XX.

Путешествіе.

Въ два часа ночи наши искатели приключеній выѣхали изъ Парижа черезъ Сенъ-Денисскую заставу; въ продолженіе всей ночи, пока не разсвѣло, они ѣхали молча; невольно на нихъ вліяла темнота и повсюду имъ видѣлись засады.

Съ первыми лучами разсвѣта языки ихъ развязались, а съ солнцемъ вернулось веселое настроеніе: точно наканунѣ сраженія, сердце билось, глаза смѣялись, чувствовалось, что жизнь, съ которой, можетъ быть, придется разстаться, въ концѣ концовъ, очень недурная вещь. Караванъ имѣлъ очень внушительный видъ: вороныя лошади мушкетеровъ, ихъ воинственная осанка и вообще военная выправка, заставлявшая ѣхать правильнымъ шагомъ благородныхъ товарищей-солдатъ, выдали бы самое строгое инкогнито.

За ними ѣхали слуги, вооруженные съ ногъ до головы.

Все шло благополучно до Шантильи, куда пріѣхали около 8 часовъ утра. Нужно было позавтракать. Остановились и спѣшились передъ однимъ трактиромъ, въ пользу котораго говорила его вывѣска, изображавшая св. Мартына, отдающаго половину своего плаща бѣдному. Слугамъ былъ отданъ приказъ не разсѣдлывать лошадей и быть готовыми отправиться дальше немедленно.

Они вошли въ общую залу и сѣли за столъ.

Какой-то дворянинъ, только что пріѣхавшій по Дамаргенской дорогѣ, сидѣлъ за этимъ же столомъ и завтракалъ. Онъ началъ разговоръ о дождѣ и вообще о погодѣ, путешественники отвѣтили ему; онъ выпилъ за ихъ здоровье, путешественники отвѣтили ему на его любезность.

Но въ ту минуту, какъ Мускетонъ пришелъ доложить имъ, что лошади готовы, и уже начали вставить изъ-за стола, незнакомецъ предложилъ Портосу выпить за здоровье кардинала; Портосъ отвѣтилъ, что онъ не желаетъ ничего лучшаго, если незнакомецъ, въ свою очередь, согласенъ выпить за здоровье короля. Незнакомецъ вскричалъ, что онъ не знаетъ никакого другого короля, кромѣ его высокопреосвященства; Портосъ обозвалъ его пьяницей, незнакомецъ обнажилъ шпагу.

-- Ты сдѣлалъ глупость, сказалъ Атосъ,-- все таки отступать теперь нельзя: убей этого человѣка и присоединяйся къ намъ какъ можно скорѣе.

И всѣ трое вскочили на лошадей и помчались во весь духъ, между тѣмъ какъ Портосъ обѣщать своему противнику пробуравить его по всѣмъ правиламъ фехтовальнаго искусства.

-- Лучше однимъ ударомъ! закричалъ ему Атосъ, отъѣхавши шаговъ на пятьсотъ.

-- Но почему этотъ человѣкъ привязался къ Портосу, а не къ кому-нибудь другому? спросилъ Арамисъ.

-- Потому что Портосъ говорилъ громче всѣхъ насъ и его приняли за нашего начальника, отвѣчалъ д'Артаньянъ.

-- Я всегда говорилъ, что этотъ юноша гасконецъ настоящій кладезь мудрости, сказалъ Атосъ.

Путешественники продолжали путь.

Въ Бове остановились часа на два, какъ для того, чтобы дать передохнуть лошадямъ, такъ и для того, чтобы подождать Портоса. Но прошествіи двухъ часовъ, такъ какъ Портосъ не пріѣхалъ и о немъ не было никакихъ извѣстій, поѣхали дальше. Отъѣхавъ одну милю отъ Бове, въ одномъ мѣстѣ, гдѣ дорога, направляясь между двухъ откосовъ, сдѣлалась уже, встрѣтились восемь или десять человѣкъ, которые, пользуясь тѣмъ, что мостовая была испорчена, дѣлали видъ, что заняты работой, копая ямы и дѣлая грязныя колеи. Арамисъ, опасаясь замарать сапоги въ этомъ искусственномъ известковомъ растворѣ, грубо выругалъ ихъ. Атосъ хотѣлъ удержать его, но было уже слишкомъ поздно: рабочіе начали подсмѣиваться надъ путешественниками и заставили даже своимъ нахальствомъ потерять всякое терпѣніе хладнокровнаго Атоса, который направилъ свою лошадь на одного изъ нихъ.

