РЕКТОРЪ.
Къ полудню прошелъ сильный дождь, и въ саду ректорскаго дома въ Брокстонѣ стояла вода но обѣ стороны дорожекъ, усыпанныхъ крупнымъ пескомъ. Большія провансальскія розы жестоко потрепало вѣтромъ и побило дождемъ, а на грядкахъ всѣ цвѣты понѣжнѣй были прибиты къ землѣ и перемѣшались съ грязью. Печальное утро для деревни! Уже почти наставала пора сѣнокоса, и вдругъ луга затопило дождемъ.
Но обладатели благоустроенныхъ домовъ всегда имѣютъ подъ рукой комнатныя развлеченія, о которыхъ они бы и не вспомнили, еслибъ не дождь. Не будь дождя въ это утро, мистеръ Ирвайнъ не сидѣлъ-бы у себя въ столовой и не игралъ-бы въ шахматы съ своей матерью,-- а мистеръ Ирвайнъ настолько сильно любитъ и мать свою, и шахматы, что, при ихъ помощи, нѣсколько часовъ дождливаго утра всегда промелькнутъ для него незамѣтно. Позвольте мнѣ ввести васъ въ эту столовую и показать вамъ преподобнаго Адольфуса Ирвайна, Брокстонекаго ректора, викарія Гейслопа и Блэйта,-- духовную особу, противъ которой, не смотря на совмѣщеніе въ ея рукахъ столькихъ приходовъ, не могъ-бы питать злобнаго чувства самый строгій реформаторъ церкви. Мы войдемъ на ципочкахъ и смирненько станемъ въ открытыхъ дверяхъ, чтобы не разбудить какъ-нибудь двухъ собакъ -- коричневаго сеттера съ лоснящейся шерстью, что лежитъ въ растяжку на коврикѣ у камина и кормитъ своихъ двухъ щенковъ, и моську, которая спитъ, приподнявъ кверху свою черную мордочку, точно задремавшій предсѣдатель суда.
Комната -- высокая и просторная, съ большимъ полукруглымъ окномъ на одномъ концѣ. Стѣны, какъ видите, новыя, еще не крашеныя; но мебель, когда-то дорогая, замѣтно выцвѣла отъ старости, и по размѣрамъ комнаты ея маловато; да и на окнѣ нѣтъ драпировки. Малиновая скатерть на большомъ обѣденномъ столѣ -- хотя она и составляетъ пріятный контрастъ съ холодными тонами известки на стѣнахъ,-- сильно по истерлась; но на этой скатерти стоитъ массивное серебряное блюдо съ графиномъ для воды такого точно образца, какъ два другихъ блюда побольше, что прислонены къ задней стѣнкѣ буфета, такъ-что вы можете хорошо разсмотрѣть вырѣзанный на нихъ гербъ. Вамъ сейчасъ-же приходитъ въ голову, что обитатели этой комнаты унаслѣдовали больше предковъ, чѣмъ денегъ, и навѣрно вы не убѣдитесь, если окажется, что мистеръ Ирвайнъ обладаетъ тонкими ноздрями и изящно очерченной верхней губой. Но пока намъ видны только его широкая прямая спина да густая шапка напудренныхъ волосъ, зачесанныхъ назадъ и стянутыхъ черной лентой,-- остатокъ старины, свидѣтельствующій о томъ, что мистеръ Ирвайнъ уже немолодой человѣкъ. Авось онъ скоро къ намъ повернется, а покуда полюбуемся его матерью -- величественной, красивой старухой, рѣзкой брюнеткой съ роскошнымъ цвѣтомъ лица, который прекрасно оттѣняется сложнымъ сооруженіемъ изъ чистѣйшаго бѣлаго батиста и кружевъ, облекающимъ ея голову и шею. Ея довольно полный станъ строенъ и прямъ, какъ у статуи Цереры, а выраженіе смуглаго лица съ тонкимъ орлинымъ носомъ, твердо очерченнымъ ртомъ и маленькими проницательными черными глазами,-- такъ тонко насмѣшливо, что вы инстинктивно подставляете колоду картъ на мѣсто шахматъ и воображаете, что она вамъ гадаетъ. Маленькая смуглая рука, которою она приподняла сейчасъ свою королеву {Фигура въ шахматной игрѣ.}, вся залита брилліантами, жемчугомъ и бирюзой, а прикрѣпленный у нея на макушкѣ длинный черный вуаль красиво облегаетъ ея шею, рѣзко выдѣляясь на бѣлыхъ складкахъ батиста. Не мало надо времени, чтобы одѣть поутру эту старую лэди. Но она должна быть одѣта именно такъ,-- вамъ это кажется почти закономъ природы: ясно, что это одна изъ тѣхъ избранницъ судьбы, которыя никогда не сомнѣваются въ своемъ божественномъ правѣ и не встрѣчаютъ людей, настолько безсмысленныхъ, чтобы оспаривать его.
-- Ну-съ, ваше преподобіе, какъ это у васъ называется? говоритъ великолѣпная старая лэди, спокойно поставивъ свою королеву и скрещивая руки на груди.-- Мнѣ не хочется выговорить ужасное слово, которое оскорбитъ ваши чувства.
-- Ахъ, мама, да вы просто колдунья! Какой крещеный человѣкъ можетъ выиграть, играя противъ васъ! Мнѣ слѣдовало опрыскать доску святой водой, прежде чѣмъ мы сѣли играть. Какъ себѣ хотите, а вы взяли эту партію нечистыми средствами,-- не отпирайтесь.
Ну да, побѣжденные всегда такъ говорятъ о великихъ побѣдителяхъ. Но взгляни: всю доску освѣтило солнцемъ точно, нарочно, чтобъ ты могъ видѣть, какой ты сдѣлалъ глупый ходъ вотъ этой пѣшкой... Ну, что-же, хочешь -- сыграемъ еще?
-- Нѣтъ, мама, я предоставляю васъ вашей совѣсти. Погода прояснилась, и мы съ Юноной пойдемъ пополощемся немножко въ грязи. Хочешь, Юнона?-- Это возваніе относилось къ коричневому сеттеру, который, заслышавъ голосъ хозяина, вскочилъ на ноги и съ вкрадчивымъ видомъ положилъ морду ему на колѣни.-- Только я зайду сперва наверхъ взглянуть на Анну. Я собирался было раньше зайти, да меня позвали хоронить Толера.
-- Напрасно тебѣ и ходить къ ней, мой другъ; она все равно не можетъ теперь говорить. Кета мнѣ сказала, что сегодня у нея одна изъ самыхъ ея жестокихъ мигреней.
-- О! это ничего не значитъ; ей будетъ все-таки пріятно, если я зайду. Головная боль никогда не сдѣлаетъ ее равнодушной къ вниманію близкихъ людей.
