Был канун отъезда молодого Моубри в Оксфорд. Бетти собиралась ехать с ним, чтобы помочь брату устроиться. До начала учебного года оставалось несколько свободных дней, и Бетти хотелось познакомиться с Оксфордом. Энтони пришел попрощаться.
Мистер Моубри был на обеде, который давал мэр города, и трое молодых людей оказались предоставлены самим себе. Бетти пошла в людскую, чтобы отдать какое-то распоряжение. Год назад умер старый управляющий, и Бетти взяла на себя все хлопоты по хозяйству. Они сидели в библиотеке. Большой столовой пользовались только когда бывали гости.
-- Заходите сюда, когда я уеду,-- сказал Эдвард.-- У Бетти немного друзей, и она любит болтать с вами.
-- А я страшно люблю разговаривать с ней,-- ответил Энтони,-- но я не знаю, будет ли это прилично.
-- Ну, что за глупости,-- сказал Эдвард.-- Кроме того, не все ли равно, что принято и что не принято? Разве не может быть дружбы между мужчиной и женщиной?
Бетти вошла как раз в этот момент, и ее спросили, что она думает по этому поводу.
-- Да, мне было бы жалко, если бы пришлось отказаться от бесед с вами,-- сказала она и обратилась к Энтони с улыбкой.
-- Сколько вам лет?
-- Шестнадцать.
Она казалась удивленной.
-- Я думала, вам больше.
-- Только что исполнилось шестнадцать,-- уточнил он,-- все постоянно думают, что я старше. Матери всегда приходилось спорить с кондукторами трамваев, они утверждали, что мне ближе к пяти, чем к трем. Она совершенно серьезно думала о том, чтобы зашить копию метрического свидетельства в мою шапку.
Он рассмеялся.
-- Вы еще мальчик,-- сказала Бетти,-- мне около девятнадцати. Да, приходите почаще, навещайте меня.
Эдвард думал провести в Оксфорде три года. А потом вернуться в Мидлсбро и продолжить отцовское дело. Фирма отца называлась "Моубри и двоюродные братья", но "двоюродные братья" давно умерли, и все дело должно было перейти к Эдварду.
-- Почему бы вам не подготовиться и не поступить также в Оксфорд? -- сказал он вдруг, обращаясь к Энтони.-- Вы могли бы попасть туда совершенно легко, что же касается средств, то я попросил бы отца, он бы помог. Он о вас очень хорошего мнения. Сделайте это, для моего удовольствия.
Энтони покачал головой:
-- Я уже думал об этом, но мне страшно.
Эдвард с недоумением посмотрел на друга.
-- Что же тут может быть страшного? -- спросил он.
-- Мне страшно за себя,-- ответил Энтони,-- никто бы не поверил, но, если я себя распущу, то стану мечтателем. Это у меня от отца. Попади я в Оксфорд и окажись посреди всех этих старинных колледжей и садов, я не смогу побороть себя. Я кончил бы тем, что стал бы самым обыкновенным студентом. Мне и здесь приходится бороться с самим собою.
Эдвард и Бетти стали прислушиваться к нему, внезапно заинтересованные его словами. Девушка наклонилась вперед и положила подбородок на скрещенные руки. Энтони встал и подошел к окну. Полянки еще не были скошены. Он посмотрел вниз, на Мидлсбро, который начинал утопать в темноте.
-- Вы, вероятно, не понимаете, о чем я говорю,-- сказал он.-- Бедность, страх, вся жизнь -- сплошная борьба за лучшее будущее.
Он повернулся и окинул взором мягко освещенную комнату с расписным потолком, роскошным камином, бархатными занавесями, прекрасными картинами и персидскими коврами.
