На слѣдующее утро Литльморъ получилъ записку отъ м-съ Гедве -- короткую и не хитрую записку, въ нѣсколькихъ словахъ:-- "Я буду дома сегодня послѣ полудня, не пріѣдете ли ко мнѣ въ пять часовъ? мнѣ нужно сообщить вамъ нѣчто особенное".
Онъ не отвѣчалъ на записку, но отправился въ домикъ ни Честерфильдъ-Стритѣ въ назначенный его обитательницею часъ.
-- Не думаю, чтобы вы знали какого рода я женщина!-- вскричала она, какъ только что увидѣла его передъ собой.
-- О! Боже!-- вздохнулъ Литльморъ, опускаясь на стулъ, и прибавилъ:
-- Не поднимайте этого вопроса, прошу васъ.
-- Нѣтъ, не могу не поднимать. Мнѣ необходимо сказать вамъ это. Это очень важно. Вы меня не знаете; вы меня не понимаете. Вы думаете, что меня знаете, но вы ошибаетесь.
-- Если я не знаю васъ, то вина въ этомъ не ваша; вы столько, столько разъ описывали мнѣ себя!
И Литльморъ улыбнулся, хотя ожидающая его сцена была не занимательна. Рѣшительно: миссисъ Гедвей была несносна и не заслуживала пощады!
Она глядѣла на него тѣмъ временемъ. Лицо ея болѣе не улыбалось; это было совсѣмъ не то лицо, которое онъ зналъ. Она казалась сердитой и раздраженной, почти старой; перемѣна была полная. Но вдругъ она злобно разсмѣялась.
-- Да; я знаю. Мужчины такъ глупы! И женщины нарочно разсказываютъ имъ басни, чтобы испытать, насколько они глупы. И я тоже разсказывала вамъ басни для препровожденія времени, когда бывало скучно. Если вы повѣрили имъ, то сами виноваты. Но теперь я говорю серьезно и хочу дѣйствительно, чтобы вы меня узнали.
-- Я не желаю ничего узнавать. Я знаю достаточно.
-- Что вы хотите этимъ сказать?-- закричала она, вспыхивая, какъ огонь.-- Какое дѣло вамъ до меня и моихъ дѣлъ?
Бѣдная женщина въ своемъ раздраженіи, конечно, не могла быть послѣдовательной, и громкій хохотъ, которымъ встрѣтилъ Литльморъ этотъ вопросъ, должно быть, показался ей незаслуженно жестокимъ.
-- Я скажу вамъ, что я желаю, чтобы вы знали. Вы считаете меня дурной женщиной; вы не уважаете меня, я уже сказала вамъ это въ Парижѣ. Я дѣлала вещи, которыхъ сама теперь не понимаю; это и допускаю, если вамъ угодно. Но я совершенно перемѣнилась и желаю, чтобы все также перемѣнилось. Вы должны вникнуть въ это, должны понять, что мнѣ нужно. Я ненавижу все, что со мной до сихъ поръ было; я презираю, проклинаю это. Я потому только такъ поступала, что не знала, какъ мнѣ быть, и хваталась то за одно, то за другое. Но теперь у меня есть то, чего я хочу. Неужели же мнѣ нужно на колѣняхъ просить васъ? Я готова и на это; я такъ несчастна. Вы можете помочь мнѣ; никто другой не можетъ, но вы можете; я говорила вамъ это еще въ Парижѣ. Замолвите за меня доброе словечко; заклинаю васъ! Вы даже пальцемъ не пошевелили для того, чтобы сколько-нибудь помочь мнѣ, не то я бы уже объ этомъ знала. Все теперь въ вашихъ рукахъ. Пускай ваша сестра пріѣдетъ во мнѣ, и я спасена. Женщины безжалостны, безжалостны, и вы также безжалостны. Не то, чтобы ваша сестра была бы такая важная птица, у меня есть въ числѣ знакомыхъ болѣе важныя персоны; но она единственная женщина, которая обо мнѣ знаетъ. Она знаетъ, что она знаетъ, и онъ знаетъ, что она ко мнѣ не ѣдетъ. И вотъ она меня убиваетъ, просто убиваетъ! Я отлично понимаю, что ему нужно; я все сдѣлаю, все рѣшительно; я буду примѣрная жена. Старуха будетъ обожать меня, когда узнаетъ меня въ дѣйствительности; какъ глупо, что она не понимаетъ этого. Все что было -- прошло; это все отошло отъ меня; это жизнь другой женщины, которой больше нѣтъ. Вотъ то, чего я всегда хотѣла; я знала, что когда-нибудь найду это. Что могла я дѣлать въ тѣхъ ужасныхъ мѣстахъ? Мнѣ приходилось мириться съ тѣмъ, что есть. Но теперь я попала въ благородную страну. Я прошу васъ: будьте во мнѣ справедливы; вы всегда были ко мнѣ несправедливы; вотъ зачѣмъ я пригласила васъ.
