437). Вечевой колокол явился поэтому символом вечевого быта. В 1478 г. уничтожение новгородской самобытности Иван Васильевич формулировал словами: "вечю колоколу во отчине нашей въ Новегородъ не быти, посаднику не быти, а государьство все намъ держати" (ПСРЛ. Т. VI. С. 215; Там же. С. 19: "а не быти въ Новегороде ни посадникомъ, ни тысецкимъ, ни вечю, и вечной колоколъ сняли доловь и на Москву свезоша"). Так же и Василий Иванович предъявил в 1510 г. требование псковичам: "да и колоколъ бы вечной свесили... и колоколъ ихъ вечной къ Москве, же отослалъ" (Там же. С. 251).

Местом собраний служили обширные дворы или площади около церквей или на рынках, могущие вместить значительную народную толпу. В Киеве веча созывались на Ярославле дворе, у св. Софии, на торговище, У Туровой божницы; в Новгороде также на княжеском дворе, у св. Софии, у св. Николы, у 40 святых и пр. Иногда веча созывались даже за пределами города: кн. Ярослав после столкновения с новгородцами "заутра собра Новгородцовъ избытокъ, и сътвори вече на поле" (Синод, лет. С. 82); после убиения Андрея Боголюбского ростовцы, суздальцы и переяславцы "съехашася к Володимерю" (Лавр. лет. С. 352). Выше были приведены случаи вечевых собраний во время походов. Имеются даже указания о тайных собраниях по дворам, которые, однако, названы вечем: "начата новгородьци вече деяти, втайнъ, по дворомъ, на князя своего... приятели его начаша поведати: княже! деють людье вече ночь, а хотять тя яти" (Ипат. лет. 1169 г.).

При обсуждении дел собравшиеся или стояли, или садились на приспособленные в местах собраний скамейки, или даже приезжали верхом и на конях вели переговоры. Одно и то же собрание киевлян у св. Софии по приглашению кн. Изяслава из похода описано различно: по одному рассказу, "кияномъ же всимъ съшедшимся оть мала и до велика к святей Софьи на дворъ, въставшемъ же имъ въ вечи"; по другому - "и придоша кыянъ много множство народа, и седоша у святое Софьи слышати" (Ипат. и Лавр, лет. 1147 г.). В собрании у Туровой божницы киевляне предъявляют кн. Святославу требование о смене тиунов и о производстве суда князем. Князь согласился с этим и, "съседъ с коня, на томъ целова хрестъ к нимъ у вечи; кияне же вси, съседше с конь, и начаша молвити" (Ипат. лет. 1146 г.). Значит, до этого момента переговоры велись, когда князь и киевляне сидели на конях.

Относительно порядка совещания на вечах сохранилось очень мало указаний. Прежде всего тот, кто созывал вече, объявлял о предмете совещаний. Так, созванным на вече киевлянам были указаны послы кн. Изяслава, которым и предоставлено было слово. Они выступили и сказали: "целовалъ тя (кн. Владимира) брать, а митрополиту ся покланялъ, и Лазаря (тысяцкого) целовалъ и кыяны все". Кияне спросили: "молвита, с чимь васъ князь прислалъ". Те рассказали о лести черниговских князей и о приглашении князя помочь ему согласно ранее данному обещанию. Киевляне изъявили готовность идти биться за своего князя и с детьми. Итак, цель совещания достигнута и постановлено решение. Но вслед за этим кто-то из толпы возбудил вопрос о необходимости убить кн. Игоря до выступления в поход. И это предложение было также принято, несмотря на доводы кн. Владимира, что этого не приказывал кн. Изяслав, ни на убеждения митрополита и тысяцкого.

