II.

Охота за экипировкой.

Изъ всѣхъ четырехъ друзей, болѣе другихъ былъ озабоченъ, конечно, д'Артаньянъ, хотя ему, какъ гвардейцу, было гораздо легче экипироваться, чѣмъ мушкетерамъ, бывшимъ всегда на виду; но нашъ юноша-гасконецъ былъ, какъ, безъ сомнѣнія, могли замѣтить, очень бережливъ и почти скупъ, хотя вмѣстѣ съ тѣмъ (объясните себѣ такія противорѣчія!) высокомѣріемъ превосходилъ даже Портоса. Къ этой заботѣ удовлетворить своему тщеславію у д'Артаньяна въ ту минуту присоединилась еще другая, менѣе эгоистическая забота. Изъ свѣдѣній, которыя ему удалось собрать относительно г-жи Бонасье, онъ не узналъ ничего новаго. Де-Тревиль говорилъ о ней королевѣ, но королевѣ было ничего не извѣстно объ участи ея камеристки, и хотя она и обѣщала велѣть искать ее, но это обѣщаніе было нѣчто очень неопредѣленное и нисколько не успокоило д'Артаньяна. Атосъ не выходилъ изъ своей комнаты; онъ рѣшился не рисковать и не дѣлать ни шагу для своей экипировки.

-- Намъ остается 15 дней, говорилъ онъ своимъ друзьямъ,-- и если по прошествіи этого времени я ничего не найду, или, лучше сказать, если ничто не найдетъ меня само, то я, будучи хорошимъ католикомъ, не пущу себѣ пули въ лобъ, но пойду искать ссоры съ четырьмя гвардейцами его высокопреосвященства или съ восемью англичанами, и буду драться до тѣхъ поръ, пока не найдется хоть одинъ, который убьетъ меня, что при такомъ количествѣ противниковъ непремѣнно случится. Тогда скажутъ, что я умеръ за короля, и такимъ образомъ я исполню свой долгъ службы, не имѣя надобности экипировываться.

Портосъ продолжалъ прохаживаться изъ угла въ уголъ, заложивъ руки за спину, и, покачивая головой, повторялъ:

-- Я приведу въ исполненіе свое намѣреніе.

Арамисъ, озабоченный и на этотъ разъ плохо завитый, не говорилъ ничего. Изъ этихъ печальныхъ подробностей можно видѣть, какое отчаяніе водворилось въ обществѣ товарищей.

Съ своей стороны слуги, какъ кони Ипполита, раздѣляли печаль господъ. Мускетонъ заготовлялъ запасы сухариковъ; Базенъ, всегда склонный къ набожности, не выходилъ изъ церкви; Плянше слѣдилъ за тѣмъ, какъ летаютъ мухи, а Гримо, котораго даже общая печаль не могла заставить нарушить обѣтъ молчанія, наложенный на него господиномъ, вздыхалъ такъ тяжело, что, казалось, должны были расшевелиться камни.

Трое друзей,-- кромѣ Атоса, который, какъ мы уже сказали, поклялся и шагу не дѣлать для своей экипировки,-- выходили рано утромъ и возвращались домой очень поздно. Они блуждали по улицамъ и смотрѣли на мостовыя, ища, не обронилъ ли кто нибудь изъ прохожихъ кошелька. Можно было подумать, что они выслѣживаютъ какіе нибудь слѣды,-- съ такимъ вниманіемъ они осматривали все тамъ, гдѣ проходили. Встрѣчаясь, они бросали отчаянные взгляды другъ на друга, точно спрашивая: нашелъ ли ты что нибудь?

Такъ какъ Портосу первому пришла какая-то идея и онъ настойчиво держался за нее, то онъ первый и началъ дѣйствовать. Этотъ почтенный Портосъ былъ человѣкъ рѣшительный. Д'Артаньянъ замѣтилъ однажды, что онъ направился къ церкви Сенъ-Ле, и инстинктивно пошелъ за нимъ: Портосъ вошелъ въ храмъ, закрутивъ усы и пригладивъ эспаньолку, что означало у него всегда, что у него въ головѣ зародились какія нибудь завоевательныя намѣренія. Д'Артаньянъ изъ предосторожности спрятался, и Портосъ думалъ, что его никто не видитъ. Д'Артаньянъ вошелъ въ церковь вслѣдъ за нимъ. Портосъ прислонился къ колоннѣ съ одной стороны, а д'Артаньянъ, оставаясь незамѣченнымъ, прислонился съ другой.