Тогда всѣ эти люди отступили къ канавѣ, и каждый изъ нихъ взялъ себѣ по спрятанному тамъ мушкету; вслѣдствіе этого наши семеро путешественниковъ буквально должны были проѣхать подъ выстрѣлами. Арамису пуля насквозь пробила плечо, а Мускетону попала въ мясистыя части ниже поясницы; впрочемъ, только одинъ Мускетонъ упалъ съ лошади, не потому, что былъ опасно раненъ, но онъ не могъ видѣть своей раны: безъ сомнѣнія, ему показалось, что онъ раненъ гораздо опаснѣе, чѣмъ это было на самомъ дѣлѣ.

-- Это засада, сказалъ д'Артаньянъ,-- нечего тратить порохъ... Въ путь.

Арамисъ, несмотря на свою рану, ухватился за гриву лошади, которая помчала его вмѣстѣ съ другими. Лошадь Мускетона тоже догнала ихъ и одна, безъ сѣдока, скакала рядомъ съ ними.

-- Это у насъ будетъ запасная лошадь, замѣтилъ Атосъ.

-- Я предпочелъ бы вмѣсто нея имѣть шляпу, сказалъ д'Артаньянъ:-- мою сбило пулей. Право, счастливо еще, что письмо, которое я везу, было не тамъ.

-- Они навѣрно убьютъ бѣднаго Портоса, когда онъ поѣдетъ мимо нихъ, сказалъ Арамисъ.

-- Если бъ Портосъ былъ на ногахъ, онъ навѣрно теперь уже догналъ бы насъ, сказалъ Атосъ,-- но я полагаю, что пьяница, защищаясь, живо протрезвился.

И они скакали еще два часа, хотя лошади такъ устали, что можно было опасаться, что онѣ скоро откажутся служить. Путешественники поѣхали проселочной дорогой, надѣясь такимъ образомъ встрѣтить меньше препятствій; но въ Кревкере Арамисъ объявилъ, что онъ дальше не можетъ ѣхать. И въ самомъ дѣлѣ, нужно было все мужество, которое онъ скрывалъ подъ своей изящной внѣшностью и своими вѣжливыми манерами, чтобы доѣхать и до этого мѣста. Съ каждой минутой онъ блѣднѣлъ все болѣе и были принуждены поддерживать его на лошади; ему помогли сойти у дверей одной таверны, оставили ему Базена, который, впрочемъ, на случай какой-нибудь стычки, скорѣе бы помѣшалъ, чѣмъ былъ бы полезенъ, а зачѣмъ сами отправились дальше, въ надеждѣ переночевать въ Амьенѣ.

-- Чортъ возьми, сказалъ Атосъ, когда они тронулись дальше и когда изъ всей компаніи осталось чолько двое господъ и двое слугъ, Гримо и Плянше:-- чортъ возьми! ужъ они меня теперь не одурачатъ: я вамъ ручаюсь, что они не заставятъ меня ни открыть рта, ни обнажить шпаги до самаго Кале, клянусь...

-- Не будемъ давать клятвы, сказалъ д'Артаньянъ:-- поскачемъ, если лошади еще не совсѣмъ выбились изъ силъ.

Путешественники пришпорили лошадей и поѣхали дальше. Въ Амьенъ пріѣхали въ полночь и остановились въ гостиницѣ Золотой Лиліи. Хозяинъ гостиницы имѣлъ видь честнѣйшаго человѣка въ мірѣ; онъ встрѣтилъ путешественниковъ съ подсвѣчникомъ въ одной рукѣ и съ бумажнымъ колпакомъ въ другой. Онъ хотѣлъ помѣстить каждаго изъ двухъ путешественниковъ отдѣльно въ прелестныхъ комнатахъ: къ несчастью, эти комнаты были въ противоположныхъ концахъ гостиницы. Д'Артаньянъ и Атосъ отказались, на что хозяинъ отвѣтилъ имъ, что у него нѣтъ другихъ комнатъ, достойныхъ ихъ превосходительствъ, но путешественники объявили ему, что они проведутъ ночь въ одной комнатѣ на тюфякахъ, положенныхъ на полъ. Хозяинъ продолжалъ настаивать, путешественники стояли на своемъ, и пришлось согласиться на ихъ желаніе. Они только что размѣстили кровати и устроили баррикаду у двери внутри, когда постучались въ ставню со двора; они окликнули, кто тамъ, узнали голоса своихъ слугъ и отворили. И дѣйствительно, это были Плянше и Гримо.

