I.

...Поѣздъ опоздалъ на полчаса, и переѣздъ со станціи оказался длиннѣе, чѣмъ предполагалъ Оливеръ Лайонъ, а потому, когда онъ доѣхалъ до дому, то нашелъ, что обитатели его уже всѣ пошли одѣваться къ обѣду, и его привели прямо въ отведенную для него комнату. Шторы были спущены въ этомъ убѣжищѣ, свѣчи зажжены, огонь въ каминѣ ярко горѣлъ, и когда слуга живо помогъ ему переодѣться, то ему стало тепло и весело на душѣ: домъ, куда онъ пріѣхалъ, обѣщалъ быть пріятнымъ домомъ и доставить много развлеченій, веселыхъ знакомствъ, оживленныхъ бесѣдъ, не говоря уже о прекрасной ѣдѣ.

Онъ былъ занятой человѣкъ, и занятія не позволяли ему часто ѣздить въ гости къ знакомымъ по деревнямъ; но онъ слыхалъ отъ людей, болѣе свободныхъ, чѣмъ онъ, что въ иныхъ деревенскихъ домахъ проводятъ время очень пріятно. Онъ предвидѣлъ, что въ этомъ домѣ онъ пріятно проведетъ время.

Въ спальной деревенскаго дома онъ прежде всего осматривалъ книги на полкахъ и картины на стѣнахъ: онъ считалъ, что эти вещи до нѣкоторой степени выясняютъ образованіе и даже характеръ хозяевъ. Хотя въ настоящемъ случаѣ ему некогда было обстоятельно заняться такимъ обзоромъ, но бѣглый взглядъ показалъ ему, что если литература, по обыкновенію, была главнымъ образомъ американская и юмористическая, то искусство состояло не изъ дѣтскихъ акварельныхъ упражненій и не изъ "благочестивыхъ" гравюръ.

На стѣнахъ красовались старомодныя литографіи, большею частію портреты провинціальныхъ джентльменовъ со стоячими воротничками и въ перчаткахъ для верховой ѣзды: изъ этого онъ могъ, пожалуй, заключить къ своему удовольствію, что портретныя традиціи здѣсь въ чести. На столикѣ у постели лежалъ модный романъ м-ра Le Fanu: идеальное чтеніе для деревенскаго дома въ полуночное время. Оливеръ Лайонъ не могъ удержаться, чтобы не заглянуть въ книгу, въ то время какъ застегивалъ манжетки рубашки.

Быть можетъ, вслѣдствіе этого онъ не только засталъ всѣхъ въ гостиной, когда сошелъ внизъ, но даже могъ заключить по той торопливости, съ какой пошли обѣдать, что онъ заставилъ всѣхъ ждать. Его не успѣли даже представить ни одной дамѣ, и онъ пошелъ за столъ въ группѣ такихъ же одинокихъ мужчинъ. Послѣдніе произвели обычную тѣсноту въ дверяхъ столовой, и развязкой всего этого было то, что онъ послѣднимъ сѣлъ за столъ.

Общество собралось за столомъ довольно многолюдное: двадцать пять человѣкъ сѣло обѣдать. Онъ увидѣлъ при этомъ къ своему удовольствію, что одна изъ хорошенькихъ женщинъ сидѣла около него; по другую сторону сидѣлъ какой-то джентльменъ. Но ему некогда было пока заниматься сосѣдями: онъ искалъ глазами сэра Дэвида, котораго никогда не видалъ, и котораго ему, разумѣется, было любопытно увидѣть.

Но, очевидно, сэръ Дэвидъ не присутствовалъ за столомъ, да и не мудрено впрочемъ, такъ какъ ему было девяносто лѣтъ отъ роду. Оливеръ Лайонъ съ величайшимъ удовольствіемъ готовился писать портретъ съ такого старца, а пока съ большимъ интересомъ разглядывалъ его сына, спрашивая себя: похожъ ли онъ на отца?

Артуръ Ашморъ былъ краснощекій, плотный англійскій джентльменъ, но какъ сюжетъ -- не особенно интересенъ для живописца; онъ могъ быть фермеромъ, но могъ быть и банкиромъ: характеристическаго въ его наружности ровно ничего не было. Жена его тоже не годилась въ модели; она была толстая, бѣлокурая, безцвѣтная женщина и имѣла одну общую съ мужемъ черту: оба казались совсѣмъ новенькими, точно ихъ только-что отполировали. Происходило ли это отъ ея цвѣта лица, или отъ платья, Лайонъ не могъ отдать отчета, но только всякому чувствовалось, что если ее посадить въ золотую раму, то рама будетъ дороже картины. Она уже и безъ того походила на плохой, хотя и дорогой портреть, неудавшійся искусному художнику, и Лайонъ не чувствовалъ охоты копировать это произведеніе.

Хорошенькая женщина по правую его руку разговаривала съ своимъ другимъ сосѣдомъ, а джентльменъ, сидѣвшій по лѣвую руку, казался застѣнчивымъ и растеряннымъ, такъ что онъ могъ предаваться своему любимому занятію: разглядывать и изучать окружающія лица. Это развлеченіе доставляло ему больше удовольствія, чѣмъ всякое другое, и онъ часто думалъ, какое счастіе, что человѣческая маска такъ интересуетъ его, когда ему приходится зарабатывать деньги воспроизведеніемъ ея на полотнѣ. Еслибы лицо Артура Ашмора не было такимъ лакированнымъ, и еслибы оно не напоминало собой печатной страницы, безъ всякихъ знаковъ препинанія, то и оно въ своемъ родѣ могло бы нравиться. Но кто бы былъ этотъ джентльменъ... четвертый отъ него счетомъ? Лицо его поразило Оливера Лайона. Сначало она показалось ему необыкновенно красиво. Джентльменъ былъ еще молодъ, и черты лица его правильны: у него были густые, свѣтлые усы, завитые на кончикахъ, блестящій, любезный, можно сказать, отважный видъ и большая сверкающая брилліантами шейная булавка. Онъ казался счастливымъ и довольнымъ собой человѣкомъ, и Лайонъ замѣтилъ, что взглядъ его глазъ былъ мягокъ и тепелъ какъ сентябрьское солнце; отъ этого взгляда любовь должна была созрѣвать въ сердцахъ людей, подобно тому, какъ отъ горячихъ лучей солнца зрѣютъ виноградъ и персики.