Литльмору вдругъ перестало быть скучно, но за то въ его чувствахъ воцарилась такая путаница, что трудно было сразу въ нихъ разобраться. Невозможно было не быть тронутымъ. Она дѣйствительно хотѣла исправиться, какъ говорила. Но люди не мѣняютъ своей природы; они мѣняютъ только свои желанія, идеалы, стремленія. Ея безсвязный, но страстный протестъ доказывалъ, что она въ самомъ дѣлѣ желала стать порядочной женщиной.
Но бѣдняжка, не смотря на всѣ свои усилія, была осуждена, какъ говорилъ когда-то Литльморъ, остановиться на полдорогѣ. Краска бросилась въ лицо ея гостю въ то время, какъ онъ слушалъ ея признанія, гдѣ вся тревога происходиба отъ эгоизма. Она не очень хорошо вела себя въ первую пору своей жизни, но, разумѣется, ей не зачѣмъ было становиться передъ нимъ на колѣни.
-- Мнѣ очень тяжело слушать все это,-- оказалъ онъ.-- Ничто не обязываетъ васъ говорить мнѣ все это. Вы совсѣмъ неправильно толкуете мое поведеніе, мое вліяніе.
-- О! да! вы хитрите! вы все хитрите!-- закричала она, яростно отбросивъ подушку дивана, на которую опиралась.
-- Выходите замужъ за кого хотите!-- вскричалъ Литльморъ, почти съ гнѣвомъ, вскакивая съ мѣста.
Онъ не успѣлъ проговорить это, какъ дверь отворилась, и слуга доложилъ о приходѣ сэра Артура Димена. Баронетъ вошелъ съ нѣкоторой торопливостью, но остановился, какъ вкопанный, увидя, что миссисъ Гедвей не одна. Однако, когда онъ узналъ Литльмора, то издалъ какое-то восклицаніе, которое можно было принять за привѣтствіе. Миссисъ Гедвей, вставшая съ мѣста при его появленіи, необыкновенно серьезно глядѣла то на одного, то на другого своего гостя. Затѣмъ съ видомъ особы, которую осѣнило внезапное вдохновеніе, всплеснула руками и вскричала:-- Какъ я рада, что вы сошлись вмѣстѣ! еслибы я нарочно устроила это, то оно не могло бы быть болѣе кстати!
-- Если бы вы нарочно устроили это?-- повторилъ сэръ Артуръ, вопросительно хмуря свой высокій, бѣлый лобъ, между тѣмъ какъ у Литльмора явилось убѣжденіе, что она дѣйствительно устроила это нарочно.
-- Я поступлю совершенно необычно,-- продолжала она, и глаза ея засверкали, какъ будто въ подтвержденіе ея словъ.
-- Вы взволнованы; я боюсь, что вы нездоровы.
Сэръ Артуръ стоялъ со шляпой и съ тросточкой въ рукахъ и былъ, очевидно, очень недоволенъ.
-- Это чудесный случай; вы должны меня извинить, если я имъ воспользуюсь.
И она нѣжно, трогательно взглянула на баронета.
-- Я давно, давно желала этого; быть можетъ, вы догадывались, что я этого желаю. М-ръ Литльморъ знакомъ со мной издавна; онъ старинный, хорошій мой знакомый. Я говорила вамъ это въ Парижѣ, вы помните? къ тому же онъ единственный мой знакомый, и я желаю, чтобы онъ вступился за меня.
Глаза ея обратились на Литльмора съ такой кротостью, что она только сильнѣе выдавала свое нахальство, хотя видимо дрожала. Она теперь опять улыбалась.