Если вамъ случалось размышлять о томъ, какъ многое въ человѣческой рѣчи говорится совершенно безцѣльно, единственно по привычкѣ, вы не удивитесь, когда я вамъ скажу, что вышеприведенное возраженіе мистрисъ Ирвайнъ и отвѣтъ на него повторялись тысячу разъ въ теченіе пятнадцати лѣтъ, съ тѣхъ поръ, какъ сестра мистера Ирвайна, миссъ Анна, стала хворать. Великолѣпныя пожилыя дамы, употребляющія много времени на свой утренній туалета, часто страдаютъ недостаткамъ сочувствія къ болѣзненнымъ дочерямъ.
Но пока мистеръ Ирвайнъ сидѣлъ, развалившись въ своемъ креслѣ и поглаживая голову Юноны, въ дверяхъ показалась служанка и сказала:
-- Сэръ, тамъ Джошуа Раннъ желаетъ васъ видѣть, если вы свободны.
-- Пусть идетъ сюда, сказала мистрисъ Ирвайнъ, взявъ въ руки вязанье.-- Я люблю иногда послушать мистера Ранна. У него навѣрно грязные башмаки, но вы присмотрите, Карроль, чтобъ онъ хорошенько ихъ вытеръ.
Черезъ двѣ минуты вошелъ мистеръ Раннъ, отвѣшивая почтительные поклоны, которые, впрочемъ, ничуть не подкупили въ его пользу сердитую моську: съ пронзительнымъ лаемъ она кинулась черезъ всю комнату, имѣя въ виду поближе познакомиться съ ногами неизвѣстнаго гостя, а два щенка, на которыхъ толстыя икры и шерстяные чулки мистера Ранна подѣйствовали оживляющимъ образомъ, принялись бросаться на нихъ и визжать въ дикомъ восторгѣ. Между тѣмъ мистеръ Ирвайнъ повернулся въ своемъ креслѣ и сказалъ:
-- Здравствуйте, Джошуа. Вѣрно въ Гейслопѣ что-нибудь случилось, что вы пришли по такой мокротѣ? Садитесь, садитесь Не бойтесь собакъ,-- оттолкните ихъ легонько ногой.-- Шарикъ, молчать! Негодяй ты этакій!
Пріятно бываетъ взглянуть на нѣкоторыхъ людей, когда они разомъ къ вамъ повернутся,-- пріятно въ родѣ того, какъ пріятна зимой неожиданная струя теплаго воздуха или блескъ фейерверка въ темную ночь. Мистеръ Ирвайнъ былъ однимъ изъ такихъ людей. Между нимъ и его матерью было того-же рода сходство, какое существуетъ между нашимъ воспоминаніемъ о лицѣ любимаго человѣка и самымъ лицомъ: у сына всѣ очертанія были благороднѣе, улыбка свѣтлѣе, выраженіе болѣе открытое. Еслибы черты его были менѣе изящны, про него можно было бы сказать: "Вотъ добрякъ!"; но это слово совсѣмъ не годилось для опредѣленія того сочетанія добродушія и достоинства, которымъ дышало его лицо.
-- Покорно благодаримъ ваше преподобіе, отвѣчалъ мисстеръ Раннъ, стараясь показать, что онъ не боится за свои икры, но поминутно отбрыкиваясь отъ щенковъ.-- Я постою съ вашего позволенія; такъ оно будетъ приличнѣй. Надѣюсь, что вы и мистрисъ Ирвайнъ въ добромъ здоровьѣ. И миссъ Ирвайнъ тоже здраствуетъ? И миссъ Анна?
-- Да, Джошуа, благодарю васъ. Видите, какъ цвѣтетъ моя мать. Мы, молодежь, кажемся передъ ней стариками.-- Но говорите-же, съ чѣмъ вы пришли?
-- Вотъ видите-ли, серъ: мнѣ нужно было въ Брокстонъ -- работу снести, ну, а ужъ, кстати, я счелъ своимъ долгомъ завернуть къ вамъ и разсказать, какія у насъ творятся дѣла. Я въ жизнь свою такого не видывалъ, а я жилъ въ нашей деревнѣ мальчишкой, жилъ и взрослымъ мужчиной,-- на Ѳому исполнится шестьдесятъ лѣтъ, какъ я тамъ живу. Я собиралъ пасхальный сборъ для мистера Блика, еще до того, какъ ваше преподобіе переѣхали въ нашъ приходъ. Безъ меня не обходилось ни одной службы; ни одной могилы не вырыли безъ меня. Я пѣлъ въ хорѣ задолго до того, какъ неизвѣстно откуда появился Бартль Масси со своимъ новомоднымъ пѣніемъ, отъ котораго всякій, кромѣ него самого, готовъ заткнуть уши,-- такъ они голосятъ,-- тянутъ себѣ въ одну ноту, какъ стадо барановъ. Я знаю обязанности приходскаго клерка и знаю, что я погрѣшилъ-бы противъ вашего преподобія, противъ церкви и короля, еслибы скрылъ отъ васъ такія дѣла. Для меня это былъ совершенный сюрпризъ: я ничего не зналъ заранѣе... я былъ такъ взволнованъ, какъ будто растерялъ свои инструменты. Я и четырехъ часовъ не проспалъ въ прошлую ночь, да и то это былъ не сонъ, а какой-то кошмаръ, отъ котораго я измучился хуже, чѣмъ еслибъ вовсе не спалъ.
-- Ради всего святого, Джошуа, въ чемъ-же, наконецъ, дѣло? Не воры ли опять пытались забраться въ церковь?
-- Нѣтъ, сэръ, не воры... а между тѣмъ оно, пожалуй, можно сказать, что и воры, и что они грабили церковь.-- Все методисты, сэръ. И похоже на то. что они возьмутъ верхъ въ нашемъ приходѣ, если только ваше преподобіе или его милость сквайръ Донниторнъ не разсудите за благо сказать свое слово и прекратить эти дѣла. Я вамъ, сэръ, не указываю; я никогда не забудусь до того, чтобы считать себя умнѣе тѣхъ, кто поставленъ выше меня. По уменъ-ли я, или глупъ,-- суть не въ томъ; говорю-же я только то, что я видѣлъ и знаю, а именно -- что одна методистка, молодая женщина, которая гоститъ у мистера Пойзера, вчера вечеромъ говорила проповѣдь и молилась у насъ на лужайкѣ, и это такъ-же вѣрно, какъ то, что я стою передъ вашимъ преподобіемъ въ эту минуту.
-- Говорила проповѣдь? повторилъ мистеръ Ирвайнъ съ удивленіемъ, но совершенно спокойно.-- Это та хорошенькая бѣдная дѣвушка, которую я видѣлъ у Пойзеровъ? Я догадался по ея костюму, что она методистка или квакерша, или что-нибудь въ этомъ родѣ, но я не зналъ, что она проповѣдница.
-- Все, что я разсказалъ вамъ, сэръ,-- истинная правда, продолжалъ мистеръ Раннъ. сложивъ губы сердечкомъ и дѣлая настолько длинную паузу, чтобы въ ней могли умѣститься, по крайней мѣрѣ три восклицательныхъ знака.-- Вчера вечеромъ она проповѣдывала на лужайкѣ и обратила Чедову Бессъ: съ тѣхъ самыхъ поръ дѣвчонка въ припадкѣ,-- рыдаетъ въ три ручья, не можетъ удержаться.
