Настало время для открытія Мардохею, что Мира его сестра, и для переѣзда его на новую квартиру, гдѣ онъ могъ-бы жить вмѣстѣ съ нею. М-съ Мейрикъ, которой Деронда открылъ все, кромѣ своихъ особенныхъ отношеній къ Мардохею, помогла ему найти приличную квартиру въ Бромптонѣ, въ нѣсколькихъ минутахъ разстоянія отъ ея дома, такъ что братъ и сестра могли постоянно пользоваться ея материнскими попеченіями. Она старательно скрывала свои хлопоты отъ дѣтей, такъ-какъ они непремѣнно все разболтали-бы Мирѣ, а м-съ Мейрикъ и Деронда хотѣли обезпечить ея независимость прежде, чѣмъ она узнаетъ брата. Быть можетъ, добрая женщина сомнѣвалась въ достоинствахъ еврея, и, если радовалась предполагаемому счастѣю Миры, то исключительно изъ слѣпой вѣры въ слова Деронды. Болѣзнь Мардохея, конечно, возбуждала въ ней сожалѣніе, но, какъ могла она сочувствовать его идеямъ, которыя ей показались лишь еврейскимъ упорствомъ? какъ могла она радоваться появленію въ своемъ семейномъ кружкѣ человѣка, выражавшагося, подобно стариннымъ пуританамъ въ романѣ Вальтеръ-Скота, какими-то таинственными намеками? Она нисколько не была прозаична, но можно съ восторгомъ читать цѣлую ночь біографіи суровыхъ аскетовъ, въ родѣ Сакіа-Муни, Св. Франциска или Оливера Кромвеля, и въ то-же время вы пришли-бы въ ужасъ, если-бъ одна изъ подобныхъ личностей, явилась вдругъ къ вамъ въ гости, а, тѣмъ болѣе, оказалась бы вашимъ родственникомъ. Къ тому-же, м-съ Мейрикъ всегда надѣялась, вмѣстѣ со своими дочерьми, что преданность Миры еврейской вѣрѣ мало-по-малу ослабѣетъ отъ постоянныхъ дружескихъ сношеній съ ея семействомъ, и, въ глубинѣ своего сердца, оканчивала романъ молодой еврейки не нахожденіемъ ея родственниковъ, а свадьбой съ Гансомъ, любовь котораго не была тайной для матери. А теперь вдругъ появился братъ, который, конечно, еще болѣе укрѣпитъ въ Мирѣ всѣ ея еврейскія стремленія. Поэтому она не могла удержаться, чтобъ не сказать Дерондѣ:
-- Я не менѣе вашего рада, что ея братъ не закладчикъ Коганъ, и увѣрена, что Мардохей хорошій человѣкъ. Я, вообще, рада убѣдиться въ томъ, что не всѣ евреи похожи на Эзру Когана, который хватаетъ за полы всякаго проходящаго мимо его лавки, чтобы затащить его къ себѣ и не отпустить до тѣхъ поръ пока онъ у него чего-нибудь не купитъ. Этотъ второй Эзра, котораго вы назвали Мардохеемъ, мнѣ симпатиченъ уже потому, что онъ такъ тепло относится къ своей матери и сестрѣ; это доказываетъ, что у него доброе любящее сердце; но я никогда не любила фанатиковъ, вѣроятно, потому, что въ юности меня слишкомъ доканали проповѣдями.
-- Я не думаю, чтобъ Мардохей надоѣдалъ кому-бы-то ни было своими проповѣдями,-- отвѣтилъ Деронда;-- онъ не фанатикъ, то-есть, не человѣкъ съ узкимъ, одностороннимъ взглядомъ, несправедливо и несочувственно относящійся къ людямъ противоположныхъ мнѣній. Мардохей-- энтузіастъ; я такъ называю высшій умъ, стремящійся къ всеобщему благу, къ счастью всего человѣчества. Онъ не еврей, въ строгомъ смыслѣ этого слова, никому не прощающій малѣйшее отступленіе отъ традицій, и высказываетъ удивительное снисхожденіе и сочувствіе ко всѣмъ. Люди, съ которыми онъ живетъ, чрезвычайно его любятъ, хотя и не въ состояніи его понимать.
