"Либеральное правительство должно быть сильно, и сильно оно тогда, когда привлекаетъ къ себѣ лучшія силы народа, опирается на нихъ; правительство слабое не можетъ проводить либеральныхъ реформъ спокойно,-- оно рискуетъ подвергнуть народъ тѣмъ болѣзненнымъ припадкамъ, которые называются революціями, ибо, возбудивъ, освободивъ извѣстную силу, надобно и направить ее.
С. Соловьевъ.
Продолжительныя и сложныя приготовительныя работы къ открытію новыхъ судовъ окончены были къ апрѣлю 1866 года.
14 апрѣля покойный Государь посѣтилъ зданіе петербургскихъ судебныхъ установленій. Послѣ осмотра зданія творцу новаго суда представлены были Замятнинымъ, вновь назначенные къ должностямъ, чины судебныхъ установленій. Прощаясь съ ними, Государь обратился къ нимъ съ слѣдующими словами: "Я надѣюсь, господа, что вы оправдаете оказанное вамъ довѣріе и будете исполнять новыя ваши обязанности добросовѣстно, по долгу чести и вѣрноподданической присяги, что, впрочемъ, одно и то же. Итакъ, въ добрый часъ, начинайте благое дѣло!"
16 апрѣля происходило освященіе с.-петербургскихъ судебныхъ установленій и открытіе кассаціонныхъ департаментовъ сената.
Наконецъ настало 17 апрѣля, лучшій день въ жизни Д. Н. Замятнина, какъ онъ самъ впослѣдствіи говаривалъ, день открытія новыхъ судовъ. Торжество открытія почтили своимъ присутствіемъ почетные посѣтители, члены дипломатическаго корпуса и многочисленная публика. Товарищъ министра Н. И. Стояновскій прочелъ Высочайшее повелѣніе 19 марта и 13 апрѣля 1866 года, объ открытіи судебныхъ установленій, прочтенъ былъ также списокъ новыхъ назначеній. Затѣмъ первый министръ юстиціи новыхъ судебныхъ учрежденій обратился въ представителямъ магистратуры съ рѣчью, въ которой развилъ свой взглядъ на положеніе и призваніе судьи. "На вашу долю выпалъ завидный жребій,-- такъ началъ Замятнинъ,-- провести въ жизнь многознаменательныя слова Августѣйшаго Монарха: "правда и милость да царствуютъ въ судахъ". Велико довѣріе, оказанное вамъ этимъ выборомъ. Вамъ ввѣряется охраненіе самыхъ священныхъ интересовъ отдѣльныхъ лицъ, общества и цѣлаго государства. Вмѣстѣ съ тѣмъ вамъ открываются и всѣ способы для возможно-успѣшнаго достиженія высокой цѣли. Царь освободитель, даровавшій сперва крестьянамъ свободу отъ крѣпостной зависимости, потомъ слившій отдѣльныя сословія въ одну земскую семью, совершаетъ нынѣ надъ судебною властью новый подвигъ своей благотворной дѣятельности и даетъ всѣмъ судебнымъ установленіямъ, отъ высшихъ до низшихъ, полную самостоятельность. Но вспомнимъ,-- продолжалъ ораторъ,-- что чѣмъ выше благо, тѣмъ большія оно налагаетъ обязанности и отвѣтственность. Не сомнѣваюсь, что вы ими вполнѣ прониклись. Никому уже не будетъ права ссылаться въ оправданіе своихъ дѣйствій и рѣшеній ни на несовершенство порядка судопроизводства, потому что каждому даются въ руководство полные Уставы, составляющіе, можно сказать, послѣднее слово юридической науки, ни на недостатки законовъ о доказательствахъ, потому что опредѣленіе силы ихъ предоставлено голосу совѣсти. Вы не будете имѣть возможности ссылаться и на предписанія начальства. Государь и съ нимъ вся Россія,-- продолжалъ министръ,-- ждутъ отъ васъ водворенія суда скораго, праваго, милостиваго и равнаго для всѣхъ, утвержденія въ нашемъ отечествѣ того уваженія къ закону, безъ котораго немыслимо общественное благосостояніе. Уваженіе это распространится только тогда, когда вы первые будете подавать примѣръ строгимъ и точнымъ исполненіемъ предписаній закона, когда всѣ убѣдятся, что кто бы ни прибѣгнулъ къ вашему суду, богатый или бѣдный, вельможа или простолюдинъ, всякій найдетъ у васъ равную защиту и покровительство своимъ законнымъ требованіямъ и равное противодѣйствіе несправедливымъ стремленіямъ. Завязывая свои глаза предъ всякими внѣшними и посторонними вліяніями, вы тѣмъ полнѣе раскроете внутреннія очи совѣсти и тѣмъ безпристрастнѣе будете взвѣшивать на вѣсахъ правосудія правоту или неправоту подлежащихъ вашему обсужденію требованій и дѣяній.
