Утренній туманъ началъ понемногу разсѣиваться, и я могъ еще на довольно большомъ разстояніи видѣть моего хозяина, быстро шагавшаго черезъ поле домой.
Я смотрѣлъ ему вслѣдъ, пока онъ совершенно не скрылся изъ моихъ глазъ. Тогда только я посмотрѣлъ вокругъ себя. Для меня, выросшаго въ рудникѣ и съ дѣтства не видавшаго ничего, кромѣ скалъ, перерѣзанныхъ подземными корридорами -- природа представляла нѣчто совершенно новое и незнакомое. Мнѣ казалось, что душа моя вдругъ пробудилась для новыхъ впечатлѣній и новыхъ чувствъ.
-- День обѣщаетъ быть прекраснымъ,-- сказалъ кондукторъ, указывая концомъ своего длиннаго кнута на восходящее солнце.
Онъ принялся насвистывать, а я, для котораго восходъ солнца былъ совершенно необыкновеннымъ зрѣлищемъ, глядѣлъ во всѣ глаза на небо. Я не знаю, какія восклицанія я издавалъ при этомъ, но помню, что кондукторъ вдругъ разразился громкимъ хохотомъ.
-- Господи помилуй!-- проговорилъ онъ, держась за бока,-- слушая его и глядя на него, можно подумать, что онъ никогда въ жизни не видалъ восхода солнца!
Это замѣчаніе, которое было гораздо ближе къ истинѣ, чѣмъ подозрѣвалъ добрякъ-кондукторъ, напомнило мнѣ, что мы еще не выѣхали изъ Корнваллиса, и что я еще не могу себя считать въ безопасности отъ своихъ враговъ. Поэтому я забился въ самый темный уголъ омнибуса, боясь, чтобы меня не увидалъ кто нибудь изъ рудокоповъ, отправляющихся на обычную работу.
Эта предосторожность оказалась весьма кстати; не успѣли мы проѣхать нѣсколько саженей, какъ на дорогѣ показалась цѣлая группа рудокоповъ, и я услышалъ голосъ Клерка, который, поравнявшись съ омнибусомъ, спросилъ кондуктора, который часъ. Я сидѣлъ, притаившись въ своемъ углу, среди груды тюковъ, боясь пошевельнуться, пока они не исчезли изъ виду. Но и потомъ еще я долго не рѣшался выйти изъ омнибуса и предпочиталъ сидѣть внутри, развлекаясь звукомъ колокольчиковъ, привязанныхъ къ дугамъ лошадей.
На второй день нашего путешествія я, однако, рѣшился вылѣзть изъ своего убѣжища; я бѣгалъ съ кондукторомъ во время остановокъ вверхъ и внизъ по холмамъ и наслаждался свѣжимъ воздухомъ, пѣніемъ птицъ и восхитительнымъ запахомъ жимолости и шиповника на попадавшихся намъ изгородяхъ. Всѣ эти полевые цвѣты и даже обыкновенная трава, росшая вдоль дороги, были для меня предметомъ удивленія и восхищенія. Почти на каждомъ шагу я останавливался предъ чѣмъ-нибудь, что было для меня- ново. Меня поражала безчувственность моего спутника, который съ самымъ невозмутимымъ видомъ насвистывалъ, изрѣдка прерывая это занятіе словами: "Ну, пошелъ, Черный! впередъ, Голубчикъ!" и всевозможными восклицаніями, обращенными къ лошадямъ и вполнѣ, казалось, понятными и имъ, и ему, между тѣмъ какъ мнѣ этотъ языкъ былъ совершенно неприятенъ.
Однажды я съ восхищеніемъ разглядывалъ какое-то растеніе, около двухъ футовъ вышины, съ круглымъ, блестящимъ, очень красивымъ блѣднокраснымъ цвѣткомъ. Вдругъ кондукторъ, бросивъ на меня взглядъ, въ которомъ выражалось величайшее презрѣніе, воскликнулъ:
-- Господи помилуй! ты парень, кажись, не знаешь, что это самый обыкновенный чертополохъ! Ты не знаешь, что чертополохъ колется?-- продолжалъ онъ, смѣясь надъ моимъ испуганнымъ видомъ, когда я дотронулся до колючихъ листьевъ растенія.-- Право же, мой Доббинъ -- и онъ похлопалъ свою лошадь по шеѣ -- гораздо умнѣе тебя, онъ не станетъ пугаться обыкновеннаго чертополоха.
