Приключения леди Джен
Наступили праздники. Какие бы желания, надежды, расчеты ни таились в душе маленькой леди Джен, она не по-детски сумела их скрыть и все праздничные дни была весела, мила и внимательна к окружающим. Но Пепси, зорко следившая за своей любимицей, не не раз замечала, что девочка ни с того ни с сего вдруг задумывалась. Что касается праздничных подарков, которые в известной мере свидетельствуют о нежности и внимании друзей и знакомых, то в этом у леди Джен не было недостатка.
Первое, что бросилось ей в глаза, когда она проснулась в день праздника, был висевший черный чулок, туго набитый. Леди Джен бросилась рассматривать, что лежало в чулке. Эдраст, всегда нуждавшийся в деньгах, и тот вспомнил о девочке: он преподнес ей разодетую куколку, с поясом, который был украшен дорогой пряжкой. Пряжка предназначалась, конечно, не кукле, а самой леди Джен. За пояс куклы была вложена изящная визитная карточка с надписью крупными буквами: "Эдраст Жозен поздравляет с праздниками". На столе оказалась корзина с фруктами от месье Жерара; тут же леди Джен отыскала будто притаившегося в зелени прелестного желтого утенка и сразу догадалась, что его прислала Диана.
Это были первые домашние сюрпризы. Новые удовольствия ожидали Джен у Пепси; та требовала, чтобы ее сделали свидетельницей радости своего маленького друга, и распорядилась, чтобы в ее комнате, рядом с рабочим столом, был еще один столик -- пониже. На этом столике расставили подарки от семьи Пешу. Маделон и Пепси присоединили к ним и сюрпризы от себя, а сверху все покрыли скатертью. Как только "леди Джен" вбежала в комнату, скатерть сняли -- и глазам девочки представилась груда игрушек, книг с картинками и прочее.
Из всех подарков леди Джен больше всего дорожила серебряным наперстком -- от Пепси, уточкой -- от Дианы и тетрадкой с музыкальными пьесами -- от Маделон.
Когда первый восторг миновал, леди Джен пообедала со своими друзьями и осталась у них на весь день.
-- Мне очень нравятся праздники, -- говорила Пепси, когда они остались вдвоем с леди Джен. -- Приезжает тетя Модя с детьми, привозит конфект, гостинцев из деревни, мальчики устраивают фейерверк. На улице с утра до вечера езда, нарядные толпы людей, а вечером пускают ракеты, римские свечи [ римские свечи -- разновидность пиротехнических изделий, используемых для фейерверка ]. Все веселы, поздравляют друг друга с Новым годом! Так хорошо!..
В комнату вошла Мышка; зубы ее сверкали в широкой улыбке, которая освещала смуглую физиономию служанки. Она подошла к Пепси и леди Джен с каким-то таинственным видом.
-- Я вас, барышни, не поздравила с праздником, -- сказала она на ломаном английском языке. -- Мне и в голову не приходило, что в этот день раздают подарки. Денег у меня нет на покупку кукол и других игрушек, -- я вам принесла в подарок коврижку; говорят, она вкусная. Ешьте на здоровье! -- И, говоря это, маленькая негритянка развернула большой лист желтой бумаги и вывалила на стол толстую коврижку из темной муки грубого помола.
Пепси не ошиблась: праздник прошел весело. Приехали дети Пешу, как было обещано, и навезли кучу гостинцев, сладостей. Какой был обед! Леди Джен долго его вспоминала. Тетя Модя, не желая оставлять мужа одного в праздничный день, утром же вернулась к себе на ферму, а детям разрешила остаться до вечера.
Когда гости уехали и в скромной комнатке Пепси водворилась обычная тишина, леди Джен заметила, что праздник прошел очень весело.
-- А вот погоди! -- говорила Пепси, таинственно улыбаясь, -- Наступит день карнавала, и тогда ты увидишь, как у нас веселятся!