"Но для полнаго успѣха предпринимаемаго судебнаго преобразованія недостаточно одной дѣятельности судебныхъ установленій. Здѣсь необходимо благонамѣренное содѣйствіе вновь образуемаго у насъ сословія присяжныхъ повѣренныхъ. Вамъ, господа, посвящающимъ себя на защиту предъ судомъ законныхъ правъ лицъ, лишенныхъ возможности самимъ это исполнять,-- сказалъ министръ, обращаясь къ присяжнымъ повѣреннымъ,-- предстоитъ на избранномъ вами поприщѣ много труда и большая отвѣтственность. Судебныя мѣста при разрѣшеніи дѣлъ будутъ руководствоваться преимущественно тѣми данными, которыя вы имъ представите; поэтому во многихъ случаяхъ отъ вашихъ познаній и образа дѣйствій будутъ зависѣть благосостояніе и честь вашихъ довѣрителей. Одно уже поступленіе въ сословіе присяжныхъ повѣренныхъ даетъ право предполагать, что вы постигли всю важность вашего будущаго круга дѣйствій, и что вы всѣ единодушно, рука объ руку съ судебными властями, пойдете по пути, предуказуемому вамъ священнымъ чувствомъ долга, точное исполненіе котораго стяжаетъ вамъ высшую для васъ награду -- общественное довѣріе и уваженіе" { Журн. Министер. Юстиціи 1866 г., No 4.}.
23 апрѣля были открыты Замятнинымъ московская судебная палата и окружный судъ, а въ ноябрѣ и декабрѣ 1866 г. открыты 14 провинціальныхъ окружныхъ судовъ. Въ рѣчи, обращенной въ московскимъ мировымъ судьямъ, министръ юстиціи между прочимъ сказалъ: "вамъ, господа, впервые избраннымъ совокупно всѣми сословіями въ эту важную должность, предоставленъ обширный кругъ дѣятельности. Вамъ поручены дѣла тѣхъ именно лицъ, которыя наиболѣе нуждаются въ скоромъ и правомъ судѣ. На васъ лежитъ непремѣнная обязанность поставить должность мирового судьи на ту высокую степень значенія, которая предназначена ей закономъ, и сдѣлать изъ него краеугольный камень гласнаго, скораго, праваго и милостиваго суда".
Рѣчи Замятнина произвели превосходное впечатлѣніе. Никогда еще русскіе судьи не выслушивали изъ устъ министра юстиціи такого, исполненнаго силы и достоинства, воззванія, въ которомъ такъ рельефно ставилось на видъ, что отнынѣ они должны считать себя свободными отъ начальственнаго давленія и имѣть въ виду только предписанія закона и велѣнія совѣсти. Одинъ изъ зоиловъ, бывшій въ числѣ слушателей Замятнина, съ худо скрываемою злобой замѣтилъ: "voilа un discours bien dit", что въ переводѣ означало: "куда вамъ все это осуществить". Но вся послѣдующая дѣятельность Замятнина доказала, что слова его были не пустоцвѣтомъ оффиціальнаго краснорѣчія, а выраженіемъ строго обдуманной и сознательно усвоенной программы, которой ораторъ намѣревался слѣдовать при осуществленіи на дѣлѣ судебной реформы.