Послѣ этого кондукторъ сталъ смотрѣть на меня, какъ на полуидіота. Когда мы стали подъѣзжать къ городу Плимуту, онъ оглянулъ меня съ головы до ногъ и пробормоталъ:
-- Мальчишка спятилъ съ ума, это навѣрно.
И въ самомъ дѣлѣ, у меня былъ, по всей вѣроятности, очень странный видъ. Моя шапка была вся утыкана травой и всевозможными полевыми цвѣтами, а всѣ карманы были набиты разной величины камнями и грибами, которые я подобралъ по дорогѣ.
Однако, полные презрѣнія взгляды, которые кондукторъ бросалъ на меня, возъимѣли свое дѣйствіе. Передъ въѣздомъ въ городъ, я вытащилъ всю траву изъ своей шапки и съ большой грустью выкинулъ изъ кармановъ собранныя въ нихъ сокровища. Мало того: когда передъ нами открылась прекрасная Плимутская гавань, и глазамъ моимъ въ первый разъ въ жизни представилось море, я не издалъ ни одного восклицанія, хотя при видѣ океана я былъ пораженъ почти такъ же, какъ тогда, когда въ первый разъ увидѣлъ восходъ солнца. Я рѣшился, однако, предложить моему спутнику нѣсколько вопросовъ относительно судовъ, которыя плавали по морю и во множествѣ стояли въ гавани. Но онъ отвѣтилъ холодно:
-- Это самые обыкновенные корабли и лодки; кто видитъ ихъ въ первый разъ, тому они въ диковинку, точно Богъ вѣсть какое чудо. Но я все это видѣлъ уже сотни разъ.
Онъ продолжалъ равнодушно жевать стебелекъ, который держалъ въ зубахъ, и разстилавшаяся передъ нашими глазами картина, казалось, поражала его не болѣе, чѣмъ видъ встрѣченнаго нами чертополоха.
Я преисполнился необыкновеннымъ уваженіемъ къ человѣку, который видѣлъ такъ много, что ничто больше не могло повергнуть его въ изумленіе или привести въ восхищеніе; и. уваженіе мое становилось тѣмъ глубже, чѣмъ молчаливѣе и недоступнѣе онъ себя держалъ. Въ теченіе послѣдующихъ пяти дней нашего путешествія онъ открывалъ ротъ почти только для того, чтобы процѣдить названія городовъ, мимо которыхъ мы проѣзжали. Впослѣдствіи я часто думалъ, какъ въ сущности было хорошо для меня, что для моего перваго путешествія мнѣ попался такой надменный спутникъ; потому что, давая мнѣ безпрестанно чувствовать мое собственное невѣжество, онъ въ тоже время возбудилъ во мнѣ сильнѣйшее желаніе пополнить огромные пробѣлы въ моемъ образованіи и встрѣтить человѣка, у котораго я нашелъ бы другой отвѣтъ на мои вопросы, нежели презрительную улыбку или нетерпѣливое "я не знаю".
Наконецъ, мы достигли цѣли нашего путешествія. Съ большимъ трудомъ я отыскалъ домъ м-ра У. Былъ вечеръ, когда я позвонилъ у дверей его квартиры. Слуга, котораго я попросилъ передать хозяину дома письмо отъ м-ра Р., сказалъ мнѣ, что наврядъ-ли я буду принятъ сейчасъ, такъ какъ по вечерамъ м-ръ У. обыкновенно никого не принимаетъ. Однако, онъ понесъ письмо и черезъ пять минутъ вернулся, приглашая меня послѣдовать за нимъ наверхъ.