-- Довольно одного Гримо, чтобы караулить лошадей, сказалъ Плянше,-- и если господа желаютъ, я лягу поперекъ у ихъ двери; такимъ образомъ, они могутъ быть увѣрены, что къ нимъ никто не войдетъ.

-- Но на чемъ ты ляжешь? спросилъ д'Артаньянъ.

-- Вотъ моя постель, сказалъ Плянше, показывая охапку соломы.

-- Твоя правда, иди же, сказалъ д'Артаньянъ,-- мнѣ вовсе не нравится наружность хозяина: онъ слишкомъ вѣжливъ.

-- И мнѣ тоже, согласился съ нимъ Атосъ.

Плянше влѣзь въ окно, улегся поперекъ двери, между тѣмъ какъ Гримо заперся въ конюшню, обѣщая, что въ 5 часовъ утра онъ и четыре лошади будутъ готовы. Ночь прошла довольно спокойно; около 2 часовъ, правда, пробовали отворить дверь, но когда Плянше, проснувшись, вскочилъ и спросилъ: Кто тамъ?-- ему отвѣтили, что ошиблись дверью и удалились. Въ 4 часа утра послышался страшный шумъ въ конюшнѣ. Гримо хотѣлъ разбудить рабочихъ въ конюшнѣ, и эти рабочіе били его. Когда отворили окно, то увидѣли бѣднаго малаго, лежавшаго безъ чувствъ, съ головой, раскроенной ударомъ палки. Плянше спустился на дворъ и хотѣлъ осѣдлать лошадей, но лошади оказались разбитыми на ноги. Лошадь Мускетона, проскакавшая наканунѣ безъ своего хозяина въ продолженіе пяти или шести часовъ, одна изъ всѣхъ могла бы продолжать путь; но непонятной ошибкѣ ветеринаръ, за которымъ послали, кажется, для того, чтобы пустить кровь лошади хозяина, пустилъ кровь лошади Мускетона. Дѣло начало принимать скверный оборотъ: всѣ эти послѣдовательныя приключенія могли быть слѣдствіемъ простой случайности, но они такъ же хорошо могли быть плодомъ заговора. Атосъ и д'Артаньянъ вышли, между тѣмъ какъ Плянше пошелъ справиться, нѣтъ ли гдѣ-нибудь въ окрестности трехъ продажныхъ лошадей. У дверей стояли двѣ совершенно осѣдланныя лошади, повидимому, очень свѣжія и сильныя. Это приходилось очень кстати. Онъ спросилъ, гдѣ хозяева этихъ лошадей, на что ему сказали, что они провели ночь въ гостиницѣ и въ настоящую минуту кончаютъ свои счеты съ хозяиномъ. Атосъ спустился внизъ, чтобы расплатиться, между тѣмъ какъ д'Артаньянъ и Плянше стояли у двери, ведущей на улицу; хозяинъ гостиницы былъ въ это время въ своей низенькой отдаленной комнатѣ, и Атоса попросили войти туда. Атосъ безъ всякаго недовѣрія вошелъ туда и подалъ ему два пистоля; хозяинъ былъ одинъ и сидѣлъ передъ своимъ бюро, одинъ изъ ящиковъ котораго былъ полуоткрытъ. Онъ взялъ деньги, которыя ему подалъ Атосъ, повертѣлъ ихъ нѣкоторое время въ своихъ рукахъ, и вдругъ, закричавъ, что монеты фальшивыя, онъ объявилъ, что велитъ арестовать его и его товарища, какъ двухъ фальшивыхъ монетчиковъ.

-- Негодяй! сказалъ Атосъ, наступая на него,-- я тебѣ обрѣжу уши.

Въ эту самую минуту четверо съ головы до ногъ вооруженныхъ людей вошли черезъ боковую дверь и бросились на Атоса.

-- Меня схватили, вскричалъ Атосъ изо всей мочи:-- давай тягу, бѣги, бѣги, д'Артаньянъ! И съ этими словами онъ выстрѣлилъ два раза.

Д'Артаньянъ и Плянше не заставили повторять себѣ два раза: они отвязали двухъ лошадей, привязанныхъ у двери, вскочили на нихъ, пришпорили и помчались ко весь духъ.