-- Ну, ничего. Бесси Крэнеджъ здоровая дѣвушка, и я надѣюсь, что она оправится. А кромѣ нея ни съ кѣмъ не случилось припадка?
-- Нѣтъ, сэръ, больше ни съ кѣмъ.-- лгать не стану. Но только Богъ одинъ знаетъ, что изъ всего этого выйдетъ!.... Если у насъ всякую недѣлю будутъ говориться такія проповѣди, въ деревнѣ житья не станетъ: методисты увѣрятъ народъ, что стоитъ человѣку позволить себѣ самое маленькое удовольствіе -- выпить лишнюю кружку пива,-- и онъ попадетъ въ адъ такъ-же вѣрно, какъ то, что онъ родился на свѣтъ. Я, слава Богу, не пьяница, не кутила,-- никто не скажетъ этого про меня,-- но я люблю пропустить лишній стаканчикъ на Пасху или тамъ на Святки, примѣрно сказать. И развѣ оно не естественно, когда ты ходишь изъ дому въ домъ -- какъ мы, когда славимъ Христа,-- и вездѣ тебя угощаютъ? Когда мнѣ приходится собирать церковные сборы, я тоже всегда выпиваю. Я прямо говорю: я люблю выпить кружку пива за трубкой, люблю разъ-другой въ мѣсяцъ покалякать по сосѣдски съ мистеромъ Кассономъ, потому что я, благодареніе Богу, выросъ въ правилахъ истинной церкви и тридцать два года прослужилъ приходскимъ клеркомъ. Кому-же и знать, если не мнѣ, въ чемъ состоитъ правая вѣра?
-- Ну, такъ что-же вы мнѣ присовѣтуете, Джошуа? Что по вашему надо дѣлать?
-- Я не думаю, ваше преподобіе, чтобы слѣдовало принимать какія-либо мѣры противъ молодой женщины. Не будь она проповѣдницей, противъ нея ничего нельзя сказать; къ тому-же я слыхалъ, что она скоро уѣзжаетъ домой, въ свою деревню. Она родная племянница мистера Пойзера, а я никогда не позволю себѣ говорить непочтительно объ этомъ семействѣ: я шью на нихъ башмаки -- и на дѣтей, и на взрослыхъ,-- тѣхъ поръ, какъ сдѣлался башмачникомъ. А вотъ Билль Маскери, сэръ,-- неисправимый методистъ, какого только можно себѣ представить,-- онъ человѣкъ опасный. Я убѣжденъ, что это онъ подбилъ ее на вчерашнюю проповѣдь, и, если ему не подрѣжутъ крыльевъ, онъ къ намъ притащитъ изъ Треддльстона и другихъ проповѣдниковъ. Мнѣ кажется, хорошо-бы ему намекнуть, что ему перестанутъ отдавать въ починку церковныя повозки и утварь, а кстати напомнить, что домъ и дворъ, въ которыхъ онъ живетъ, принадлежатъ сквайру Донниторну.
-- Прекрасно, Джоптуа, но вѣдь вы сами говорите, что до сихъ поръ на вашей памяти въ Гейслопѣ никогда не было проповѣдниковъ. Отчего-же вы думаете, что они начнутъ посѣщать васъ теперь? Методисты не любятъ проповѣдывать въ маленькихъ деревушкахъ, гдѣ не наберется и полусотни человѣкъ крестьянъ, да и тѣмъ за работой некогда ихъ слушать. Они почти съ такимъ-же успѣхомъ могли-бы проповѣдывать на необитаемомъ островѣ. Самъ Билль Маскери, кажется, не проповѣдуетъ?
-- Нѣтъ, сэръ, гдѣ ему? Онъ и двухъ словъ не свяжетъ безъ книги. Вздумай онъ заговорить, ему и не выкарабкаться,-- завязнетъ, какъ корова въ болотѣ. Ну, а сосѣдей бранить -- на это у него языка хватаетъ. Говорилъ-же онъ обо мнѣ, что я слѣпой фарисей. Подумайте только!-- такъ злоупотреблять Священнымъ Писаніемъ! Брать изъ Библіи прозвища для людей, которые и почтеннѣе, и старше его! Да уже чего хуже?-- онъ и васъ, ваше преподобіе, обзывалъ нехорошими словами. Я могъ-бы привести свидѣтелей, и они показали-бы подъ присягой, что онъ называлъ васъ "лѣнивымъ пастыремъ" и "безсловесной собакой". Простите великодушно, что я повторяю такія слова.
-- Напрасно повторяете, Джошуа. Пусть злыя слова умираютъ своею смертью. Билль Маскери могъ-бы быть гораздо хуже, чѣмъ онъ есть. Говорятъ, прежде онъ былъ горькій пьяница и лѣнтяй,-- не хотѣлъ работать, билъ жену; теперь онъ ведетъ себя скромно, живутъ они съ женой въ довольствѣ и, кажется, дружно. Если вы мнѣ докажете, что онъ ссорится съ сосѣдями и производитъ безпорядки,-- я, какъ священникъ и должностное лицо, сочту своимъ долгомъ вмѣшаться. Но мы съ вами -- умные люди; намъ неприлично поднимать шумъ изъ-за всякаго вздора, точно мы испугались за безопасность истинной церкви только потому, что Билль Маскери сболтнулъ, не подумавши, глупое слово, или какая-то молодая женщина побесѣдовала но душѣ съ горсточкой крестьянъ на лужайкѣ. Надо "жить и давать жить другимъ", Джошуа; это одинаково относится и къ религіи, какъ ко всему остальному. Продолжайте исполнять ваши обязанности по приходу такъ-же хорошо, какъ исполняли ихъ до сихъ поръ, шейте вашимъ сосѣдямъ все такіе-же чудесные, крѣпкіе сапоги,-- и. будьте увѣрены, ничего дурного съ Гейслопомъ не случится.
-- Ваше преподобіе очень добры, что такъ говорите, и я хорошо понимаю, что какъ сами вы не живете въ приходѣ, то на моихъ плечахъ больше отвѣтственности.
-- Разумѣется. И вы должны стараться не унижать нашу церковь въ глазахъ прихожанъ, показывая, что вы боитесь за нее по поводу всякой бездѣлицы. Я полагаюсь на вашъ здравый смыслъ, Джошуа, и надѣюсь, что вы больше не станете обращать вниманія на то. что скажетъ Билль Маскери о васъ или обо мнѣ. И вы, и ваши сосѣди, покончивъ съ дневной работой, какъ добрые христіане,-- можете продолжать пить свое пиво -- конечно, умѣренно, и если Билль Маскери не желаетъ присоединиться къ вашему обществу, а предпочитаетъ ходить въ Треддльстонъ на молитвенныя собранія,-- пусть его дѣлаетъ, какъ знаетъ. Это васъ не касается, покуда и онъ не мѣшаетъ вамъ дѣлать то, что вамъ нравится. А если людямъ вздумается кое-когда позлословить на нашъ счетъ, то къ этому мы должны быть такъ-же равнодушны, какъ наша старая колокольня къ карканью грачей. Билль Маскери каждое воскресенье ходитъ въ церковь, а по буднямъ усердно занимается своимъ ремесломъ, и пока онъ это дѣлаетъ, мы не вправѣ его безпокоить.