Любопытство леди Джен эти слова Пепси усилили, и она с нетерпением стала ждать. Время летело незаметно среди ежедневных уроков и репетиций. Пепси учила ее читать, писать и шить; Диана заставляла ежедневно повторять гаммы, к немалой досаде старушки, которая придерживалась мнения, что девочка слишком мала, чтобы ее руки уставали от бесконечных упражнений.
За уроком музыки и пения следовала репетиция танцев, что всегда особенно развлекало Пепси и Мышку. Пепси была в роли очарованного зрителя, а Мышка всячески старалась заменить месье Жерара, становясь против танцующей девочки и хлопая в ладоши. Но что было всего уморительнее -- это живое участие голубой цапли, силившейся подражать своей юной хозяйке. Цапля то величаво выступала, то неуклюже прыгала на месте, то порхала из угла в угол, взмахивая тяжелыми крыльями и явно уступая в грации старому Жерару.
Раз как-то Мышка, проходя мимо овощной лавочки Жерара, стала свидетельницей урока танцев, который леди Джен брала у бывшего балетмейстера. С этой минуты черномазая плутовка не могла без смеха смотреть на невысокого профессора танцев.
-- О, мисс Пип! -- говорила она, прибежав впервые к своей барышне и задыхаясь от смеха. -- Кабы вы поглядели на мистера Жерара, как он стоит, вывернув носки обеих ног, приподняв складки широких панталон, и затем начинает танцевать. Умора, да и только!
Мышка стала в позу мистера Жерара и силилась передать его грациозные движения.
Пепси, глядя на нее, хохотала до слез.
-- А наша мисс леди, -- продолжала, не унимаясь, маленькая негритянка, -- стоит против учителя и точь-в-точь повторяет каждое движение. Только у нее все так выходит, что глаз не отведешь, все смотреть хочется. Держит обеими ручками юбочку и вокруг старика так и носится, так и носится! Ну, точно бабочка!
-- Замолчи, трещотка! -- остановила Мышку Пепси, вытирая слезы, вызванные смехом. -- Ты стоишь, чтобы тебя потрепать за то, что позволяешь себе насмехаться над почтенным месье Жераром.
Видя, что мисс Пепси не на шутку рассердилась, маленькая негритянка обиделась и, уходя в кухню, ворчала:
-- Разве я насмехаюсь? Я только рассказывала, что видела! Кто же виноват, что старик так уморительно скачет, точно стрекоза!
Накануне карнавала леди Джен, войдя утром к Пепси, была очень удивлена: ни орехов, ни миндаля, ни горячего сиропа не было; рабочий стол исчезал под обрезками розовой материи, над которой Пепси усердно трудилась, сметывая полотнища, пришивая банты и оборочки.
-- Пепси, что это вы делаете? -- спросила, подбегая, девочка.
-- Шью домино! [ домино -- маскарадный костюм в виде широкого плаща с рукавами и капюшоном ] -- отрывисто сказала Пепси, у которой рот был набит булавками.
-- Домино? -- повторила девочка. -- Это что за слово? Я о нем не слыхивала.
-- Ничего нет мудреного; ведь ты раньше не бывала на праздничном маскараде, -- сказала Пепси, расправляя совсем уже сметанное детское домино и улыбаясь.
-- Для маскарада? Я ничего не понимаю! -- сказала леди Джен, немного обиженная таинственным занятием Пепси.
-- Ну да, я готовлю это домино кое для кого ко вторнику! -- говорила Пепси, продолжая секретничать.
-- Пепси, милая, скажите: для кого? Если это секрет, я никому не расскажу!
-- Я шью домино для одной моей знакомой девочки! -- протянула Пепси, выразительно щелкая ножницами и таинственно улыбаясь.
Леди Джен, обнявшая было ручонками шею своего друга, вдруг задумалась, будто огорчилась, отошла в сторону, вскарабкалась на стул и стала пристально следить за быстрыми, бойкими движениями рук Пепси.