-- Ты знаешь, что сдѣлалось съ Атосомъ? спросилъ д'Артаньянъ у Плянше во время пути.

-- Ахъ, сударь, сказалъ Плянше,-- я видѣлъ, что отъ его двухъ выстрѣловъ упали двое, и мнѣ показалось черезъ стеклянную дверь, что онъ продолжалъ бороться съ другими.

-- Храбрый Атосъ, прошепталъ д'Артаньянъ,-- какъ жаль, что его приходится покинуть! Впрочемъ, можетъ быть, въ двухъ шагахъ отсюда и насъ ожидаетъ то же самое. Впередъ, Плянше, впередъ! ты храбрый малый.

-- Я говорилъ вамъ, сударь, отвѣчалъ Плянше,-- что пикардійцевъ узнаютъ на дѣлѣ; къ тому же я здѣсь на родинѣ, и это меня возбуждаетъ.

И оба, сильно пришпоривая, пріѣхали въ Сентъ-Омеръ безъ передышки. Въ Сентъ-Омерѣ они дали вздохнуть лошадямъ, держа поводья въ рукѣ, боясь какого-нибудь новаго случая, и перекусили стоя на улицѣ, послѣ, чего снова отправились дальше. Не доѣхавши ста шаговъ до Кале, лошадь д'Артаньяна упала, и не было никакой возможности заставить ее подняться: кровь шла у нея изъ носу и изъ глазъ; оставалась только лошадь Плянше, но она остановилась и ни за что не хотѣла идти далѣе. Къ счастью, какъ мы уже сказали, они были въ ста шагахъ отъ города; они оставили двухъ лошадей на большой дорогѣ и побѣжали къ пристани. Плянше указалъ своему господину на одного дворянина, пріѣхавшаго со своимъ слугою и опередившаго ихъ не болѣе какъ на 50 шаговъ.

Они быстро приблизились къ этому господину, который, казалось, былъ очень занятъ. Сапоги его были въ пыли, и онъ спросилъ, можетъ ли онъ сію же минуту отправиться въ Англію.

-- Ничего не могло быть легче, отвѣтилъ хозяинъ одного судна, готоваго натянуть парусъ:-- но сегодня утромъ получено приказаніе никого не пропускать безъ особеннаго позволенія кардинала.

-- У меня есть это позволеніе, сказалъ господинъ, вытаскивая бумагу изъ кармана.

-- Засвидѣтельствуйте его у губернатора порта, сказалъ хозяинъ судна,-- и поѣдемте со мной.

-- Гдѣ я найду губернатора?

-- На его дачѣ.

-- А гдѣ находится эта дача?

-- Въ четверти мили отъ города; смотрите, вы ее видите отсюда: у подошвы этой маленькой возвышенности черепичная крыша.

-- Отлично.

И въ сопровожденіи своего слуги онъ отправился по дороіѣ къ дачѣ губернатора.

Д'Артаньянъ и Плянше послѣдовали за этимъ господиномъ на разстояніи пятисотъ шаговъ. Какъ только они очутились внѣ города, д'Артаньянъ ускорилъ шаги и догналъ незнакомца на опушкѣ маленькаго лѣса.

-- Милостивый государь, сказалъ д'Артаньянъ:-- мнѣ кажется, что вы очень спѣшите.

-- Какъ нельзя больше.

-- Я очень сожалѣю объ этомъ, потому что я тоже очень спѣшу и хотѣлъ просить васъ оказать мнѣ услугу.

-- Какую?

-- Позволить мнѣ проѣхать первому.

-- Невозможно, сказалъ джентльменъ:-- я сдѣлалъ 60 миль въ 44 часа и необходимо, чтобы завтра, въ 12 часовъ дня, я былъ въ Лондонѣ.

-- Я сдѣлалъ тотъ же самый путь въ 10 часовъ и мнѣ необходимо быть въ Лондонѣ завтра въ 10 часовъ утра.

-- Я въ отчаяніи, милостивый государь, но я пріѣхалъ первымъ и не переѣду вторымъ.

-- Я въ отчаяніи, милостивый государь, но я пріѣхалъ вторымъ и переѣду каналъ первымъ.

-- Я ѣду по службѣ короля.

-- А я по своимъ собственнымъ дѣламъ.

-- Но, мнѣ кажется, вы ищете со мной ссоры?