Страннымъ въ его наружности была нѣкоторая смѣсь строгаго приличія и эксцентричности: точно онъ былъ авантюристъ, съ рѣдкимъ совершенствомъ поддѣлывавшійся подъ джентльмена, или же джентльменъ, взявшій странную привычку носить съ собой скрытое оружіе. Онъ могъ бы быть низложеннымъ королемъ или военнымъ корреспондентомъ большой газеты: онъ былъ въ равной степени представителемъ духа предпріимчивости и традиціи, хорошихъ манеръ и дурного тона. Лайонъ заговорилъ, наконецъ, съ своей сосѣдкой и спросилъ ее: кто этотъ господинъ?

-- О! это полковникъ Кепедосъ; развѣ вы его не знаете?

Лайонъ не зналъ и просилъ просвѣтить его. Сосѣдка отличалась пріятнымъ обращеніемъ и, очевидно, привыкла къ быстрымъ переходамъ отъ одного предмета къ другому; она отвернулась отъ своего другого собесѣдника съ методическимъ видомъ; какъ хорошая кухарка переходитъ отъ одной кастрюли къ другой.

-- Онъ много подвизался въ Индіи; развѣ онъ не знаменитъ?-- спросила она.

Лайонъ сознался, что не слыхивалъ про него, и она продолжала:

-- Ну, что-жъ, можетъ быть, онъ и не знаменитъ, но онъ говоритъ, что знаменитъ; а когда вы такъ думаете, то не все ли это равно?

-- Когда вы думаете?

-- Я хочу сказать, когда онъ думаетъ... вѣдь это все равно, полагаю.

-- Вы хотите сказать, что онъ говоритъ то, чего нѣтъ въ дѣйствительности?

-- О, Боже мой, нѣтъ... я этого не знаю. Онъ очень уменъ и забавенъ... самый умный человѣкъ въ домѣ, если только вы не умнѣе его. Но вѣдь этого я еще не могу знать, не правда ли? Я знаю о людяхъ только то, что знаю; я думаю, что этого достаточно.

-- Для нихъ достаточно?

-- О, я вижу, что вы умны. Достаточно для меня. Но я слышала про васъ,-- продолжала лэди.-- Я знаю ваши картины, и восхищаюсь ими. Но, знаете, вы на нихъ не похожи.

-- Я пишу большею частью портреты и обыкновенно не гонюсь за тѣмъ, чтобы они были на меня похожи.

-- Понимаю, что вы хотите сказать. Но ваши портреты гораздо колоритнѣе. Вы и здѣсь будете съ кого-нибудь писать?

-- Меня пригласили написать портретъ сэра Дэвида. Я нѣсколько разочарованъ, что не вижу его сегодня вечеромъ.

-- О! онъ ложится спать совсѣмъ не по-людски... въ восемь часовъ или что-то въ этомъ родѣ. Вы знаете -- вѣдь онъ совсѣмъ старая мумія.

-- Старая мумія?-- повторилъ Лайонъ.

-- Я хочу сказать, что на немъ надѣто штукъ двѣнадцать фуфаекъ и все въ этомъ родѣ. Ему вѣчно холодно.

-- Я никогда не видѣлъ его, ни его портрета или фотографіи. Меня удивляетъ, что до сихъ поръ онъ не собрался снять съ себя какой-нибудь портретъ... долгонько же онъ ждалъ.

-- Ахъ! это потому, что онъ боялся,-- своего рода суевѣріе, знаете. Онъ былъ убѣжденъ, что если съ него снимутъ портретъ, то онъ немедленно умретъ. Онъ только теперь согласился на это.

-- Онъ готовъ, значить, умереть?

-- О, теперь, когда онъ такъ старъ, ему все равно.

-- Ну, что-жъ, надѣюсь, что я не убью его,-- сказалъ Лайонъ.-- Со стороны сына его довольно невеликодушно было пригласить меня въ такомъ случаѣ.

-- О! они ничего не выиграютъ отъ его смерти... они уже все получили!-- отвѣтила его собесѣдница, точно она принимала каждое слово буквально.

Ея болтливость была систематическая; она дружилась такъ же серьезно, какъ еслибы играла въ вистъ.

-- Они дѣлаютъ все, что хотятъ... зовутъ, гостей полонъ домъ... имъ дала carte blanche.

-- Вижу... но титулъ все еще за отцомъ?

-- Да; но вѣдь это не важно.

Нашъ художникъ засмѣялся, къ великому удивленію его собесѣдницы. Прежде чѣмъ онъ пришелъ въ себя, она уже болтала взапуски съ своимъ другимъ сосѣдомъ. Джентльменъ, сидѣвшій по его лѣвую руку, рискнулъ сдѣлать какое-то замѣчаніе, и они кое о чемъ поговорили. Этотъ господинъ съ трудомъ игралъ свою партію: онъ высказывалъ свои мнѣнія, какъ дамы стрѣляютъ изъ пистолета, отворачиваясь въ другую сторону. Чтобы ловить его слова, Лайону приходилось наклоняться въ его сторону, и тутъ онъ замѣтилъ необыкновенную красавицу, сидѣвшую съ той же стороны стола, какъ и онъ, неподалеку отъ его собесѣдника. Она сидѣла къ нему профилемъ, и сначала его поразила только красота профиля, но затѣмъ ему померещилось какъ бы нѣчто знакомое.

Онъ не сразу узналъ ее только потому, что не ожидалъ ее здѣсь встрѣтить; онъ такъ долго нигдѣ не встрѣчалъ ея и не имѣлъ о ней рѣшительно никакихъ извѣстій. Онъ часто о ней думалъ, но она исчезла изъ его жизни. Онъ думалъ о ней, по крайней мѣрѣ, раза два въ недѣлю, а развѣ это не часто, когда не видишь человѣка цѣлыхъ двѣнадцать лѣтъ? Секунду спустя послѣ того какъ онъ узналъ ее, онъ снова почувствовалъ, какъ правъ онъ, считая, что только она одна могла быть такъ прекрасна: другой такой очаровательной головки не найти въ цѣломъ свѣтѣ. Она сидѣла, слегка наклонившись впередъ, въ профиль къ нему и, повидимому, слушала то, что ей говорилъ сосѣдъ. Она слушала сосѣда, но взглядъ ея былъ неотступно обращенъ въ какую-то точку, и Лайонъ высмотрѣлъ эту точку. То былъ джентльменъ, котораго ему назвали полковникомъ Кепедосомъ. Взглядъ красавицы покоился на немъ съ видимымъ и какъ бы привычнымъ удовольствіемъ. Страннаго тутъ ничего не было, такъ какъ полковникъ безспорно долженъ былъ нравиться женщинамъ; но Лайонъ былъ слегка разочарованъ тѣмъ, что именно она такъ пристально глядѣла на полковника, не удостоивая его, Лайона, взгляда. Между ними все было кончено, и онъ не имѣлъ на нее никакихъ правъ, но она должна же была знать, что онъ пріѣдетъ (конечно, это не было такимъ важнымъ событіемъ, но не могла же она жить въ домѣ и не слышать объ этомъ), и какъ-то неестественно, чтобы ей не было до этого ровно никакого дѣла.