Въ полной самостоятельности суда, независимости адвокатуры отъ администраціи -- онъ не видѣлъ, подобно своему преемнику, нетерпимое проявленіе анархическихъ поползновеній, которыя per fas et nefas должны быть подавляемы, а, напротивъ, вѣрнѣйшій залогъ нелицепріятнаго правосудія. Въ качествѣ министра юстиціи, Замятнину не разъ приходилось охранять щитомъ судейской независимости судей, не угодившихъ тѣмъ или другимъ высоко, очень высоко поставленнымъ лицамъ. Не только судей, но и представителей прокурорскаго надзора прикрывалъ Замятнинъ своимъ авторитетомъ, коль скоро убѣждался, что неудовольствіе мѣстной власти вызвано тѣмъ, что прокуроры осмѣливались распространять дѣйствіе общихъ законовъ на протежё мѣстныхъ властей. Замятнинъ всегда спокойно провѣрялъ всѣ навѣты, и когда оказывалось, что прокуроръ былъ правъ, то, вмѣсто удаленія отъ должности, онъ получалъ повышенія, какъ это случилось съ Владимірскимъ прокуроромъ г. Г--мъ и псковскимъ г. Г--мъ, котораго нe взлюбилъ и хотѣлъ уволить безъ прошенія псковской губернаторъ графъ Паленъ. Теперь еще не время поименно исчислять многочисленныя заслуги Замятнина по строгому проведенію начала несмѣняемости, тѣмъ болѣе трудному, что чѣмъ выше были задѣтыя несмѣняемостью сферы, тѣмъ властнѣе проявляли желаніе проводить въ жизнь старое крѣпостническое начало: "sic volo, sic jubeo, fiat mea voluntas".
Само собою разумѣется, что во время управленія Замятнина министерствомъ юстиціи отношенія судебной администраціи въ судамъ и адвокатурѣ исполнены были взаимнаго довѣрія, уваженія и предупредительности, благодаря которымъ масса недоумѣній, затрудненій, неизбѣжныхъ во всякомъ новомъ дѣлѣ, а въ особенности въ такомъ трудномъ, какъ первое насажденіе правильно организованнаго и неподкупнаго суда, разрѣшалась успѣшно, быстро и въ обоюдному удовольствію. Даже въ мелочахъ сквозило это благоволеніе министерства къ судамъ. Возникъ, напримѣръ, вопросъ объ отношеніяхъ стоящей и сидящей магистратуры, и Замятнинъ, не колеблясь ни минуты, предписалъ прокурорамъ вставать съ мѣстъ при обращеніи къ суду. Замѣчательны мотивы, приведенные въ циркулярѣ: "Для поддержанія во всеобщемъ мнѣніи высокаго значенія, присвоеннаго судебной власти новыми Уставами,-- пишетъ Замятнинъ,-- необходимо наглядное выраженіе того уваженія, которымъ власть эта должна пользоваться со стороны всѣхъ безъ изъятія лицъ, имѣющихъ къ нему какое-либо отношеніе" (Циркуляръ министра юстиціи 15 января 1867 года, No 911).
Новыя формы процесса, примѣнявшіяся съ такимъ сознаніемъ собственнаго достоинства и гуманностью, въ связи съ гласностью и почти идеальною скоростью рѣшенія дѣлъ, сдѣлали даже для слѣпыхъ очевидною разницу между старымъ тайнымъ канцелярскимъ порядкомъ безграмотнаго судопроизводства съ новымъ гласнымъ судоговореніемъ, отправляемымъ образованными коронными юристами или излюбленными мировыми судьями. Новый судъ сразу завладѣлъ общественною симпатіей. Не только въ столицахъ, по и въ глухой провинціи, гдѣ введены были только "Правила 11 октября 1865 года", съ допущеніемъ нѣкоторыхъ элементовъ новаго судопроизводства, публика ломилась не только на засѣданія интересныхъ уголовныхъ, но и гражданскихъ дѣлъ { Юрид. Газета, кн. VI.-- Журн. Мин. Юст. 1866 г., No 5, и 1867 г., 315.}. Такъ заманчиво было это пріобщеніе, хотя бы въ качествѣ зрителей, въ отправленію правосудія.