А та посмеивалась и продолжала резать материю, пришивать оборочки и насаживать банты.
-- Неужели, леди, ты не догадываешься, для кого я это делаю? -- спросила она, не отрываясь от работы.
-- Для Софи Пешу? -- робко заметила леди Джен.
-- Совсем нет: та девочка мне вовсе не родня!
-- Других я не знаю!.. Пепси, да помогите мне угадать.
-- Ах ты, глупенький, глупенький мой цыпленочек! -- засмеялась Пепси.
Леди Джен широко раскрыла глаза и, поразмыслив, вспыхнула от радости.
-- Это мне? Мне! Неужели мне? -- вскричала она, соскакивая со стула и бросаясь целовать своего друга. -- Милая, хорошая вы моя Пепси! Отчего вы мне сразу не сказали?
Пепси рассказала леди Джен, что тетя Модя приезжала спозаранку и приглашала леди Джен поехать с ее детьми на улицу Канала, чтобы посмотреть на карнавальное шествие. Жестяные кувшины она обещала убрать и на их место поставить скамеечку, куда можно будет усадить младших.
Пока Пепси угощала свою любимицу завтраком, она подробно рассказала ей о планах тети Моди на завтрашний день. Дети упрашивали мать устроить так, чтобы леди Джен вместе с ними приняла участие и в уличном маскараде. Тетя Модя с этой целью и прикатила к Пепси спозаранку.
-- Что станешь делать? -- говорила, смеясь, тетя Модя, входя в комнату Пепси ни свет ни заря. -- Ты уж, милая, не пеняй на меня! У моих детей правило -- коли веселиться, так уж веселиться. Для них немыслимо, сидя в повозке, любоваться на праздник или забиться где-нибудь на скамейке в галерее; им надо быть со всеми, в толпе, наслаждаться зрелищем. Как я ни ломала голову, а придумала только одно: нарядить их в домино, да и пустить вместе со всеми!
-- Боюсь за нашу малютку -- леди, -- возразила Пепси, -- она не привыкла к толпе: не потерялась бы там.
-- Не бойся! Я наказала своему старшему сыну, Тибурцию, присматривать за меньшими и постоянно держать за ручку леди Джен. А ты, кроме того, и Мышку отпусти с ней; у меня есть ее старое домино, оно еще ей будет впору. Пусть она держит леди Джен за другую руку; тогда за девочку и бояться нечего!..
Так было решено об участии леди Джен в праздничном гулянии.
На следующее утро к крыльцу квартиры Маделон подкатила знакомая повозка. Леди Джен, закутанную в розовое домино, с розовой маской на личике, вынесли из дома и усадили среди стайки малышей тети Моди. Пепси, вся в слезах, следила из окна за своей любимицей и с улыбкой кивала ей головой. Голубая цапля, стоя на одной ноге, будто с презрением, посматривала на суету, происходившую рядом. Голубые глаза леди Джен так и сверкали в прорезях маски, а маленькие Пешу чуть не задушили ее в объятиях, стараясь усадить девочку в повозку как можно удобнее.
Для Мышки не оказалось места в повозке, и черномазая девочка в красном домино с черными крыльями летучей мыши понеслась во всю прыть к месту, назначенному тетей Модей для сбора.
Когда повозка проезжала Садовую улицу, дети не могли удержаться от хохота, видя, как Мышка, хлопая черными крыльями, мчалась по тротуару, боясь опоздать к началу шествия.
Наконец повозка остановилась. Дети высыпали из экипажа; Мышка, запыхавшаяся, подоспела вовремя. Тетя Модя провела смотр своему небольшому отряду.