Если предложение не вызывало никаких разногласий, то и вопрос разрешался скоро и определенно. В случае же разногласий, а особенно в разгар борьбы партий, совещания на вечах принимали совершенно беспорядочный характер, сближающий вечевые собрания с брожением мятежной народной толпы. На закате новгородской свободы, в период борьбы партии литовской со сторонниками Москвы, вечевые собрания созывались часто, партии подкупали "худыхъ мужиковъ вечниковъ, иже на то завсе готови суть по ихъ обычаю", и они криком и колокольным звоном заглушали речи противной стороны. Летописец, сторонник Москвы, особенно не щадит красок в изображении действий литовской партии, являвшейся на вече с нанятыми смердами и безыменитыми мужиками, которые, подобно скотам и псам, только кричали и лаяли (ПСРЛ. Т. XII. С. 126, 129). Подобные сцены вовсе не были следствием разложения политического быта Новгорода перед падением его политической независимости, а обусловливались единственно неоформленностью древних народных собраний. Прийти к какому-нибудь решению вопроса при наличности резких разногласий в мнениях представлялось особенно трудным в древнее время.

То или иное решение вопроса могло состояться лишь при условии, если против предложенного решения не было возражений, когда все присутствовавшие единогласно принимали предложение. Единогласие всех или отсутствие возражений - необходимое условие для действительности и прочности вечевых постановлений. Принцип коллегиального решения дел по большинству голосов не был известен у нас вплоть до Петра Великого, а в древности не мог и возникнуть, так как невозможно было провести в жизнь решение большинства против сильного и упорного меньшинства: в то время не было необходимой для этого сильной и независимой власти. Наоборот, для исполнения решения, одобренного и принятого всем народом, не требовалось никаких особых органов: это было делом самого народа.

Единогласное решение вечевых собраний изображается в памятниках описательно: "весь Новгородъ", "весь Псковъ", "вси кiяне", "однодушно", "едиными усты". Вечевые грамоты составлены соответственно "всемъ Псковомъ" или "всъмъ великимъ Новгородомъ". После смерти отца князь Ярослав Всеволодович приехал в Переяславль, созвал всех переяславцев к св. Спасу и спросил их, желают ли они иметь его своим князем. "Они же вси тогда рекоша: велми, господине, такс буди" (Пер.-Сузд. лет. 1213 г.). Тот же князь захватил Торжок и послал оттуда сто мужей новгородских в Новгород подбивать новгородцев против их кн. Мстислава. "И не яшася по то, не вси быша единодушно, и то 100 мужъ" (Синод, лет. 1215 г.). На просьбу митр. Киприяна в 1391 г. уступить ему месячный суд "новгородцы отвещаша единеми усты: целовали есмя кресть содного" (ПСРЛ. Т. VIII. С. 61 - 62).

Необходимо, однако, заметить, что и для современника невозможно было отличить единогласное мнение от мнения подавляющего большинства в народной толпе. Присутствующих поименно не переписывали и голосов не считали. Если предложенное решение одобрялось многими и не было возражающих, то это принималось как согласное мнение всех. Немногие несогласные не решались выступить против решительного большинства, а последнее считало себя вправе принудить отдельных присоединиться к принятому решению. Новгородцы накануне сражения с ополчением кн. Святополка говорят своему кн. Ярославу: "яко заутра перевеземъся на ня; аще кто не поидеть с нами, сами потнемъ его" (Лавр. лет. 1016 г.). На предложение кн. Изяслава отомстить кн. Юрию за обиды новгородцы ответили: "ради с тобою идемъ своихъ деля обидь... ать же поидемъ, и всяка душа; аче и дьякъ, а гуменце ему прострижено, а не поставленъ будеть, и тъи поидеть" (Ипат. лет. 1148 г.). На предложение князей Вячеслава, Изяслава и Ростислава помочь им в походе против кн. Юрия киевляне отвечают: "ать же пойдуть вси, како можеть и хлудъ в руци взяти; пакы ли хто не поидеть, намъ же и дай, ать мы сами побьемы" (Там же. 1151 г.).

