At nunc nerraturo mihi vitam defuncti hominis venia opus fuit quam non petissem incusaturus tarn saeva et infesta virtutibus tempora.
Tacitus.
Только люди очень близорукіе считаютъ нелиберальныя правительства сильными, думаютъ, что эту силу они пріобрѣли вслѣдствіе нелиберальныхъ мѣръ. Давить и душить -- очень легкое дѣло,-- особенной силы здѣсь не требуется. Дайте волю слабому ребенку, и сколько хорошихъ вещей онъ перепортитъ, перебьетъ, переломаетъ!
С. Соловьевъ.
Казалось бы, что дѣло введенія въ дѣйствіе "Судебныхъ Уставовъ", столь счастливо начатое Замятнинымъ, не могло быть вырвано изъ его опытныхъ и доброжелательныхъ рукъ, въ которыхъ заключался вѣрнѣйшій залогъ дальнѣйшаго успѣшнаго продолженія судебной реформы. И дѣйствительно, уже 10-го января 1867 года состоялось Высочайшее повелѣніе о введеніи судебной реформы въ округѣ харьковской судебной палаты. При такомъ ходѣ дѣла осуществленіе первоначальнаго предположенія о введеніи реформы до 1870 года во всѣхъ губерніяхъ, управляемыхъ по общему губернскому учрежденію, и въ Бессарабской области казалось близкимъ къ исполненію. Но эта -то преданность судебной реформѣ и стремленіе возможно скоро осуществить ее повсемѣстно и дѣлали дѣятельность Замятнина непріятною и даже ненавистною для партіи, враждебной реформамъ. Она не дремала. Она старалась собирать всѣ вздорные толки и пересуды о мнимыхъ или дѣйствительныхъ промахахъ новыхъ судовъ, чтобы представить дѣятельность ихъ въ непривлекательномъ свѣтѣ. Суды отвергали вздорныя обвиненія, воздвигаемыя полиціей мысли по дѣламъ печати, и вмѣсто того, чтобы винить возбудителей неосновательнаго обвиненія, порицали суды за то, что они точно примѣняли законъ, и усматривали въ дѣйствіяхъ суда желаніе подорвать авторитетъ власти. Вслѣдствіе небрежнаго управленія государственными имуществами, частныя лица захватывали земли и впослѣдствіи на судѣ выигрывали дѣло, а судей, точно примѣнявшихъ законъ, обвиняли въ томъ, что они причиняютъ ущербъ казнѣ. Съ высокопоставленныхъ неоплатныхъ должниковъ исполнительные органы суда, не взирая на лица, требовали удовлетворенія по исполнительнымъ листамъ -- и на новый судъ сыпались новыя нападки въ демократической тенденціозности, невниманіи въ заслугамъ и орденамъ. Извѣстное дѣло Протопопова, обвиняемаго въ оскорбленіи дѣйствіемъ начальника и признаннаго присяжными дѣйствовавшимъ въ состояніи умоизступленія, послужило поводомъ для новыхъ яростныхъ нападокъ на судъ присяжныхъ. Мировые судьи, вѣрные своему призванію, чинили судъ равный для всѣхъ, не мирволя дворянамъ, и это служило новымъ поводомъ для нареканій на новыя судебныя учрежденія. Всѣ подобные факты старательно собирались, нанизывались другъ на друга, раздувались и выставлялись какъ доказательство вреднаго -- либеральнаго, революціоннаго (да, употреблено было именно это слово) -- направленія новыхъ судовъ.