-- Да, сэръ, но когда онъ придетъ въ церковь, тошно бываетъ глядѣть на него. Какъ только мы запоемъ, онъ начинаетъ качать головой съ такой кислой рожей, что такъ вотъ -- прости Господи -- и чешутся руки дать ему въ зубы. Ужъ извините меня, мистрисъ Ирвайнъ, и вы, ваше преподобіе, что я такъ говорю передъ вами. А одинъ разъ онъ даже сказалъ, что слушать наше рождественское пѣніе -- все равно, что слушать, какъ трещитъ хворостъ въ печкѣ.
-- Что-жъ, это только доказываетъ, что у него плохой музыкальный слухъ. Вы сами знаете, чего человѣкъ не можетъ понять,-- ему не вдолбишь. А покамѣстъ вы поете какъ слѣдуетъ, ему никого не удастся убѣдить въ противномъ.
-- Оно такъ, сэръ, вы правы; но только нельзя равнодушно слышать -- всѣ внутренности переворачиваются, когда такъ обращаются съ Святымъ Писаніемъ. Я не хуже его знаю Библію; ущипните меня, когда я сплю, и я отбарабаню вамъ всѣ псалмы отъ слова до слова, но я не стану прикрывать святыми словами мои собственныя скверныя мысли,-- я для этого слишкомъ глубоко чту Писаніе. Это все равно, что я взялъ-бы чашу отъ Святыхъ даровъ и сталъ-бы ѣсть изъ нея супъ за обѣдомъ.
-- Это очень дѣльное замѣчаніе, Джошуа, но какъ я вамъ уже сказалъ...
Мистеръ Ирвайнъ еще не договорилъ, когда по каменному полу наружныхъ сѣней застучали каблуки чьихъ-то ботфортъ и послышалось бряцаніе шпоръ. Джошуа Раннъ поспѣшно отодвинулся отъ двери, пропуская въ комнату новаго гостя, который остановился на порогѣ и сказалъ звучнымъ теноромъ:
-- Крестнику Артуру можно войти?
-- Входи, входи, крестникъ! откликнулась мистрисъ Ирвайнъ густымъ, почти мужскимъ голосомъ, составляющимъ принадлежность здоровыхъ старухъ.
Въ комнату вошелъ молодой человѣкъ въ охотничьемъ костюмѣ, съ правой рукой на перевязи. Послѣдовала веселая суматоха -- смѣхъ, восклицанія, рукопожатія и взаимныя привѣтствія, въ перемежку съ короткимъ радостнымъ лаемъ и дружелюбнымъ помахиваніемъ хвостовъ со стороны четвероногихъ членовъ семейства, свидѣтельствовавшими о томъ, что посѣтитель коротко знакомъ въ этомъ домѣ. Молодой человѣкъ былъ Артуръ Донниторнъ, извѣстный въ Гейслопѣ подъ разнообразными кличками: "молодого сквайра", "наслѣдника** и "капитана". Онъ состоялъ всего лишь въ чинѣ капитана Ломширской милиціи, но для обитателей Гейслопа онъ былъ болѣе подлиннымъ капитаномъ, чѣмъ каждый изъ молодыхъ джентльменовъ того-же чина въ регулярной арміи его величества. Онъ затмѣвалъ ихъ всѣхъ своимъ блескомъ, какъ затмѣваетъ собой Млечный Путь планета Юпитеръ. Если вы желаете поближе познакомиться съ его наружностью,-- припомните одного изъ тѣхъ темноволосыхъ, кудрявыхъ молодыхъ англичанъ съ темно-рыжими бакенбардами и бѣлымъ лицомъ, которыхъ вамъ случалось встрѣчать заграницей и которыми вы гордились, какъ соотечественниками,-- чистенькаго, вылощеннаго джентльмена, благовоспитаннаго, съ выхоленными бѣлыми руками, что, впрочемъ, не мѣшаетъ ему имѣть видъ хорошаго боксера, которому нипочемъ свалить противника однимъ взмахомъ руки. Во мнѣ не настолько сильна жилка портняжнаго искусства, чтобы я сталъ обременять ваше воображеніе подробностями его костюма и распространяться объ его полосатомъ жилетѣ, длиннополомъ сюртукѣ и высокихъ сапогахъ съ отворотами.
Повернувшись, чтобы взять себѣ стулъ, капитанъ Донниторнъ сказалъ:
-- Я не стану прерывать вашей дѣловой бесѣды. Продолжайте, Джошуа: вы что-то говорили.
-- Прошу прощенья, ваша милость, отвѣчалъ Джошуа съ неуклюжимъ поклономъ:-- я хотѣлъ было сказать его преподобію объ одномъ дѣльцѣ, да за другими дѣлами совсѣмъ позабылъ
-- Ну, говорите, Джошуа, да живѣй! сказалъ мистеръ. Ирвайнъ.
-- Можетъ вы уже слышали, сэръ, что Тіасъ Бидъ умеръ -- утонулъ нынче утромъ или, вѣрнѣе, вчера ночью въ ручьѣ у мостковъ, противъ самаго своего дома.
-- Ахъ, Боже мой! воскликнули въ одинъ голосъ оба джентльмена, видимо пораженные этимъ извѣстіемъ.
-- Сетъ Бидъ заходилъ ко мнѣ поутру,-- просилъ передать вашему преподобію, что братъ его Адамъ очень васъ проситъ разрѣшить имъ выкопать могилу для отца у Бѣлыхъ Кустовъ: матери ихней, видите-ли, очень хочется похоронить его тамъ, потому-что она видѣла такой сонъ. Они бы и сами пришли васъ просить, да имъ очень много хлопотъ со слѣдствіемъ но поводу этого происшествія, а мать непремѣнно хотѣла теперь-же обезпечить за собой это мѣсто; она боится, какъ-бы его не занялъ кто-нибудь другой,-- больно ужъ она привязалась къ мысли похоронить своего старика у Бѣлыхъ Кустовъ. Если ваше преподобіе даете разрѣшеніе, я, какъ только вернусь домой, пошлю своего мальчишку ихъ извѣстить: потому только я и осмѣлился безпокоить ваше преподобіе въ присутствіи его милости.
-- Конечно, конечно, Джошуа. Передайте имъ, что мѣсто за ними. Попозже я и самъ заѣду къ Адаму. Но вы на всякій случай все-таки пошлите вашего мальчика, а то меня, пожалуй, что-нибудь задержитъ. Ну, кажется, все. Прощайте, Джошуа. Зайдите на кухню выпить кружечку элю.