Но как только среди присутствующих на вече возникало разногласие, никакое постановление было невозможно до тех пор, пока разногласие так или иначе не устранено. Возможные компромиссы путем уступок с той или другой стороны, или же с обеих одновременно, достигались нередко лишь после продолжительной борьбы, принимавшей иногда характер кровавого междоусобия. При этом меньшинство вовсе не признавало себя обязанным подчиняться мнению большинства и даже могло добиться принятия своего предложения. Все зависело от решимости борющихся сторон настаивать на проведении своего мнения и от соответствия их сил. Когда среди новгородцев возникла рознь из-за посадника Твердислава, то "быща веча по всю неделю". Три конца были против посадника, один остался нейтральным, а за него стоял всего один Людин конец и жители Прусской улицы. Противники "поидоша въ бръняхъ, акы на рать... и бысть сеця у городнихъ вороть". Было несколько убитых, "а раненыхъ много обоихъ". "Нъ Богомъ дияволъ попранъ бысть и св. Софиею, кресть възвеличянъ бысть: и съидошася братья въкупъ одно душно, и кресть цъловаша". Твердислав остался посадником (Синод, лет. 1218г.). Жители Новгородских пригородов, "Ореховцы и Корельскыи", явились с жалобою на посадника своего кн. Патрикия; за него вступился Славянский конец, остальные были против него. В течение двух недель происходили вечевые собрания в двух местах, на Ярославле дворе и у св. Софии, "обои въ оружьи аки на рать, и мостъ великый переметаша; нь ублюде Богъ и св. Софея отъ усобныя рати; но отьяша у князя те городы, а даша ему Русу и Ладогу" (Синод, лет. 1384 г.). По другому известию о том же событии усобная рать уже возникала: Славянский конец ударил на двор тысяцкого, но за тысяцкого вступились и не выдали. "И по усобной той рати поидоша вся пять концовъ въ одиначество" на вышеуказанном условии (ПСРЛ. Т. IV. С. 91).

Следует еще добавить, что даже и единогласные постановления вечевых собраний не отличались надлежащею прочностью и могли перерешаться под разными влияниями. Постановление Белгородского веча в 997 г. было отменено по предложению старца, не присутствовавшего на вече. Новгородцы в 1214 г. решили с полною готовностью идти в поход за князем, но в походе его покинули; князь продолжал поход один, а отставшие новгородцы только после убеждений посадника Твердислава снова решили идти за князем.

Строй древних народных собраний во многих отношениях представляет большие несовершенства. Это не укрылось от внимания исследователей, которые думали смягчить отрицательные стороны учреждения предположением, что были собрания правильные, законные или нормальные в отличие от неправильных, незаконных или ненормальных. Указывались и признаки, по которым можно было бы отличить одни от других. Но все эти Догадки не могут быть приняты. Установить отличительные признаки нормальных или законных вечевых собраний совершенно невозможно. Указывают, например, что созыв князем есть признак нормального веча. Но вышеуказан случай, что на призыв князя никто на вече не явился; а наряду с этим известны вечевые собрания, состоявшиеся по почину народа, на которые являются князья и принимают по соглашению с народом важные решения. Почему первый случай надо признать нормальным, а второй ненормальным? По мнению проф. М.Ф. Владимирского-Буданова, киевское вече 1146 г., подтвердившее избрание Игоря Ольговича на Ярославле дворе, было нормально; но вслед за тем "кияне опять скопились у Туровой божницы для требования дополнительных условий от нового князя; но это было результатом неполного соглашения с князем, и самое собрание поэтому не должно быть признано нормальным". Но в примечании к этим словам автор оговаривается, что "отсюда отнюдь не следует, что постановления такого веча незаконны" (Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. С. 56 - 58). Но в чем же смысл предложенных разграничений, если постановления ненормальных собраний следует признавать законными? Новейший автор, касавшийся этого вопроса, признает, что по внешним признакам нельзя разграничить собрания на правильные, законные и противоположные им, "так как несомненно самые признаки не отличались определенностью и устойчивостью". Но вслед за этим тот же автор считает себя вправе "различать, во всяком случае, два вида вечевых собраний, мирные, обычные, и чрезвычайные". На первых, при мирном течении дел, применялись обычные, всеми признаваемые и соблюдаемые, формы вечевых собраний; на вторых эти формы легко нарушались при партийной борьбе и при всяких чрезвычайных обстоятельствах (Филиппов А.Н. Учебник истории русского права. Ч. 1. С. 158). Нельзя не признать этого разграничения еще менее удачным, чем предложенные ранее. Не говоря уже о противоречиях и неудачной терминологии (надо думать, чрезвычайные собрания названы так от чрезвычайных обстоятельств?), трудно понять, в каком отношении наличность форм стоит к тому настроению, с каким являются в собрание его члены? И разве настроение не может изменяться в течение одного и того же собрания? По этому признаку никакого разграничения провести нельзя.