Она глядѣла на полковника Кепедоса такъ, какъ еслибы была въ него влюблена... Удивительное дѣло для такой гордой, скромной женщины. Но, безъ сомнѣнія, такъ слѣдуетъ, если ея мужу это нравится, или онъ не обращаетъ вниманія: Лайонъ слышалъ мелькомъ, нѣсколько лѣтъ тому назадъ, что она замужемъ, и былъ увѣренъ (такъ какъ не слыхалъ, чтобы она овдовѣла), что счастливый смертный, котораго она предпочла ему, бѣдному художнику, изучавшему искусство въ Мюнхенѣ, находится здѣсь.

Полковникъ Кепедосъ, повидимому, не замѣчалъ этого обстоятельства, и Лайонъ страннымъ образомъ на это скорѣе сердился, нежели радовался. Вдругъ красавица повернулась прямо лицомъ къ нашему герою. Онъ такъ приготовился въ этой встрѣчѣ, что немедленно улыбнулся, какъ проливается слишкомъ полный стаканъ; но она не отвѣтила ему улыбкою, а тотчасъ же отвернунулась и откинулась на спинку стула. Выраженіе ея лица въ этотъ моментъ какъ будто говорило: вы видите, я такъ же хороша, какъ и прежде. На что онъ мысленно отвѣтилъ:-- да! но какая мнѣ въ томъ корысть!

Онъ спросилъ молодого человѣка, сидѣвшаго рядомъ съ нимъ, кто эта красавица, пятая счетомъ отъ него. Молодой человѣкъ наклонился впередъ, взглянулъ и сказалъ:

-- Кажется, это м-съ Кепедосъ.

-- Вы хотите сказать: жена вонъ того господина?

И Лайонъ показалъ на того, кого сосѣдка назвала ему этой фамиліей.

-- О! развѣ онъ м-ръ Кепедосъ?-- спросилъ молодой человѣкъ, который былъ, повидимому, какъ въ лѣсу.

Онъ и самъ въ этомъ сознавался, и объяснялъ тѣмъ, что здѣсь гоститъ слишкомъ много народа, а онъ всего лишь третьяго-дня какъ пріѣхалъ. Для Лайона было, очевидно, что м-съ Кепедосъ влюблена въ своего мужа, такъ что онъ болѣе чѣмъ когда-либо пожалѣлъ, что на ней не женился.

-- Она очень постоянная женщина,-- замѣтилъ онъ минуты три спустя своей сосѣдкѣ и прибавилъ, что говоритъ о м-съ Кепедосъ.

-- Ахъ, вы ее знаете?

-- Я знавалъ ее прежде... когда жилъ за границей.

-- Почему же вы спрашивали меня про ея мужа?

-- Именно по этой причинѣ. Она вышла замужъ послѣ того... я и не зналъ ея теперешней фамиліи.

-- Какъ же вы ее узнали?

-- Вотъ этотъ джентльменъ, который сидитъ рядомъ со мной, сказалъ мнѣ... онъ, кажется, знаетъ.

-- Вотъ не подозрѣвала, что онъ что-нибудь знаетъ,-- замѣтила она, взглядывая на того, о комъ шла рѣчь.

-- Онъ, кажется, ничего не знаетъ, кромѣ этого.

-- Значитъ, вы сами открыли, что она постоянная. Что вы хотите этимъ сказать?

-- Ахъ, не разспрашивайте меня!-- сказалъ Лайонъ:-- я хочу васъ разспрашивать. Какъ вы всѣ ее здѣсь находите?

-- Вы слишкомъ многаго требуете! Я могу говорить только за себя и я нахожу ее черствой и сухой женщиной.

-- Только потому, что она честна и прямодушна?

-- Вы хотите сказать, что мнѣ нравятся только такіе люди, которые обманываютъ?

-- Я думаю, всѣмъ намъ они нравятся до тѣхъ поръ, пока мы не понимаемъ, что они и насъ обманываютъ. И кромѣ того, въ ея лицѣ есть что-то такое особенное... римское, несмотря на англійскіе глаза. Въ сущности, она англичанка съ головы до пятокъ, но ея цвѣтъ лица, низкій лобъ и эти великолѣпные волнистые черные волосы придаютъ ей сходство съ красавицей contadim.

-- Да, и чтобы усилить этотъ эффектъ, она всегда втыкаетъ себѣ въ голову булавки и шпаги. Должна сознаться, что ея мужъ мнѣ больше нравится; онъ такъ уменъ.

-- Когда я былъ съ нею знакомъ, тогда ей нечего было бояться никакихъ сравненій. Она была самымъ очаровательнымъ существомъ въ Мюнхенѣ.

-- Въ Мюнхенѣ?

-- Ея родные тамъ жили; они были небогаты и поселились тамъ изъ экономіи; жизнь въ Мюнхенѣ очень дешева. Отецъ ея -- младшій сынъ какой-то благородной фамиліи; онъ женился вторично и у него дома куча дѣтей. Онъ былъ отъ первой жены и не любилъ мачихи, но она очень хорошо обращалась съ братишками и сестренками. Я разъ набросалъ ея эскизъ въ видѣ Шарлотты "Вертера", разрѣзывающей хлѣбъ и намазывающей его масломъ для собранныхъ вокругъ нея ребятишекъ. Всѣ художники въ Мюнхенѣ были влюблены въ нее, но она и глядѣть не хотѣла на такую мелкоту, какъ мы. Она была слишкомъ горда... въ этомъ я готовъ съ вами согласиться. Но она не была ни спѣсива, ни тщеславна; она была проста, откровенна и добра со всѣми. Она напоминала мнѣ Этель въ "Ньюкомахъ" Теккерея. Она говорила мнѣ, что должна выйти за богатаго человѣка: это единственный способъ, какимъ она можетъ помочь семьѣ. М-ръ Кепедосъ -- богатый человѣкъ?

