Милэди.
Д'Артаньянъ послѣдовалъ за милэди, не будучи замѣченъ ею: видѣлъ, какъ она сѣла въ карету, и слышалъ, какъ она приказала своему кучеру ѣхать въ Сенъ-Жерменъ.
Было бы совершенно безполезной попыткой поспѣть пѣшкомъ за каретой, запряженной двумя сильными лошадьми, ѣхавшими рысью. Д'Артаньянъ вернулся въ улицу Феру.
Въ Сенской улицѣ онъ встрѣтилъ Плянше, остановившагося передъ лавкой пирожника и, казалось, восторгавшагося брюнеткой самаго соблазнительнаго вида.
Онъ приказалъ ему отправиться въ конюшню де-Тревиля и осѣдлать двухъ лошадей: одну для него, д'Артаньяна, другую для себя, Плянше, и привести ихъ къ Атосу. Де-Тревиль разъ навсегда предоставилъ д'Артаньяну право пользоваться его конюшнями. Плянше отправился въ улицу Голубятни, а д'Артаньянъ -- въ улицу Феру. Атосъ былъ у себя дома и печально допивалъ одну изъ бутылокъ знаменитаго испанскаго вина, которое онъ привезъ съ собой изъ поѣздки въ Пикардію. Онъ сдѣлалъ знакъ Гримо принести стаканъ д'Артаньяну, и Гримо, по обыкновенію, молча исполнивъ приказаніе. Д'Артаньянъ разсказалъ тогда Атосу все, что произошло въ церкви между Портосомъ и прокуроршей и что, вѣроятно, въ настоящую минуту ихъ товарищъ снаряжается.
-- А я, отвѣтилъ Атосъ, выслушавъ разсказъ,-- я вполнѣ спокоенъ, что не женщины примутъ на себя расходы по моей экипировкѣ.
-- А между тѣмъ при вашей красотѣ, любезности, знатности, мой любезный Атосъ, не найдется ни принцессы, ни королевы, могущихъ устоять противъ вашихъ любовныхъ чаръ.
-- Какъ этотъ д'Артаньянъ еще молодъ! замѣтилъ Атосъ, пожимая плечами, и онъ сдѣлалъ Гримо знакъ принести вторую бутылку.
Въ эту минуту Плянше скромно просунулъ голову въ полуотворенную дверь и доложилъ своему господину, что лошади готовы.
-- Какія лошади? спросилъ Атосъ.
-- Лошади, которыхъ мнѣ одолжилъ де-Тревиль для прогулки и на которыхъ мнѣ хочется прокатиться въ Сенъ-Жерменъ....
-- А что вы собираетесь дѣлать въ Сенъ-Жерменѣ? спросилъ опять Атосъ.
Тогда д'Артаньянъ разсказалъ ему о своей встрѣчѣ въ церкви и какъ онъ нашелъ женщину, которая вмѣстѣ съ вельможей въ черномъ плащѣ и съ рубцомъ на вискѣ составляла для него вѣчную заботу.
-- Вы влюблены въ эту особу такъ же, какъ когда-то были влюблены въ г-жу Бонасье, замѣтилъ Атосъ, пожимая презрительно плечами, какь будто бы сожалѣя о человѣческой слабости.
-- Я! Вовсе нѣтъ! вскричалъ д'Артаньянъ,-- мнѣ только очень любопытно разъяснить таинственность, которой она окружена. Не знаю почему, но мнѣ кажется, что эта женщина, не смотря на то, что ни я ее, ни она меня вовсе не знаемъ, будетъ играть роль въ моей жизни.
-- Въ самомъ дѣлѣ, вы правы,-- я не знаю женщины, которая стоила бы труда ее отыскивать, разъ она пропала. Г-жа Бонасье пропала, тѣмъ хуже для нея,-- пусть сама отыскивается!