-- Бѣдняга Тіасъ! сказалъ мистеръ Ирвайнъ, когда Джошуа вышелъ.-- Боюсь, не водка-ли помогла ему утонуть. Большое бремя свалилось съ плечъ нашего друга Адама, но я хотѣлъ-бы, чтобъ это случилось не при такой трагической обстановкѣ. Славный парень этотъ Адамъ! Послѣднія пять шесть лѣтъ онъ одинъ не давалъ отцу окончательно погибнуть.
-- Да, онъ недюжинный малый, сказалъ капитанъ Донниторнъ.-- Когда я былъ мальчишкой, а Адамъ -- здоровымъ, рослымъ юношей лѣта пятнадцати, онъ училъ меня плотничать, и, помню, я всегда бывало думалъ, что, если когда-нибудь я буду богатымъ султаномъ, я сдѣлаю Адама своимъ великимъ визиремъ. И я убѣжденъ, что онъ перенесъ-бы свое возвышеніе не хуже любого бѣдняка-мудреца въ исторіи Востока^Если я переживу моого дѣдушку и изъ голыша, зависящаго отъ его милости, превращусь въ богатаго помѣщика, Адамъ будетъ моей правой рукой. Я поручу ему надзоръ за лѣсами, потому-что я не встрѣчалъ человѣка, который-бы лучше его понималъ это дѣло, и я увѣренъ, что онъ выручитъ съ нашихъ лѣсовъ вдвое больше, чѣмъ получаетъ мой дѣдъ со своимъ знаменитымъ лѣсничимъ, этимъ ничтожнымъ старикашкой, Сатчеллемъ, который смыслитъ въ лѣсоводствѣ не больше стараго карася.
-- Я уже пробовалъ раза два заговаривать съ дѣдушкой объ Адамъ, но онъ почему-то его не возлюбилъ, и я ничего не могъ сдѣлать...
-- Но, кажется, ваше преподобіе собирались ѣхать верхомъ? Поѣдемте вмѣстѣ. Погода великолѣпная. Мы можемъ вмѣстѣ заѣхать къ Адаму, только мнѣ надо еще завернуть въ Большую Ферму -- взглянуть на щенковъ, которыхъ приготовилъ для меня Пойзеръ.
-- Подождите, Артуръ, сперва позавтракаемъ, сказала мистрисъ Ирвайнъ.-- Скоро два часа. Карроль сейчасъ подастъ завтракъ.
-- Я тоже заѣду къ Пойзерамъ, сказалъ мистеръ Ирвайнъ;-- мнѣ хочется видѣть эту маленькую методистку, что гоститъ у нихъ. Джошуа мнѣ сказалъ, что вчера вечеромъ она говорила проповѣдь на лужайкѣ.
-- Да что вы! Быть не можетъ! засмѣялся капитанъ Донниторнъ.-- А на видъ она такая смиренная, точно мышка. Впрочемъ, правда, въ ней есть что-то особенное. Когда мы съ ней встрѣтились въ первый разъ, мнѣ стало положительно неловко. Она сидѣла на солнышкѣ у крыльца, когда я подъѣхалъ къ дому, и что-то шила, низко нагнувшись.
Я не замѣтилъ, что это сидитъ незнакомая мнѣ дѣвушка, и громко спросилъ: "Дома Мартинъ Пойзеръ?" Она встала, посмотрѣла на меня и отвѣтила: "Онъ, кажется, въ домѣ; я его сейчасъ позову". Больше она ничего не сказала, но, увѣряю васъ, я страшно переконфузился, что обратился къ ней такъ рѣзко. Она была точно Святая Катерина въ квакерскомъ платьѣ. Между нашимъ простонародьемъ рѣдко встрѣчается такой типъ лица.
-- Мнѣ хотѣлось-бы видѣть эту дѣвушку, Дофинъ, сказала мистрисъ Ирвайнъ.-- Пригласи ее къ намъ подъ какимъ-нибудь предлогомъ.
-- Не знаю, матушка... Едвали это будетъ удобно. Мнѣ меньше чѣмъ кому-нибудь пристало покровительствовать проповѣдницѣ -- методисткѣ, еслибъ даже она согласилась принять покровительство "лѣниваго пастыря", какъ называетъ меня Билль Маскери.-- Очень жаль, Артуръ, что вы не пріѣхали раньше: послушали-бы, какъ Джошуа обличалъ своего сосѣда аскери. Старику очень хотѣлось заставить меня отлучить отъ церкви провинившагося колесника, а затѣмъ предать его суду гражданскихъ властей, т. е. вашего дѣда, чтобы тотъ прогналъ его изъ дому и съ земли. Да, вздумай я только вмѣшаться въ это дѣло, вышла-бы премиленькая исторія религіозныхъ гоненій, которую методисты съ восторгомъ опубликовали-бы въ ближайшемъ номерѣ своего журнала. Мнѣ не стоило-бы большого труда убѣдить Чеда Крэнеджа, а съ нимъ еще съ полдюжины такихъ-же тупоголовыхъ молодцовъ, что они окажутъ драгоцѣнную услугу истинной церкви, если вооружатся кнутами и вилами и выгонятъ Виляя Маскери изъ деревни. А тамъ можно бы вручить имъ полсоверена, чтобъ они отпраздновали выпивкой успѣхъ своего славнаго подвига,-- и фарсъ былъ-бы завершенъ,-- прелестнѣйшій фарсъ, который могъ-бы поспорить съ любымъ изъ тѣхъ, что разыгрывали въ своихъ приходахъ мои собратія за послѣднія тридцать лѣтъ.
-- Но со стороны этого человѣка было во всякомъ случаѣ большою дерзостью назвать тебя, "лѣнивымъ пастыремъ" и "безсловесной собакой", сказала мистрисъ Ирвайнъ,-- и за это я бы на твоемъ мѣстѣ немножко его проучила. Ты слишкомъ легко принимаешь къ сердцу такія вещи, Дофинъ.
-- Неужто, матушка, вы-бы одобрили, еслибъ я сталъ мстить Биллю Маскери за его клевету? Неужели вы находите подобную месть хорошимъ способомъ для поддержанія моего достоинства? Притомъ я не вполнѣ увѣренъ, что это клевета. Я въ самомъ дѣлѣ лѣнивъ и становлюсь страшно тяжелъ для верховой ѣзды, не говоря уже о томъ, что я трачу на кирпичъ и известку больше, чѣмъ позволяютъ мнѣ средства, и вслѣдствіе этого прихожу въ неистовство, когда какой-нибудь калѣка-нищій попроситъ у меня шесть пенсовъ. Эти несчастные, истомленные труженики, воображающіе, что они помогутъ возрожденію человѣчества, если поднимутся съ пѣтухами и скажутъ проповѣдь до начала своего дневного труда, имѣютъ полное основаніе быть плохого мнѣнія обо мнѣ... А вотъ и Карроль съ блюдомъ,-- давайте-ка завтракать. Кетъ не придетъ къ завтраку?
-- Миссъ Ирвайнъ приказала Бриджетъ подать ей завтракъ наверхъ, отвѣчала Карроль; -- она не можетъ отойти отъ миссъ Анны.