-- Каждый человек видит в другом только дурное,-- продолжал он.-- На меня смотрят свысока и стараются покровительствовать. А я хочу выйти из такого положения. Наука для меня не помощь. Что из меня может выйти без средств или протекции? Школьный учитель с жалованьем восемьдесят Фунтов в год. Единственное, на что я могу рассчитывать,-- какое-нибудь дело. Для этого я гожусь. Я чувствую, что мог бы иметь успех в делах. Налаживать, организовывать, заставлять людей смотреть на веши, как я на них смотрю, заставлять их делать, чего я хочу. Это все равно что бороться, только здесь для борьбы вы пользуетесь головой, а не руками. Я постоянно думаю о вещах, которые можно сделать и которые всем принесут пользу. Я надеюсь, что когда-нибудь добьюсь этого. Мой отец изобретал различные машины, а другие крали его идеи и пользовались ими для своего обогащения. Со мной бы этого не случилось. Каждый имел бы свою долю, а я...-- Он остановился и замолчал.-- Мне очень стыдно,-- сказал он,-- мне показалось, что я говорю сам с собою. Я забыл, где нахожусь.
Бетти встала.
-- Мне кажется, что вы совершенно правы,-- сказала она.-- И если вам удастся выбиться в люди, вы подумаете о тех, кто живет в бедности и в страхе за свою жизнь. Вы их хорошо знаете и будете знать, как им помочь. Не правда ли, вы им поможете?
Она говорила серьезным тоном. Она бы говорила таким тоном, если бы подавала петицию премьер-министру.
-- Ну конечно, я стал бы им помогать. Я надеюсь.
Она позвонила и сказала, чтобы подали кофе и пирожные. Пока они пили кофе, она сказала, что собирается купить себе велосипед. Только что был изобретен новый велосипед с двумя одинакового размера колесами. Такой, чтобы на нем могли кататься дамы.
Эдвард был поражен. У Бетти и без того была репутация эксцентричной девушки. Она любила дальние прогулки, гуляла обутая в тяжелые ботинки и редко надевала перчатки. О ней стали бы еще больше судачить, завидев ее на велосипеде. Бетти считала, что она поступает правильно. В качестве дочери видного деятеля в Мидлсбро, она может до известной степени пренебрегать условностями и открывать для других новые пути. Девушки, которые работают на фабриках и заводах и которые видятся со своими родственниками два раза в год, могли бы ездить на велосипеде домой каждый праздник и совершать экскурсии за город в предпраздничные дни. Она была уверена, что в первое время над ней будут смеяться, но позже ее примеру последуют многие.
Самое трудное было научиться ездить на велосипеде. Она предполагала выбираться по утрам за город и там учиться обращаться с непривычной машиной. Но для начала ей нужна была помощь и поддержка. Она имела в виду сына садовника, но боялась, что он недостаточно силен для этого.
-- Мне бы хотелось, чтобы вы разрешили мне пойти с вами,-- сказал Энтони,-- я люблю гулять ранним утром. Это освежает мозги на весь оставшийся день.
-- Благодарю,-- ответила она,-- я действительно подумала о вас, но было совестно отрывать вас от занятий.
Она обещала дать ему знать, когда доставят велосипед. Было бы хорошо, если бы он пришел посмотреть на него сначала.
Энтони не без тоски попрощался с Эдвардом, они расставались месяца на три. У него было не много друзей в школе, он был слишком самостоятелен для этого. Молодой Моубри был единственным товарищем, к которому он питал дружеские чувства.
"Приготовительное и коммерческое училище" Теттериджа, как ни странно, процветало. В циркулярах о школе говорилось, что она отвечает городским потребностям. Состоятельный класс Мидлсбро, вернее, торговцы, служащие, получавшие приличный заработок, и зажиточные углекопы были донельзя расчетливы, но среди простых рабочих и механиков находились многие, которые мечтали о лучшем будущем для своих детей. Очень многие стремились к образованию, чего боялись в высших кругах как начала красной опасности и нарушения основ, но рабочие смотрели на образование как на верный путь в обетованную землю. У Теттериджа был несомненный педагогический талант. Мальчики любили его и часто говорили о нем и о том, с чем он их ознакомил. Было ясно, что дом на Брайдлингтон-стрит скоро окажется недостаточным по размерам.
-- Это звучит безрассудно,-- сказал Теттеридж,-- но иногда мне хочется, чтобы я в свое время не был таким чувствительным.
-- Что же вы сделали, в чем вы себя упрекаете? -- спросил Энтони.
-- Я последовал вашему отличному, но юношескому совету, Тони, и основал эту школу,-- объяснил Теттеридж.
-- Что же в этом дурного? -- рассмеялся Энтони.