-- Хорошо, я буду любить его за тѣ хорошія стороны, которыя увижу въ немъ, а относительно другихъ достоинствъ я повѣрю вамъ на-слово. Согласно вашему опредѣленію, можно быть фанатикомъ и поклоняться только здравому смыслу; мой мужъ всегда говаривалъ, что плохо было-бы жить на свѣтѣ, еслибы въ немъ не было ничего, кромѣ здраваго смысла. Во всякомъ случаѣ -- (разговоръ происходилъ въ квартирѣ, которую приготовляли для Мордохея и его сестры),-- я позабочусь о томъ, чтобъ нигдѣ не дуло изъ оконъ и чтобъ у брата Миры была мягкая постель.
-- Теперь надо обо всемъ предупредить Мардохея и перевезти его сюда, что, пожалуй, будетъ не особенно легко,-- сказалъ Деронда.
-- А вы хотите разсказать объ этомъ Мирѣ прежде, чѣмъ я своимъ дѣтямъ?-- спросила м-съ Мейрикъ; но видя, что Деронда колеблется отвѣтомъ, прибавила -- я полагала-бы лучше сказать обо всемъ Гансу и дѣвочкамъ наканунѣ, вечеромъ, а на другое утро, когда вы пріѣдете, они нарочно уйдутъ изъ дома.
-- Да и я думаю, что такъ будетъ лучше; но, пожалуйста, не возстановляйте ихъ противъ Мардохея, представляя имъ его какимъ-нибудь лжепророкомъ,-- сказалъ Деронда съ улыбкою.
-- Будьте покойны: я такъ пламенно выставлю все говорящее въ его пользу, что сама увѣрую въ него.
Деронда не сталъ болѣе распространяться о Мардохеѣ, не желая наносить оскорбленія семейству Коганъ, привязанностью котораго Мардохей, очевидно, дорожилъ. Въ послѣднее время онъ видался съ Мардохеемъ въ тавернѣ, теперь-же онъ написалъ ему, что на другой вечеръ придетъ въ квартиру Когановъ, такъ-какъ имѣетъ сообщить ему нѣчто очень важное. Деронда надѣялся, что это письмо послужитъ для него маленькимъ подготовленіемъ.
Дѣйствительно, когда онъ въ назначенный часъ явился къ Мардохею, то все семейство Коганъ встрѣтило его не только съ обычной любезностью, но и съ какой-то безмолвной таинственностью. Деронда замѣтилъ, что всѣ въ домѣ, даже дѣти, одѣты были по праздничному, и что на всѣхъ лицахъ запечатлѣно было какое-то нетерпѣливое ожиданіе. Самъ Эзра также раздѣлялъ общее настроеніе и долженъ былъ сильно себя удерживать, чтобы не попросить Де.ронду поскорѣе удовлетворить его любопытство. Только когда вошедшій, оглянувшись по сторонамъ, замѣтилъ: "Мардохей еще вѣроятно, у себя въ комнатѣ?" маленькій Яковъ подошелъ къ нему и спросилъ:
-- Зачѣмъ тебѣ нуженъ Мардохей?
-- У меня къ нему дѣло, утѣшительное для него и совершенно непонятное для тебя,-- сказалъ онъ, слегка дернувъ мальчика за ухо.
-- А вотъ, сумѣешь-ли ты такъ говорить, какъ я?-- спросилъ Яковъ и началъ вдругъ торопливо декламировать многочисленные еврейскіе стихи, изученные имъ у Мардохея, безсвязно нанизывая одинъ стихъ на другой, сливая и недоканчивая словъ, говоря горломъ, носомъ, руками и покачивая подъ тактъ головой.