-- А, хорошо. Пусть Бриджетъ передастъ наверху, что я сейчасъ приду взглянуть на миссъ Анну.-- А, вы уже можете дѣйствовать вашей правой рукой, Артуръ? спросилъ мистеръ Ирвайнъ, замѣтивъ, что капитанъ Донниторнъ вынулъ руку изъ повязки.
-- Да, немножко; но Годвинъ настаиваетъ, чтобы еще нѣкоторое время она оставалась на перевязи. Я, впрочемъ, все-таки надѣюсь возвратиться въ полкъ къ началу августа. Такая скука сидѣть въ этомъ замкѣ въ лѣтніе мѣсяцы, когда нельзя ни охотиться съ собаками, ни стрѣлять, и вообще нѣтъ никакихъ развлеченій, которыя нагоняли-бы на тебя къ вечеру пріятный сонъ. За то 30-го іюля мы собираемся удивить міръ. Дѣдушка даетъ мнѣ carte blanche на этотъ день, и я вамъ обѣщаю, что торжество будетъ вполнѣ достойно своего повода и причины. Великій день моего совершеннолѣтія не повторится два раза. Для васъ, крестная, я намѣренъ воздвигнуть высокій тронъ, или лучше -- два: одинъ на лугу, а другой въ бальной залѣ, чтобъ вы могли взирать на насъ съ высоты, какъ олимпійская богиня.
-- А я собираюсь надѣть самое мое парадное, глазетовое платье, которое было на мнѣ за" день твоихъ крестинъ, двадцать лѣтъ тому назадъ, сказала мистрисъ Ирвайнъ.-- Какъ сейчасъ вижу твою бѣдную мать въ этотъ день. Какъ она порхала въ своемъ бѣленькомъ платьѣ! Мнѣ и тогда оно почти казалось саваномъ, а черезъ три мѣсяца она лежала въ немъ на столѣ. Твое крестильное платьице и чепчикъ положили съ ней въ гробъ,-- она такъ объ этомъ просила, бѣдняжка... Ты, слава Богу, вышелъ въ материнскую семью, Артуръ. Будь ты костлявымъ, желтымъ, хилымъ ребенкомъ, я ни за что не пошла бы къ тебѣ въ крестныя матери: я была-бы увѣрена, что изъ тебя выйдетъ Донниторнъ. Но ты былъ такой толстощекій, плечистый, громогласный плутишка, что я сразу увидѣла, что ты весь въ породу Траджетовъ.
-- Однако, матушка, легко могло оказаться, что вы вывели слишкомъ поспѣшное заключеніе, замѣтилъ, улыбаясь, мистеръ Ирвайнъ.-- Помните, какъ вышло съ послѣдними щенками Юноны? Одинъ былъ вылитая мать, а всѣ повадки у него оказались отцовскія. Природа такъ умна, что можетъ перехитрить даже васъ, матушка.
-- Вздоръ, дитя. Природа не создастъ хорька въ образѣ дворовой собаки. Ты никогда меня не увѣришь, чтобы я не могла опредѣлить человѣка по его внѣшнему виду. Если наружность твоя мнѣ не нравится,-- будь увѣренъ, что я никогда тебя не полюблю. У меня такъ-же мало охоты узнавать ближе людей съ безобразнымъ, непріятнымъ лицомъ, какъ пробовать кушанья, которыя имѣютъ неаппетитный видъ. Когда съ перваго взгляда на человѣка меня бросаетъ въ дрожь, я говорю: "Уберите его". Мнѣ дѣлается положительно дурно, когда я вижу некрасивые -- свиные или рыбьи глаза; для меня это то-же, что скверный запахъ.
-- Кстати о глазахъ, сказалъ капитанъ Донниторнъ.-- Это напомнило мнѣ, крестная, что я собирался привезти вамъ одну кн игу. Я получилъ ее на дняхъ изъ Лондона вмѣстѣ съ другими. Я знаю, что вы любите фантастическіе разсказы. Это томикъ стихотвореній -- "Лирическихъ балладъ". Большая часть изъ нихъ -- одно пустословіе, но первая недурна. Называется она -- "Старый морякъ". Мысль, признаюсь, мнѣ мало понятна, но разсказано занимательно. Я вамъ пришлю эту книжку. Есть еще двѣ другія,-- можетъ быть вы, Ирвайнъ, захотите просмотрѣть. Это брошюры объ антиноміанизмѣ и евангелизмѣ, а что въ нихъ говорится,-- ужъ не могу вамъ сказать. Не понимаю, съ чего вздумалъ этотъ уродъ -- мой поставщикъ -- угощать меня такими книгами. Я ему написалъ, чтобъ онъ больше не смѣлъ мнѣ присылать ни книгъ, ни брошюръ, которыя кончаются на измъ.
-- Не могу сказать, чтобъ и я былъ большой охотникъ до измовъ, но я, пожалуй, просмотрю ваши брошюрки: все таки узнаешь, что дѣлается на свѣтѣ... Мнѣ нужно сперва сдѣлать одно маленькое дѣльце, Артуръ, продолжалъ мистеръ Ирвайнъ, вставая, чтобъ выйти,-- а тамъ я къ вашимъ услугамъ.