Я нашелъ добраго стараго джентельмена въ его кабинетѣ въ обществѣ нѣсколькихъ друзей. Его окружали его внуки. Одинъ малышъ сидѣлъ у него на колѣняхъ, другой взобрался на ручку его кресла,-- а два мальчика постарше были заняты разсматриваніемъ стеклянной трубки, которую онъ имъ показывалъ, когда я вошелъ въ комнату. Я не могу теперь повторить все, что онъ сказалъ мнѣ, прочтя письмо моего добраго хозяина; но онъ былъ со мной очень ласковъ и сказалъ, что постарается найти мнѣ подходящее мѣсто или занятіе, а пока я останусь въ его домѣ, гдѣ я встрѣчу хорошее обращеніе. Затѣмъ, замѣтивъ, что присутствіе столькихъ незнакомыхъ лицъ смущало меня, онъ ласково отпустилъ меня.
На слѣдующій день онъ послалъ, за мной. На этотъ разъ онъ былъ одинъ въ своемъ кабинетѣ. Онъ сталъ предлагать мнѣ различные вопросы и, казалось, остался доволенъ моими открытыми и простыми отвѣтами. Онъ замѣтилъ, что я съ большимъ любопытствомъ разсматривалъ различные предметы, находившіеся въ комнатѣ и совершенно для меня новые. Взявъ въ руки стеклянную трубку, которую его мальчики разсматривали наканунѣ, когда я вошелъ въ комнату, онъ спросилъ, имѣются-ли у насъ въ копяхъ такіе предметы, и знаю-ли я ихъ употребленіе. Я. сказалъ, что видѣлъ подобную вещь въ рукахъ нашего старшаго надсмотрщика, но что я никогда не зналъ ея употребленія. Это былъ термометръ; м-ръ У. показалъ мнѣ его и объяснилъ его устройство и употребленіе.
Я увидалъ, что имѣю теперь дѣло съ человѣко- ъ совершенно другого рода, чѣмъ мой пріятель-кондукторъ, и не могъ не выразить мою радость и благодарность, которую я къ нему почувствовалъ, когда замѣтилъ, что онъ вовсе не считаетъ меня дурачкомъ. Онъ не только не смотрѣлъ на меня съ презрѣніемъ, какъ на полуидіота, но, напротивъ, снисходительно отвѣчалъ на всѣ мои вопросы, прибавляя иногда: "это разумный вопросъ, мой мальчикъ!".
Въ то время, какъ мы разсматривали термометръ, онъ замѣтилъ, что я не умѣлъ прочесть словъ, написанныхъ на доскѣ термометра мелкими буквами и обозначавшихъ различныя перемѣны температуры. Онъ воспользовался этимъ случаемъ, чтобы объяснить мнѣ всю пользу и все преимущество умѣнья читать и писать, и сказалъ, что если я хочу учиться, то онъ попроситъ учителя, который занимается съ его внуками, поучить и меня.
Я не стану вамъ докучать подробнымъ разсказомъ о моихъ успѣхахъ въ чтеніи и письмѣ; скажу только, что я занимался прилежно и скоро могъ написать свое имя гораздо отчетливѣе той надписи, которую мы видѣли вчера на стѣнѣ подземной галлереи.
Быстрота, съ которой я проглатывалъ всѣ книги, попадавшіяся въ мои руки, и вниманіе, съ какимъ я слѣдилъ за уроками моего учителя, заставили его Заинтересоваться мною, и для него стало вопросомъ самолюбія возможно скорѣе подвинуть меня впередъ.
Въ этомъ отношеніи, я долженъ сознаться, онъ хваталъ черезъ край; его неумѣренныя похвалы вскружили мнѣ голову. Насколько меня унижало и оскорбляло отношеніе ко мнѣ кондуктора, называвшаго меня идіотомъ, настолько-же меня возвышало въ собственныхъ глазахъ мнѣніе моего учителя, считавшаго меня геніемъ. Я сочинилъ отвратительные стихи -- оду въ честь чертополоха -- которые я находилъ необыкновенно красивыми. Мой учитель былъ очень пораженъ, когда я показалъ ихъ ему и даже далъ ихъ прочесть нѣсколькимъ джентельменамъ; онъ потомъ сказалъ мнѣ, что они нашли стихи написанными "удивительно для моего возраста".