Предметы ведомства вечевых собраний не могут быть вполне точно обозначены. По идее, любой вопрос может стать предметом рассмотрения на вече, так как полномочия народного собрания ничем не были ограничены. Но практика вечевой деятельности показывает, что такое сложное учреждение не могло функционировать повседневно, по текущим вопросам государственной жизни. Только наиболее важные вопросы восходили на обсуждение и решение народного собрания. В числе таковых обычно встречаются следующие дела.

1. Призвание князей. Памятники нередко упоминают о приглашении того или иного князя населением земли. По преданию, основатель династии Рюриковичей пришел княжить в Новгород по призванию нескольких племен. В историческое время подобные известия имеются не только относительно Новгорода, но также Киева, Полоцка, Смоленска, Ростова, Суздаля и пр. По смерти кн. Святополка "светь створиша кияне, послаша к Володимеру, глаголюще: пойди, княже, на столъ отенъ и деден". Мономах не сразу явился, и кияне вторично шлют за ним: "пойди, княже, Киеву; аще ли не поидеши, то веси, яко много зло уздвигнеться" (Ипат. лет. 1113 г.). О смольнянах сохранилось известие, что они в 1175 г. "выгнаша отъ себе Романовича Ярополка, а Ростиславича Мьстислава вьведоша Смоленьску княжить" (Там же). Как только была получена весть о смерти в Киеве Юрия Долгорукого, "сдумавши ростовци и суждальци и володимирци вси, пояша Андръя сына Дюргева старъйшаго, и посадиша и на отни столъ Ростовъ, и Суждали, и Володимири" (Ипат. лет. 1158г.). А когда Андрей был убит, то ростовцы, суздальцы и переяславцы съехались к Владимиру на совещание: "се ся уже тако створило, князь наш убьенъ, а детей у него нетуть, сынокъ его малъ в Новегороде, а братья его в Руси; по кого хочемь послати въ своихъ князехъ?" Приглашены были Ростиславичи (Ипат. лет. 1175г.).

Но было бы ошибочно думать, что все случаи призвания князей занесены в летопись. Это было столь обычным явлением, что современник, отмечая смену князей, иной раз мог и опустить подробности. Так, составитель Ипатского свода, вообще подробно передающий события южной Руси, под 1133 г сообщает, что умер киевский князь Мстислав Владимирович, "оставивъ княжение брату своему Ярополку". Можно бы подумать, что киевляне никакого участия в этом деле и не принимали. Но в другом своде это событие передано так: "Преставися Мстиславъ, сынъ Володимерь, и седе по немь брать его Ярополкъ, княжа Кыевъ; людье бы кыяне послаша по нь" (Лавр. лет. 1132г.). Для многих других случаев таких поправок могло и не сохраниться.

Столы замещались, однако, не только по началу призвания. В распределении столов между князьями имели значение и другие силы. В ряду их на: родное призвание стояло вовсе не на последнем месте. Мономах заключил ряд со Святополком, что отзовет из Новгорода своего сына, а на его место сядет сын Святополка. Мономах отозвал сына, с которым явились новгородские послы и объявили Святополку: "не хощемъ Святополка, ни сына его; аще ли двъ головъ имъеть сынъ твой, то поели и" (Ипат. лет. 1102 г.). Ввиду такой угрозы князьям пришлось подчиниться народному желанию.