-- Нѣтъ, Атосъ, нѣтъ; вы ошибаетесь, я люблю мою бѣдную Констанцію болѣе чѣмъ когда нибудь, и если бы только я зналъ, гдѣ она -- будь это хоть на краю свѣта,-- я поѣхалъ бы, чтобы освободить ее изъ рукъ враговъ; но мнѣ неизвѣстно, гдѣ она, и всѣ мои поиски были безполезны. Что-жъ дѣлать, поневолѣ надо развлекаться.
-- Развлекитесь же съ вашей милэди, мой любезный д'Артаньянъ; если только это васъ можетъ занять -- я желаю вамъ этого отъ всего сердца.
-- Послушайте, Атосъ, вмѣсто того, чтобы сидѣть здѣсь взаперти, точно подъ арестомъ, сядьте-ка на лошадь и поѣдемте вмѣстѣ въ Сенъ-Жерменъ.
-- Дорогой мой, я ѣзжу верхомъ, когда у меня есть лошади, а если ихъ нѣтъ -- хожу пѣшкомъ.
-- Ну, что же! а я, сказалъ д'Артаньянъ,-- подсмѣиваясь надъ мизантропіей Атоса, который обидѣлся бы словами его, будь они сказаны кѣмъ нибудь другимъ,-- а я не такъ гордъ, какъ вы, и ѣзжу на той, какая попадется. И такъ, до свиданья, любезный Атосъ.
-- До свиданья, сказалъ мушкетеръ, дѣлая Гримо знакъ, чтобъ онъ откупорилъ только что принесенную бутылку.
Д'Арганьянъ и Плянше сѣли на лошадей и отправились по дорогѣ въ Сенъ-Жерменъ.
Во всю дорогу, пока они ѣхали, у молодого человѣка не выходили изъ головы слова, сказанныя Атосомъ относительно г-жи Бонасье. Хотя д'Артаньянъ и не былъ особенно сантиментальнаго характера, но хорошенькая жена торговца произвела на него глубокое впечатлѣніе; онъ говорилъ правду, утверждая, что готовъ былъ идти на край свѣта искать ее. Но земля -- шаръ, у нея нѣтъ краевъ, а потому онъ и не зналъ, въ какую сторону отправиться.
А пока онъ хотѣлъ попытаться узнать, кто была милэди. Милэди разговаривала съ человѣкомъ въ черномъ плащѣ, слѣдовательно она его знала, а д'Артаньянъ рѣшилъ, что именно этотъ человѣкъ въ черномъ плащѣ вторично похитилъ г-жу Бонасье, какъ въ первый разъ, а потому д'Артаньянъ лгалъ только на половину, а это почти уже была и не ложь, когда онъ говорилъ, что, пускаясь на поиски милэди, онъ въ то же самое время отыскиваетъ и Констанцію.
Разсуждая такимъ образомъ и отъ времени до времени пришпоривая лошадь, д'Артаньянъ незамѣтно доѣхалъ до Сенъ-Жермена. Онъ только что проѣхалъ павильонъ, гдѣ, десять лѣтъ спустя, родился Людовикъ XIV. Онъ ѣхалъ по очень пустынной улицѣ, посматривая направо и налѣво, въ надеждѣ, не нападетъ ли онъ на слѣдъ прелестной англичанки, когда вдругъ въ первомъ этажѣ одного хорошенькаго домика, не имѣвшаго, но обычаю того времени, ни одного окна на улицу, показалось знакомое лицо. Эта личность прогуливалась по террасѣ, украшенной цвѣтами. Плянше первый узналъ ее.
-- Баринъ, сказалъ онъ, обращаясь къ д'Артаньяну,-- вы не узнаете этого человѣка, считающаго воронъ?
-- Нѣтъ, а между тѣмъ я убѣжденъ въ томъ, что вижу его не въ первый разъ.
-- Да, да! я думаю, что я не ошибаюсь: это тотъ бѣдный Любенъ, слуга графа Варда, котораго вы такъ ловко отдѣлали мѣсяцъ тому назадъ, въ Кале, по дорогѣ на дачу губернатора.