Тщеславіе мое все больше развивалось въ эту пору моей жизни и легко могло бы погубить меня. Но къ счастью мой покровитель м-ръ У. во время увидалъ опасность, въ которой я находился, и излечилъ меня отъ самодовольства и самомнѣнія. Онъ взялъ меня къ себѣ въ кабинетъ, далъ мнѣ нѣсколько томовъ прекрасныхъ стихотвореній и указалъ на различныя мѣста, которыя значительно охладили мой восторгъ передъ собственными стихами. Я не могъ не замѣтить, что огромное разстояніе отдѣляло меня отъ этихъ поэтовъ, и это открытіе повергло меня въ отчаяніе. Видя мое крайнее смущеніе и стыдъ, м-ръ У. сказалъ, что онъ очень радъ, что я умѣю находить разницу между хорошими и скверными стихами; онъ объяснилъ мнѣ, какъ неразумно было бы съ моей стороны заниматься писаніемъ дурныхъ стиховъ, и посовѣтовалъ мнѣ обратить свою энергію лучше на то, чтобы научиться зарабатывать хлѣбъ, и во всякомъ случаѣ постараться извлекать большую пользу изъ своего времени и своихъ знаній.
-- Однако, Джервэзъ,-- продолжалъ онъ,-- я не могу не похвалить тебя за прилежаніе и быстроту, съ какой ты въ такое короткое время научился читать и писать. Эти качества дадутъ тебѣ огромныя преимущества въ жизни. Теперь я совѣтую тебѣ подыскать себѣ что-нибудь, въ чемъ ты могъ бы оказаться полезнымъ другимъ. Тебѣ придется самому зарабатывать свой хлѣбъ, а это окажется для тебя возможнымъ только въ томъ случаѣ, если ты такъ или иначе будешь приносить пользу другимъ. Посмотри вокругъ себя, и ты убѣдишься, что я говорю правду. Ты видишь, что всѣ слуги въ моемъ домѣ приносятъ мнѣ пользу и въ свою очередь получаютъ отъ меня за это плату. Поваръ, который готовитъ мнѣ обѣдъ, булочникъ, который печетъ для меня хлѣбъ, кузнецъ, который умѣетъ подковать моихъ лошадей, учитель, который можетъ научить моихъ дѣтей читать и писать -- всѣ они собственнымъ трудомъ зарабатываютъ свой хлѣбъ и живутъ самостоятельно. И ты можешь замѣтить, что изъ всѣхъ, кого я только что назвалъ, учитель пользуется наибольшимъ уваженіемъ и его трудъ оплачивается лучше всего. Есть разные роды знаній и разные роды труда, но одни изъ нихъ цѣнятся выше другихъ. Впрочемъ, я пока сказалъ довольно, Джервэзъ; я не имѣю намѣренія читать тебѣ наставленія, а хочу лишь помочь тебѣ.-- Ты молодъ и еще неопытенъ; я же старъ, и у меня большой опытъ; можетъ быть, мой совѣтъ окажется полезнымъ. для тебя.
И дѣйствительно, его совѣты принесли мнѣ величайшую пользу,каждое слово, сказанное имъ, запало мнѣ глубоко въ душу. Я желалъ бы, чтобы всѣ тѣ, которые даютъ совѣты молодымъ людямъ, особенно же такимъ, которые занимаютъ низшее положеніе, слѣдовали примѣру этого джентельмена и, вмѣсто того, чтобы высокомѣрно разглагольствовать о преимуществѣ знаній, они умѣли бы вложить въ свои слова такую же доброту и кротость, дѣйствующія убѣдительнѣе всего.
Въ тотъ же самый день м-ръ У. снова призвалъ меня къ себѣ и попросилъ меня сказать его старшему внуку названія различныхъ минераловъ, присланныхъ ему изъ Корнваллійскихъ рудниковъ. Затѣмъ, обративъ вниманіе мальчика на то, что эти свѣдѣнія будутъ ему очень полезны, онъ попросилъ меня разсказать устройство рудника, въ которомъ я работалъ. Я сдѣлалъ это, какъ могъ; и мой разсказъ, несмотря на всю его неполноту и несовершенство, такъ заинтересовалъ мальчиковъ, что я рѣшилъ попытаться сдѣлать для нихъ нѣчто въ родѣ модели оловяннаго рудника.