"Маленькое дѣльце" мистера Ирвайна привело его на верхнюю площадку старинной каменной лѣстницы (одна часть дома была очень стара); здѣсь онъ остановился и тихонько постучался въ дверь. "Войдите!" сказалъ женскій голосъ, и онъ вошелъ въ комнату, въ которой было такъ темно отъ спущенныхъ занавѣсокъ и шторъ, что миссъ Кетъ, худощавой, среднихъ лѣтъ дѣвушкѣ, стоявшей у постели, не хватило-бы свѣта ни для какой другой работы, кромѣ вязанья, лежавшаго подлѣ нея на маленькомъ столикѣ. Но въ настоящую минуту она дѣлала дѣло, для котораго было довольно даже самаго тусклаго свѣта,-- примачивала свѣжимъ уксусомъ больную голову, покоившуюся на подушкѣ. У бѣдной страдалицы было маленькое, жалкое личико,-- когда-то быть можетъ, и красивое, но теперь изможденное и желтое. Миссъ Кетъ подошла къ брату и шепнула ему: "Не заговаривай съ ней; сегодня она не можетъ говорить". Глаза больной были закрыты, лобъ наморщенъ отъ нестерпимой боли. Мистеръ Ирвайнъ подошелъ къ постели, взялъ лежавшую на одѣялѣ худенькую ручку и поцѣловалъ. Слабое пожатіе тоненькихъ пальчиковъ сказало ему, что стоило труда подняться по лѣстницѣ ради этого. Онъ постоялъ съ минутку, посмотрѣлъ на нее, потомъ повернулся и пошелъ изъ комнаты, ступая почти неслышно: -- прежде чѣмъ идти наверхъ, онъ снялъ сапоги и надѣлъ туфли. Кто припомнитъ, какъ часто этотъ человѣкъ не дѣлалъ того или другого даже для себя, лишь-бы избавить себя отъ труда лишній разъ снять и надѣть сапоги, тотъ не сочтетъ эту подробность не стоющей вниманія
А сестры мистера Ирвайна -- какъ это могли-бы засвидѣтельствовать каждый высокорожденный джентльменъ и каждая высокорожденная лэди въ окрестностяхъ Брокстона на десять миль кругомъ,-- были такія глупыя, неинтересныя особы! Вчужѣ жаль было видѣть, что у этой красавицы и умницы -- мистрисъ Ирвайнъ,-- такія вульгарныя дочери. Сама мистрисъ Ирвайнъ... О! стоило проѣхать десять миль въ какую угодно погоду, чтобъ посмотрѣть на эту чудесную старуху. Ея красота, ея замѣчательно сохранившіеся память и умъ, ея старомодныя, исполненныя достоинства, манеры дѣлали ее одною изъ самыхъ занимательныхъ темъ для разговора,-- не менѣе занимательной, чѣмъ, напримѣръ, здоровье короля, прелестныя новыя выкройки для лѣтнихъ костюмовъ, извѣстія изъ Египта, или процессъ лорда Дэси, который сводитъ съ ума бѣдняжку лэди Дэси. Но никому, не приходило въ голову говорить о двухъ миссъ Ирвайнъ.-- никому кромѣ бѣдняковъ деревеньки Брокстона, которые считали ихъ обѣихъ глубоко свѣдущими "по лѣкарской части" и довольно неопредѣленно называли ихъ "барышнями". Еслибы вы спросили старика Джоба Доммилоу, кто подарилъ ему его фланелевую куртку, онъ-бы отвѣтилъ: "Барышни -- прошлой зимой, а вдова Стина очень любила распространяться о достоинствахъ цѣлебнаго "снадобья", которое барышни дали ей отъ кашля. Все подъ тѣмъ-же наименованіемъ "барышенъ" двухъ дѣвушекъ пускали также въ ходъ, съ большимъ успѣхомъ, какъ средство для усмиренія непокорныхъ ребятъ, такъ-что, завидѣвъ издали желтое лицо бѣдненькой миссъ Анны, не одинъ деревенскій малышъ проникался страшнымъ сознаніемъ, что ей извѣстны всѣ, самыя гнусныя его преступленія и даже точное число тѣхъ камешковъ, которыми онъ собирался запустить въ утятъ фермера Бриттона. Но для всѣхъ, кто не смотрѣлъ на нихъ сквозь призму мифическихъ вѣрованій, двѣ миссъ Ирвайнъ были только лишнимъ бременемъ на землѣ, двумя нехудожественными, неэффектными фигурами, совершенно безполезно загромождавшими полотно картины жизни. Миссъ Анна моглабы еще, пожалуй, имѣть кое-какой романическій интересъ, еслибы можно было объяснить ея хроническія головныя боли какою-нибудь трогательной исторіей обманутой любви; но никакой такой исторіи о ней не знали или не догадались сочинить, и общее мнѣніе вполнѣ согласовалось съ дѣйствительностью въ томъ, что сестры остались старыми дѣвами по самой прозаической причинѣ -- потому, что не нашли приличныхъ жениховъ.
Какъ бы тамъ ни было, но -- говоря парадоксально -- существованіе на свѣтѣ ничтожныхъ людей имѣетъ весьма важныя послѣдствія въ жизни. Можно доказать, что оно вліяетъ на цѣны хлѣба и на заработную плату, что оно создаетъ злыхъ людей изъ простыхъ себялюбцевъ, и героевъ -- изъ нѣжныхъ натуръ, да и въ другихъ отношеніяхъ играетъ въ драмѣ жизни немаловажную роль. Не будь у этого красиваго, изящнаго священника, аристократа но рожденію,-- не будь у преподобнаго Адольфуса Ирвайна его двухъ безнадежно дѣвственныхъ сестеръ, судьба его была-бы совершенно иная. Весьма вѣроятно, что онъ женился-бы молодымъ на милой, хорошенькой женщинѣ, и теперь, когда его волосы начинали сѣдѣть подъ пудрой, уже имѣлъ бы рослыхъ сыновей и цвѣтущихъ дочерей,-- словомъ, имѣлъ-бы такія сокровища, которыя, пообщему мнѣнію, окупаютъ для человѣка весь трудъ его жизни. Но при существующихъ обстоятельствахъ, получая со всѣхъ трехъ своихъ приходовъ не болѣе семисотъ фунтовъ въ годъ и не видя никакихъ способовъ содержать свою великолѣпную мать и больную сестру (не считая другой сестры, къ имени которой не прибавлялось обыкновенно никакихъ прилагательныхъ),-- содержать ихъ въ довольствѣ, по-барски, какъ подобало ихъ воспитанію и привычкамъ, и въ то-же время имѣть собственную семью,-- мистеръ Ирвайнъ, какъ вы видите, въ сорокъ восемь лѣтъ оставался холостякомъ и даже не ставилъ себѣ въ заслугу этой жертвы. Когда-же съ нимъ заговаривали на эту тему, онъ отвѣчалъ со смѣхомъ, что холостая жизнь даетъ ему, по крайней мѣрѣ возможность потакать своимъ маленькимъ слабостямъ и позволять себѣ много такого, чего жена никогда-бы ему не позволила. И, быть можетъ, онъ одинъ во всемъ мірѣ не считалъ своихъ сестеръ неинтересными и лишними, то онъ былъ одною изъ тѣхъ любвеобильныхъ, широкихъ, благородныхъ натуръ, которымъ не знакомы узкіе себялюбивые помыслы,-- натура эпикурейская, если хотите,-- лишенная энтузіазма и живого сознанія долга, не склонная къ самобичеванію, но все-же, какъ вы могли замѣтить, обладающая достаточно тонкой нравственной организаціей, чтобы не тяготиться заботливымъ сочувствіемъ къ безвѣстному, однообразному страданію. Его широкая снисходительность дѣлала то, что онъ не видѣлъ черствости своей матери по отношенію къ дочерямъ, черствости тѣмъ болѣе поразительной, что она составляла рѣзкій контрастъ съ ея предупредительной нѣжностью къ нему самому. Но онъ этого не видѣлъ и не замѣчалъ: онъ не вмѣнялъ себѣ въ добродѣтель возмущаться неисправимыми недостатками людей.