-- Тибурций, слушай, что я буду говорить! -- сказала она повелительным тоном. -- Ты здесь старший, потому я тебе поручаю младших, в особенности -- леди Джен: держи ее за ручку и не отпускай! Помни мои слова: не потеряй ребенка! Ты, Мышка, держи девочку за другую ручку, да крепче, смотри. Ты, Софи, ступай впереди брата с двумя меньшими; двое средних пусть сами следуют за ним. Не ходите вразброд, держитесь вместе, ведите себя прилично, не убегайте в другие улицы. Как только маскарадная процессия пройдет мимо вас, тотчас же возвращайтесь домой! Вы, верно, устанете к тому времени, проголодаетесь, -- повозка для вас будет готова: сразу уезжайте на ферму! Ты, Мышка, заруби себе на носу, что барышня тебе приказывала: если с мисс леди что-нибудь случится -- и на глаза ей не смей показываться!
Мышка растопырила свои черные крылья и стала уверять, что исполнит все приказания и скорее бросится в воду, чем не сохранит леди Джен.
Не успела тетя Модя вскочить в свою тележку, как все ее малыши упорхнули, весело побежали по улице в сторону главной площади.
Малютка леди Джен, оглушенная шумом и гамом пестрой толпы ряженых, сначала было струсила, но затем, схватившись за руки Тибурция и Мышки, весело побежала вместе с ними.
Пестрый поток ряженых уносил их с собою.
Мышка сначала вела себя безупречно: солидно выступала подле леди Джен, не выпуская ее руки, и только изредка помахивала свободным крылом, как бы порываясь на свободу, что всякий раз вызывало взрыв смеха со стороны всего "выводка" Пешу. И в самом деле, Мышка очень напоминала фантастическую птицу с перебитым крылом. Мало-помалу, однако, роль попечительницы начала не на шутку тяготить Мышку, и наконец она не выдержала. Позабыв клятвы, не подумав о возможных последствиях ослушания, она оставила руку леди Джен и, высоко взмахнув своими крыльями, нырнула в толпу. Только ее и видели.
Между тем процессия приближалась. Толпа становилась все гуще и гуще. Детей толкали и теснили со всех сторон. Тибурций не растерялся: решительно пустив в ход кулаки и локти, он со своей командой пробился сквозь толпу на тротуар и, выбрав удобный широкий подоконник, поставил на него леди Джен, чтобы она могла лучше видеть происходившее. Остальные малыши, под предводительством Софи, разместились на тротуаре. Таким образом, леди Джен могла отлично видеть шествие.
Когда процессия прошла, толпа начала редеть. Казалось, все идет отлично. Тибурций с честью держался на своем ответственном посту. Но -- увы! -- бывают минуты, когда и сильный не устоит перед соблазном. Наступила такая минута и для Тибурция.
В восторге от увиденного дети возвращались к тете Моде, как вдруг наткнулись на толпу, собравшуюся у подъезда одного из клубов. С балкона подгулявшая компания молодых франтов со смехом кидала в толпу мелкие деньги. Старый и малый наперебой бросались ловить их. Десятки рук мелькали в воздухе, шум стоял невообразимый.
Первым побуждением Тибурция было обойти толпу, но тут, как на грех, блеснула новенькая серебряная монета, лежавшая на краю тротуара: достаточно было сделать несколько шагов в сторону, чтобы взять ее. Не в силах противиться искушению, мальчик выпустил руку леди Джен и побежал за монетой.
Леди Джен не поняла, как случилось, что в одно мгновение она оказалась одна: бегущая толпа оттеснила ее от детей Пешу и увлекла за собою.
Долго девочка бежала, сама не зная куда. Когда поняла, наконец, что одна среди чужих, то в страхе стала метаться в разные стороны, цепляясь за каждое домино, которое напоминало ей кого-нибудь из ее товарищей, и выкрикивала отчаянным голосом:
-- Тибурций! Софи! Нинетта!
Наконец она почувствовала, что не может больше бежать. Измученная, в поту, она проскользнула на тротуар и в изнеможении опустилась у ближайшего подъезда.