Но это оказалось не легкой задачей. Мои воспоминанія даже относительно того мѣста, гдѣ я провелъ всю свою жизнь, были слишкомъ неточны, и я совершенно не имѣлъ правильнаго представленія о длинѣ, вышинѣ и ширинѣ различныхъ частей. И хотя у м-ра У. была порядочная коллекція минераловъ, я все таки, за недостаткомъ матеріала, не могъ точно представить различные слои и жилы въ землѣ.
Однако всѣ эти препятствія не только не отбили у меня охоту продолжать задуманное, а, напротивъ, еще увеличили мое рвеніе. Меня возбуждала мысль, что я могу сдѣлать кое-что, что окажется дѣйствительно полезнымъ для семьи моего благодѣтеля, и я заранѣе предвкушалъ ту счастливую минуту, когда я представлю свою модель въ законченномъ видѣ и такимъ образомъ оправдаю мнѣніе м-ра У. о моемъ прилежаніи и моихъ способностяхъ. Съ той минуты, какъ мысль объ устройствѣ модели рудника пришла мнѣ въ голову, я ни о чемъ другомъ не могъ и думать. Я зналъ, что только въ самомъ рудникѣ я могу найти образчики почвы и руды и пополнить тѣ свѣдѣнія относительно размѣровъ и устройства различныхъ частей его, которыхъ мнѣ не хватало. И мое желаніе привести въ исполненіе задуманное предпріятіе было такъ сильно, что я рѣшился на рискованный шагъ -- вернуться въ Корнваллисъ и попросить у моего бывшаго хозяина позволенія ночью осмотрѣть рудникъ.
Не откладывая въ долгій ящикъ, я отправился въ путь. Часть путешествія я совершилъ пѣшкомъ, но я пользовался каждымъ удобнымъ случаемъ, чтобы ускорить его -- такъ велико было мое нетерпѣніе поскорѣе достигнуть цѣли. Я предполагалъ, что волненіе, вызванное моимъ внезапнымъ исчезновеніемъ, улеглось къ этому времени; что меня, вѣроятно, разыскивали не больше нѣсколькихъ дней, а потомъ забыли обо мнѣ, и что, по всей вѣроятности, хозяинъ тогда же уволилъ рабочихъ, участвовавшихъ въ заговорѣ и мести которыхъ имѣлъ основанія опасаться.
Однако, добравшись до рудника, я все-таки рѣшилъ изъ предосторожности какъ можно меньше попадаться на глаза кому бы то ни было. Я сталъ ждать удобнаго случая поговорить съ хозяиномъ, и скоро мнѣ удалось его встрѣтить, когда онъ шелъ къ себѣ домой совершенно одинъ. Я поспѣшно подалъ ему письмо отъ м-ра У. который удостовѣрялъ мое хорошее поведеніе за все это время; затѣмъ, объяснивъ цѣль моего путешествія, я попросилъ у хозяина позволенія осмотрѣть рудникъ этой ночью.
Онъ выразилъ большое удивленіе моей смѣлости, но въ его словахъ не было и тѣни недовольствѣ. Онъ охотно согласился на мою просьбу, но предупредилъ меня, что нѣкоторые изъ моихъ враговъ еще находятся вблизи рудника; что хотя онъ уволилъ всю эту шайку, и многіе изъ уволенныхъ покинули эту мѣстность, чтобы найти работу въ другомъ мѣстѣ, но онъ узналъ, что двое или трое изъ нихъ, въ томъ числѣ и Клеркъ, скрываются въ окрестностяхъ рудника и неутомимо разыскиваютъ меня,-- они поклялись отомстить мнѣ за "измѣну", какъ они говорили.
Мой хозяинъ настоятельно совѣтовалъ мнѣ оставаться въ рудникѣ не дольше этой ночи и уѣхать до наступленія дня; онъ предупредилъ меня также, чтобы я во время моего ночного изслѣдованія не разбудить человѣка, спавшаго теперь въ моей прежней хижинѣ.
Мнѣ жалко было испортить единственное хорошее платье, которое у меня было; поэтому я взялъ у хозяина свой старый костюмъ рудокопа -- старую куртку, фартукъ и шапку. Переодѣтый такимъ образомъ, вооружившись фонаремъ и длинной палкой для измѣренія, я спустился въ рудникъ.