-- Нѣтъ, мальчикъ,-- отвѣтилъ Деронда съ улыбкой,-- я такъ не сумѣю.
-- Я такъ и зналъ!-- радостно воскликнулъ Яковъ и началъ прыгать по комнатѣ выворачивая при этомъ карманы своихъ красныхъ панталонъ и доставая оттуда всѣ свои бездѣлушки, съ очевиднымъ намѣреніемъ поразить Деронду своимъ богатствомъ. Наконецъ, онъ отворилъ дверь въ мастерскую и громко воскликнулъ:
-- Мардохей! Къ вамъ пришелъ вашъ молодой франтъ.
Такъ его назвалъ когда-то отецъ въ присутствіи Якова, и теперь маленькій Каганъ хотѣлъ этимъ окончательно осадить Деронду.
Мать и бабушка закричали на мальчика, а Деронда войдя въ мастерскую, увидалъ, что въ ней тоже были сдѣланы нѣкоторыя приготовленія для его пріема: огонь горѣлъ въ каминѣ, свѣчи были зажжены, коверъ положенъ на полъ передъ креслами, а Мордохей смотрѣлъ на него пылающимъ взоромъ, какъ будто онъ ожидалъ отъ него чего-то рокового. Это тѣмъ болѣе удивило Деронду, что изъ его письма къ Мардохею ничего особеннаго нельзя было заключить.
Нѣсколько минутъ они оба молчали. Наконецъ, Деронда взялъ свободный стулъ, придвинулъ его къ столу и сѣлъ рядомъ съ Мардохеемъ.
-- Вы пришли сказать мнѣ то, чего такъ жаждетъ моя душа,-- сказалъ Мардохей торжественнымъ, увѣреннымъ тономъ.
-- Да, я имѣю сказать вамъ нѣчто важное и, надѣюсь, радостное для васъ,-- отвѣтилъ Деронда.
-- Вы узнали о своемъ происхожденіи!-- воскликнулъ Мардохей съ жаромъ;-- вы теперь мой братъ. Насъ не раздѣляетъ уже болѣе никакое сомнѣніе. Наслѣдіе моихъ отцовъ -- это и ваше?..
-- Я ничего не узналъ новаго о себѣ,-- промолвилъ Деронда, зная, что разочарованіе будетъ слишкомъ тяжело для Мардохея, и не желая поддерживать въ немъ несбыточныхъ надеждъ.
Мардохей опустился въ кресло въ безмолвномъ отчаяніи. То, о чемъ онъ мечталъ цѣлые дни, на что онъ надѣялся и во что вѣрилъ,-- обмануло его. Этотъ ударъ былъ слишкомъ силенъ, и онъ страдальчески закрылъ глаза.
-- Но,-- продолжалъ Деронда послѣ минутнаго молчанія,-- я познакомился съ близкой вамъ особой.
Мардохей спокойно взглянулъ на Деронду, не дѣлая даже никакихъ догадокъ.
-- Это лицо, близкое къ вашей покойной матери,-- сказалъ Деронда, желая понемногу подготовить Мардохея; но видя, что онъ нервно вздрогнулъ, поспѣшно прибавилъ:-- оно было для васъ и для матери дороже всего на свѣтѣ.
Мардохей схватилъ Деронду за руку, и въ глазахъ у него показался страхъ услышать мрачную вѣсть о дорогомъ ему существѣ. Деронда его понялъ и торжественно произнесъ:
-- То, о чемъ вы молили Бога, случилось: Мира спасена. Ваша сестра достойна вашей матери, которую вы такъ уважали.
Мардохей снова откинулся на спинку кресла и, закрывъ глаза, началъ что-то бормотать про себя по-еврейски. Мало-по-малу онъ успокоился, и лицо его приняло такое невозмутимое, счастливое, выраженіе, какое иногда бываетъ только у покойниковъ. Впервые Деронда нашелъ въ немъ сходство съ Мирой. Какъ только Мардохей могъ выслушать разсказъ, Деронда, передалъ ему исторію Миры, но не распространялся о поведеніи ея отца, объяснилъ ея бѣгство въ Англію желаніемъ найти мать и, скрывъ ея попытку утопиться, подробно описалъ ея пребываніе въ домѣ его друзей.