Отъ Замятнина требовали принятія "мѣръ" противъ судей, честно и мужественно исполнявшихъ свою обязанность и не прислушивавшихся къ властнымъ стороннимъ внушеніямъ, требовали прямой или замаскированной отмѣны судейской несмѣняемости, но на всѣ эти требованія онъ конечно отвѣчалъ рѣшительнымъ отказомъ. Въ замѣнъ ожидаемыхъ проектовъ объ уничтоженіи судейской несмѣняемости и о назначеніи правительствомъ мировыхъ судей на вакансіи, открывшіяся до конца срока выборовъ, которыхъ отъ него требовали и ожидали враги реформъ, Замятнинъ внесъ въ государственный совѣтъ вполнѣ согласное съ духомъ "Судебныхъ Уставовъ" представленіе, коимъ предлагалось предоставить земскимъ собраніямъ и городскимъ думамъ, въ случаѣ открытія до срока вакансіи на должность мировыхъ судей, производить новые дополнительные выборы. Представленіе прошло въ государственномъ совѣтѣ, мнѣніе котораго Высочайше утверждено было 27-го марта 1867 года. 12 апрѣля Замятнинъ циркулярно оповѣстилъ объ этомъ новомъ и торжественномъ подтвержденіи выборнаго начала мироваго института предсѣдателей мировыхъ съѣздовъ. Этотъ циркуляръ, достойно завершавшій министерскую карьеру Замятнина, сдѣлался его лебединою пѣснью. Дни его министерства уже были сочтены.
Реакціонная партія вела свою игру довольно искусно. Сначала отрѣзана была у Замятнина, такъ-сказать, его правая рука -- уволенъ въ отставку его достойный и неутомимый сотрудникъ-товарищъ Н. И. Стояновскій. На мѣсто его былъ назначенъ, помимо избранія самого министра, бывшій псковской губернаторъ графъ фонъ-деръ-Паленъ. Для того, чтобы подъ благовиднымъ предлогомъ заставить Замятнина отойти отъ любимаго дѣла, придумали соединить званія главноуправляющаго II отдѣленіемъ собственной Его Императорскаго Величества канцеляріи и министерствомъ юстиціи. Зная добросовѣстность Замятнина, разсчитывали на то. что онъ не возьмется за эти двѣ многотрудныя должности, бывшія ему не подъ силу. Разсчеты оказались вѣрными. Замятнинъ отказался принять эти двѣ должности и подалъ въ отставку. Ровно черезъ годъ по открытіи новыхъ судебныхъ учрежденій, 16-го апрѣля 1867 года, покинулъ онъ министерскій постъ, напутствуемый сожалѣніями всего судебнаго вѣдомства и прогрессивной части русскаго общества. Замятниинъ, покидая свой постъ, могъ съ гордостью сказать, что онъ передалъ своему преемнику великій законодательный памятникъ 20 ноября 1864 года безъ малѣйшаго изъяна, въ томъ самомъ видѣ, какъ онъ вышелъ изъ рукъ его творца.
Постъ министра юстиціи занялъ князь Урусовъ, главноуправляющій II отдѣленіемъ Его Императорскаго Величества канцеляріи. Чрезъ нѣсколько мѣсяцевъ эти двѣ должности были снова раздѣлены, и графъ Паленъ вступилъ въ управленіе министерствомъ юстиціи. Кто не помнитъ этого времени, такъ внезапно наступившаго послѣ медоваго мѣсяца судебной реформы! Графъ Паленъ, бывшій вице-директоромъ департамента полиціи исполнительной, человѣкъ совершенно чуждый кружку славныхъ дѣятелей судебной реформы и относившійся враждебно къ либеральнымъ основаніямъ ея, долженъ былъ замѣнить Замятнина!?