Я принялся за дѣло самымъ спокойнымъ образомъ и сталъ внимательно изслѣдовать устройство подземныхъ корридоровъ, помня слова м-ра У., что "только тотъ можетъ съ пользой примѣнить свои познанія, кто добросовѣстно и внимательно пріобрѣталъ ихъ". Я рѣшился представить ему доказательства своей добросовѣстности и для этого измѣрялъ и изучалъ каждую вещь самымъ точнымъ образомъ. Я былъ до такой степени поглощенъ своей работой, что мысль о Клеркѣ и его товарищахъ ни на одну минуту не приходила мнѣ въ голову. Мало того, я совершенно забылъ о человѣкѣ, спавшемъ въ моей прежней хижинѣ, и удивляюсь только, какъ я его не разбудилъ раньше.
Въ концѣ концовъ онъ проснулся, вѣроятно, отъ шума, который я производилъ, откалывая куски земли и камня, которые я хотѣлъ взять съ собой. Одинъ изъ большихъ камней вдругъ покатился, и вслѣдъ за этимъ послышалось ржаніе лошади, которую разбудилъ шумъ отъ паденія камня.
Я спрятался въ наиболѣе скрытомъ мѣстѣ западной галлереи, рѣшивъ подождать четверть часа, пока лошади и человѣкъ, если они дѣйствительно проснулись, снова уснутъ.
Однако, я слишкомъ рано счелъ себя въ безопасности. Едва я вылѣзъ изъ своего убѣжищѣ какъ на противоположномъ концѣ галлереи показался человѣкъ. Увидя меня, онъ закрылъ лицо обѣими руками и, испустивъ крикъ ужаса, съ величайшей стремительностью пустился бѣжать. Я догадался, что онъ принялъ меня за привидѣніе; у меня не было цѣпи, о которой онъ вчера говорилъ, я держалъ въ рукѣ палку для измѣренія, которую онъ съ перепугу принялъ за цѣпь. Я воспользовался его испугомъ и, чтобы заставить его бѣжать какъ можно дальше отъ галлереи, въ которой я находился, сталъ изо всѣхъ силъ стучать своей палкой объ оловянную поверхность фонаря и топать ногами, какъ будто я преслѣдую его.
Какъ только опасность миновала, я вернулся къ своей работѣ; уложивъ всѣ собранные образчики руды въ корзину, я поспѣшно покинулъ рудникъ. Это былъ единственный разъ, что я появлялся въ западной галлереѣ рудника съ фонаремъ и "волочающейся по землѣ цѣпью".
Я былъ очень радъ, когда выбрался оттуда, благополучно доведя свое предпріятіе до конца. Я взвалилъ корзину на плечи и съ этой ношей прошелъ пѣшкомъ нѣсколько миль; наконецъ, я добрался до мѣста, гдѣ проходилъ омнибусъ, и черезъ нѣсколько дней_ благополучно вернулся домой.
Я рѣшилъ не показывать своей модели ни м-ру У, ни мальчикамъ до тѣхъ поръ, пока она не будетъ совершенно окончена. Я не жалѣлъ денегъ и истратилъ на исполненіе своего перваго большого проекта большую часть своихъ скромныхъ сбереженій. Я заказалъ множество новыхъ предметовъ: у меня были приборы для просѣиванія и промыванія руды, раздувальные мѣхи, ящики, тачки, всякіе инструменты, словомъ, всевозможные приборѣ, машины и приспособленія, употребляемые въ нашихъ рудникахъ. Кромѣ того я заказалъ нѣсколько дюжинъ деревянныхъ рудокоповъ съ тачками и инструментами, которыхъ я съ помощью одного знакомаго игрушечныхъ дѣлъ мастера укрѣпилъ на надлежащихъ мѣстахъ своего маленькаго рудника.