-- Чортъ возьми! А вы какъ же бы хотѣли иначе?

-- Чего вы желаете?

-- Вы хотите это знать?

-- Конечно.

-- Ну, что жъ! Мнѣ нужно позволеніе на проѣздъ, которое вы имѣете, такъ какъ у меня его нѣтъ, а оно мнѣ необходимо.

-- Вы шутите, я полагаю?

-- Я никогда не шучу.

-- Позвольте мнѣ пройти!

-- Вы не пройдете.

-- Мой храбрый молодой человѣкъ, я размозжу вамъ голову. Эй, Любенъ! мои пистолеты!

-- Плянше, сказалъ д'Артаньянъ,-- займись слугой, а я беру на себя справиться съ господиномъ.

Плянше, ободренный первой удачей, бросился на Любека, и такъ какъ былъ очень силенъ и крѣпокъ, то повалилъ его на землю навзничь и придавилъ ему колѣномъ грудь.

-- Справляйтесь со своимъ дѣломъ, сударь, а я покончилъ со своимъ.

Увидѣвъ это, дворянинъ обнажилъ шпагу и кинулся на д'Артаньяна, но онъ имѣлъ дѣло съ сильнымъ противникомъ.

Въ три секунды д'Артаньянъ нанесъ ему три удара, приговаривая при каждомъ:

-- Это за Атоса; это за Портоса; это за Арамиса.

При третьемъ ударѣ дворянинъ упалъ, какъ безжизненная масса

Д'Артаньянъ думалъ, что онъ умеръ, и подошелъ къ нему, чтобы взять у него пропускъ кардинала, но въ ту самую минуту, какъ онъ протянулъ руку, чтобы его обыскать, раненый, не выпускавшій изъ рукъ шпаги, нанесъ ему концомъ ударъ въ грудь, приговаривая:

-- Вотъ вамъ!

-- А это за меня! Остатки сладки! вскричалъ взбѣшенный д'Артаньянъ, прикалывая его къ землѣ четвертымъ ударомъ въ животъ.

На этотъ разъ дворянинъ закрылъ глаза и лишился чувствъ. Д'Артаньянъ обшарилъ карманъ, куда, какъ онъ видѣлъ, было положено приказаніе о пропускѣ, и взялъ его. Оно было написано на имя графа Варда.

Затѣмъ, бросивъ послѣдній взглядъ на красиваго молодого человѣка, лѣтъ двадцати пяти, не больше, котораго онъ оставилъ простертымъ на землѣ, безъ чувствъ, а можетъ быть и мертвымъ, онъ вздохнулъ о странной судьбѣ, заставляющей людей уничтожать другъ друга для выгоды совсѣмъ чуждыхъ имъ людей, которые зачастую даже и не знаютъ объ ихъ существованіи.

Его размышленія были скоро нарушены Любеномъ, испускавшимъ какое-то рычаніе и кричавшимъ во все горло о помощи.

Плянше положилъ ему руку на горло и сжалъ ее изъ всѣхъ силъ.

-- Баринъ, сказалъ онъ,-- пока я буду держать его такимъ образомъ, онъ кричать не станетъ, но какъ только и отпущу его, онъ начнетъ кричать снова. Я узналъ въ немъ нормандца, а нормандцы упрямы.

И дѣйствительно, даже со стиснутымъ горломъ Любенъ пытался издавать звуки.

-- Подожди! сказалъ д'Артаньянъ и, взявъ свой платокъ, онъ засунулъ его въ ротъ Любека.

-- А теперь, сказалъ Плянше,-- привяжемте его къ дереву.

Все было сдѣлано вполнѣ добросовѣстно, а затѣмъ они перетащили графа Варда и положили его рядомъ съ его слугой; такъ какъ уже надвигалась ночь, то очевидно было, что раненый и связанный, помѣщенные недалеко отъ лѣса, останутся здѣсь до слѣдующаго дня.

-- А теперь, сказалъ д'Артаньянъ,-- къ губернатору!

-- Но, мнѣ кажется, вы ранены? замѣтилъ Плянше.

-- Это не имѣетъ, значенія, займемся болѣе спѣшнымъ дѣломъ, а затѣмъ вернемся и къ моей ранѣ, которая, впрочемъ, не кажется мнѣ очень опасной.

И они направились большими шагами на дачу губернатора.

Доложили о приходѣ графа Варда.