Призванный въ власти въ томъ предположеніи, что онъ съумѣетъ подчинить дѣятельность новыхъ судовъ административно-полицейскимъ цѣлямъ, новый министръ юстиціи старался оправдать возложенныя на него надежды. Судъ общественной совѣсти, несмѣняемая магистратура, мировой институтъ, независимая адвокатура,-- однимъ словомъ, все, что заявляло претензію жить въ духѣ "Судебныхъ Уставовъ", т. е. дѣйствовать согласно предписанія закона и внушенія совѣсти, а не по мановенію начальническаго перста,-- все это было взято въ сильное подозрѣніе и держалось въ черномъ тѣлѣ. Одинъ только непосредственно подчиненный министерству юстиціи прокурорскій надзоръ, содержимый въ духѣ спасительной дисциплины, пользовался благоволеніемъ новаго министра и представлялъ единственно благонадежные кадры для пополненія судебнаго персонала. Насколько все это мало согласовалось съ духомъ и буквою "Судебныхъ Уставовъ", объ этомъ и не думали. Словно въ непріятельской странѣ, старались то при помощи военныхъ хитростей подкопаться подъ основанія начала судебной реформы, то открытою силой нападали на эти первые проблески правильно устроеннаго правоваго общежитія. Странная иногда бываетъ игра судьбы! И безъ того свѣтлая и симпатичная личность Замятнина на своей исторической чредѣ точно нарочно была поставлена между графами Панинымъ и Паленомъ -- какъ бы для того, чтобы на этомъ фонѣ она получила еще болѣе блестящее освѣщеніе!
Замятвинъ ушелъ отъ своего любимаго дѣла съ горечью, но безъ озлобленія. Онъ понялъ, что подули противные прогрессу вѣтры, по они не пошатнули его убѣжденій. Въ то время, какъ малодушные пошли по теченію, Замятнинъ и другіе истинные друзья прогресса остались вѣрными либеральнымъ принципамъ. Изъ жизненнаго опыта они еще болѣе убѣждались въ справедливости началъ, положенныхъ въ основаніе "Судебныхъ Уставовъ". Уваженіе къ этимъ началамъ, возрастая по мѣрѣ того, какъ ополчалась на нихъ реакція, перешло въ настоящій религіозный культъ, оправдывая извѣстное изреченіе: amicus certus in ге incerta cernitur.
Чтя судебную реформу какъ святыню, Замятнинъ въ государственномъ совѣтѣ въ теченіе 11 лѣтъ держалъ "упрямую оппозицію" реакціоннымъ проектамъ графа Палена, вносимымъ подъ благовиднымъ предлогомъ "улучшенія" "Судебныхъ Уставовъ" по указаніямъ опыта. Энергіи и трудамъ Замятнина и его товарищей русское общество обязано тѣмъ, что "Судебные Уставы", этотъ палладіумъ русской гражданственности, не были вовсе обезображены стараніями необузданной реакціи.
Уже семидесятилѣтнимъ старцемъ Замятнинъ еще разъ сослужилъ великую службу своей родинѣ, отстоявъ въ 1878 году принципы новаго судоустройства отъ яростнаго нападеніи реакціонной партіи. Графъ Паленъ внесъ въ государственный совѣтъ рядъ проектовъ, имѣвшихъ цѣлью почти полное упраздненіе суда присяжныхъ, уничтоженіе независимости присяжной адвокатуры и проч. Замятнинъ, всегда спокойный, на этотъ разъ сильно волновался предъ засѣданіемъ государственнаго совѣта, чуя, какой опасности подвергаются краеугольные камни новаго суда. При содѣйствіи опытныхъ судебныхъ дѣятелей была составлена Замятинымъ обстоятельная записка, направленная противъ проектовъ графа Палена. Воззваніе ветерана судебной реформы не осталось гласомъ въ пустынѣ вопіющимъ. Изъ проектовъ графа Палена былъ принятъ одинъ о частичномъ измѣненіи подсудности суда присяжныхъ, ставшій извѣстнымъ подъ именемъ "закона 9-го мая" и недавно отмѣненный въ значительной части.