Всѣ эти приготовленія дѣлались не скоро, и прошло довольно много времени раньте, чѣмъ мы могли подумать о томъ, какъ заставить нашихъ куколъ исполнять ихъ настоящія обязанности. Но терпѣніе побѣждаетъ всѣ трудности. Въ концѣ концовъ мы таки заставили нашихъ деревянныхъ рудокоповъ повиноваться намъ и исполнять по командѣ всевозможныя работы -- другими словами, мы приводили ихъ въ движеніе, дергая различныя веревочки и проволоки, прикрѣпленныя къ ихъ ногамъ, рукамъ, головамъ и плечамъ; эти проволоки, очень тонкія и выкрашенныя въ черный цвѣтъ, были на нѣкоторомъ разстояніи незамѣтны для глаза, и зрителямъ могло казаться, что деревянныя фигурки двигаются сами собой. Покончивъ съ этимъ, мы принялись раскрашивать и одѣвать нашихъ куколъ. Я никогда не забуду того восторга, съ какимъ я смотрѣлъ на всю эту кукольную компанію: мужчинъ, женщинъ и дѣтей, раскрашенныхъ въ разные цвѣта и одѣтыхъ въ соотвѣтственные ихъ возрасту и работѣ костюмы. Моему игрушечныхъ дѣлъ мастеру стоило большого труда спасти ихъ отъ гибели, которой угрожали имъ мои собственныя руки. Мое нетерпѣніе привести поскорѣе всю машину въ движеніе было такъ велико, что я не могъ дождаться, покуда высохнутъ ихъ платья,-- и черезъ каждые полчаса я теръ пальцами ихъ щеки, чтобы убѣдиться, достаточно-ли прочны наложенныя на нихъ румяна.
Съ нѣкоторой гордостью я сообщилъ м-ру У. о своемъ намѣреніи показать ему точную модель оловянаго рудника; онъ назначилъ для этого ближайшій вечеръ, сказавъ, что кромѣ его внуковъ на первомъ представленіи не будетъ никого. Первоначально эта модель была задумана исключительно для нихъ, но теперь мой восторгъ и моя гордость были такъ велики, что я былъ бы радъ, если бы весь городъ могъ присутствовать при этомъ представленіи. Однако, я въ тотъ-же вечеръ лишній разъ убѣдился въ разумной предосторожности моего пожилаго друга. Все въ моемъ рудникѣ шло какъ по маслу, какъ говорилъ игрушечныхъ дѣлъ мастеръ; но несмотря на это дѣло не обошлось безъ злоключеній, которыхъ я не предвидѣлъ. Такъ, напримѣръ, среди моихъ рабочихъ былъ одинъ старый упрямецъ, который ни за что не хотѣлъ сгибать рукъ, сколько я ни дергалъ веревочку во всѣ стороны; или жеманная старушка; которая только присѣдала, когда ей надо было становиться на колѣни и приниматься за работу. Мои дѣти съ большой ловкостью выбирали руду изъ кучъ мусора; но одинъ несчастный мальчишка поворачивалъ голову назадъ и упорно смотрѣлъ черезъ плечо всякій разъ, когда ему надо было дѣлать свою работу, и въ теченіи цѣлаго вечера я не могъ его заставить держать голову прямо и смотрѣть передъ собой. Напрасно я говорилъ себѣ, что, можетъ быть, эта странная особенность его ускользнетъ отъ вниманія зрителей: къ несчастью онъ принадлежалъ къ тѣмъ рабочимъ, обязанностью которыхъ было перевозить тачки съ землей съ мѣста на мѣсто и опоражнивать ихъ, и игралъ-видную роль въ моемъ рудникѣ. Всякій разъ, когда онъ появлялся со своей тачкой, среди зрителей, къ моему большому огорченію, раздавались взрывы хохота, къ которымъ, въ концѣ концовъ, долженъ былъ присоединиться, и мой покровитель не смотря на всѣ его усилія удержаться отъ смѣха.
Къ концу вечера потъ съ меня катился градомъ; никогда въ жизни я не потѣлъ такъ, какъ въ тотъ вечеръ; цѣлый день самой тяжелой работы въ рудникѣ не могъ бы довести меня до такого изнеможенія^ какъ усилія привести въ движеніе моихъ куколъ.
Когда представленіе кончилось, добрый м-ръ У. подошелъ ко мнѣ и утѣшилъ меня во всѣхъ неудачахъ этого вечера, похваливъ за терпѣніе и изобрѣтательность. Онъ сказалъ, что знаетъ всѣ трудности, съ которыми мнѣ приходилось бороться, и, мягко указавъ на всѣ промахи, тутъ-же посовѣтовалъ, какъ ихъ исправить.