-- Успех,-- ответил Теттеридж.-- Школа слишком быстро растет. В конце концов, она станет большой организацией с филиальными учреждениями, с помощниками и священниками, которые будут читать молитвы в восемь часов. Я должен буду надеть фрак и напялить на голову цилиндр. Родители моих учеников, несомненно, мечтают об этом.
-- Но останутся праздники, во время которых вы сможете делать экскурсии пешком, в коротких брюках и клетчатых кепи,-- весело откликнулся Энтони.
-- Нет, я не смогу делать этого,-- сказал Теттеридж.-- Я должен буду жениться. Вероятно, у меня будут дети. Придется уезжать на месяц на берег моря и слушать негритянские песни. Дети будут этого требовать. Мне, очевидно, не обойтись, и я никогда не покину Мидлсбро. Я, вероятно, и умру здесь в качестве почетного гражданина города. Знаете ли, о чем я когда-то мечтал? Я все это до точности разработал. Я хотел бы странствовать по всему свету с моей скрипкой, как Оливер Голдсмит. По пути зарабатывать свой хлеб, ночевать под открытым небом или где-нибудь в деревенском сарае, слушать разговоры и рассказы, наблюдать людей, любоваться видами, сочинять стихи, сидя на камне у проезжей дороги. Знаете, Тони, мне кажется, я мог бы себе составить имя в качестве поэта, оставить по себе память.
-- Но у вас остаются свободные вечера,-- возразил Энтони.-- Ученики уходят в четыре часа. Вы могли бы писать между чаем и ужином.
-- Но как вы думаете, что бы сказали родители моих учеников, если бы я этим занялся? Да и рифмы не приходят между чаем и ужином, они приходят во время урока математики. И я гоню их прочь и закрываю за ними дверь. Они никогда больше не возвращаются.
Лицо Энтони выражало смущение. Он что-то начинал понимать. Теттеридж засмеялся.
-- Совершенно верно,-- сказал он. Он снял с камина карточку дочери учителя и поцеловал ее.-- Я скоро женюсь на самой прекрасной девушке, и мы будем очень счастливы.
Он поставил на место последний снимок мисс Ситон. У нее уже не было прежнего кукольного выражения. Рот сделался более серьезным, и исчезло удивление в глазах. Она была больше похожа на молодую женщину.
Теттеридж предоставил Энтони поиски новых возможностей. Энтони не знал еще, что делать, когда случилось нечто неожиданное. Младшая сестра Уормингтон после недолгой болезни умерла. Миссис Плумберри ухаживала за нею во время болезни и по просьбе Энтони пошла узнать в доме No 15 на Бертон-сквер, как обстоят дела. Дело казалось подходящим. В саду были выстроены две большие классные комнаты. Миссис Плумберри от рождения была хорошим дипломатом. Она сообщила, что мисс Уормингтон, оставшись совершенно одинокой, поплакала на материнском плече миссис Плумберри и созналась ей, что школа значительно упала за последнее время, что у нее не было ни сил, ни желания вести ее дальше. Миссис Плумберри посоветовала ей поискать себе заместителя и поговорить о том, чтобы у нее купили школу. Мисс Уормингтон сказала, что охотно продала бы дело, но не знает, где ей найти покупателя, и миссис Плумберри, не обещав ничего определенного, сказала, что поищет.
И случилось, что раз миссис Стронгсарм и Энтони снова очутились в столовой дома 15 на Бертон-сквер, но в этот раз миссис Стронгсарм уже не сидела на краешке стула и, когда вошла мисс Уормингтон, она первая протянула ей руку. Сначала миссис Стронгсарм хотела сделать вид, что она не видит протянутой руки, но вторая натура взяла верх. Мисс Уормингтон, старая и слабая женщина, была все-таки еще достаточно внушительной, и миссис Стронгсарм сочла нужным извиниться за вторжение.
Мисс Уормингтон улыбнулась, когда пожала руку Энтони.
-- Когда мы виделись в последний раз, вы были маленьким мальчиком,-- сказала она,-- и вы сидели на стуле, поджав под себя ногу.
-- И он не захотел поступить к вам в школу, если помните,-- вмешалась миссис Стронгсарм. Она считала все-таки нужным напомнить об этом.
Мисс Уормингтон покраснела.
