от 26 марта (6 апреля) 1767 года
Милостивый государь. Вчера я получила ваше письмо от 24 февраля1, в котором вы мне советуете произвести чудо, чтобы сделать менее жестоким климат здешней страны. Здешний город в старину был очень привычен к чудесам, или скорее добрые люди принимали за них самые обыкновенные вещи. Я читала в предисловии к собору царя Ивана Васильевича2, что когда царь всенародно произносит свое покаяние, то случилось чудо -- солнце показалось в полном блеске, и блеск его отразился на нем и на всех собравшихся отцах. Заметьте, что этот государь, после сделанной им громким голосом исповеди, кончил упреками в очень сильных выражениях духовенству за его беспорядки и заклинал собор исправить его, а с ним также и его духовенство.
Теперь дела изменились. Петр Великий установил столько обрядностей для доказательства чуда, и синод исполняет это так точно, что я опасаюсь выдать то, которое вы мне советуете. Однако я сделаю все, что в моей власти, для доставления Петербургу лучшего климата. Уже три года, как окружающие его болота осушают посредством каналов и рубят сосновые леса, закрывающие его от юга. Теперь уже имеются три большие дачи, занятые колонистами там, где прежде не могла пройти нога человека без того, чтобы вода не доходила ему по пояс. Колонисты прошлою осенью засеяли землю в первый раз.
Так как вы, государь мой, выказываете участие ко всему, что я ни делаю, то препровождаю к вам при этом письме манифест, обнародованный 14 декабря прошлого года: перевод его был так изуродован в голландских газетах, что не знаешь даже, что он должен был значить3. По-русски это произведение ценится, потому что богатство и точность нашего языка сделало его таковым, и перевод тем более был от того труден. В июле месяце наше огромное собрание начнет свои заседания и скажет нам, что ему не достает4. После того примутся за составление законов, которые, надеюсь, не неодобрит человечество. До того времени я объеду разные области по Волге, и, может быть, в минуту, когда ждете всего менее, вы получите письмо из какого-нибудь селения в Азии. Я там буду, как и везде, преисполнена почтения и уважения к владетелю Фернейского замка5.
Граф Шувалов показывал мне письмо6, в котором вы спрашиваете его известий о двух сочинениях, посланных в Экономическое общество в Петербурге7. Мне известно, что из дюжины записок, присланных туда для разрешения задачи, есть одна французская, отправленная чрез Шафгаузен8. Если вы можете мне указать девизы тех, в которых вы берете участие, то я велю спросить общество, получило ли оно их. Полагаю, что день для вскрытия их еще не прошел.