-- Она болѣе всего заботится объ отысканіи своей матери и брата,-- прибавилъ онъ;-- и для этой цѣли я, принимая въ ней живое участіе, явился въ этотъ домъ. Имя Эзры Когана было для меня самымъ интереснымъ на свѣтѣ. Признаюсь, я очень боялся, чтобъ Коганъ не оказался ея братомъ, и вотъ почему я васъ спрашивалъ о его сестрѣ. Но узнавъ, что ея Эзра скрывается подъ именемъ Мардохея, я успокоился; у нея вполнѣ достойный ея братъ.
-- Мардохей -- мое настоящее имя. Меня зовутъ Эзра-Мардохей Коганъ.
-- Вы не родственникъ Коганамъ?
-- Нѣтъ. Но мое сердце лежитъ къ людямъ, которые пріютили меня изъ любви къ единовѣрцу и вообще изъ милосердія, которая сохранилась еще въ еврейскихъ сердцахъ. Встрѣчаются евреи, которые по наружности, могли-бы быть отнесены къ самымъ презрѣннымъ людямъ, но въ которыхъ все-таки бьется благородное, любвеобильное сердце, подобно тому, какъ въ завалявшихся черепкахъ иногда еще сохраняется запахъ тѣхъ цвѣтовъ, которые росли въ нихъ тогда, когда они еще были горшкомъ. Я мирюсь съ ихъ невѣжествомъ и, питая къ нимъ благодарность, сознаю всю нравственную нищету еврейскаго рабочаго и торговаго класса, мало культурнаго, отъ котораго, поэтому, многаго нельзя и требовать.
-- Но вы не обязаны оставаться у нихъ теперь, когда нашлись болѣе близкіе вамъ люди,-- сказалъ Деронда; -- не правда-ли, вамъ слѣдуетъ жить теперь съ вашей сестрой, и я уже приготовилъ для васъ обоихъ квартиру, по близости отъ ея друзей. Пожалуйста, исполните мое желаніе. Я тогда буду въ состояніи бывать у васъ часто въ тѣ часы, когда Мира будетъ занята. Но, главное, Мира пожелаетъ ухаживать за вами, а вы, какъ братъ, должны быть ея покровителемъ. У васъ будетъ достаточно книгъ, и вы, конечно, не откажетесь заниматься со мною, а иногда и покататься со мною на рѣкѣ. Вы найдете въ новомъ помѣщеніи отдыхъ и комфортъ, которые вамъ съ каждымъ днемъ становятся все болѣе и болѣе необходимы. Согласитесь на мою просьбу,-- и вы меня осчастливите!
Деронда говорилъ со страстнымъ искреннимъ чувствомъ; Мардохей пристально смотрѣлъ на него.
-- И вы еще хотите, чтобъ я сомнѣвался въ вашемъ еврейскомъ происхожденіи!-- сказалъ онъ съ жаромъ, послѣ непродолжительнаго молчанія;-- развѣ съ самой первой минуты наши души не узнали другъ друга какъ-бы послѣ долгой разлуки? Конечно, я бѣденъ и немощенъ, мое тѣло слабо, и я уже стою на краю могилы, но развѣ души наши не сроднились помимо насъ? Развѣ мы не походимъ на листья одного и того-же дерева, колыхаемые однимъ и тѣмъ-же дуновеніемъ? Кровь Израиля течетъ въ твоихъ жилахъ, а ее не скроешь ни чѣмъ!..
Деронда молчалъ, но лицо его побагровѣло. Онъ не могъ ни отрицать словъ Мардохея, ни согласиться съ ними. Онъ ждалъ, чтобъ Мардохей далъ ему болѣе рѣшительный отвѣтъ.