-- Я думаю, что вы поступили правильно,-- сказала она,-- мне о вас говорили много хорошего.
Энтони закрыл дверь и подставил ей стул.
-- И я вижу, что он приобрел хорошие манеры,-- добавила она с новой улыбкой.
Энтони засмеялся.
-- Я был достаточно груб, а вы очень любезны, что простили мне мою грубость.
Дело, по крайней мере в отношении мисс Уормингтон, было скоро покончено. Она потом очень удивлялась, как она могла принять предложение Энтони, даже не поспорив с ним. Его предложение было гораздо незначительнее, чем та сумма, на которую она рассчитывала. Но во всех других вопросах, кроме главного, он охотно шел на уступки, и ей все время казалось, что все делается так, как она и хотела. Они условились, что сделка будет совершена между миссис Стронгсарм и мисс Уормингтон, и Энтони все время объяснял, что его мать желала бы, чтобы было так, а не иначе, а миссис Стронгсарм все подтверждала односложными словами или даже знаками.
За чашкой чая дамы обменялись письмами. Миссис Стронгсарм обязалась уплатить триста фунтов и приняла на себя все обязательства мисс Уормингтон.
-- А откуда мы возьмем деньги, ты наверное уже знаешь? -- сказала миссис Стронгсарм, когда за ними закрылась дверь дома номера 15,-- я лично этого не могу понять.
Энтони рассмеялся.
-- Все будет в порядке, мама,-- сказал он,-- не волнуйтесь.
-- Послушать его! -- пробормотала она, обращаясь к вечерней темноте.-- Он спокойно говорит о трехстах фунтах, которые должен заплатить в следующий четверг, и смеется еще. О, если бы у твоего бедного отца была такая голова!
Он объяснил своей тетке, что в настоящем деле у него имеется хорошее обеспечение и что поэтому она теперь получит только пять процентов. Она старалась уговорить его на семь, больше из принципа, нежели из расчета на успех. Но он только смеялся. Понемногу Энтони сделался ее доверенным, и под его руководством ее сбережения быстро росли. Для миссис Ньют хорошее дельце доказывало существование пекущегося о нас Бога. Она начала смотреть на своего племянника с большим уважением, так как, очевидно, Бог помогал ему своими советами.
У него было для нее и другое предложение. Собаки давным-давно были распроданы, а старый железнодорожный вагон разваливался. Низенький дом, в котором тетка теперь жила в одиночестве, грозил последовать примеру вагона, но земля, на которой он был выстроен, увеличилась в стоимости. Цена, которую, по его мнению, можно было бы получить за землю, заставила тетку прислушаться к его мнению. Продав землю и дом, она могла бы переехать на Бертон-сквер, платя только за помещение и за еду. Сумма, которую он назначил за это, заставила ее слушать еще внимательнее. Но он обещал, что устроит ее очень комфортабельно и будет о ней заботиться. Она снова сделала попытку тронуть его, но он только поцеловал ее и сказал, что за всем присмотрит и чтобы она не волновалась. Она прожила сорок лет -- ровно столько -- в своем коттедже на Мурэнд-лайн. Один день после свадьбы они с мужем провели на берегу моря, затем он привез ее сюда, и ни разу в жизни с тех пор она не спала в другом месте. В те времена их дом окружали поля. Она несколько раз обошла комнаты, выбирая то, что взяла бы с собой. В назначенный день она, впрочем, была готова. Купила перчатки и новую шляпу. Нужно же было прилично одеться, чтобы жить на Бертон-сквер.
У Энтони было две комнаты в верхнем этаже, одна для спальни и другая для кабинета. Он всегда любил читать. Его любимыми книгами были книги исторического содержания и мемуары. Особенно он любил Монтеня. Что касается беллетристики, то он ограничивался путешествиями Гулливера. Были также книги по наиболее интересующему его вопросу: "Самопомощь" Смайлса, "От каюты до Белого дома", автобиография Франклина и "Жизнь Авраама Линкольна".
Мать бросила портняжное искусство. Молодой Теттеридж привез молодую жену, и у матери появились новые заботы: присматривать за хозяйством для пятерых человек, даже при наличии прислуги не так-то просто. Часто по вечерам она приносила свое шитье и сидела возле работавшего Энтони.