Ну, а что судъ присяжныхъ, этотъ перлъ судебной реформы, возбуждавшій столько искреннихъ и неискреннихъ опасеній? Даже знаменитый Миттернайеръ, горячо привѣтствовавшій нашу судебную реформу, опасался сильно за судьбу суда присяжныхъ и дѣлалъ слѣдующее доброжелательное предостереженіе: "опираясь на долголѣтнія наблюденія постепеннаго развитія уголовныхъ учрежденій,-- писалъ онъ,-- мы высказываемъ наше желаніе, чтобы правительство, не видя немедленно плодовъ, ожидаемыхъ имъ отъ новыхъ учрежденій, не было бы запугано приверженцами стараго порядка и врагами всякихъ нововведеній и чтобъ оно не переставало преслѣдовать свою цѣль. Мы напоминаемъ ему то интересное явленіе,-- продолжалъ ученый процессуалистъ,-- что даже въ тѣхъ странахъ, въ которыхъ эти новыя учрежденія были совершенно неизвѣстны, гдѣ даже образованные люди считали народъ не созрѣвшимъ,-- даже тамъ чудеснымъ образомъ юристы поняли значеніе новыхъ началъ. Выгоды, доставляемыя ими, высказываются все болѣе и болѣе, а люди призываемые въ присяжные оказывались наконецъ и тамъ способными выполнить свое назначеніе" { Журн. Министер. Юстиціи 1864 г., No 10, стр. 15.}.
Если опасеніе, высказанное Миттермайеромъ въ первой половинѣ приведенной цитаты, оказалось, какъ мы увидимъ ниже, до извѣстной степени справедливымъ, то опасенія касательно достоинствъ русскаго суда присяжныхъ съ первыхъ же шаговъ судебной реформы были опровергнуты самымъ блистательнымъ образомъ. Всякій воочію видѣлъ, что не только образованный классъ гражданъ, но и "вчерашній рабъ", въ которомъ, казалось, должно было быть вытравлено помѣщичьимъ самосудомъ всякое дознаніе права и правды, въ составѣ сука общественной совѣсти оказываются вполнѣ на высотѣ своего призванія. Судъ присяжныхъ завоевалъ себѣ сочувствіе не только въ публикѣ, но даже въ сферахъ, ему враждебныхъ, и блистательнымъ образомъ подтвердилъ справедливость мнѣнія составителей "Судебныхъ Уставовъ", не допускавшихъ мысли, "чтобы люди гдѣ-либо и когда-либо были приготовлены къ дурному и незрѣлы для хорошаго".
Но для провѣрки личныхъ впечатлѣній по судебной реформѣ необходимо было дождаться отчета центральнаго вѣдомства, поставленнаго въ возможность дѣлать общія наблюденія и выводы. Отчетъ министерства юстиціи не заставилъ себя долго ждать. Въ мартѣ 1867 года въ Сѣверной Почтѣ напечатанъ былъ первый и послѣдній отчетъ Замятнина о дѣятельности новыхъ судовъ. Замятнинъ съ справедливою гордостью и нескрываемымъ удовольствіемъ заявлялъ въ отчетѣ, что великое дѣло насажденія на Руси суда честнаго и независимаго, трудную задачу коего онъ взялъ на себя, увѣнчалось наилучшимъ успѣхомъ. "Съ перваго же приступа мировыхъ судей къ новому дѣлу,-- сказано въ отчетѣ Замятнина,-- простота мироваго разбирательства, допущенная при отправленіи онаго, полная гласность и отсутствіе обременительныхъ формальностей вызвали всеобщее къ мировому институту довѣріе. Въ особенности простой народъ, найдя въ мировомъ судѣ судъ скорый и справедливый для мелкихъ обыденныхъ своихъ интересовъ, не перестаетъ благословлять верховнаго законодателя за дарованіе Россіи суда столь близкаго народу и вполнѣ соотвѣтствующаго его потребностямъ. Довѣріе къ мировымъ судьямъ доказывается въ особенности тѣмъ, что со времени открытія дѣйствій мировыхъ судебныхъ установленій возбуждено громадное число такихъ гражданскихъ исковъ, которые или по своей малоцѣнности, или по неимѣнію у истцовъ формальныхъ доказательствъ, въ прежнихъ судахъ вовсе не возникали. Равнымъ образомъ принесено мировымъ судьямъ множество жалобъ на такія притѣсненія и обиды, а также на мелкія кражи и мошенничества, которыя прежде обиженные оставляли безъ преслѣдованія".