Д'Артаньяна ввели.

-- Вы имѣете пропускъ, подписанный г. кардиналомъ? спросилъ губернаторъ.

-- Да, отвѣтилъ д'Артаньянъ,-- вотъ онъ.

-- А-а! онъ въ порядкѣ и о васъ очень хорошій отзывъ, сказалъ губернаторъ.

-- Это очень естественно, отвѣчалъ д'Артаньянъ:-- я одинъ изъ преданнѣйшихъ ему людей.

-- Кажется, что его высокопреосвященство хочетъ помѣшать кому-то проѣхать въ Англію?

-- Да, нѣкоему д'Артаньяну, беарнскому дворянину, который уѣхалъ изъ Парижа со своими тремя друзьями съ цѣлью достигнуть Лондона.

-- А вы его знаете лично? спросилъ губернаторъ.

-- Кого это?

-- Да этого д'Артаньяна?

-- Какъ нельзя лучше.

-- Опишите мнѣ его въ такомъ случаѣ.

-- Ничего нѣтъ легче.

И д'Артаньянъ какъ нельзя болѣе точно описалъ ему наружность графа де-Варда.

-- Его кто-нибудь сопровождаетъ?спросилъ губернаторъ.

-- Да, слуга по имени Любенъ.

-- За ними будутъ слѣдить, и если удастся схватить ихъ, его высокопреосвященство можетъ быть спокоенъ; они будутъ отправлены въ Парижъ подъ надежнымъ конвоемъ.

-- И, сдѣлавши это, г. губернаторъ, вы окажете кардиналу большую услугу, которую онъ очень оцѣнитъ.

-- Возвратившись, вы его увидите, г. графъ?

-- Безъ всякаго сомнѣнія.

-- Пожалуйста, передайте ему, что я его вѣрный слуга.

-- Не премину это сдѣлать.

И, обрадованный этимъ обѣщаніемъ, губернаторъ визировалъ паспортъ и передалъ его д'Артаньяну.

Д'Артаньянъ не сталъ терять времени въ безполезныхъ комплиментахъ, поклонился губернатору и вышелъ.

Какъ только Плянше и д'Артаньянъ вышли, они тотчасъ быстро пошли и, сдѣлавъ большой крюкъ, и избѣжалъ маленькій лѣсокъ, прошли другой дорогой.

Судно все еще стояло, готовое къ отплытію, и хозяинъ его дожидался на пристани.

-- Ну, что жъ? спросилъ онъ, увидя д'Артаньяна.

-- Вотъ мой визированный пропускъ, отвѣтилъ послѣдній.

-- А другой господинъ?

-- Онъ не поѣдетъ сегодня, сказалъ д'Артаньянъ:-- но будьте покойны: я все-таки заплачу за переѣздъ насъ обоихъ.

-- Въ такомъ случаѣ, ѣдемте, сказалъ хозяинъ судна.

-- Ѣдемте, повторилъ д'Артаньянъ.

И онъ вмѣстѣ съ Плянше вскочилъ въ лодку и отплылъ; пять минутъ спустя они уже были на суднѣ. Это было сдѣлано во-время: не успѣли они отъѣхать полмили, какъ показался свѣтъ и раздался выстрѣлъ. Это былъ пушечный выстрѣлъ, означавшій закрытіе порта.

Пора была обратить вниманіе на рану; къ счастію, какъ и раньше думалъ д'Артаньянъ, она не была изъ особенно опасныхъ: остріе шпаги уперлось въ ребро и скользнуло вдоль кости; кромѣ того, рубашка прилипла къ ранѣ, такъ что изъ нея вытекло только нѣсколько капель крови.

Д'Артаньянъ изнемогалъ отъ усталости; ему положили матрацъ на палубѣ, онъ бросился на него и заснулъ. На слѣдующій день, на разсвѣтѣ, судно было всего въ 3 или 4 миляхъ отъ береговъ Англіи; всю ночь дулъ очень небольшой вѣтеръ, и плыли очень тихо. Въ 10 часовъ судно бросило якорь въ Дуврскомъ портѣ, а въ 10 часовъ съ половиной д'Артаньянъ вышелъ на берегъ Англіи, вскричавъ;

-- Наконецъ-то я здѣсь!