2. Ряд с князем. Выше было указано, что договоры князей с народом обыкновенно заключались при занятии ими столов. Ряд с князем поэтому стоит в тесной связи с актом избрания. Но древнейшие договоры этого вида, кроме новгородских, не сохранились. Лишь немногие указания на содержание их случайно попали в летопись. Так, упоминается, что князь садился на стол "на всей его воле". Новгородцы кн. Святослава "въведоша опять на всей воли его" (Синод, лет. 1161 г.). Это вовсе не значит, что князю предоставлялась неограниченная власть, а лишь обозначает, что вече приняло все условия, предложенные князем. Могло быть и обратное, т.е. что князь принимал все условия, предложенные ему вечем. Это выражалось подобной же формулой. Игорь Ольгович, "съседъ с коня, и целова к нимъ (кiяномъ) кресть на всей ихъ воли" (Ипат. лет. 1146 г.). Изгнанный новгородцами, кн. Ярослав потом прислал к ним с поклоном "i взяша миръ на всеi воли новгородьской" (Синод, лет. 1270 г.). Далее имеются указания на условия о сроке, на какой приглашался князь. Полочане целовали крест кн. Ростиславу Глебовичу на том, "яко ты намъ князь еси и дай ны Богъ с тобою пожити, извета никакого же до тебе доложити" (Ипат. лет. 1159 г.). Здесь условие о сроке выражено весьма неопределенно. В других случаях князья призывались пожизненно. По смерти Изяслава "посадиша в Киевъ Ростислава киане, рекуче ему: якоже и брать твой Изяславъ честилъ Вячеслава, тако же и ты чести; а до твоего живота Киевъ твой" (Там же. 1154г.). Новгородцы целовали крест Ростиславу Мстиславичу на том, "якоже имъ имети сына его (Святослава) собе княземъ, а иного князя не искати, оли ся с нимъ смертью розлучити" (Ипат. лет. 1168 г.). Наконец, были случаи призвания князей с потомством. Так, после смерти кн. Михалка владимирцы "целоваша кресть ко Всеволоду князю, брату Михалкову, и на детехъ его, посадиша и на отни и на дедни столъ в Володимери" (Лавр. лет. 1177 г.). Выражение "на детехъ" нельзя понимать в том смысле, что население этим отказывалось от права избирать князя; это лишь значит, что жители изъявили намерение ограничить круг избираемых князей пределами нисходящих кн. Всеволода. Действительно, этот князь перед смертью оставил своим преемником во Владимире сына Юрия, но пригласил население подтвердить свое распоряжение, "и целоваша вси людiи на Юрьи". Своему сыну Ярославу Всеволод назначил г. Переяславль. После смерти отца Ярослав явился туда, созвал всех переяславцев и сказал им: "братiя переяславцы, се отецъ мой иде к богови, а васъ оудалъ мне, а мене вдалъ вамъ на руце, да рците ми, братия, аще хощите мя имети собъ, яко же имеете отца моего, и головы своя за мя сложити". Переяславцы ответили утвердительно "и целоваша к нему вси кресть" (Пер.-Сузд. лет. 1213 г.). Итак, население по-прежнему принимает участие в решении вопроса о замещении стола, но кандидатами на столы явились только сыновья Всеволода.

Из других условий с князьями летопись сохранила любопытные указания на ряд киевлян с Игорем Ольговичем о порядке суда. Князь обязался выполнить все требования о смене тиунов своего брата, Ратши и Тудора, обещал разбирать дела лично и назначить новых тиунов по избранию самих киевлян (Ипат. лет. 1146 г.).