Вдали отъ любимаго дѣла Замятнинъ имѣлъ на закатѣ дней своихъ великую минуту утѣшенія. Это было въ 1873 г., когда онъ праздновалъ свой пятидесяти-лѣтній служебный юбилей. На этомъ праздникѣ Замятнина единодушно откликнулся весь судебный міръ, съ которымъ онъ и послѣ своей отставки поддерживалъ самыя теплыя отношенія, радуясь успѣхамъ лучшихъ дѣятелей его. Въ юбилейный день 4 сентября вся многочисленная и широко разбросанная судебная семья, какъ одинъ человѣкъ, привѣтствовала своего незабвеннаго вдохновителя и перваго руководителя. Болѣе 30 телеграфическихъ привѣтствій получилъ Замятнинъ отъ разныхъ судебныхъ учрежденій, въ томъ числѣ даже изъ такой уѣздной глуши, какъ Зарѣчье, Горбатовъ, Опасенъ, Кинешма, Мелитополь. Въ адресѣ, привезенномъ старшимъ предсѣдателемъ московской судебной палаты, сенаторомъ А. П. Шаховымъ, чины московскихъ судебныхъ установленій между прочимъ писали: "Вспоминая о неустанной заботливости вашей, съ которою вы старались устранить всѣ препятствія къ скорѣйшему введенію гласнаго судопроизводства, о томъ вниманіи, съ коимъ вы относились къ разрѣшенію всѣхъ возникавшихъ недоразумѣній и вопросовъ, а равно о снисходительности вашей въ ошибкамъ неизбѣжнымъ въ новомъ дѣлѣ, чины московской судебной палаты и окружнаго суда считаютъ долгомъ выразить предъ вами чувства истинной высокой признательности за все сдѣланное вами на пользу новыхъ судебныхъ учрежденій... Да поможетъ намъ Богъ, руководясь вашимъ примѣромъ, содѣлаться достойными исполнителями воли Монарха-Преобразователя -- творить судъ скорый, правый и милостивый" { С.-Петербургскія Вѣдомости отъ 5-го сентября 1873 года.}.
Чины петербургскихъ судебныхъ установленій, бывшіе ближайшими свидѣтелями благотворной дѣятельности Замятнина по судебной реформѣ, ознаменовали юбилей Замятнина основаніемъ въ петербургской земледѣльческой колоніи для малолѣтнихъ преступниковъ, въ учрежденіи которой Замятнинъ принималъ весьма близкое участіе, домика имени юбиляра. Предполагалось также въ зданіи судебныхъ установленій, служащемъ монументальнымъ свидѣтельствомъ неусыпныхъ трудовъ Замятнина по учрежденію новыхъ судовъ, поставить бюстъ его, но предположеніе это было оставлено. Теперь, когда рѣшено соорудить въ зданіи петербургскихъ судебныхъ установленій статую покойнаго Государя, не своевременно ли было бы, къ приближающемуся двадцатилѣтію открытія новыхъ судовъ, выполнить оставленное предположеніе о сооруженіи бюста и сохранить для потомства славную память о незабвенномъ сподвижникѣ Царя-Преобразователя, такъ много и честно поработавшемъ для осуществленія судебной реформы...
Послѣднимъ утѣшеніемъ для Замятнина должно было быть сознаніе, что подвигъ его жизни -- служеніе либеральнымъ. основамъ реформъ прошлаго царствованія -- пропалъ не даромъ, что положеніе новыхъ учрежденій какъ будто нѣсколько окрѣпло. Какъ извѣстно, всѣ реформы прошлаго царствованія при введеніи въ дѣйствіе были сильно урѣзаны, ограничены врагами реформъ. Не видя всѣхъ ожидаемыхъ плодовъ отъ реформъ, удивлялись, отчего это происходитъ. А дѣло было очень просто. Наши реформы находились въ положеніи той птички, о которой Державинъ писалъ:
Поймали птичку голосисту
И ну сжимать ее рукой...
Пищитъ бѣдняжка вмѣсто свисту,
А ей твердятъ все: пой, да пой!...