-- Ахъ, да! теперь и я его узналъ. А какъ ты думаешь, онъ узналъ тебя?
-- Сказать по правдѣ, баринъ, онъ такъ былъ тогда напуганъ, что я сильно сомнѣваюсь, чтобы онъ сохранилъ обо мнѣ ясное воспоминаніе!
-- Въ такомъ случаѣ, поди, поговори съ этимъ малымъ, и постарайся узнать изъ разговора, живъ ли его господинъ.
Плянше сошелъ съ лошади и прямо подошелъ къ Любену, который дѣйствительно не узналъ его, и слуги начали самымъ дружелюбнымъ образомъ разговаривать другъ съ другомъ, между тѣмъ какъ д'Артаньянъ повернулъ лошадей въ маленькій переулочекъ и, объѣхавъ кругомъ дома, вернулся, остановившись позади изгороди изъ орѣшника, и сталъ прислушиваться къ ихъ разговору.
Послѣ минутнаго наблюденія, изъ своей засади позади изгороди, онъ услышалъ стукъ экипажа и увидѣлъ, что напротивъ него остановилась карета милэди. Ошибиться было нельзя -- въ каретѣ сидѣла она.
Д'Артаньянъ пригнулся къ шеѣ лошади, чтобы видѣть все и не быть замѣченнымъ.
Милэди высунула изъ дверецъ свою прелестную бѣлокурую головку и отдала какое-то приказаніе горничной.
Горничная, хорошенькая дѣвушка лѣтъ двадцати, двадцати-двухъ, лишая и проворная, настоящая субретка знатной барыни, соскочила съ ножки, на которой она сидѣла, по обычаю того времени, и направилась къ террасѣ, на которой д'Артаньянъ видѣлъ Любена.
Д'Артаньянъ слѣдилъ за субреткой и видѣлъ, что она пошла къ террасѣ. Случайно какое-то приказаніе, отданное извнутри дома, отозвало Любена съ террасы, такъ что Плянше остался одинъ, посматривая по сторонамъ и выглядывая, куда скрылся д'Артаньянъ.
Горничная приблизилась къ Плянше, котораго она приняла за Любена, и, отдавая ему записочку, сказала:
-- Вашему барину.
-- Моему барину? переспросилъ удивленный Плянше.
-- Да, и очень нужное. Берите же скорѣе.
И съ этими словами она побѣжала къ каретѣ, которую повернули обратно; горничная вскочила на подножку и карета укатила.
Плянше повертѣлъ записку въ рукахъ, затѣмъ, пріученный къ безпрекословному повиновенію, онъ соскочилъ съ террасы, повернулъ въ переулочекъ и, пройдя двадцать шаговъ, встрѣтился съ д'Артаньяномъ, который все видѣлъ и шелъ ему навстрѣчу.
-- Вамъ, баринъ, сказалъ Плянше, подавая записку молодому человѣку.
-- Мнѣ? спросилъ д'Артаньянъ;-- ты въ этомъ вполнѣ увѣренъ?
-- Чортъ возьми! увѣренъ ли я въ этомъ! субретка сказала: "Твоему барину". У меня нѣтъ другого барина, кромѣ васъ, слѣдовательно... Красивенькая дѣвушка эта субретка, право-слово!
Д'Артаньянъ развернулъ записку и прочиталъ слѣдующее:
"Особа, интересующаяся вами болѣе, чѣмъ можетъ это выказать, хотѣла бы знать, когда вы будете въ состояніи совершить прогулку въ лѣсу. Завтра, въ гостинницѣ Шанъ-дю-Дра-д'Оръ, лакей въ черной ливреѣ съ краснымъ будетъ ждать вашего отвѣта".
-- Ого! подумалъ д'Артаньянъ,-- вотъ такъ нетерпѣнье! Кажется, что я, и милэди справлялись о здоровьѣ одной и той же особы. Ну, что же! Плянше, какъ поживаетъ добрѣйшій г. де-Вардъ? такъ, значитъ, онъ не умеръ?