Въ это время какъ-разъ говорили проповѣдь, церковь была полна народу. Портосъ воспользовался случаемъ и сталъ въ лорнетъ разсматривать дамъ: благодаря тщательнымъ заботамъ Мускетона, внѣшность его далеко не соотвѣтствовала отчаянному положенію и не выдавала его; правда, его фетровая шляпа была немножко потерта, перо чуть-чуть полиняло, вышивки немножко были помяты, кружева немного изорваны, но въ полумракѣ всѣ эти маленькія подробности оставались незамѣченными и Портосъ оставался прежнимъ красавцемъ-Портосомъ.

Д'Артаньянъ замѣтилъ на скамейкѣ, ближайшей къ колоннѣ, гдѣ стояли, прислонившись, Портосъ и онъ, особу нѣсколько перезрѣвшую, немного желтую, сухую, но выглядывавшую изъ-подъ своей черной шляпы бодро и высокомѣрно. Взоры Портоса повременамъ робко останавливались на этой дамѣ и затѣмъ блуждали въ пространствѣ церкви. Съ своей стороны дама, краснѣя, отъ времени до времени бросала быстрый взглядъ на вѣтреннаго Портоса, и тогда глаза Портоса тотчасъ же начинали въ смятеніи блуждать. Было ясно, что такое поведеніе страшно оскорбляло даму въ черной шляпѣ, потому что она до крови кусала себѣ губы, чесала себѣ кончикъ носа и безпокойно двигалась на своемъ мѣстѣ. Видя все это, Портосъ снова покрутилъ усы, еще разъ пригладилъ эспаньолку и началъ дѣлать знаки какой-то прекрасной дамѣ, сидѣвшей около клироса, которая была не только прекрасна, но, безъ всякаго сомнѣнія, очень знатная особа, такъ какъ за ней стоялъ негритенокъ, принесшій подушку, на которую она встала на колѣни, и горничная, державшая небольшой футляръ для молитвенника, украшенный гербомъ.

Дама въ черной шляпѣ слѣдила за каждымъ взглядомъ Портоса и замѣтила, что его взоры останавливались на дамѣ съ бархатной подушкой, негритенкомъ и горничной. Тѣмъ временемъ Портосъ велъ очень осторожную и хитрую игру: онъ подмигивалъ глазами, клалъ паленъ на губы, дѣлалъ убійственныя улыбки, которыя положительно бѣсили отверженную красавицу. Она кончила тѣмъ, что во время молитвы "Mea culpa" ударила въ себя въ грудь и, вздохнувши, издала звукъ "гм!" такъ громко, что всѣ присутствовавшіе, даже дама, стоявшая на красной подушкѣ, обернулись въ ея сторону. Портосъ выдержалъ характеръ: онъ отлично понялъ, въ чемъ дѣло, но сдѣлалъ видъ, что ничего не слышалъ.

Дама съ красной подушкой произвела сильное впечатлѣніе на даму въ черной шляпѣ, потому что она была чрезвычайно красива, и послѣдняя видѣла въ ней дѣйствительно опасную соперницу; она произвела большое впечатлѣніе и на Портоса, который нашелъ ее гораздо красивѣе, чѣмъ дама въ черной шляпѣ; она произвела большое впечатлѣніе и на д'Артаньяна, признавшаго въ ней даму, которую онъ видѣлъ въ Меніѣ, Калэ и Дуврѣ и которую его преслѣдователь, человѣкъ съ рубцомъ, называлъ милэди.