Въ послѣдніе годы своей жизни Замятнинъ долженъ былъ видѣть, что, повидимому, становится для всѣхъ ясною причина неудачъ произведенныхъ реформъ. Само правительство заявило, наконецъ, о необходимости водворить правду въ этихъ реформахъ, т.-е. прилагать ихъ къ жизни въ духѣ началъ, положенныхъ въ ихъ основаніе. Въ отношеніи судебнаго дѣла это значило возвращеніе къ той политикѣ, которая господствовала въ министерствѣ юстиціи при Замятнинѣ,-- иными словами, примѣненіе "Судебныхъ Уставовъ" съ точнымъ сохраненіемъ ихъ основныхъ принциповъ. Это, хотя и запоздалое, признаніе великаго значенія судебной реформы, послѣ цѣлаго ряда лѣтъ блужданія и посягательствъ на нее, должно было служить истиннымъ утѣшеніемъ для такого убѣжденнаго защитника этой реформы, какимъ былъ Замятнинъ...
Храня свято завѣтъ своего великаго товарища по школѣ, Замятнинъ не измѣнялъ "плѣнительной привычкѣ" и аккуратно являлся "на пиръ любви, на сладостное вѣче" лицейской годовщины. Среди своихъ товарищей, окруженный почетомъ и ласками, провелъ онъ послѣдніе часы своей жизни.
Таковъ былъ завидный конецъ этого честнаго гражданина, безкорыстнаго и гуманнаго дѣятеля, просвѣщеннаго государственнаго мужа и благороднаго человѣка, которому достойнѣйшею эпитафіей былъ бы стихъ поэта:
Сѣйте разумное, доброе вѣчное
Сѣйте,-- спасибо вамъ скажетъ сердечное
Русскій народъ.
-----
Я кончилъ. Не мнѣ быть судьею, насколько удовлетворительно удалось мнѣ выполнить свою задачу. Пусть не осудятъ лица, близко знавшія Замятнина, если на этихъ страницахъ не нашли они точное изображеніе незабвенныхъ чертъ ихъ знаменитаго современника. Имъ я скажу: feci, quod potui,-- faciant meliora potentes. А тѣмъ изъ читателей, которые найдутъ, что настоящій очеркъ даетъ менѣе рельефное представленіе о Замятнинѣ, нежели то, какое сохранила существующая въ судебномъ мірѣ традиція, моя авторская добросовѣстность велитъ заявить, чтобъ они этотъ недостатокъ отнесли на счетъ автора, а не изображаемой личности. Скажу безъ обиниковъ, что мое авторское самолюбіе было бы вполнѣ удовлетворено, еслибы читатель, по прочтеніи настоящаго очерка, могъ сказать: ut desunt vires, tarnen laudanda est voluntas... Намѣреніе же это заключалось въ томъ, чтобы въ "наше столь равнодушное въ современникамъ время не пропала безслѣдно память о томъ, какъ высокая и благородная личность одолѣла и обезоружила порокъ, свойственный малымъ и большимъ государствамъ, непризнаніе доблести и зависть" { Tacit: "Vita Agricolae", I, 1--5.}.
А что сказать о смѣлой попыткѣ изобразить великую эпоху либеральныхъ преобразованій!... Я могъ только намѣтить величіе этой задачи, не смѣя даже и подойти въ ней. Къ величавой эпопеѣ общественнаго движенія 60-хъ годовъ можно примѣнить слова знаменитаго оратора древности, Демосѳена. Во второй филиппикѣ, говоря объ одной славной эпохѣ своей родины, онъ замѣчаетъ: "всѣ любятъ разсказывать объ этихъ чудесахъ доблести, но доселѣ они не нашли еще достойнаго повѣствователя; и я долженъ пройти ихъ молчаніемъ и вотъ почему: въ жизни народовъ встрѣчаются такіе великіе моменты, что никакое человѣческое слово не можетъ ихъ точно изобразить".
Гр. Джаншіевъ.