-- Она это говорила вамъ?-- переспросила сосѣдка.

-- О! я, разумѣется, предлагалъ ей руку и сердце. Но она, очевидно, считаетъ себя счастливой!-- прибавилъ онъ.

Когда дамы вышли изъ-за стола, хозяинъ предложилъ джентльменамъ, какъ водится, пересѣсть ближе другъ къ другу, и Лайонъ очутился какъ разъ напротивъ полковника Кепедоса.

Разговоръ вертѣлся, какъ и до сихъ поръ, главнымъ образомъ, вокругъ охоты. Многіе изъ джентльменовъ сообщали свои приключенія и мнѣнія, но голосъ полковника Кепедоса раздавался всѣхъ громче и самоувѣреннѣе. У него былъ звучный, свѣжій и мужественный голосъ, такой именно, какой, по мнѣнію Лайона, долженъ былъ быть у "красиваго мужчины". Изъ его разсказовъ явствовало, что онъ отличный наѣздникъ, и это также Лайонъ находилъ въ порядкѣ вещей. Не то чтобы полковникъ хвастался -- всѣ свои замѣчанія онъ высказывалъ спокойно и какъ бы вскользь,-- но они свидѣтельствовали объ опасныхъ экспериментахъ и рискованныхъ попыткахъ. Лайонъ очень скоро замѣтилъ, что вниманіе, съ какимъ присутствующіе относились въ разсказамъ полковника, далеко не соотвѣтствовало тому интересу, какой они представляли, такъ что, въ концѣ концовъ, разсказчикъ, замѣтивъ, что онъ, Лайонъ, во всякомъ случаѣ слушаетъ его, сталъ обращаться къ нему спеціально и глядѣть на него въ то время, какъ разсказывалъ. Лайону оставалось только слушать и симпатизировать, а полковникъ Кепедосъ принималъ это какъ должное. Съ однимъ сосѣднимъ сквайромъ случилось несчастіе: онъ упалъ съ лошади и сильно ушибся. Онъ стукнулся головой и, по послѣднимъ извѣстіямъ, до сихъ поръ еще не приходилъ въ сознаніе: очевидно, произошло сотрясеніе мозга. Всѣ высказывали свои мнѣнія насчетъ того, выздоровѣетъ онъ или нѣтъ, и какъ скоро,-- и это дало поводъ полковнику сообщить нашему художнику черезъ столъ, что онъ не счелъ бы человѣка погибшимъ, еслибы тотъ не приходилъ въ себя цѣлыя недѣли, и даже мѣсяцы, и даже годы. Онъ наклонился впередъ; Лайонъ тоже наклонился, приготовясь слушать, и полковникъ Кепедосъ объявилъ,-- онъ знаетъ изъ личнаго опыта, что въ сущности нѣтъ предѣловъ времени, какое человѣкъ можетъ безнаказанно пробыть безъ чувствъ; что это случилось съ нимъ въ Ирландіи, нѣсколько лѣтъ тому назадъ, когда онъ вывалился изъ экипажа, перевернулся въ воздухѣ и хлопнулся о земь головой. Всѣ думали, что онъ умеръ, но онъ былъ живъ; его отнесли сначала въ ближайшую хижину, гдѣ онъ пролежалъ нѣсколько дней въ обществѣ съ поросятами, а затѣмъ отвезли въ гостинницу сосѣдняго города... и чуть было не похоронили. Онъ былъ совсѣмъ безъ чувствъ, безъ малѣйшаго проблеска сознанія въ продолженіе цѣлыхъ трехъ мѣсяцевъ, и находился въ такомъ оцѣпенѣніи, что его не могли кормить, боялись дотрогиваться до него и даже глядѣть на него. Затѣмъ въ одинъ прекрасный день онъ раскрылъ глаза... здоровый и веселый, какъ муха!

-- И даю вамъ слово, что это состояніе принесло мнѣ большую пользу; оно дало отдыхъ моему мозгу.

Полковникъ какъ будто намекалъ, что для такого дѣятельнаго ума, какъ его, подобные періоды отдыха -- чистое благодѣяніе. Лайонъ находилъ его исторію удивительной, но ему хотѣлось спросить: не притворялся ли онъ отчасти,-- не теперь, не во время разсказа, но въ то время, какъ лежалъ неподвижно. Онъ, однако, удержался во-время отъ заявленія какихъ бы то ни было сомнѣній, до такой степени ему импонировалъ тонъ, какимъ полковникъ Кепедосъ разсказывалъ о томъ, какъ его чуть было не похоронили живымъ. Послѣднее случилось съ однимъ изъ его пріятелей въ Индіи; думали, что онъ умеръ отъ болотной лихорадки, и заколотили его въ гробу...

Полковникъ Кепедосъ собирался сообщить о дальнѣйшей судьбѣ этого несчастнаго джентльмена, когда м-ръ Ашморъ поднялся съ мѣста и предложилъ господамъ перейти въ гостиную. Лайонъ замѣтилъ, что никто рѣшительно не слушалъ того, что ему повѣствовалъ его новый знакомый. Оба, выйдя изъ-за стола, сошлись въ дверяхъ столовой въ то время, какъ остальные уже вышли изъ нея.

-- И неужели вашъ пріятель былъ за-живо схороненъ?-- спросилъ Лайонъ не безъ волненія.

Полковникъ Кепедосъ съ секунду поглядѣлъ на него, точно онъ уже потерялъ нить разговора. Вслѣдъ затѣмъ лицо его просвѣтлѣло... и стало отъ того вдвое красивѣе.

-- Увѣряю васъ,-- его зарыли въ землю.

-- И такъ тамъ и оставили?

-- Онъ оставался зарытымъ, пока я не пришелъ и не вырылъ его.

-- Вы?

-- Я видѣлъ его во снѣ... это самая невѣроятная исторія... я слышалъ, какъ онъ меня звалъ ночью. Я рѣшился его вырыть. Вамъ извѣстно, что въ Индіи есть особый классъ людей, которые оскверняютъ могилы. У меня было предчувствіе, что они раньше меня доберутся до него. Я поскакалъ къ его могилѣ сломя голову, говорю вамъ, и, клянусь Юпитеромъ, засталъ двоихъ, которые уже принялись разрывать ее! Кракъ... кракъ! изъ двухстволки -- и, вѣрьте слову, что отъ нихъ только пятки замелькали въ воздухѣ. Представьте, что я самъ вынулъ его изъ гроба! Воздухъ освѣжилъ его, и онъ пришелъ въ себя. Онъ намедни только возвратился въ Англію и теперь все готовъ для меня сдѣлать.