Д'Артаньянъ, не теряя изъ виду даму съ красной подушкой, продолжалъ слѣдить за пріемами Портоса, который его очень занималъ; онъ догадывался, что дама въ черной шляпѣ была прокуроршей изъ Медвѣжьей улицы, тѣмъ болѣе, что церковь Сень-Ле была неподалеку отъ упомянутой улицы. Онъ вывелъ изъ того заключеніе, что Портосъ хотѣлъ отомстить ей за пренебреженіе имъ въ Шантильи, когда прокурорша такъ упорно отказалась придти ему на помощь. Д'Артаньянъ замѣтилъ, что никто не отвѣчалъ на любезности Портоса. Это были только однѣ химеры и мечты, но для слѣпой любви, для настоящаго чувства ревности развѣ существуетъ какая-нибудь дѣйствительность, кромѣ иллюзій и химеръ? Проповѣдь кончилась; прокурорша направилась къ кропильницѣ со святой водой. Портосъ ее опередилъ и вмѣсто одного пальца опустилъ въ чашу всю руку. Прокурорша просіяла, предполагая, что Портосъ такъ старается для нея, но она скоро разочаровалась, увидѣнь свою жестокую ошибку: когда она была отъ него всего въ трехъ шагахъ, онъ отвернулся, попрежнему устремивъ пристальный взглядъ на даму съ красной подушкой, которая встала и приближалась, въ сопровожденіи негритенка и горничной. Когда дама съ красной подушкой проходила мимо Портоса, онъ вынулъ изъ кропильницы мокрую руку: прекрасная молельщица своей изящной рукой дотронулась до большой руки Портоса, съ улыбкой осѣнила себя крестнымъ знаменіемъ и вышла изъ церкви. Это было слишкомъ для прокурорши: она не сомнѣвалась уже больше, что между этой дамой и Портисомъ завязался романъ. Если бы она была знатной дамой, она упала бы въ обморокъ, но такъ такъ она была только прокуроршей, то ограничилась тѣмъ, что сказала мушкетеру со сдержаннымъ гнѣвомъ:

-- А, г. Портосъ, а мнѣ вы и не предлагаете святой воды?

Портосъ при звукѣ этого голоса сдѣлалъ такой удивленный видъ, какъ будто бы онъ проснулся послѣ столѣтняго сна.

-- Г-жа Кокенаръ! вскричалъ онъ:-- вы ли это? Какъ поживаетъ вашъ мужъ, любезный Кокенаръ? Онъ все такъ же скупъ, какъ прежде? Гдѣ жъ у меня были глаза, что я даже не замѣтилъ васъ въ продолженіе двухъ часовъ, во время проповѣди.

-- Я была въ двухъ шагахъ отъ васъ, отвѣчала прокурорша:-- но вы не замѣтили меня, такъ какъ все время ваши взоры были устремлены только на красивую барыню, которой вы подали святую воду.

Портосъ сдѣлалъ видъ, что смутился.

-- Ахъ! сказалъ онъ,-- и вы замѣтили...

-- Надо быть слѣпой, чтобы этого не замѣтить.

-- Да, съ небрежнымъ видомъ сказалъ Портосъ:-- эта герцогиня одна изъ моихъ пріятельницъ, съ которой очень трудно мнѣ видѣться изъ-за ревности ея мужа и которая дала мнѣ знать, что она будетъ сегодня исключительно для того, чтобы видѣть меня, въ этой маленькой жалкой церкви, находящейся въ глухомъ переулкѣ.

-- Г. Портосъ, не будете ли вы добры предложить мнѣ руку на пять минуть: мнѣ надо бы поговорить съ вами.

-- Конечно, сударыня, сказалъ онъ, подмигивая глазомъ, какъ игрокъ, который подсмѣивается, какого дурака онъ изъ себя состроитъ.

Въ эту минуту д'Артаньянъ, слѣдуя за милэди, проходилъ мимо и, бросивши взглядъ на Портоса, замѣтилъ его торжествующій видъ.

-- Эге! сказалъ онъ самъ себѣ:-- этотъ навѣрно будетъ экипированъ къ сроку.

Портосъ, подъ руку съ прокуроршей, дошелъ до монастыря св. Маглуара, очень пустыннаго, огороженнаго мѣста, съ вертящимися крестами съ двухъ противоположенныхъ сторонъ, у входа и у выхода. Днемъ тамъ можно было встрѣтить только нищихъ, располагающихся тутъ поѣсть, да играющихъ дѣтей.

-- Итакъ, г. Портосъ, вскричала прокурорша, когда она увѣрилась, что никто изъ постороннихъ, кромѣ обычныхъ посѣтителей этого мѣста, ея не увидитъ и не услышитъ:-- итакъ, вы, оказывается, великій покоритель сердецъ!

-- И, г-жа Кокенаръ?! отвѣчалъ Портосъ съ притворнымъ удивленіемъ. Изъ чего вы это заключаете?

-- А всѣ ваши подмигиванія, а святая вода? Эта дама съ негритенкомъ и горничной, по меньшей мѣрѣ, должна быть какая-нибудь принцесса.

-- Богъ мой! вы ошибаетесь, отвѣтилъ Портосъ: -- это просто герцогиня.

-- А этотъ скороходъ, который ожидалъ ее у двери, и эта карета съ кучеромъ въ парадной ливрѣ на козлахъ?

Портосъ не видѣлъ ни скорохода, ни кареты, но ревнивый глазъ г-жи Кокенаръ разглядѣлъ все.