-- Онъ единственный мой знакомый,-- продолжала она;-- я очень жалѣю объ этомъ; мнѣ бы хотѣлось, чтобы вы узнали и другихъ. Но я совсѣмъ одинока здѣсь и должна довольствоваться тѣмъ, что есть. Мнѣ такъ хочется, чтобы кто-нибудь другой, кромѣ меня, поговорилъ вамъ обо мнѣ. Обыкновенно женщины просятъ рекомендаціи у родныхъ, у другихъ женщинъ. Я этого не могу сдѣлать; я очень объ этомъ сожалѣю; но это мое несчастіе, а не моя вина. Никого изъ моихъ близкихъ здѣсь нѣтъ; я бѣдная, одинокая женщина. Но м-ръ Литльморъ скажетъ вамъ, что знавалъ меня много лѣтъ сряду. Онъ скажетъ вамъ, знаетъ ли онъ что-нибудь... можетъ ли онъ что-нибудь сказать противъ меня. Онъ давно хотѣлъ этого, но не считалъ возможнымъ брать на себя иниціативу. Вы видите, м-ръ Литльморъ, что я отношусь къ вамъ, какъ къ старому другу. Я оставлю васъ вдвоемъ съ сэромъ Артуромъ. Вы оба меня извините.
Выраженіе ея лица, обращеннаго въ сторону Литльмора, когда она высказывала это диковинное предложеніе, напоминало выраженіе лица мага, когда онъ произноситъ заклинаніе. Она еще разъ улыбнулась сэру Артуру и вышла изъ комнаты.
Оба господина очутились въ необычайномъ положеніи, въ какое она ихъ поставила. Никто изъ нихъ даже не тронулся съ мѣста, чтобы заперетъ за ней дверь. Она сама заперла ее, и съ минуту царствовало глубокое, многозначительное молчаніе. Сэръ Артуръ Дименъ блѣдный какъ смерть глядѣлъ въ роль.
-- Я поставленъ въ невозможное положеніе,-- проговорилъ наконецъ Литльморъ,-- и полагаю, что вы, такъ же какъ и я, не согласитесь подчиниться ему.
Баронетъ сохранялъ ту же позу; онъ не поднималъ глазъ и не говорилъ. Безъ сомнѣнія, онъ не могъ воспользоваться настоящимъ положеніемъ, но вмѣстѣ съ тѣмъ ему до смерти хотѣлось знать, какимъ образомъ отнесется этотъ непостижимый американецъ, который былъ и порядоченъ, и вмѣстѣ съ тѣмъ какъ будто и легкомысленъ, фамильяренъ и вмѣстѣ съ тѣмъ непроницаемъ, къ вызову миссисъ Гедвей.
-- Желаете вы предложить мнѣ какіе-нибудь вопросы?-- продолжалъ Литльморъ.
Тутъ сэръ Артуръ поднялъ голову. Литльморъ уже раньше видѣлъ у него такое выраженіе въ глазахъ. Онъ описывалъ его Уотервилю послѣ посѣщенія его баронетомъ въ Парижѣ. Но теперь къ нему примѣшивалось еще многое другое: стыдъ, досада, гордость, но главное все-таки оставалось: страстное желаніе узнать истину:
"Боже мой! какъ я скажу ему!" восклицалъ внутренно Литльморъ.
Колебаніе сэра Артура было очень кратно; но Литльморъ слышалъ какъ стучали часы, пока оно длилось.
-- Конечно, не желаю!-- отвѣтилъ молодой человѣкъ тономъ холоднаго, почти дерзкаго удивленія.
-- Если такъ, то прощайте.
-- Прощайте.
И Литльморъ разстался съ сэромъ Артуромъ. Онъ ждалъ, что столкнется съ миссисъ Гедвей на лѣстницѣ; но вышелъ изъ дому безъ помѣхи.
На другое утро, послѣ завтрака, когда онъ собирался уходить, почтальонъ подалъ ему письмо. Литльморъ вскрылъ и прочиталъ его на подъѣздѣ, на что потребовалась всего только одна минута. Вотъ что писала миссисъ Гедвей:
"Любезный м-ръ Литльморъ, вамъ интересно будетъ узнать, что я выхожу замужъ за сэра Артура Димена, и что наша свадьба произойдетъ какъ только этотъ глупый парламентъ закроется. Но пока мы держимъ это въ секретѣ, и я увѣрена, что могу разсчитывать на вашу безусловную скромность. Искренно преданная вамъ -- Нанси Гедвей.
"P. S. Онъ сдѣлалъ мнѣ страшную сцену за вчерашнее, но вечеромъ пріѣхалъ снова и извинился. Вотъ какъ все это случилось. Онъ не хотѣлъ сказать мнѣ, что произошло между вами и просилъ не упоминать объ этомъ. Мнѣ все равно, я знала, что вы скажете!"