-- Онъ звалъ васъ ночью?-- переспросилъ удивленный Лайонъ.

-- Да; въ этомъ-то вся и сила! Кто же бы это меня звалъ? Не его духъ, потому что вѣдь онъ не умеръ. Не самъ онъ, потому что былъ зарытъ въ землѣ. Но вотъ подите, кто-то звалъ! Видите ли, Индія -- удивительная страна... въ ней много таинственнаго; воздухъ полонъ вещей, которыхъ вы объяснить не въ состояніи.

Они пошли изъ столовой въ гостиную, но по дорогѣ ихъ разлучили. Минуту спустя, однако, Кепедосъ снова подошелъ къ Лайону и сказалъ:

-- Ашморъ сообщилъ мнѣ, кто вы такой; конечно, я слышалъ о васъ; я очень радъ съ вами познакомиться; моя жена васъ знаетъ.

-- Я радъ, что она помнитъ меня. Я узналъ ее за обѣдомъ, но думалъ, что она меня не узнала.

-- Ахъ! это потому, вѣроятно, что ей стало стыдно,-- сказалъ полковникъ съ снисходительнымъ юморомъ.

-- Стыдно меня?-- отвѣчалъ Лайонъ въ томъ же тонѣ.

-- Да, тутъ замѣшана картина. Вѣдь вы писали ея портретъ?

-- Много разъ, и она дѣйствительно можетъ стыдиться моихъ неудачныхъ попытокъ изобразить ее.

-- Не то, не то, дорогой сэръ! я влюбился въ нее, когда увидѣлъ ту картину, которую вы были такъ добры, подарили ей.

-- Вы говорите про ту, гдѣ она съ дѣтьми... намазываетъ для нихъ хлѣбъ масломъ?

-- Хлѣбъ съ масломъ? нѣтъ... Боже мой... виноградная лоза и леопардова шкура... что-то въ родѣ вакханки.

-- Ахъ, да,-- отвѣчалъ Лайонъ,-- помню; это первый приличный портретъ, написанный мной. Мнѣ бы любопытно было поглядѣть на него теперь.

-- Не просите ее показать его вамъ; вы ее сконфузите.

-- Сконфужу?

-- Мы разстались съ портретомъ самымъ безкорыстнымъ образомъ,-- засмѣялся онъ.-- Старинный другъ моей жены -- ея семья коротко была знакома съ нимъ, когда проживала въ Германіи -- необыкновенно какъ восхитился имъ: эрцгерцогъ фонъ-Зильберштадтъ-Шрекенштейнъ (вы знаете, конечно?). Онъ пріѣзжалъ въ Бомбей, когда мы тамъ были, и такъ и впился въ вашу картину (вы знаете, что онъ самый страстный собиратель коллекцій въ Европѣ), просто глазъ не могъ отвести отъ нея, честное слово... а тутъ, какъ нарочно, подошелъ день его рожденія... Жена подарила ему картину, чтобы отвязаться отъ него. Онъ былъ въ восторгѣ... но мы лишились картины.

-- Вы очень добры, если моя картина попала въ знаменитую коллекцію... Произведеніе юношеское... Я очень польщенъ.

-- О! онъ отвезъ ее въ одинъ изъ своихъ замковъ; я не знаю, въ какой именно... Вы знаете, у него ихъ такъ много. Онъ прислалъ намъ, передъ отъѣздомъ изъ Индіи, въ благодарность за картину, великолѣпную старинную вазу.

-- Картина того не стоила,-- замѣтилъ Лайонъ.

Полковникъ Кепедосъ пропустилъ мимо ушей это замѣчаніе; онъ, повидимому, думалъ о чемъ-то другомъ. Минуту спустя, онъ сказалъ:

-- Если вы посѣтите насъ въ Лондонѣ, мы покажемъ вамъ вазу.

И въ то время, какъ они входили въ гостиную, Кепедосъ дружески подтолкнулъ художника, говоря:

-- Подите въ женѣ и поговорите съ нею; вонъ она... она будетъ въ восторгѣ.

Оливеръ Лайонъ сдѣлалъ нѣсколько шаговъ къ громадной гостиной и остановился на мгновеніе, оглядывая группы красивыхъ женщинъ, ярко освѣщенныхъ лампами; одинокія фигуры, виднѣвшіяся тамъ и сямъ, бѣлыя съ золотомъ стѣны, панели изъ стараго дам а; въ центрѣ каждой изъ нихъ находилась какая-нибудь знаменитая картина. На противоположномъ концѣ комнаты сидѣла м-съ Кепедосъ, поодаль отъ другихъ. Она помѣщалась на маленькой софѣ, и рядомъ съ нею было пустое мѣсто. Лайонъ не могъ льстить себя надеждой, что она приберегала это мѣстечко для него; ея невниманіе къ его попыткѣ возобновить съ ней знакомство за столомъ противорѣчиво этому, но тѣмъ не менѣе ему очень захотѣлось пойти и сѣсть рядомъ съ нею. Притомъ его послалъ къ ней ея мужъ. Онъ перешелъ комнату, шагая черезъ распущенные дамскіе шлейфы, и остановился передъ своей давнишней знакомой.

-- Я надѣюсь, что вы меня не прогоните,-- сказалъ онъ.

Она взглянула на него съ нескрываемымъ удовольствіемъ.

-- Я такъ рада васъ видѣть. Я была въ восторгѣ, когда услышала, что васъ сюда ждутъ.

-- Я пытался вызвать у васъ улыбку за обѣдомъ... но мнѣ это не удалось.

-- Я не видѣла... не поняла. И кромѣ того я ненавижу переглядыванья и всякіе телеграфные знаки. Къ тому же я очень застѣнчива... если вы припомните. Ну, а теперь мы можемъ удобно побесѣдовать.