Любопытно, какое различное впечатлѣніе выносимъ мы о человѣкѣ, когда прогуливаемся съ нимъ въ дружеской бесѣдѣ или вообще видимъ его въ домашнемъ кругу, и когда мы судимъ о немъ съ возвышенной исторической точки зрѣнія или даже просто разбираемъ его критически, скорѣе какъ воплощеніе той или другой системы, тѣхъ или другихъ взглядовъ, чѣмъ какъ живого человѣка. Мистеръ Ро, "странствующій проповѣдникъ", заѣзжавшій между прочимъ и въ Треддльстонъ, говоритъ объ англиканскихъ священникахъ тамошняго округа, что все это -- люди, потакающіе плотскимъ вожделѣніямъ, поглощенные мірской суетой; что всѣ они стрѣляютъ дичь, охотятся съ собаками, украшаютъ свои жилища, спрашиваютъ, что мы будемъ ѣсть и что мы будемъ пить, и во что одѣнемся, нимало не заботятся о снабженіи своей паствы хлѣбомъ жизни, въ лучшемъ случаѣ проповѣдуютъ лишь плотскую, усыпляющую душу мораль и торгуютъ человѣческой совѣстью, получая деньги за отправленіе пастырскихъ обязанностей въ приходахъ, гдѣ прихожане не видятъ ихъ и двухъ разъ въ году. И дѣйствительно, если мы заглянемъ въ парламентскіе отчеты того времени, мы убѣдимся, что многіе почтенные члены парламента, ревностные сторонники англиканской церкви, незапятнанные ни искрой сочувствія методистамъ -- "этой породѣ лицемѣрныхъ ханжей",-- высказывались о нашихъ священникахъ почти такъ-же нелестно, какъ и самъ мистеръ Ро. Излагая свое мнѣніе о духовенствѣ господствующей церкви, Ро включилъ и мистера Ирвайна въ число этихъ господъ, и при всемъ моемъ желаніи я не могу сказать, чтобы онъ безусловно оклеветалъ нашего ректора, отведя ему мѣсто въ своей классификаціи. Совершенная правда, что мистеръ Ирвайнъ не задавался особенно высокими цѣлями и не отличался религіознымъ пыломъ. Еслибъ меня прижали къ стѣнѣ, мнѣ пришлось-бы сознаться, что онъ не испытывалъ серьезной тревоги за чистоту душъ своихъ прихожанъ и счелъ-бы чистѣйшей потерей времени поучать богословскимъ доктринамъ "дѣдушку Тафта" или даже самого Чеда Крэнеджа, кузнеца, и стараться разжечь въ нихъ религіозный жаръ. Еслибъ онъ захотѣлъ возвести свои взгляды въ теорію, онъ, быть можетъ, сказалъ-бы. что единственная здравая форма, какую можетъ принять вѣра въ такого рода умахъ, это форма сильнаго, хотя-бы и смутнаго чувства, которое находило-бы себѣ исходъ въ семейныхъ привязанностяхъ, освящая ихъ собою, и въ исполненіи обязанностей по отношенію къ сосѣдямъ-односельчанамъ. Крещенію онъ придавалъ гораздо больше значенія, какъ обычаю, чѣмъ какъ таинству, и полагалъ, что духовныя преимущества, которыя крестьянинъ получаетъ отъ церкви, куда ходили молиться его отцы и дѣды, и отъ клочка священной земли, гдѣ лежатъ ихъ кости, находятся лишь въ слабой зависимости отъ яснаго пониманія литургіи и проповѣди. Ясно, что ректоръ нашъ не былъ "дѣятелемъ", какъ это называется въ наши дни; исторію церкви онъ предпочиталъ богословію и гораздо больше интересовался характерами людей, чѣмъ ихъ мнѣніями. Онъ не былъ ни трудолюбивъ, ни явно самоотверженъ, ни особенно щедръ на милостыню, и теологія его, какъ видите, немножко хромала. Въ сущности, и направленіе его ума и вкусы были скорѣе языческіе: какое-нибудь изреченіе Софокла или Теокрита имѣло для него ароматъ, котораго онъ не находилъ ни у Исаіи, ни у Амоса. Но когда вы кормите вашего молодого сеттера сырой говядиной, можете-ли вы удивляться, если потомъ у него на всю жизнь останется пристрастіе къ сырымъ куропаткамъ? А у мистера Ирвайна всѣ воспоминанія дѣтства, весь энтузіазмъ и честолюбіе его ранней юности были связаны съ поэзіей и этикой, не имѣющими ничего общаго съ Библіей. Но съ другой стороны я долженъ за него заступиться, ибо я горячо чту память нашего ректора. Онъ не былъ мстителенъ,-- чего нельзя сказать о нѣкоторыхъ филантропахъ; онъ не былъ нетерпимъ,-- а между тѣмъ носятся слухи, будто иные ревностные богословы были не вполнѣ свободны отъ этого порока,-- и хотя, по всей вѣроятности, онъ не согласился-бы сгорѣть живьемъ на кострѣ ради общаго дѣла и былъ далекъ отъ намѣренія раздать свое имущество нищимъ, ему былъ присущъ тотъ видъ милосердія, котораго иногда не хватаетъ самой патентованной добродѣтели. Онъ былъ снисходителенъ къ чужимъ недостаткамъ и не склоненъ предполагать въ человѣкѣ дурное. Онъ былъ однимъ изъ тѣхъ людей,-- а эти люди не такъ-то часто встрѣчаются,-- лучшія стороны которыхъ мы можемъ оцѣнить только тогда, когда вмѣстѣ съ ними покинемъ торжище -- кафедру или подмостки -- войдемъ къ нимъ въ домъ, послушаемъ, какимъ голосомъ говорятъ они со старыми и малыми членами своего домашняго очага, и сдѣлаемся очевидцами ихъ любящей заботливости о повседневныхъ нуждахъ ихъ повседневныхъ товарищей, которые всю эту доброту принимаютъ какъ должное, отнюдь не считая ее достойной похвалъ.
Такіе люди жили по счастью и во времена процвѣтанія великаго зла и, случалось, бывали даже живыми представителями этого зла. Вотъ мысль, которая можетъ немного насъ утѣшить въ существованіи противуположнаго факта, а именно -- что иногда бываетъ лучше не слѣдовать за великими реформаторами зла дальше порога ихъ дома.
Но что бы вы ни думали теперь о мистерѣ Ирвайнѣ, а еслибы вы встрѣтили его въ то іюньское утро, когда онъ ѣхалъ на своей сѣрой кобылѣ,-- статный, красивый, мужественный, съ добродушной улыбкой на тонко очерченныхъ губахъ, болтая со своимъ блестящимъ молодымъ спутникомъ на гнѣдомъ жеребцѣ,-- вы-бы не могли не почувствовать, что, какъ-бы плохо ни согласовалась его жизнь съ здравыми теоріями насчетъ обязанностей особъ духовнаго званія, самъ онъ какъ нельзя болѣе гармонировалъ съ этимъ мирнымъ ландшафтомъ.
Взгляните на нихъ хоть теперь, когда, освѣщенные солнцемъ, на которое поминутно набѣгаютъ рѣзвыя тучки, они поднимаются по склону холма со стороны Брокстона, гдѣ высокіе вязы и конекъ крыши ректорскаго дома переросли маленькую выбѣленную церковь. Скоро они будутъ въ Гейслопскомъ приходѣ: сѣрая Гейслопская колокольня и крыши деревенскихъ домовъ уже виднѣются впереди, а подальше, направо, они начинаютъ различать понемногу трубы Большой Фермы.