Литльморъ положилъ письмо въ карманъ и пошелъ дальше. Онъ вышелъ по разнымъ дѣламъ, но позабылъ о нихъ, и прежде, нежели опомнился, очутился въ Гайдъ-Паркѣ. Онъ оставилъ въ сторонѣ экипажи и всадниковъ и пошелъ въ Кенсингтонскіе сады, которые обошелъ кругомъ. Онъ былъ сильнѣе раздосадованъ, чѣмъ это ожидалъ. Теперь, когда Нанси Бекъ достигла своей цѣли, ея удача бѣсила его, и онъ почти сожалѣлъ, что не сказалъ сэру Артуру: "Ну, да, она женщина очень дурного поведенія". Какъ бы то ни было, а теперь дѣло сдѣлано, и они оставятъ его въ покоѣ. Прогулка разсѣяла его досаду, и прежде, чѣмъ онъ пошелъ но своимъ дѣламъ, онъ пересталъ думать о м-съ Гедвей. Онъ пришелъ домой въ шесть часовъ, я слуга, отворившій ему дверь, сказалъ, что миссисъ Дольфинъ проситъ его пожаловать въ гостиную. "Это новая ловушка!" подумалъ онъ, но тѣмъ не менѣе пошелъ, куда его приглашала. Входя въ гостиную, гдѣ находилась миссисъ Дольфинъ, онъ увидѣлъ, что у нее гостья. Эта гостья, которая, повидимому, собиралась уходить, была высокая, пожилая женщина, и обѣ дамы стояли посреди комнаты.
-- Я такъ рада, что ты вернулся,-- сказала миссисъ Дольфинъ брату, избѣгая его взгляда,-- я желала представить тебя лэди Дименъ и надѣялась, что ты ее еще застанешь. Неужели вы такъ спѣшите... останьтесь еще немного,-- обратилась она къ своей гостьѣ, и не дожидаясь отвѣта, прибавила торопливо:-- извините меня, я на минуту должна оставить васъ. Я сейчасъ ворочусь.
Прежде, чѣмъ Литльморъ успѣлъ опомниться, онъ очутился наединѣ съ лэди Дименъ и понялъ, что такъ какъ онъ не захотѣлъ къ ней отправиться, она сама къ нему пріѣхала. Но тѣмъ не менѣе результатомъ итого было то, что онъ сказалъ себѣ, что сестра его способна хитрить не хуже Нанси Бекъ!
-- "Ахъ! она должно быть очень страдаетъ",-- подумалъ онъ, взглянувъ на лэди Дименъ. Она казалась деликатной и скромной, даже застѣнчивой, насколько высокая, спокойная женщина горделиваго вида можетъ казаться застѣнчивой. Она до такой степени отличалась отъ миссисъ Гедвей, что ему стало ее жаль. Она, не теряя времени, прямо приступила къ дѣлу. Она, очевидно, сознавала, что въ томъ положеніи, въ какое она себя поставила, всего лучше быть какъ можно проще и дѣловитѣе.
-- Я очень рада видѣть васъ. Я желаю спросить васъ: можете ли вы дать мнѣ нѣкоторыя свѣдѣнія объ особѣ, которую вы знаете, и о которой я писала м-съ Дольфинъ. Я говорю о миссисъ Гедвей.
-- Прошу васъ сѣсть,-- пригласилъ Литльморъ.
-- Нѣтъ, благодарю васъ. Мнѣ некогда.
-- Могу я спросить, почему вы спрашиваете меня объ этомъ?
-- Разумѣется, я должна сообщить вамъ причину; я боюсь, что мой сынъ женится на ней.
Литльморъ растерялся на минуту; онъ понялъ, что она не знаетъ новости, сообщенной ему въ запискѣ миссисъ Гедвей.
-- Она вамъ не нравится?-- спросилъ онъ, невольно преувеличивая удивленіе въ своемъ голосѣ.
-- Вовсе нѣтъ,-- отвѣтила лэди Дименъ, улыбаясь и глядя на него. Улыбка ея была кроткая, безъ досады. Литльморъ подумалъ,-- какая она красивая.
-- Что вамъ угодно отъ меня узнать?-- спросилъ онъ.
-- Считаете ли вы ее порядочной женщиной?
-- Какая вамъ можетъ быть отъ этого польза? неужели мое мнѣніе можетъ повліять на ходъ событій?