И она посторонилась, давая ему мѣсто на маленькой софѣ. Онъ сѣлъ, и между ними завязался пріятный разговоръ; причина, по которой она такъ ему нравилась въ былое время, снова стала ему ясна, а вмѣстѣ съ тѣмъ ожила въ значительной степени и прежняя симпатія. Она была по прежнему наименѣе избалованной красавицей, какую онъ только зналъ, съ такимъ отсутствіемъ всякаго кокетства и желанія нравиться, что это казалось почти недостаткомъ; минутами она производила на своего слушателя такое впечатлѣніе, какъ еслибы она была красивымъ созданіемъ, но съ природнымъ физическимъ порокомъ... глухонѣмая, что-ли, или слѣпорожденная. Благородная голова языческой богини давала ей преимущества, которыми она пренебрегала, и въ то время какъ люди восхищались ея низкимъ лбомъ, она думала о другомъ: хорошо ли топится каминъ въ ея спальной. Она была проста, добра и честна; не впечатлительна, но не безчеловѣчна или глупа. Порою же высказывала совсѣмъ не пошлыя и не банальныя мнѣнія.

У нея не было воображенія, но жизнь научила ее чувствовать и размышлять. Лайонъ говорилъ о былыхъ дняхъ, проведенныхъ въ Мюнхенѣ, напоминалъ ей о различныхъ приключеніяхъ, веселыхъ и непріятныхъ, разспрашивалъ про отца, братьевъ и сестеръ. Къ свою очередь она передавала ему, что поражена его знаменитостью, его блестящимъ положеніемъ въ свѣтѣ; что она была даже не увѣрена, захочетъ ли онъ узнать ее; совсѣмъ не ожидала, что его улыбка за столомъ относилась къ ней. Рѣчи ея были правдивыя -- она на другія не была способна,-- и его тронуло такое смиреніе въ такой красивой и аристократической женщинѣ. Отецъ ея умеръ; одинъ изъ братьевъ служилъ во флотѣ, другой отправился въ Америку и завелъ тамъ ферму; двѣ сестры замужемъ, а младшая очень хороша собой и только-что начала выѣзжать въ свѣтъ. Про мачиху она не упоминала. Она спросила объ его жизни, и онъ отвѣчалъ, что главное, что съ нимъ случилось, это то, что онъ до сихъ поръ не женатъ.

-- О, вамъ слѣдуетъ жениться,-- отвѣчала она.-- Это лучшая вещь въ мірѣ.

-- Мнѣ нравится, что я слышу это... отъ васъ.

-- Почему бы и не отъ меня? я счастлива.

-- Вотъ потому именно я и не могу надѣяться на то же самое. Съ вашей стороны жестоко хвалиться счастіемъ. Но я имѣлъ удовольствіе познакомиться съ вашимъ мужемъ. Мы много разговаривали въ столовой.

-- Вы должны покороче узнать его... вы тогда лучше его оцѣните.

-- Я также въ этомъ увѣренъ. Но онъ и по первому разу привлекателенъ, увѣряю васъ.

Она устремила свои добрые сѣрые глаза на Лайона.

-- Не правда ли, онъ красивъ?

-- И красивъ, и уменъ, и интересенъ. Вы видите, что и великодушенъ.

-- Да; вы все-таки должны покороче узнать его,-- повторила м-съ Кепедось.

-- Онъ много видѣлъ на своемъ вѣку,-- сказалъ ея собесѣдникъ.

-- Да; мы побывали въ разныхъ мѣстахъ. Я вамъ покажу мою дѣвочку. Ей девять лѣтъ... она настоящая красавица.

-- Привезите ее во мнѣ въ мастерскую. Я сниму съ нея портретъ.

-- Ахъ, не говорите объ этомъ!-- сказала м-съ Кепедось: -- это напоминаетъ мнѣ нѣчто ужасное.

-- Я надѣюсь, что вы не разумѣете подъ этимъ то, что вы, бывало, служили мнѣ моделью... хотя, быть можетъ, это вамъ и очень надоѣдало.

-- Я не объ этомъ говорю, а о томъ, какъ мы поступили съ той чудесной картиной, которую вы мнѣ подарили. Я должна принести вамъ покаяніе; меня это слишкомъ мучитъ. Когда вы пріѣдете къ намъ въ Лондонъ, вы ее больше не увидите; а не могу же я сказать вамъ, что она виситъ у меня въ спальной, по той простой причинѣ...

И она умолкла.

-- Потому что вы не можете лгать.

-- Нѣтъ, не могу. Поэтому прежде чѣмъ вы спросите...

-- О! я знаю, что вы съ нею разстались... ударъ уже нанесенъ,-- перебилъ Лайонъ.

-- Ахъ! значитъ, вы слышали? Я была увѣрена, что это дойдетъ до васъ. Но знаете, что мы за нее получили? Двѣсти фунтовъ.

-- Вы могли бы получить гораздо больше,-- сказалъ Лайонъ, улыбаясь.

-- Намъ и это показалось очень много въ то время. Мы очень нуждались въ деньгахъ... Это было давно уже, когда мы только-что женились. Въ то время наши средства были невелики, но къ счастію съ тѣхъ поръ дѣла улучшились. Намъ представился случай продать вашу картину за большую, какъ намъ казалось, сумму, и мы не устояли, къ стыду нашему. У моего мужа были надежды впереди, которыя частію осуществились, такъ что теперь мы не нуждаемся. Но тѣмъ временемъ картина ушла отъ насъ.

-- Къ счастію, оригиналъ остался. Но развѣ ваша ваза стоила двѣсти фунтовъ?-- спросилъ Лайонъ.

-- Ваза?

-- Красивая старинная индійская ваза... подарокъ эрцгерцога?

-- Эрцгерцога?

-- Какъ бишь его имя? Зильберштадтъ-Шрекенштейнъ. Вашъ мужъ говорилъ про эту сдѣлку.

-- О, мой мужъ!

И Лайонъ увидѣлъ, что м-съ Кепедосъ слегка покраснѣла.

Чтобы не усиливать ея смущенія, но выяснить себѣ, однако, эту путаницу, онъ продолжилъ:

-- Онъ говорилъ мнѣ, что картина теперь въ его коллекціи.

-- Въ коллекціи эрцгерцога? Ахъ, вы слыхали про нее? Говорятъ, въ ней находятся драгоцѣнныя вещи.