Портосъ пожалѣлъ, что съ перваго раза не назвалъ даму съ красной подушкой принцессой.

-- Ахъ вы, балованное дитя всѣхъ красавицъ, Портосъ! сказала, вздыхая, прокурорша.

-- Но, отвѣчалъ Портосъ,-- вы понимаете, что съ наружностью, которою меня одарила природа, у меня никогда нѣтъ недостатка въ счастливыхъ приключеніяхъ.

-- Боже мой, какъ мужчины скоро все забываютъ! замѣтила прокурорша, поднимая глаза къ небу.

-- Мнѣ кажется, не такъ скоро, какъ женщины, отвѣтилъ Портосъ:-- потому что, наконецъ, сударыня, я могу сказать, что я сдѣлался нашей жертвой, когда, раненый, умирающій, я очутился безъ хирургической помощи; я -- отпрыскъ знатной фамиліи, довѣрившійся вашей дружбѣ, едва не умеръ: во-первыхъ, отъ рань, а затѣмъ отъ голода въ какой-то грязной гостиницѣ въ Шантильи, и вы ни разу не удостоили меня отвѣтомъ на мои страстныя письма, которыя я писалъ вамъ.

-- Однако, Портосъ... прошептала прокурорша, чувствовавшая, что, судя по поведенію самыхъ знатныхъ дамъ того времени, она была неправа, поступивши такъ.

-- Я, который пожертвовалъ для васъ баронессой...

-- Я это хорошо знаю.

-- Графиней...

-- Портосъ, будьте великодушны.

-- Герцогиней...

-- Портосъ, не огорчайте меня.

-- Вы правы, я не буду продолжать.

-- Во всемъ виноватъ мой мужъ, который не хочетъ и слышать о томъ, чтобы давать деньги.

-- Г-жа Кокенаръ, сказалъ Портосъ:-- вы помните первое письмо, которое вы мнѣ написали и которое запечатлѣлось у меня въ памяти?

Прокуроша тяжело вздохнула.

-- Я тоже скажу вамъ, сказала она:-- что сумма, которую вы просили, была очень велика.

-- Г-жа Кокенаръ, я оказалъ вамъ предпочтеніе. Мнѣ стоило только написать герцогинѣ... я не хочу называть ея имени, потому что не въ моемъ обыкновеніи компрометировать репутацію женщины,-- но я знаю, мнѣ стоило только написать ей, и она тотчасъ прислала бы мнѣ полторы тысячи.

Прокурорша прослезилась.

-- Клянусь вамъ, Портосъ, что вы меня страшно наказали, и если вы когда нибудь въ будущемъ опять очутитесь въ такомъ положеніи, вамъ стоитъ только обратиться ко мнѣ...

-- Перестаньте, г-жа Кокенаръ, сказалъ Портосъ, какъ бы возмущенный ея послѣдними словами,-- не будемте прошу васъ, говорить о деньгахъ, это унизительно.

-- Итакъ, вы меня больше не любите! проговорила медленно и грустно прокурорша.

Портосъ сохранялъ торжественное молчаніе.

-- Такъ вотъ какъ вы мнѣ отвѣчаете? Увы, я понимаю.

-- Подумайте объ обидѣ, которую вы мнѣ нанесли, сударыня: она запечатлѣлась здѣсь, сказалъ Портосъ, крѣпко прижимая руку къ сердцу.

-- Я ее заглажу, полноте же, мой милый Портосъ!

-- Ну, что я у васъ просилъ? продолжалъ Портосъ, пожимая плечами съ добродушнымъ видомъ:-- только дать мнѣ взаймы. Во всякомъ случаѣ, я не какой-нибудь дуракъ, и знаю, что вы небогаты, г-жа Кокенаръ, а вашъ мужъ принужденъ, какъ піявка, прижимать бѣдныхъ просителей, чтобы выжать у нихъ нѣсколько жалкихъ талеровъ. О! если бы вы были графиней, маркизой или герцогиней, это было бы другое дѣло, и тогда вамъ этого нельзя было бы простить.

Прокуроршу это задѣло за живое.

-- Такъ знайте же, г. Портосъ, вспылила она:-- что мой сундукъ, хотя онъ только сундукъ прокурорши, можетъ быть, гораздо туже набить, чѣмъ сундуки нсѣхъ вашихъ желанныхъ красавицъ.