Дѣятельность общихъ судебныхъ установленій,-- писалъ Замятиинъ,-- оказалась столь же благотворною, какъ и мировыхъ учрежденій. И здѣсь, по словамъ отчета, глубокое сочувствіе всѣхъ сословій къ судебному преобразованію выразилось въ томъ напряженномъ вниманіи, съ которымъ присутствующая при судебныхъ засѣданіяхъ публика слѣдитъ за ходомъ дѣлъ предъ судомъ. Быстрота рѣшеній дѣлъ, при соблюденіи всѣхъ необходимыхъ формъ судопроизводства, производила какъ на присутствующую публику, такъ и на участвующихъ въ дѣлѣ лицъ поразительное впечатлѣніе. Участіе присяжныхъ засѣдателей вмѣстѣ съ судомъ въ разсмотрѣніи и разрѣшеніи важнѣйшихъ дѣлъ и сопряженная съ симъ торжественность отправленія правосудія: возвысили общее уваженіе въ судебнымъ установленіямъ и вмѣстѣ съ тѣмъ сблизили взаимнымъ довѣріемъ лицъ судебнаго вѣдомства со всѣми сословіями { Журн. Министерства Юстиціи 1867 г., No 2.}.
Особеннаго вниманія саслуживаетъ отзывъ Замятнина о дѣятельности суда присяжныхъ: "присяжные засѣдатели, состоящіе иногда преимущественно изъ крестьянъ (наприм. въ Ямбургѣ изъ 12 засѣдателей было 11 крестьянъ), вполнѣ оправдали возложенныя на нихъ надежды; имъ часто предлагались весьма трудные для разрѣшенія вопросы, надъ которыми обыкновенно затрудняются люди, пріученные опытомъ въ правильному разрѣшенію уголовныхъ дѣлъ, и всѣ эти вопросы, благодаря поразительному вниманію, съ которымъ присяжные засѣдатели вникаютъ въ дѣло, разрѣшались въ наибольшей части случаевъ правильно и удовлетворительно".
Общій выводъ изъ отчета Замятнина сводится къ слѣдующему: "взаимнымъ содѣйствіемъ судебныхъ мѣстъ и прокурорскаго надзора, а равно и добросовѣстнымъ исполненіемъ присяжными засѣдателями своихъ важныхъ обязанностей -- достигалось столь необходимое для отправленія правосудія единство, причемъ немаловажнымъ пособіемъ служило то единодушіе, съ которымъ сословіе присяжныхъ повѣренныхъ относилось къ дѣйствіямъ судей и прокуроровъ" {Тамъ же, стр. 144.}.
Отчетъ Замятнина произвелъ громадное впечатлѣніе. Самые отчаянные скептики увидѣли, что дѣло, внушившее столько опасеній, въ искусныхъ рукахъ Замятнина начинается прекрасно прививаться. Печать единодушнымъ восторгомъ привѣтствовала первые итоги судебной реформы, подведенные Замятинымъ новому дѣлу. Мы не приводимъ восторженныхъ отзывовъ газетъ, всегда сочувственно относившихся въ либеральнымъ реформамъ прошлаго царствованія, какъ Голосъ, С.- Петербургскія вѣдомости (прежней редакціи) и др.,-- мы сошлемся на газету, которую, ваяется, нельзя заподозрить въ чрезмѣрномъ пристрастіи къ либеральнымъ реформамъ и ихъ дѣятелямъ. По поводу опубликованнаго отчета Моск. Вѣдомости говорили слѣдующее: "поистинѣ едва вѣрится, чтобы въ столь короткое время такъ крѣпко и такъ успѣшно принялось дѣло столь великое и столь мало похожее на прежніе наши порядки, начиная съ основной идеи до мельчайшихъ подробностей. То, о чемъ года два тому назадъ можно было только мечтать, что возбуждало столько, повидимому справедливыхъ, сомнѣній,-- теперь находится въ полномъ дѣйствіи на значительномъ пространствѣ нашего отечества и уже первое полугодіе въ своемъ итогѣ представляетъ столь блистательные результаты. Судъ присяжныхъ, лучшая гарантія гражданской свободы, совершается у насъ во-очію и въ немъ принимаютъ участіе крестьяне,-- тѣ самые крестьяне, которымъ только шесть лѣтъ тому назадъ дарована свобода, и успѣхъ превосходитъ самыя смѣлыя ожиданія".