По новгородским договорам власть князя ограничена целым рядом условий. Важнейшие из них следующие: князь обязуется: а) не судить суда без посадника; б) не раздавать без него же волостей и не выдавать грамот; в) для управления волостями назначать не своих мужей, а новгородских, и без вины их не устранять; г) не приобретать самому, княгине, боярам его и дворянам недвижимых имуществ в пределах Новгородской земли. Весьма сомнительно, что какое-либо из этих ограничений могло иметь силу в других землях, кроме Новгородской, так как ни в каком стольном городе не было посадника рядом с князем, и нет указаний на то, что князья были ограничены в приобретении сел в пределах своих княжений; наоборот, известно, что у князей были села, которыми они свободно распоряжались. Точно так же известно, что князья назначали посадников из своих мужей и детских, хотя бы они и не были местными людьми.

3. Изгнание князей. Праву призвания князей соответствует право населения удалять князей, почему-либо неугодных. Последнее обычно имело место лишь при наличности более желательного претендента на данный стол. Выше был приведен случай изгнания из Смоленска Ярополка Романовича, потому что смольняне пожелали иметь своим князем Мстислава Ростиславича. Точно так же киевляне, недовольные Игорем Ольговичем, шлют к Изяславу Мстиславичу с приглашением: "ты нашь князь, поеди, Олговичевъ не хочемъ быти акы в задничи" (Ипат. лет. 1146 г.). В Новгороде изгнания князей принимали иногда характер формального суда веча над князем. Так, новгородцы с псковичами и ладожанами в 1132 г. "выгониша кн. Всеволода из города; и пакы съдумавъше, въспятиша и". Но недолго длилось примирение народа с князем: через четыре года новгородцы приглашают псковичей и ладожан "и сдумаша, яко изгонити князя своего Всеволода, и въсадиша и въ епископль дворъ... А со вины его творяху: 1, не блюдеть смердъ; 2, чему хотелъ еси сести Переяславли; 3-е, ехалъ еси съ пълку переди всехъ" (Синод, лет. 1136 г.). Подобным же образом восстали новгородцы на кн. Ярослава Ярославича: "начата iзгонити кн. Ярослава iз города, i съзвониша вече на Ярославли дворъ... iсписавше на грамоту всю вину его... а того много вины его; а ныне, княже, не можемъ терпети твоего насилья; поеди отъ насъ, а мы собе князя промыслимъ" (Синод, лет. 1270г.).

4. Вопросы воины и мира. Население принимало участие в военных походах в виде народного ополчения. Это народное войско было совершенно обособлено от войска княжеского, княжей дружины. Нередко оба вида войска действовали совместно; но возможны были случаи, когда военное предприятие велось силами одного княжеского войска, без содействия народного ополчения. Конечно, в каждом отдельном случае сам народ на вече решал вопрос о том, будет ли принимать участие в походе ополчение или нет. Кн. Ярослав получил известие в Новгороде о смерти отца Владимира св. и о занятии стола киевского Святополком в момент розмирья с новгородцами: Ярослав лестью перебил нарочитых мужей за расправу их с варягами. Он созвал новгородцев на вече и сказал: "о люба моя дружина, юже вчера избихъ, а ныне быша надобе"; князь приглашал новгородцев против Святополка, и они согласились: "аще, княже, братья наша исечена суть, можемъ по тобе бороти" (Лавр. лет. 1015 г.). Выше были приведены уже случаи утвердительных и отрицательных ответов населения своим князьям на просьбы их поддержать их в борьбе с противниками. Но иногда почин вопроса принадлежит населению. Разбитые половцами киевляне прибежали в Киев с кн. Изяславом "и створища вече на торговищи, и реша, пославшиеся ко князю: се половци росулися по земли; дай, княже, оружье и кони, и еще бьемся с ними" (Лавр. лет. 1068 г.). Такое же участие принимает население и в вопросах о заключении мира. Перед приходом кн. Юрия к Киеву киевляне говорят кн. Изяславу: "мирися, княже, мы не идемъ" (Ипат. лет. 1149 г.). Осажденные владимирцы после семи недель осады говорят князю Михалку: "мирися, любо промышляй собе" (Там же. 1175 г.). Наоборот, ростовцы решительно требуют от своего кн. Мстислава Ростиславича продолжения войны с кн. Всеволодом Юрьевичем: "аще ты миръ даси ему, но мы ему не дамы" (Лавр. лет. 1177 г.).