-- Нѣтъ, сударь, онъ живъ, и ему настолько хорошо, какъ только можетъ быть хорошо человѣку съ четырьмя ранами въ тѣлѣ, вѣдь вы, не въ обиду будь вамъ сказано, нанесли четыре удара этому джентльмену; онъ потерялъ очень много крови и еще очень слабъ. Какъ я и думалъ, сударь, Любенъ меня не узналъ и съ начала до конца разсказалъ мнѣ наше приключеніе.
-- Отлично, Плянше, ты король слугъ; теперь садись на лошадь и догонимъ карету.
На это потребовалось немного времени: черезъ пять минутъ они увидѣли карету на краю дороги; какой-то богато одѣтый всадникъ стоялъ у дверцы кареты.
Разговоръ между милэди и всадникомъ былъ настолько оживленъ, что никто, кромѣ субретки, не замѣтилъ присутствія д'Артаньяна, когда онъ остановился по другую сторону кареты.
Разговоръ происходилъ на англійскомъ языкѣ, котораго д'Артаньянъ не понималъ, но по тону молодой человѣкъ понялъ, что прекрасная англичанка очень сердилась, и она закончила жестомъ, не оставившимъ ни малѣйшаго сомнѣнія о характерѣ разговора: она ударила своего собесѣдника вѣеромъ, и съ такой силой, что эта маленькая принадлежность женскаго туалета разлетѣлась на тысячу мелкихъ кусковъ.
Кавалеръ разразился при этомъ смѣхомъ, что, казалось, привело милэди въ отчаяніе.
Д'Артаньянъ счелъ эту минуту удобною, чтобы вмѣшаться въ разговоръ; онъ подъѣхалъ съ другой стороны къ дверцѣ и почтительно снялъ шляпу.
-- Сударыня, сказалъ онъ,-- не позволите ли вы мнѣ предложить вамъ мои услуги? Повидимому, этотъ господинъ разсердилъ васъ; скажите только слово, и я берусь наказать его за то, что онъ недостаточно съ нами вѣжливъ.
При первыхъ же словахъ милэди обернулась и съ удивленіемъ посмотрѣла на молодого человѣка, а когда онъ кончилъ, она сказала на чистомъ французскомъ языкѣ:
-- Милостивый государь, я съ большой радостью отдалась бы подъ ваше покровительство, если бы лицо, разсердившее меня, не приходилось мнѣ братомъ.
-- A! въ такомъ случаѣ простите меня, сударыня; вы поймете, конечно, что я не зналъ этого.
-- Чего вмѣшивается этотъ скворецъ! вскричалъ, наклоняясь къ дверцамъ, господинъ, котораго милэди выдала за своего брата,-- и почему онъ не ѣдетъ своей дорогой?
-- Сами вы скворецъ, сказалъ д'Артаньянъ, въ свою очередь нагибаясь къ шеѣ лошади и говоря съ незнакомцемъ черезъ дверцы кареты:-- я не ѣду своей дорогой, потому что мнѣ хочется остановиться здѣсь.
Всадникъ сказалъ нѣсколько словъ по-англійски своей сестрѣ.
-- Я говорю съ вами по-французски, сказалъ д'Артаньянъ,-- такъ сдѣлайте же мнѣ одолженіе, отвѣчайте на томъ же языкѣ. Вы -- братъ этой дамы, пусть будетъ такъ, но, къ счастью, вы не мой братъ.
Можно было думать, что милэди труслива, какъ большинство женщинъ, и вмѣшается еще вначалѣ въ эту непріятную исторію, чтобы помѣшать ссорѣ зайти слишкомъ далеко, но, совершенно напротивъ, она откинулась въ глубину кареты и хладнокровно закричала кучеру:
-- Пошелъ домой!
Хорошенькая субретка бросила безпокойный взглядъ на д'Артаньяна, красивая наружность котораго, видимо, произвела на нее свое дѣйствіе.
Карета уѣхала, оставивши противниковъ лицомъ къ лицу; никакая преграда не раздѣляла ихъ болѣе.
