Между тем граф прибыл к себе; на дорогу ушло шесть минут. Этих шести минут было достаточно, чтобы на него обратили внимание десятка два молодых людей, знавших цену этой запряжки, которую им было не под силу приобрести самим. Они пустили в галоп своих лошадей, чтобы хоть мельком взглянуть на великолепного вельможу, позволяющего себе покупать лошадей по десять тысяч франков каждая.
Дом, выбранный Али для городской квартиры Монте-Кристо, находился на правой стороне Елисейских полей, если ехать в гору, и был расположен между двором и садом. Густая группа деревьев, возвышавшаяся посреди двора, закрывала часть фасада; по правую и по левую сторону этой группы простирались, подобно двум рукам, две аллеи, служившие для проезда экипажей от ворот к двойному крыльцу, на каждой ступени которого по углам стояли фарфоровые вазы, полные цветов. Дом одиноко стоял посреди большого открытого пространства; кроме парадного крыльца, был еще и другой выход, на улицу Понтье.
Прежде чем кучер успел кликнуть привратника, тяжелые ворота распахнулись; графа увидели издали, а в Париже, так же как и в Риме, да и вообще всюду, ему прислуживали с молниеносной быстротой. Так что кучер, не умеряя бега лошадей, въехал во двор и описал полукруг, ворота за ним захлопнулись раньше, чем замер скрип колес на песке аллеи.
Карета остановилась с левой стороны крыльца, и у ее дверцы очутились два человека: один из них был Али, с самой искренней радостью улыбавшийся своему господину и вознагражденный всего только взглядом Монте-Кристо; второй почтительно поклонился и протянул руку, как бы желая помочь графу выйти из кареты.
-- Благодарю вас, Бертуччо, -- сказал граф, легко соскакивая с трех ступенек подножки. -- А нотариус?
-- Ждет в маленькой гостиной, ваше сиятельство, -- отвечал Бертуччо.
-- А визитные карточки, которые вы должны были заказать, как только узнаете номер дома?
-- Ваше сиятельство, они уже готовы; я был у лучшего гравера в Пале-Рояле, и он сделал их при мне; первая изготовленная карточка была немедленно же, как вы приказали, отнесена к господину барону Данглару, депутату, улица Шоссе д'Антен, номер семь, остальные лежат в спальне вашего сиятельства на камине.
-- Хорошо. Который час?
-- Четыре часа.
Монте-Кристо отдал перчатки, шляпу и трость тому лакею-французу, который кинулся из передней графа де Морсера позвать экипаж, затем он прошел в маленькую гостиную следом за Бертуччо, который указывал ему дорогу.
-- Какие жалкие статуи в этой передней, -- сказал Монте-Кристо. -- Я надеюсь, что их уберут отсюда.
Бертуччо молча поклонился.
Как и сказал управляющий, нотариус ожидал в маленькой гостиной.
Это был человек с достойной внешностью столичного конторщика, возвысившегося до блестящего положения пригородного нотариуса.
-- Вам поручено вести переговоры о продаже загородного дома, который я собираюсь купить? -- спросил Монте-Кристо.
-- Да, господин граф, -- ответил нотариус.
-- Купчая готова?
-- Да, господин граф.
-- Она у вас с собой?
-- Вот она.
-- Превосходно. А где этот дом, который я покупаю? -- небрежно спросил Монте-Кристо, обращаясь не то к Бертуччо, не то к нотариусу.
Управляющий жестом показал, что не знает.
Нотариус с изумлением взглянул на Монте-Кристо.
-- Как? -- сказал он. -- Господин граф не знает, где находится тот дом, который он покупает?
-- Признаться, не знаю, -- отвечал граф.
-- Граф не видал его?
-- Как я мог его видеть? Я только сегодня утром приехал из Кадикса, никогда раньше не бывал в Париже, и даже во Франции я в первый раз.
-- Это другое дело, -- сказал нотариус. -- Дом, который граф собирается купить, находится в Отейле.
Бертуччо побледнел, услышав эти слова.
-- А где это Отейль? -- спросил граф.
-- В двух шагах отсюда, граф, -- отвечал нотариус. -- Сейчас же за Пасси; прелестное место, посреди Булонского леса.
-- Так близко? -- сказал Монте-Кристо. -- Какой же это загородный дом? Какого же вы черта, Бертуччо, выбрали мне дом у самой заставы?
-- Я! -- воскликнул Бертуччо с необычной поспешностью. -- Помилуйте! Ваше сиятельство никогда не поручали мне выбирать вам загородный дом; может быть, ваше сиятельство соизволит вспомнить.
-- Да, правда, -- сказал Монте-Кристо, -- теперь припоминаю; я прочел в газете объявление, и меня соблазнили обманчивые слова: "загородный дом".
-- Еще не поздно, -- живо заговорил Бертуччо, -- и, если вашему сиятельству будет угодно поручить мне поискать в другом месте, я найду что-нибудь лучшее, либо в Ангеле, либо в Фонтенэ-Роз, либо в Бельвю.
-- В общем, это не важно, -- небрежно возразил Монте-Кристо, -- раз уж есть этот дом, пусть он и остается.