5. Законодательство и управление. Деятельность веча по этим вопросам поставлена на последнем месте, так как законодательная функция не обособилась в то время от текущих дел управления и суда и вовсе не играла той роли, как в наши дни. Вече, однако, могло входить в обсуждение и законодательных вопросов, что наглядно подтверждается судными грамотами Псковскою и Новгородскою, составленными на вечах. В Псковской грамоте предусмотрен и дальнейший порядок изменения и дополнения текста памятника по докладам посадника и с утверждения веча. Нет оснований отрицать подобное же право веча и в других землях. В начале уставной Смоленской грамоты князь Ростислав указывает: "приведохъ епископа Смоленску, сдумавъ съ людми своими". А в конце грамоты стоит княжеская заповедь: "Да сего не посуживай никто же по моихъ днехъ, ни князь, ни людiе" (Владимирский-Буданов М.Ф. Хрестоматия по истории русского права 5-е изд. Вып. 1. С 257, 262). В этих словах предусматривается возможность отмены Устава как князем-преемником, так и вечем ("людiе"). Компетенция веча проникала и в сферу судебной деятельности. Но участие в отравлении правосудия народного собрания, отражавшего на себе все страсти партийной борьбы, едва ли могло представляться целесообразным и желательным. Неудобство такого порядка уже признано Псковской грамотой, которая установляет (ст. 4): "А князь и посадникъ на вечи суду не судють, судити имъ у князя на сенехъ". Это изолирование судей от вечевых влияний косвенно указывает на то, что такие влияния прежде имели место. Некоторым пережитком судебной компетенции веча является и правило Новгородской грамоты, в силу которого вече назначало приставов по жалобе на медленность суда (ст. 29). И сравнительно поздно встречаются упоминания о судебной деятельности веча по делам чрезвычайным. В Новгороде "грабиша коромолницъ торгъ, и заутра створишя вече новгородци, свергоша два коромолника с мосту" (Синод, лет. 1291 г.). Вече ведало и политический суд над князьями и посадниками. В 1141 г. новгородцы свергли с моста посадника Якуна за то, что тайно бежал за кн. Святославом. В 1209 г. они сотворили вече на посадника Дмитра и на братью его, перечислили его вины и "идоша на дворы ихъ грабежьмь" (Синод. лет.; ср. выше).

Вмешательство веча в дела внутреннего управления можно отметить, например, в случаях назначения должностных лиц, хотя в обычном порядке они назначались князем. Киевляне требуют от Игоря Ольговича смены тиунов, на что Святослав, брат Игоря, ответил: "а се вамъ и тивунъ, а по вашей воли" (Ипат. лет. 1146 г.). Ростовцы, суздальцы и муромцы грозят жителям своего пригорода Владимира: "пожьжемъ и, пакы ли посадника в немь посадимъ" (Лавр. лет. 1175 г.). Назначение экстренных сборов также происходило с ведома веча. Новгородцы не отпустили Ярослава за море и решили биться за него против Болеслава и Святополка; для этого "начата скоть събирати... и приведоша варягы, и вдаша имъ скоть" (Лавр. лет. 1018 г.). На предложение варяжской дружины принять ее на службу полоцкий князь (rex Vartilavus) ответил: "tempus quaeso concede, ut hac de re cum subditis meis communicem, hi enim reddunt pecunias" (Дайте мне время переговорить об этом с моими подданными: ведь они дают деньги). (Сказание Эймундовой саги // Голубовский П.В. История Смоленской земли до XV века. Киев, 1895. С. 213).