Она была удивлена, но оправилась отъ смущенія, и Лайонъ отмѣтилъ про себя, что по какой-то причинѣ -- вѣроятно вполнѣ порядочной -- мужъ и жена приготовили различныя редакціи одного и того же происшествія. Онъ перемѣнилъ разговоръ и убѣждалъ м-съ Кепедосъ привезти дочку къ нему въ мастерскую. Онъ просидѣлъ съ ней нѣкоторое время и нашелъ -- быть можетъ, это была только фантазія,-- что она нѣсколько разсѣянна или какъ будто чѣмъ-то недовольна. Это не помѣшало ему спросить ее, наконецъ, когда всѣ стали прощаться, чтобы идти спать:

-- Вы кажется, судя по вашимъ словамъ, очень высокаго мнѣніи о моей славѣ и моемъ богатствѣ, или вы такъ добры, что преувеличиваете то и другое. Но скажите, вышли ли бы вы за меня замужъ, еслибы знали, что я пробью себѣ дорогу въ свѣтѣ?

-- Я это знала.

-- Ну, а я такъ не зналъ.

-- Вы были слишкомъ скромны.

-- Вы, кажется, этого не думали, когда я вамъ сдѣлалъ предложеніе.

-- Но еслибы я вышла за васъ, то не вышла бы за него... а онъ такой милый!-- сказала м-съ Кепедосъ.

Лайонъ зналъ, что она такъ думаетъ,-- онъ убѣдился въ этомъ за обѣдомъ,-- но ему было тѣмъ не менѣе досадно это слышать.

Кепедосъ, о которомъ говорили, подошелъ къ нимъ, и послѣ жаркихъ рукопожатій м-съ Кепедосъ замѣтила мужу, отходя отъ Лайона:

-- Онъ хочетъ написать портретъ Эми.

-- Сэръ! это прелестное дитя; необыкновенно интересное маленькое созданіе,-- обратился полковникъ въ Лайону.-- Она дѣлаетъ удивительныя вещи.

М-съ Кепедосъ остановилась и, оглянувшись, проговорила:

-- Пожалуйста не говори ему.

-- Не говорить ему -- чего?

-- Да того, что она дѣлаетъ. Пусть онъ самъ увидитъ.

И ушла.

-- Она думаетъ, что я хвастаюсь ребенкомъ, надоѣдаю съ нимъ добрымъ людямъ,-- сказалъ полковникъ.-- Надѣюсь, что вы курите?

Минутъ десять спустя Кепедосъ появился въ курительной комнатѣ въ блестящемъ костюмѣ, въ сьютѣ изъ пунцоваго фуляра съ бѣлыми крапинками.

Онъ радовалъ взоръ Лайона, и самъ далъ ему почувствовать, что и въ наше время можно найти случай великолѣпно одѣваться. Если жена была античной статуей, то мужъ былъ красивымъ образцомъ колоритной эпохи: онъ могъ бы сойти за венеціанца шестнадцатаго вѣка. "Вотъ удивительная пара!-- думалъ Лайонъ, въ то время какъ глядѣлъ на полковника, выпрямившагося во весь ростъ у камина и пускавшаго большія кольца дыма:-- не удивительно, что Эвелина не жалѣетъ, что вышла за нею замужъ".

Не всѣ джентльмены, гостившіе въ замкѣ, были курильщиками, и нѣкоторые уже легли спать. Полковникъ Кепедосъ замѣтилъ, что сегодня всѣ очень вялы и неразговорчивы, потому что порядкомъ утомились за день. Вотъ дурная сторона охотничьяго общества: мужчины совсѣмъ сонные послѣ обѣда, а дамамъ чертовски скучно, даже тѣмъ, которыя охотятся, потому что женщины какъ-то ухитряются не уставать.

Лайонъ пробылъ нѣсколько минутъ вдвоемъ съ полковникомъ Кепедосомъ, пока, наконецъ, и другіе джентльмены не появились одинъ за другимъ въ самыхъ разнообразныхъ и эксцентрическихъ одѣяніяхъ.

Они разговорились о дѣлахъ; Лайонъ замѣтилъ оригинальность въ постройкѣ курительной комнаты, и полковникъ объяснилъ ему, что она состоитъ изъ двухъ отдѣльныхъ частей, изъ которыхъ одна очень старинная. Короче сказать, замокъ состоитъ изъ двухъ зданій: одного стараго и другого новаго; каждый очень великъ и прекрасенъ въ своемъ родѣ. Оба вмѣстѣ образуютъ громадное строеніе, и Лайонъ долженъ осмотрѣть его непремѣнно. Новѣйшая часть возведена старикомъ, когда онъ купилъ помѣстье. О! да, онъ купилъ его сорокъ лѣтъ тому назадъ; оно не фамильное. Онъ имѣлъ настолько вкуса, чтобы не испортить первобытнаго зданія, онъ только соединилъ его съ новымъ. Это очень курьезно, право; старинное зданіе -- самая неправильная, таинственная, безпорядочная груда камня, и въ ней постоянно открываютъ то потайную комнату, то потайную лѣстницу. Но, по его мнѣнію, замокъ слишкомъ мраченъ; даже новѣйшія пристройки, какъ онѣ ни великолѣпны, не сдѣлали его веселѣе. Говорятъ, что нѣсколько лѣтъ тому назадъ, когда производился ремонтъ зданія, найденъ былъ скелетъ подъ каменной плитой въ одномъ изъ корридоровъ; но въ семьѣ не любятъ объ этомъ говорить. Они находятся теперь въ старинной части дома, гдѣ самые прекрасные покои: онъ думаетъ, что курительная комната была первоначально кухней, но перестроена въ очень давнишнее, сравнительно, время.

-- Значитъ, моя комната находится тоже въ старинной части дома... Я этому очень радъ,-- замѣтилъ Лайонъ.-- Она очень удобна и содержитъ всѣ новѣйшія приспособленія; но я замѣтилъ толщину стѣнъ по глубокой дверной впадинѣ и очевидную древность корридора и лѣстницы. Корридоръ, выложенный панелями, удивителенъ; кажется, что онъ тянется въ глубь на цѣлыхъ полъмили.

-- О! не ходите на другой его конецъ!-- воскликнулъ полковникъ, улыбаясь.

-- Развѣ онъ ведетъ въ комнату съ привидѣніемъ?-- спросилъ Лайонъ.

Собесѣдникъ взглянулъ на него.

-- Ахъ! вы уже про это слышали?

-- Нѣтъ, я высказываю это только въ видѣ надежды. Мнѣ еще никогда не выпадало на долю такого счастія: жить въ опасномъ домѣ. Дома, куда я ѣзжу, всѣ безопасны какъ Чарингъ-Кроссъ. Я хочу, наконецъ, увидѣть нѣчто сверхъестественное. Что, здѣсь въ самомъ дѣлѣ водится привидѣніе?

-- Самое настоящее... и буйное.

-- Вы его видѣли?