-- Я вижу,-- сказалъ онъ съ улыбкой,-- что ты стремился сдѣлать полезное и пріятное моимъ мальчикамъ. Я постараюсь обратить твое усердіе въ твою-же пользу.
На слѣдующее утро я отправился въ кабинетъ м-ра У., чтобы взглянуть на свой кукольный ящикъ, который я по желанію моего покровителя оставилъ у него. Къ моему удивленію, передняя сторона ящика, которую я оставилъ открытой для зрителей, была заколочена досками и въ середину ея вставлено круглое стекло. Старшій изъ мальчиковъ велѣлъ мнѣ взглянуть черезъ стекло и сказать ему, что я увижу. Каково было мое изумленіе, когда я приложилъ глазъ къ стеклу.
-- "Натуральная величина!-- Натуральная величина!" -- кричалъ я въ восторгѣ,-- "Я вижу каждую вещь -- и деревянныя фигурки, и тачки, и инструменты въ натуральную величину!".
Тогда м-ръ У. объяснилъ мнѣ, что это стекло называется увеличительнымъ стекломъ, или микроскопомъ, и что оно придѣлано къ моему ящику по распоряженію его старшаго внука, который захотѣлъ подарить мнѣ его.
-- Теперь,-- сказалъ онъ, улыбаясь,-- ты можешь привести въ порядокъ свой маленькій театръ и приготовиться ко второму представленію. Я пошлю за здѣшнимъ часовщикомъ, который покажетъ тебѣ, какъ управлять движеніями твоихъ актеровъ, а затѣмъ мы дадимъ ихъ покрасить хорошему живописцу.
Въ это время въ нашемъ городѣ существовалъ небольшой кружокъ ученыхъ, которые каждую недѣлю собирались другъ у друга. М-ръ У. принадлежалъ къ этому кружку. Въ назначенный вечеръ члены этого дружка, преимущественно тѣ, у кого были дѣти, собрались въ кабинетѣ моего покровителя, чтобы посмотрѣть модель Корнваллійскаго оловяннаго рудника. Благодаря содѣйствію часовыхъ дѣлъ мастера и живописца, на мою модель теперь дѣйствительно было интересно посмотрѣть. Я и на этотъ разъ сдѣлалъ нѣсколько ошибокъ. Однако общество не только отнеслось къ нимъ снисходительно, но и выразило еще свое удовольствіе по поводу представленія. Мнѣ было даже дано вещественное доказательство этого удовольствія въ видѣ кошелька съ деньгами, который самый младшій внукъ м-ра У. приподнесъ мнѣ въ концѣ вечера отъ имени всего общества.
Уплативъ всѣ издержки по путешествію и устройству модели, я подсчиталъ свои деньги: въ моихъ рукахъ былъ капиталъ въ цѣлыхъ шесть гиней и одну крону. Я казался самому себѣ богатымъ человѣкомъ. Весьма вѣроятно, что подобно большинству людей, которые неожиданно становятся обладателями большихъ богатствъ, я растратилъ бы свои деньги самымъ неразумнымъ образомъ. Но меня своевременно удержалъ отъ этого мой добрый руководитель, м-ръ У.-- Когда я показалъ ему пару китайскихъ фигурокъ, которыя я купилъ у разнощика, заплативъ за нихъ вдвое больше ихъ стоимости, только потому, что онѣ мнѣ понравились, онъ покачалъ головой и замѣтилъ, что я, можетъ быть, не разъ въ жизни буду желать обладать такой суммой денегъ для того, чтобы купить себѣ хлѣба.
-- Если ты будешь тратить свои деньги съ такой-же легкостью, какъ и пріобрѣтать ихъ, Джервэзъ,-- сказалъ онъ,-- то ты всегда будешь бѣденъ, несмотря ни на какія способности и трудолюбіе. Помни хорошую пословицу, которая говоритъ: "Трудолюбіе есть правая рука, Счастья, а Бережливость -- его лѣвая рука" -- пословицу, которую я цѣню въ десять разъ больше всего, что содержится въ моемъ кошелькѣ..