-- Все, что вы желаете, я сдѣлаю,-- сказалъ наконецъ, Мардохей твердо;-- моя мать,-- да благословитъ ее Предвѣчный Богъ,-- только подтвердила-бы ваше желаніе. Я принимаю все, что вы для меня приготовили, и домъ Миры будетъ моимъ домомъ. Но,-- прибавилъ онъ грустно,-- мнѣ жаль разстаться съ Коганами и ихъ дѣтьми. Скажите вы имъ объ этомъ: у меня для этого не хватитъ духу.
-- Я также думаю, что лучше мнѣ имъ это сказать,-- сказалъ Деронда, внутренне радуясь тому, что Мардохей не заставилъ себя долго упрашивать,-- мы выйдемъ къ нимъ сейчасъ?
-- Да, сейчасъ -- ибо дѣло это рѣшенное, и мы не можемъ его измѣнить!-- отвѣтилъ Мардохей, рѣшительно поднявшись съ мѣста, какъ человѣкъ съ твердо принятымъ рѣшеніемъ.-- Но,-- прибавилъ онъ -- прошу васъ не распространяйтесь о моей сестрѣ и ея приключеніяхъ.
Они вошли въ комнату Когановъ, и Мардохей попросилъ Якова вызвать изъ лавки отца на нѣсколько минутъ; старушкѣ-же онъ тихо сказалъ:
-- Мой другъ, Деронда, хочетъ вамъ что-то сказать.
Обѣ женщины улыбнулись тому, что Мардохей осмѣливается назвать джентльмена своимъ другомъ и, чтобы загладить его неловкость, младшая м-съ Коганъ пододвинула гостю наиболѣе удобное изъ имѣвшихся въ комнатѣ кресло.
Эзра не замедлилъ явиться изъ лавки съ карандашомъ за правымъ ухомъ и, съ удовольствіемъ потирая обѣ руки, развязно проговорилъ:
-- Я очень радъ, господинъ, что вы снова удостоили насъ своимъ посѣщеніемъ и что наша мирная обитель пришлась вамъ по сердцу.
Говоря это, Эзра съ удовольствіемъ оглядѣлся во всѣ стороны, любуясь на всю свою семью. Картина, дѣйствительно, получилась умилительная: въ одномъ концѣ сидѣла его молодая жена, покачивая люльку, въ которой мирно спалъ ребенокъ, покрытый шелковымъ одѣяльцемъ, а въ другомъ сидѣла старушка, держа на колѣняхъ Аделаиду-Ревекку. Въ сторонѣ стоялъ самъ Эзра, къ ногамъ котораго прижался Яковъ, а въ углу сидѣли Мардохей и Деронда, рѣзко отличаясь другъ отъ друга, какъ своими лицами, такъ и костюмами. Мардохей старался держаться въ тѣни, какъ-бы для того, чтобы скрыть свое волненіе; но отблескъ пылающаго камина игралъ на ближайшей къ нему стѣнѣ и иногда неожиданно заливалъ это задумчивое, вдохновенное лицо, при чемъ глаза его зажигались какимъ-то особеннымъ, неземнымъ блескомъ.
-- Я, вотъ, принесъ Мардохею вѣсть,-- началъ Деронда, обращаясь ко всѣмъ присутствующимъ,-- которая должна сразу измѣнить всю его жизнь. Вы также сейчасъ всѣ признаете, что обстоятельства, о которыхъ я говорю, въ высшей степени важны для Мардохея; но такъ-какъ онъ считаетъ васъ своими лучшими друзьями, то онъ и поручилъ мнѣ прежде всего открыть это вамъ.
-- Вы вѣроятно, отыскали для него какихъ нибудь богатыхъ родственниковъ?-- поспѣшно спросилъ Эзра, какъ-бы желая доказать ему свою догадливость.