-- О! не спрашивайте меня о томъ, что я видѣлъ... Вамъ это покажется невѣроятно. Я не люблю говорить объ этихъ вещахъ. Здѣсь есть двѣ или три комнаты, такихъ же страшныхъ... или такихъ же интересныхъ, если хотите.

-- И въ моемъ корридорѣ тоже есть?

-- Я думаю, что самая страшная -- та, которая на томъ его концѣ. Я не совѣтую вамъ ложиться въ ней спать.

-- Въ самомъ дѣлѣ?

-- По крайней мѣрѣ до той поры, пока вы не окончите вашъ портретъ. А не то завтра же утромъ вы получите важныя извѣстія, которыя заставятъ васъ уѣхать съ десятичасовымъ поѣздомъ.

-- Вы хотите сказать, что я выдумаю какой-нибудь предлогъ, чтобы уѣхать?

-- Если только вы не храбрѣе всѣхъ остальныхъ людей. Хозяева не часто кладутъ туда спать гостей, но иногда домъ бываетъ набитъ биткомъ, и по-неволѣ приходится кого-нибудь туда помѣстить. Въ результатѣ выходитъ всегда одно и то-же: плохо скрытое волненіе за завтракомъ и полученныя важныя извѣстія. Само собой разумѣется, эта комната если и отводится, то холостымъ; мы съ женой на другомъ концѣ дома. Но мы были свидѣтелями этой маленькой комедіи три дня тому назадъ... день спустя послѣ того, какъ мы сюда пріѣхали. Туда положили одного молодого человѣка... забылъ его имя... домъ вѣдь биткомъ набитъ народомъ... и произошла обычная исторія. Письмо за завтракомъ... странное, разстроенное лицо... неотлагательная необходимость ѣхать въ городъ... такая жалость, что приходится сократить визитъ. Ашморъ съ женой только переглянулись, а бѣдный молодой человѣкъ такъ и уѣхалъ.

-- Ахъ! это было бы совсѣмъ некстати для меня; я хочу сперва окончить портретъ. Но неужели они не любятъ говорить объ этомъ? Нѣкоторые люди гордятся, знаете, тѣмъ что у нихъ въ домѣ водятся привидѣнія.

Какой отвѣтъ собирался дать на этотъ вопросъ полковникъ Кепедосъ, нашъ герой этого такъ и не узналъ, потому что въ эту минуту вошелъ хозяинъ дома, въ сопровожденіи троихъ или четырехъ господъ. Лайонъ понялъ, что полковникъ не могъ продолжать разговора на эту тему.

М-ръ Ашморъ тотчасъ же заговорилъ съ Лайономъ, и высказалъ сожалѣніе, что ему еще не приходилось съ нимъ бесѣдовать. Предметомъ разговора естественно послужилъ тотъ поводъ, по которому пріѣхалъ художникъ. Лайонъ замѣтилъ, что для него очень невыгодно, что онъ не познакомился предварительно съ сэромъ Девидомъ... въ большинствѣ случаевъ это для него бываетъ очень важно. Но такъ какъ сэръ Дэвидъ такихъ преклонныхъ лѣтъ, то, разумѣется, нельзя терять времени.

-- О! я все вамъ разскажу про него,-- отвѣчалъ м-ръ Ашморъ, и въ продолженіе получаса говорилъ объ отцѣ.

Все, что онъ о немъ говорилъ, было очень интересно. Лайонъ видѣлъ, что старикъ, должно быть, славный человѣкъ, если такъ дорогъ сыну, который, очевидно, не изъ сантиментальныхъ.

Наконецъ, онъ всталъ, говоря, что долженъ идти спать, если хочетъ быть завтра утромъ со свѣжей головой, способной къ работѣ.

На это хозяинъ отвѣтилъ ему:

-- Если такъ, то возьмите съ собой свѣчу; огни уже погашены; я не велю слугамъ дожидаться, пока всѣ въ домѣ лягутъ спать.

Лайонъ зажегъ восковую спичку и, выходя изъ комнаты, сказалъ Артуру Ашмору:

-- Надѣюсь, что я не встрѣчу привидѣній?

-- Привидѣній?

-- У васъ вѣрно они водятся... по крайней мѣрѣ, въ этой славной старинной части дома.

-- Мы бы рады вамъ угодить, mais que voulez-vous? Мнѣ кажется, что привидѣнія не любятъ водопроводовъ съ теплой водой,-- отвѣчалъ м-ръ Ашморъ.

-- Теплота слишкомъ напоминаетъ имъ о преисподней, гдѣ они обрѣтаются? Но вѣдь у васъ есть комната, гдѣ нечисто, на концѣ корридора?

-- О! ходятъ слухи... мы ихъ усердно поддерживаемъ.

-- Я бы очень желалъ провести тамъ ночь.

-- Мы переведемъ васъ туда завтра же, если желаете.

-- Можетъ быть, мнѣ лучше подождать, пока я не окончу портретъ?

-- Какъ хотите; но вѣдь вы въ ней не будете работать. Мой отецъ будетъ позировать въ собственныхъ покояхъ.

-- О! не потому, а какъ бы мнѣ не сбѣжать со страха, какъ тотъ джентльменъ, который уѣхалъ три дня тому назадъ.

-- Три дня тому назадъ? какой джентльменъ?

-- Тотъ, который получилъ важныя письма за завтракомъ и уѣхалъ съ десятичасовымъ поѣздомъ. Вѣдь онъ переночевалъ только одну ночь?

-- Не понимаю, о комъ вы говорите. Такого джентльмена не было... три дня тому назадъ.

-- Ахъ! тѣмъ лучше,-- сказалъ Лайонъ, кланяясь и уходя.

Онъ благополучно дошелъ до корридора, куда выходила дверь его комнаты. При потушенныхъ лампахъ корридоръ казался еще длиннѣе, и онъ, изъ любопытства, дошелъ до самаго конца. Онъ прошелъ мимо нѣсколькихъ дверей съ названіемъ комнатъ, но ничего больше не увидѣлъ. Ему хотѣлось отворить послѣднюю дверь и заглянуть въ комнату съ худой славой; но онъ подумалъ, что это будетъ, пожалуй, лишнее, такъ какъ полковникъ Кепедосъ, очевидно, свободно обращался съ истиной въ своихъ разсказахъ. Богъ его знаетъ: есть привидѣніе или нѣтъ, но самъ полковникъ казался ему самой загадочной фигурой въ домѣ.