-- И ваше сиятельство совершенно правы, -- подхватил нотариус, боявшийся лишиться вознаграждения, -- это прелестная усадьба: проточная вода, густые рощи, уютный дом, хоть и давно заброшенный, не говоря уж об обстановке; она хоть и не новая, но представляет довольно большую ценность, особенно в наше время, когда старинные вещи в моде. Прошу меня извинить, но мне кажется, что ваше сиятельство тоже разделяет современный вкус.
-- Продолжайте, не стесняйтесь, -- сказал Монте-Кристо. -- Так это приличный дом?
-- Граф, он не только приличен, он прямо-таки великолепен.
-- Что ж, не следует упускать такой случай, -- сказал Монте-Кристо. -- Давайте сюда купчую, господин нотариус.
И он быстро подписал бумагу, бросив только взгляд на тот пункт, где были указаны местонахождение дома и имена владельцев.
-- Бертуччо, -- сказал он, -- принесите господину нотариусу пятьдесят тысяч франков.
Управляющий нетвердым шагом вышел и возвратился с пачкой банковых билетов; нотариус пересчитал их с тщательностью человека, знающего, что в эту сумму включен его гонорар.
-- Теперь, -- спросил граф, -- мы покончили со всеми формальностями?
-- Со всеми, господин граф.
-- Ключи у вас?
-- Они у привратника, который стережет дом; но вот приказ, по которому он введет вас во владение.
-- Очень хорошо.
И Монте-Кристо кивнул нотариусу головой, что означало: "Вы мне больше не нужны, можете идти".
-- Но мне кажется, -- решился сказать честный нотариус, -- господин граф ошибся; мне, со всеми издержками, следует только пятьдесят тысяч.
-- А ваше вознаграждение?
-- Входит в эту сумму, господин граф.
-- Но вы приехали сюда из Отейля?
-- Да, конечно.
-- Так надо же заплатить вам за беспокойство, -- сказал граф.
И движением руки он отпустил его.
Нотариус вышел, пятясь задом и кланяясь до земли; в первый раз, с тех пор как он был внесен в списки нотариусов, встречал он такого клиента.
-- Проводите господина нотариуса, -- сказал граф управляющему.
Бертуччо вышел.
Оставшись один, граф тотчас же вынул из кармана запирающийся на замок бумажник и отпер его ключиком, который он носил на шее и с которым никогда не расставался.
Порывшись в бумажнике, он остановился на листке бумаги, на котором были сделаны кое-какие заметки, и сличил их с лежавшей на столе купчей, словно проверяя свою память.
-- Отейль, улица Фонтен, номер двадцать восемь; так и есть, -- сказал он. -- Теперь вопрос: насколько можно верить признанию, сделанному под влиянием религиозного страха или страха физического? Впрочем, через час я все узнаю.
-- Бертуччо! -- крикнул он, ударяя чем-то вроде маленького молоточка со складной ручкой по звонку, который издал резкий, протяжный звук, похожий на звук тамтама. -- Бертуччо!
На пороге появился управляющий.
-- Господин Бертуччо, -- сказал граф, -- вы мне когда-то говорили, что вы бывали во Франции?
-- Да, ваше сиятельство, в некоторых местах бывал.
-- Вы, вероятно, знакомы с окрестностями Парижа?
-- Нет, ваше сиятельство, нет, -- ответил управляющий с нервной дрожью, которую Монте-Кристо, отлично разбиравшийся в таких вещах, правильно приписал сильному волнению.
-- Досадно, что вы не бывали в окрестностях Парижа, -- сказал он, -- потому что я хочу сегодня же вечером осмотреть свое новое владение, и, сопровождая меня, вы, наверное, могли бы дать мне ценные указания.
-- В Отейль! -- воскликнул Бертуччо, смуглое лицо которого стало мертвенно-бледным. -- Мне ехать в Отейль!
-- Да что же удивительного в том, что вы поедете в Отейль, скажите на милость? Когда я буду жить в Отейле, вам придется бывать там, раз вы состоите при мне.
Под властным взглядом своего господина Бертуччо опустил голову и стоял неподвижно и безмолвно.
-- Что это значит? Что с вами? Прикажете звонить два раза, чтобы мне подали карету? -- сказал Монте-Кристо тем тоном, которым Людовик XIV произнес свое знаменитое: "Мне чуть было не пришлось дожидаться".
Бертуччо метнулся из гостиной в переднюю и глухим голосом крикнул:
-- Карету его сиятельства!
Монте-Кристо написал несколько писем; когда он запечатывал последнее, управляющий показался в дверях.
-- Карета его сиятельства подана, -- сказал он.
-- Хорошо! Возьмите шляпу и перчатки, -- сказал Монте-Кристо.
-- Так я еду с вашим сиятельством? -- воскликнул Бертуччо.
-- Разумеется, ведь вам необходимо кое-чем распорядиться, раз я собираюсь там жить.
Не было примера, чтобы графу возражали, и управляющий беспрекословно последовал за ним; тот сел в карету и знаком предложил Бертуччо сделать то же.
Управляющий почтительно уселся на переднем сиденье.