-- О, нѣтъ,-- возразилъ Деронда, улыбаясь,-- хотя это и лучшая изъ его родныхъ: я нашелъ его младшую сестру, которая всею душою жаждетъ его увидѣть, помочь ему и ухаживать за нимъ, въ виду его безпомощности и болѣзни.
-- Замужняя?
-- Нѣтъ, дѣвушка.
-- Но, вѣроятно, съ большимъ состояніемъ, которымъ могла-бы его содержать.
-- Нѣтъ, но съ большими дарованіями, болѣе обезпечивающими ее, чѣмъ самыя большія богатства... Я уже нанялъ для нихъ и квартиру.
Въ комнатѣ стояла глубокая тишина, которую никто не рѣшался нарушить. Наконецъ старушка со слезами въ голосѣ проговорила:
-- Значитъ, ты, Мардохей, оставляешь насъ навсегда.
-- Ты уходишь туда, гдѣ нѣтъ такихъ дѣтокъ, какъ наши? въ свою очередь проговорила жена Эзры жалобно.
-- Гдѣ ни Якова, ни Аделаиды, ни Евгеніи нѣтъ!-- прибавила старушка -- и окончательно расплакалась.
-- Такъ, такъ;-- послѣдовалъ за нею и Эзра,-- значитъ, нашъ Яковъ забудетъ все, что онъ когда-то училъ. Придется, значитъ, отдать его въ школу.
Маленькій Яковъ все это слушалъ съ широко раскрытыми глазами. Онъ не вѣрилъ словамъ Деронды, потому что вообще не могъ себѣ представить, чтобы Мардохей могъ когда-нибудь уйти отъ нихъ навсегда, чтобы проходили дни, недѣли, годы, въ которые онъ не увидитъ своего учителя. Но, когда Эзра заговорилъ о школѣ, Яковъ понялъ, что это не шутка и разревѣлся. Аделаида также послѣдовала ево примѣру, такъ-какъ вообще любила дѣлать то, что дѣлалъ ея старшій братъ. Вскорѣ изъ люльки присоединился къ нимъ голосъ разбуженнаго младенца, и всѣ трое дружно заголосили. Мардохей вздрогнулъ и поманилъ къ себѣ Якова, который радостно подбѣжалъ къ нему и прижался головкой къ его плечу.
Между тѣмъ, Эзра, чувствуя, что онъ, какъ хозяинъ отвѣтственъ передъ гостемъ за безпорядокъ въ домѣ, набрался духу и, обращаясь къ Дерондѣ твердо заговорилъ:
-- Вы должны знать, господинъ, что мы вообще не алчны и не завистливы и, еслибы явился человѣкъ, который устроилъ-бы Мардохею такую-же лавку, какъ у меня, и на нашей-же улицѣ, по сосѣдству съ нами, то повѣрьте, что это-бы меня нисколько не огорчано. Дѣло въ томъ, что я и самъ не изъ послѣдняго десятка и въ обиду себя не дамъ... Я могу пресмыкаться передъ сильнымъ, извиваться, какъ червякъ, но при первой возможности, снова стану на ноги. Вотъ и теперь, когда вы лишаете насъ помощника въ домѣ, я не тужу. Дѣло въ томъ, что еврей обыкновенно творить добро не для награды, а во имя добра. Правда, мнѣ придется теперь потратиться на учителя для Якова, но я никогда не былъ скрягой и теперь тоже не буду скупиться на это дѣлю. Конечно, не скрою отъ васъ, наши женщины и дѣти слишкомъ привыкли къ нему, и имъ жалко съ нимъ разстаться: но -- на то онѣ женщины, и не даромъ мы, мужчины, ежедневно благодаримъ Бога за то, что онъ не создалъ насъ женщинами... Простите-же насъ за все, что вамъ пришлось пережить въ нашемъ домѣ. Что-же касается до посланной Богомъ Мардохею молодой дѣвушки -- сестры, то вѣдь вы сами понимаете, на сколько мы всѣ рады его счастью.