-- Въ такомъ случаѣ вы мнѣ нанесли двойную обиду, замѣтилъ Портосъ, освобождая свою руку изъ руки прокурорши:-- потому что если вы богаты, г-жа Кокенаръ, то вашъ отказъ совсѣмъ непростителенъ.

-- Я назвала себя богатой, сказала прокурорша, спохватившись, что она слишкомъ увлеклась:-- но меня не надо понимать буквально. Я собственно не богата, а у меня хорошія средства.

-- Послушайте, сударыня, прошу васъ, не будемте больше говорить объ этомъ. Вы меня не поняли, всякая симпатія между нами угасла.

-- Неблагодарный!

-- Ахъ, я вамъ совѣтую еще жаловаться.

-- Отправляйтесь же къ вашей прекрасной герцогинѣ, я васъ больше не удерживаю.

-- У-ухъ! Да она ужъ вовсе не въ такомъ отчаяніи, какъ я думалъ.

-- Послушайте, г. Портосъ, я васъ спрашиваю въ послѣдній разъ: любите ли еще вы меня?

-- Увы, сударыня, сказалъ Портосъ самымъ грустнымъ тономъ, на какой только былъ способенъ:-- когда мы отправимся на войну, гдѣ, предчувствіе говоритъ мнѣ, я буду убитъ, гдѣ...

-- Ахъ, не говорите такихъ вещей! вскричала прокурорша, разражаясь рыданіями.

-- Что-то мнѣ говоритъ, что будетъ такъ, продолжалъ Портосъ еще болѣе грустнымъ голосомъ.

-- Скажите лучше, у васъ опять новый романъ.

-- Нѣтъ, говорю вамъ откровенно. Никакой новый предметъ меня не занимаетъ, и даже я чувствую, что тутъ, въ глубинѣ моего сердца, что-то говоритъ въ вашу пользу, но черезъ 15 дней, какъ вы знаете, или, можетъ быть, даже и не знаете, начнется эта неизбѣжная война, я буду страшно занять моей экипировкой. Затѣмъ я долженъ съѣздить къ моимъ роднымъ въ Бретань, чтобы достать сумму, необходимую для моей экипировки.

Портосъ замѣтилъ, что прокурорша колеблется между любовью и скупостью.

-- А такъ какъ, продолжалъ онъ,-- герцогиня, которую вы видѣли въ церкви, имѣетъ помѣстья рядомъ съ моими, то мы и отправимся вмѣстѣ. Путешествія, вы знаете, кажутся гораздо менѣе длинными, когда ихъ совершаютъ вдвоемъ.

-- А развѣ у васъ нѣтъ друзей въ Парижѣ, г. Портосъ? спросила прокурорша.

-- Я думалъ, что они есть у меня, сказалъ Портосъ, принимая попрежнему меланхолическій видъ: -- но я убѣдился въ томъ, что ошибся.

-- У васъ есть друзья, г. Портосъ, есть! вскричала прокурорша въ какомъ-то порывѣ, который ее вдругъ охватилъ:-- приходите завтра ко мнѣ: вы -- сынъ моей тетки, слѣдовательно мой двоюродный братъ; вы пріѣхали изъ Нуаена, изъ Пикардіи; у васъ нѣсколько процессовъ въ Парижѣ и нѣтъ прокурора. Запомните вы все это?

-- Какъ нельзя лучше, сударыня.

-- Приходите къ обѣду.

-- Очень хорошо.

-- И ни въ чемъ не уступайте моему мужу, человѣку очень хитрому, несмотря на свой 76 лѣтъ.

-- 76 лѣтъ, чортъ возьми! Славные годы, проговорилъ Портосъ.

-- Вы хотите сказать -- большіе годы, г. Портосъ. А потому съ минуты на минуту можно ждать, что мой бѣдный старичокъ оставитъ меня вдовой, продолжала прокурорша, бросивъ многозначительный взглядъ на Портоса.-- Къ счастью, по нашему свадебному контракту, все переходитъ къ тому, кто переживетъ.

-- Все? переспросилъ Портосъ.

-- Все.

-- Я вижу, что вы очень предусмотрительны, милая г-жа Кокенаръ, сказалъ Портосъ, нѣжно сжимая руку прокурорши.

-- Значитъ, мы помирились, милый Портосъ? произнесла она, жантильничая.

-- На всю жизнь, отвѣчалъ Портосъ ей въ тонъ.

-- Теперь, до свиданія, мой измѣнникъ.

-- До свиданья, моя очаровательница!

-- До завтра, мой ангелъ.

-- До завтра, пламя моей жизни!