Всадникъ сдѣлалъ движеніе, желая послѣдовать за каретой, но д'Артаньянъ, гнѣвъ котораго еще болѣе увеличился, когда онъ узналъ въ немъ англичанина, выигравшаго въ Амьенѣ у Атоса лошадь и чуть не выигравшаго у него перстень, схватилъ его лошадь за узду и остановилъ.
-- Эй, сказалъ онъ,-- вы мнѣ кажетесь еще болѣе похожи на скворца, потому что показываете видъ, будто забыли про нашу ссору,
-- А-а! сказалъ англичанинъ,-- это вы, почтенный. Очевидно, вы постоянно играете не въ ту, такъ въ другую игру?
-- Да, и это мнѣ напомнило, что мнѣ нужно еще у васъ отыграться. Увидимъ, такъ ли вы хорошо владѣете рапирой, какъ костями.
-- Вы прекрасно видите, что я безъ шпаги; не собираетесь ли вы разыграть храбреца предъ безоружнымъ?
-- Надѣюсь, что она найдется дома; во всякомъ случаѣ, у меня ихъ двѣ и, если хотите, я одолжу вамъ одну изъ нихъ,
-- Совершенно напрасно, у меня достаточный запасъ этого рода оружія.
-- Если такъ, почтенный джентльменъ, выберите ту, которая подлиннѣе, и приходите показать мнѣ ее сегодня вечеромъ.
-- Куда прикажете?
-- Позади Люксембурга; это одно изъ самыхъ пріятныхъ мѣстъ для такихъ прогулокъ, какую я вамъ предлагаю.
-- Хорошо, приду.
-- Въ которомъ часу?
-- Въ шесть.
-- Кстати, у васъ, вѣроятно, найдутся два или три друга?
-- Есть цѣлыхъ трое, которые сочтутъ за честь принять участіе въ этой игрѣ.
-- Трое? чудесно! Какое счастливое совпаденіе: это именно то число, которое мнѣ нужно. А теперь, кто вы такой? спросилъ англичанинъ.
-- Я -- д'Артаньянъ, гасконскій дворянинъ, служащій въ гвардіи, въ ротѣ Дезессара. А вы?
-- Я -- лордъ Винтеръ, баронъ Шеффильдъ.
-- Итакъ, я вашъ покорный слуга, г. баронъ, хотя у васъ такія имена, которыя трудно запомнить.
И, пришпоривъ лошадь, Д'Артаньянъ галопомъ помчался по дорогѣ въ Парижъ и проѣхалъ прямо къ Атосу, какъ обыкновенно дѣлалъ въ подобныхъ случаяхъ.
Онъ засталъ Атоса на большомъ диванѣ, лежа на которомъ, тотъ, по его словамъ, ожидалъ, что деньги на обмундировку сами явятся къ нему.
Д'Артаньянъ разсказалъ Атосу все, что случилось, не упомянувъ только о письмѣ къ де-Варду.
Атосъ былъ въ восторгѣ, когда узналъ, что ему придется драться съ англичаниномъ. Мы уже сказали, что это была его мечта. Въ ту же минуту послали за Портосомъ и Арамисомъ и разсказали имъ о случившемся.
Портосъ вытащилъ свою шпагу изъ ноженъ и принялся парировать противъ стѣны, отъ времени до времени отступая и дѣлая пліе, точно какой-нибудь танцоръ. Арамисъ, постоянно занятый своей поэмой, заперся въ кабинетѣ Атоса и просилъ, чтобы его не тревожили до часа, назначеннаго для дуэли. Атосъ знакомъ велѣлъ Гримо подать бутылку вина.
Д'Артаньянъ же былъ занятъ составленіемъ небольшого плана, исполненіе котораго мы увидимъ впослѣдствіи. Очевидно, это сулило ему какое-нибудь пріятное приключеніе, о чемъ можно было заключить по улыбкѣ, отъ времени до времени озарявшей его задумчивое лицо.