Но это было еще не все: нужно было доѣхать до Лондона. Въ Англіи почтовыя дороги были устроены довольно хорошо. Д'Артаньянъ и Плянше взяли каждый по лошадкѣ, и почтальонъ поскакалъ впереди ихъ; въ 4 часа подъѣхали къ заставѣ столицы. Д'Артаньянъ не зналъ Лондона и не зналъ ни одного слова по-англійски, но онъ написалъ на клочкѣ бумаги имя Букингама, и каждый могъ легко указать ему отель герцога.

Герцогъ былъ въ Виндзорѣ на охотѣ съ королемъ.

Д'Артаньянъ спросилъ камердинера герцога, который сопровождалъ его во всѣхъ путешествіяхъ и отлично говорилъ по-французски. Онъ сказалъ ему, что пріѣхалъ изъ Парижа по очень важному дѣлу, гдѣ вопросъ касается жизни и смерти, а потому ему необходимо было бы сію же минуту переговорить съ герцогомъ. Смѣлый тонъ, которымъ говорилъ д'Артаньянъ, убѣдилъ Патриція -- это было имя камердинера. Онъ велѣлъ осѣдлать двухъ лошадей и взялся проводить молодого гвардейца. Плянше сняли съ лошади совершенно окоченѣвшаго: бѣдный малый совсѣмъ изнемогалъ. Д'Артаньянъ, казалось, былъ точно изъ желѣза.

Пріѣхали въ замокъ; тамъ имъ сообщили, что король и Букингамъ охотятся на птицъ въ болотахъ, расположенныхъ въ 2 или 3 миляхъ отсюда, и въ 20 минутъ они были на указанномъ мѣстѣ. Патрицій скоро услышалъ голосъ своего господина, звавшаго сокола.

-- Какъ доложить мнѣ о васъ милорду герцогу? спросилъ Патрицій.

-- Молодой человѣкъ, который однажды вечеромъ хотѣлъ съ нимъ поссориться на Новомъ Мосту, напротивъ статуи Самаритянки.

-- Странная рекомендація!

-- Вы увидите, что она стоитъ всякой другой.

Патрицій пустилъ лошадь въ галопъ, догналъ герцога и передалъ ему въ тѣхъ выраженіяхъ, какъ ему было сказано, что его ждетъ гонецъ. Букингамъ тотчасъ же догадался, что это былъ д'Артаньянъ, и боясь не случилось ли во Франціи чего-нибудь новаго, о чемъ ему даютъ знать, онъ, не теряя времени, спросилъ только, гдѣ пріѣхавшій гонецъ; узнавши издали форму гвардейца, онъ пустилъ лошадь въ галопъ и прямо подъѣхалъ къ д'Артаньяну. Патрицій изъ скромности сталъ въ сторонѣ.

-- Не случилось ли съ королевой несчастія? вскричалъ Букингамъ, выражая въ этомъ вопросѣ всю свою любовь и безпокойство за королеву.

-- Не думаю; впрочемъ, я полагаю, что она находится въ большой опасности, отъ которой ее можетъ избавить только ваша милость.

-- Я! вскричалъ Букингамъ.-- Но какимъ образомъ! Я былъ бы очень счастливъ быть ей въ чемъ-нибудь полезнымъ. Говорите, говорите.

-- Возьмите это письмо.

-- Это письмо? отъ кого оно?

-- Я полагаю, отъ ея величества.

-- Отъ ея величества? сказалъ Букингамъ, поблѣднѣвъ такъ сильно, что д'Артаньянъ думалъ, что ему сдѣлается дурно.

Букингамъ сломалъ печать.

-- Отчего эта дыра? сказалъ онъ, указывая д'Артаньяну на одно мѣсто, письмо было насквозь проколото.

-- А-а! сказалъ д'Артаньянъ: -- я этого и не видѣлъ. Это сдѣлано шпагой графа де-Варда, когда онъ мнѣ нанесъ славный ударъ, проколовъ грудь.

-- Вы ранены? спросилъ Кунингамъ, ломая печать.

-- О, пустяки, царапина, сказалъ д'Артаньянъ.

-- Праведное небо, что я прочиталъ! вскричать герцогъ.-- Патрицій, оставайся здѣсь, или скорѣе отыщи короля, гдѣ бы онъ ни былъ, и передай его величеству, что я почтительнѣйше умоляю его простить меня, но одно чрезвычайно важное дѣло призываетъ меня въ Лондонъ, ѣдемте, ѣдемте!

И оба пустились вскачь по дорогѣ въ столицу.