Близилось время ноябрьских каникул. Энтони был теперь в старшем, шестом классе. Он решил окончить школу к Рождеству. Высший шестой класс все свое время тратит на изучение классиков, а это ему не было нужно.
-- Что ты думаешь делать, когда кончишь школу? -- спросила мать.-- У тебя уже имеется что-нибудь на примете?
-- Я поступлю в дело к Моубри, если он захочет меня взять,-- ответил Энтони.
-- Эдвард наверное замолвит за тебя словечко, не правда ли? -- высказала она предположение.
-- Да, я на это рассчитываю,-- ответил он.
Энтони снова обратился к своей книге, но игла матери лежала без дела.
-- У тебя ведь и с девочкой хорошие отношения? -- спросила она.-- Говорят, он все делает, что она ни попросит.
Энтони не ответил. Казалось, он не слышал вопроса. Наперсток матери упал и покатился по полу. Энтони поднял его и подал ей.
-- Что она из себя представляет? -- спросила мать.
-- О,-- ответил он,-- она премилая девушка.
-- Она старше тебя?
-- Да, кажется, старше, но ненамного.
-- Том Криппс был вчера утром в районе болот.-- Мать снова принялась за шитье.-- Вероятно, он стрелял дичь. Он видел вас там. Он любит болтать. Это ведь ничего не значит?
Энтони опустил книгу на колени.
-- Когда отец женился на вас, он был влюблен?
Мать с удивлением взглянула на него.
-- Что за странный вопрос,-- сказала она,-- конечно, он был влюблен, безумно влюблен. Говорили, что я была самой красивой девушкой в Мидлсбро, не считая, конечно, богачек. Почему ты спрашиваешь?
Вместо того чтобы ответить, он задал новый вопрос:
-- Что значит быть безумно влюбленным?
Мать улыбнулась про себя. Седая голова поднялась выше, чем обыкновенно.
-- Ну, знаешь,-- сказала она,-- он должен был делать шесть миль туда и столько же обратно, чтобы видеть меня ровно пять минут. Он говорил, что убьет себя, если я за него не выйду. И он был ревнив, не знаю, почему, я не смела разговаривать с кем бы то ни было, кто был одет в брюки. Он писал мне стихи. Но однажды, когда мы поссорились, он все сжег.
Энтони молчал. Она кинула на сына быстрый взгляд. И вдруг поняла, о чем он думал.
-- Но это ничего не значит,-- сказала она,-- я часто слышала, что люди без этого живут еще лучше.
Она продолжала болтать, посматривая на него исподтишка.
-- Молодой Теттеридж был по уши влюблен, когда первый раз попал к нам. От женитьбы у него, пожалуй, ничего не изменится. Но и Тед Моубри, я говорю о старике, был влюблен. Он готов был целовать те места на земле, по которым ступала его жена. Все говорили об этом. И это не помешало ему волочиться за кем попало, хотя не прошло и трех лет после их свадьбы. Я думаю, она была бы рада, не будь он вначале так горяч. Он дольше оставался бы теплым.-- Женщина рассмеялась.
-- Если кого-нибудь просто любишь и чувствуешь, что нравишься, это гораздо лучше, это длится дольше и дает счастье. А если у нее имеются деньги и она в тяжелые минуты может помочь, тем лучше.
Она помолчала, вдевая нитку в иголку.
-- А у тебя было влечение к кому-нибудь? -- спросила она.
-- Нет, это меня смущает,-- ответил он.-- Должно быть, я еще слишком молод.
Мать покачала головой.
-- Ты слишком рассудителен,-- сказала она,-- ты никогда не будешь делать глупостей, в том смысле, как это обычно понимается. Ты женишься с открытыми глазами: и она будет счастлива, потому что ты не из тех людей, которые то горячи, то холодны и которые раскаиваются в том, что они однажды сделали. Это-то и есть то, что больше всего страшит женщину.
Она уложила свою работу и встала.
-- Не сиди слишком долго,-- сказала она.-- Не жги свечу с обоих концов.
Она наклонилась над ним, немного помолчала, держа его голову в своих руках.
-- Я надеюсь, ты знаешь, какой ты красивый,-- сказала мать, поцеловала его и вышла.