Приведя то мѣсто отчета Замятнина, гдѣ говорится о мировыхъ судьяхъ, консервативный органъ замѣчаемъ: "вотъ до какой степени вѣрно высказанное не разъ мнѣніе, что наша судебная реформа есть не столько реформа, сколько созданіе судебной власти". Статью свою Московскія Вѣдомости заключаютъ слѣдующими словами: "честь и слава правительственному вѣдомству, которое такъ дѣятельно и вѣрно приводитъ въ исполненіе зиждительную мысль Преобразователя, оберегая ее отъ явнаго и тайнаго недоброжелательства партій, неохотно входящихъ въ условія новаго гражданскаго порядка. Исторія не забудетъ ни одного изъ именъ, связанныхъ съ этимъ великимъ дѣломъ гражданскаго обновленія Россіи" { Московскія Вѣдомости отъ 28 марта 1867 года, No 69.}.
Мы не затѣмъ привели эту длинную цитату, чтобы бросить укоризну нынѣ первенствующему реакціонному органу печати, такъ своеобразно выполняющему на нашихъ глазахъ обѣщаніе, данное именемъ исторіи, и договорившемуся до необходимости уничтожить судейскую несмѣняемость, а потому, что лучшей похвалы нельзя было придумать въ честь того "имени", носитель котораго наиболѣе доблестно подвизался надъ созданіемъ въ Россіи первыхъ судовъ, заслуживающихъ этого названія.
Все, что было приведено выше, показываетъ, съ какимъ искреннимъ сочувствіемъ встрѣтили образованное общество и народъ первые шаги судебной реформы. Ошибочно было бы думать, что интересъ публики и печати вызывался только новизною публичнаго судоговоренія, или серьезною торжественностью судебныхъ засѣданій, или улучшеніемъ технической стороны судопроизводства. О, нѣтъ,-- тутъ дѣйствовали болѣе важные мотивы. Слишкомъ обидное, но, увы, глубоко коренившееся въ нашихъ законахъ и правахъ утвержденіе Карамзина, что у русскихъ гражданъ, какъ таковыхъ, не бывало никогда и нѣтъ никакихъ "общегражданскихъ правъ", получило съ введеніемъ "Судебныхъ Уставовъ" въ дѣйствіе наглядное и торжественное опроверженіе. На новомъ судѣ русскій гражданинъ впервые узналъ, что онъ не безправый объектъ, обязанный служить матеріаломъ для начальственныхъ манипуляцій, а правоспособный субъектъ, обладающій правами. Имущество, личность, честь и свобода гражданина изъ "случайнаго" дара, находившагося дотолѣ въ безотчетномъ распоряженіи предержащихъ властей, превратились въ реальныя блага, поставленныя подъ надежную охрану просвѣщенной и несмѣняемой магистратуры. Личность гражданина, даже преступившаго законъ, поставлена подъ охрану закона и ограждена отъ произвольныхъ дѣйствій. Въ подсудимомъ стало уважаться его человѣческое достоинство, безъ всякаго отношенія въ его общественному положенію. Если новое законодательство относилось съ уваженіемъ къ личности даже павшаго, гражданина, то тѣмъ паче должно было возвыситься уваженіе къ правамъ гражданъ вообще. Очевидное доказательство такого уваженія было тутъ же на-лицо на судѣ. Двѣнадцать простыхъ гражданъ, взятыхъ, такъ-сказать, прямо съ улицы или отъ сохи и рабочаго стола, исключительно во вниманіе къ ихъ гражданской добропорядочности, облечены громадною властью творить судъ по совѣсти. Предъ этимъ приговоромъ общественной совѣсти склоняютъ съ уваженіемъ голову не только подсудимые, но и представители обвинительной власти, и самъ судъ. Это былъ апотеозъ гражданскаго достоинства, дотолѣ совершенно попраннаго. Это была первая школа для политическаго воспитанія народа. Это былъ ясный для всѣхъ и безповоротный приговоръ надъ бюрократическою системой: все для народа, ничего съ помощью народа. Для всѣхъ было ясно, что наступила новая эра общественной жизни Россіи, что новый порядокъ вещей долженъ произвести переворотъ въ умоначертаніи народа и отношеніяхъ его къ властямъ.
Высшая судебная администрація въ лицѣ Д. Н. Замятнина хорошо понимала всю бытовую и политическую важность насажденія независимой судебной корпораціи и передачи обществу функцій уголовной репрессіи. Правительство рѣшилось однако и на этотъ смѣлый по либерализму шагъ, увѣнчавшійся блистательнымъ успѣхомъ. Не даромъ учитъ исторія, эта наставница народовъ, что только либеральное и сильное правительство "можетъ быть безнаказанно либеральнымъ".