-- Мнѣ не будетъ никакой пользы, если мнѣніе ваше окажется благопріятнымъ. Но если нѣтъ, то я скажу моему сыну, что единственный человѣкъ въ Лондонѣ, который ее знаетъ болѣе шести мѣсяцевъ, считаетъ ее дурной женщиной.
Этотъ эпитетъ въ устахъ леди Дименъ не вызвалъ протеста со стороны Литльмора. Онъ вдругъ совпалъ необходимость высказать голую правду, какъ тогда, когда онъ отвѣтилъ на вопросъ Руперта Уотервиля въ Théâtre-Franèais.
-- Я не считаю миссисъ Гедвей порядочной женщиной,-- сказалъ онъ.
-- Я была увѣрена, что вы это скажете.
Лэди Дименъ, какъ будто нѣсколько задыхалась.
-- Я ничего не скажу болѣе, ни одного слова. Это мое мнѣніе. Не думаю, чтобы оно могло принести вамъ пользу.
-- А я думаю, что да. Я желала только услышать его изъ вашихъ собовенныхъ устъ. Въ этомъ все дѣло,-- отвѣтила лэди Дименъ.-- Я очень вамъ обязана.
И она протянула ему руку, послѣ чего онъ молча проводилъ ее до дверей.
Онъ не чувствовалъ сожалѣнія, раскаянія въ томъ, что сказалъ, а скорѣе облегченіе. Быть можетъ потому, что считалъ, что отъ словъ его ничто не перемѣнится. Перемѣна заключалась только въ одномъ: въ его собственныхъ воззрѣніяхъ на приличія. Онъ попросилъ сестру, которая удивлялась короткости его свиданія съ лэди Дименъ, уволить его отъ всякихъ вопросовъ по этому поводу. Но миссисъ Дольфинъ нѣсколько дней пребывала въ счастливой увѣренности, что неприличная американка не скомпрометируетъ ея родину въ глазахъ англійскаго общества.
Увѣренность ея длилась, однако, не долго. Перемѣны никакой не воспослѣдовало; быть можетъ, потому, что было слишкомъ поздно. Въ первыхъ числахъ іюня Лондонъ узналъ не то, что сэръ Артуръ Дименъ женится на м-съ Гедвей, но то, что эта чета уже обвѣнчана секретнымъ и нерасторжимымъ образомъ. Лэди Дименъ не подала признака жизни; она уѣхала въ деревню.
-- Я думаю, что ты могъ бы помѣшать этому,-- сказала м-съ Дольфивъ, съ блѣднымъ лицомъ, брату.-- Теперь, конечно, вся ея прежняя жизнь обнаружится.
-- Да! и это сдѣлаетъ только то, что за ней будутъ бѣгать болѣе, чѣмъ когда-либо!-- отвѣчалъ Литльморъ, съ циническимъ смѣхомъ.-- Послѣ своего короткаго свиданія съ старшей лэди Дименъ, онъ не считалъ себя въ правѣ сдѣлать визитъ младшей. И такимъ образомъ никогда не узналъ, да поправдѣ сказать и не интересовался этимъ, простила ли она ему въ упоеніи своимъ успѣхомъ.
Уотервиль -- странно сказать -- былъ положительно скандализированъ этимъ успѣхомъ. Онъ считалъ, что никакъ не слѣдовало допускать, чтобы м-съ Гедвей вышла замужъ за довѣрчиваго джентльмена, и говоря объ этомъ съ Литльморомъ, употребилъ то же выраженіе, какъ и м-съ Дольфинъ. По его мнѣнію, Литльморъ могъ помѣшать этому браку.
Онъ говорилъ съ такимъ азартомъ, что Литльморъ пристально поглядѣлъ на него, такъ пристально, что тотъ покраснѣлъ.
-- Ужъ не собирались ли вы сами на ней жениться?-- спросилъ онъ своего пріятеля.-- Дорогой другъ мой, вы въ нее влюблены! вотъ отъ чего вы такъ горячитесь.
Но Уотервиль съ негодованіемъ, хотя и покраснѣвъ еще сильнѣе, отвергъ это.
Немного времени спустя до него дошли слухи изъ Нью-Іорка, что тамошнее общество начинаетъ интересоваться тѣмъ,-- что такое случилось съ миссисъ Гедвей?
А. Э.
"Вѣстникъ Европы", NoNo 1--2, 1884