В дополнение к сказанному выше о составе вечевых собраний надлежит прибавить, что фактическая невозможность для жителей пригородов принимать постоянное участие в вечевой жизни главных городов вызвала к жизни народные собрания в пригородах. Отношение пригородных веч к вечу главного города и определялось указанным правилом: "на что же старейшии (города) сдумають, на томь же пригороди стануть". Все, что сказано выше о политической зависимости пригородов, сводится в сущности к соотношению сил пригородов и главного города, а главною формою выражения этих сил и были вечевые собрания.

6. Падение вечевого строя. Непосредственное участие всего свободного населения в политической жизни страны обусловливается двумя коренными причинами: незначительным объемом государственной территории и известною степенью материальной обеспеченности. С расширением территории личное участие каждого в решении государственных вопросов становится невозможным, и народные собрания в их первоначальной форме с правом участия для каждого свободного заменяются собраниями народных представителей. Досуг же в домашнем хозяйстве, столь необходимый для поддержания и развития интереса к общественным делам, выпадает на долю немногих, если хозяйственный строй страны или обширных классов населения подорван или серьезно потрясен.

Борьба классов естественным образом приводила к сосредоточению крупных состояний в немногих руках и к обеднению массы населения. Но помимо этого массовое разорение населения явилось следствием татарского нашествия. Что не само по себе татарское завоевание древнерусских земель вызвало глубокий политический переворот в силу того, что ханы были достаточно сильны, чтобы приказывать народу, а не входить с ним в соглашения, - это наглядно подтверждается судьбой Новгорода и Пскова, Смоленска и Полоцка, где вечевой строй сохраняется в прежнем виде и во время татарского владычества. Падение его в этих землях произошло после присоединения этих земель к Москве и к Литве в XV и начале XVI в. В Смоленске еще в 1440 г. вече созывается колокольным звоном по вопросу о смене наместника (ЛВКЛ. С. 54); а полочане в 1465 - 1470 гг. сносятся с Ригой от имени "всего посполства Полоцкого места" (РЛА. N CCXLIX и CCLIX). Вече в Новгороде уничтожено в 1478 г., а в Пскове в 1510 г. - по требованию московского правительства. В других же землях веча заглохли вскоре после порабощения Руси татарами; только редкие вспышки в отдельных местах против татарских насилий являются последними отзвуками умирающего обычая. Большая прочность вечевых порядков в указанных северо-западных землях может быть объяснена единственно тем, что они совсем не испытали татарского погрома, хотя признали власть хана и обязались уплачивать дань.

Когда же Русь начала оправляться от страшных последствий народного разорения, то на пути к возрождению народных собраний оказались неустранимые преграды вследствие территориального роста русских княжений.

Литература

Основным трудом о древнерусском вече является соч.: Сергеевич В.И. Вече и князь. М., 1867; новая переработка той же темы: Сергеевич В.И. Древности русского права. 3-е изд. СПб., 1908. Т.П. С. 1 - 149; ср.: Тарановский Ф.В. Отзыв о соч. В.И.Сергеевича "Древности русского права". Юрьев, 1911. С. 44 - 68; Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. 4-е изд. СПб.; Киев, 1905. С. 52 - 62, 291; Костомаров Н.И. Севернорусские народоправства. СПб., 1863. Т. 1 - 2 и Костомаров Н.И. Поли. собр. соч. СПб., 1904. Кн. 3; Градовский А.Д. Государственный строй древней России (по поводу книги "Вече и князь") // ЖМНП. 1868. Кн. X. и Градовский А.Д. Собр. соч. СПб., 1899. Т. 1; Линниченко И.А. Вече в Киевской области. Киев, 1881; Ключевский В.О. Боярская дума Древней Руси. 3-е изд. М., 1902. Гл. I и II; Грушевский М.С. Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до конца XIV столетия. Киев, 1891. Гл. V; Голубовстй П.В. История Смоленской земли до начала XV века. Киев, 1895. С. 212 - 223; Платонов С.Ф. Вече в Великом Новгороде (конспект лекции). Новгород. 1916.