Эзра замолчалъ, но прежде, чѣмъ Деронда собрался отвѣтить на эту странную, полупонятную рѣчь, Мардохей воскликнулъ:
-- Друзья мои!-- я никогда не разстался-бы съ, вами ради лучшей пищи, одежды или жилища. Вы любовью услащали мнѣ каждый кусокъ хлѣба, и я надѣялся до конца своей жизни жить у васъ и учить Якова. Конечно, я безъ важной причины не отвернулся-бы отъ вашей нѣжной доброты. Но вы, вѣдь, знаете: "награда за исполненіе одной обязанности заключается въ способности исполнять другую", какъ говоритъ Бенъ-Азай. Вы обратили свой долгъ къ ближнимъ въ радость для себя и утѣшеніе для меня; ваша награда будетъ въ томъ, что вы никогда не лишитесь возможности доставлять себѣ счастье подобными добрыми дѣлами... А Якову можно будетъ приходить ко мнѣ?-- спросилъ вдругъ Мардохей, обращаясь къ Дерондѣ.
-- Конечно,-- произнесъ Деронда,-- ваша новая квартира недалеко отсюда, въ Бромптонѣ.
Яковъ мало по малу пересталъ плакать и вытеръ слезы, которыя ему мѣшали слушать и видѣть все окружающее. Извѣстіе о томъ, что ему можно будетъ посѣщать Мардохея, его очень обрадовало, потому что онъ зналъ, изъ своихъ визитовъ къ дѣдушкѣ, что всякія его посѣщенія вознаграждаются вкусными пирожками и всякими другими соблазнами. Онъ началъ радостно прыгать по полу, добрался до камина и, засунувъ руки въ карманы, началъ пристально всматриваться въ пылающій огонь.
-- Но я надѣюсь, Мардохей,-- проговорила старушка со вздохомъ,-- что тебя будутъ кормить "кошерной" пищей? вѣдь не ты самъ себѣ будешь готовить, а другіе?
-- Успокойся, мамаша, все будетъ въ порядкѣ,-- прервалъ ее Эзра, стараясь замять разговоръ, который, могъ быть непріятенъ Дерондѣ.-- Такъ вы, сэръ, не объ ученыхъ предметахъ хотѣли поговорить съ Мардохеемъ?-- прибавилъ онъ съ улыбкой;-- я всегда подозрѣвалъ, что тутъ кроется нѣчто важное.
-- Мардохей вамъ, можетъ быть, объяснитъ, почему я искалъ его,-- произнесъ Деронда, вставая съ мѣста и прощаясь съ Коганами.
Всѣ домашніе стали упрашивать его, чтобы онъ ихъ попрежнему посѣщалъ, обѣщая отпустить Мардохея на слѣдующій день утромъ. Когда Деронда вышелъ, Мардохей одѣлъ пальто, обернулъ платкомъ шею и послѣдовалъ занимъ. Ночь стояла холодная и темная. Деронда боялся за Мардохея и старался не уходить съ нимъ слишкомъ далеко отъ дома. Онъ зналъ, что происходитъ въ душѣ Мардохея, и не говорилъ ни слова. На краю улицы Деронда началъ упрашивать его вернуться домой.
-- Мира, вѣроятно, пожелаетъ зайти къ Коганамъ и поблагодарить ихъ за васъ?-- спросилъ Деронда,-- мнѣ кажется, что и вамъ это желательно, не правда-ли?
Мардохей молчалъ нѣсколько минутъ, не произнося ни слова.
-- Не знаю, слѣдуетъ-ли это дѣлать?-- промолвилъ онъ, наконецъ, съ усиліемъ,-- дѣло въ томъ, что въ этомъ домѣ имѣется одна семейная рана, которую не слѣдуетъ растравлять. Уже много лѣтъ тому назадъ дочь старушки, сестра Эзры, безвозвратно пропала съ тѣмъ, чтобы никогда болѣе не вернуться... Какъ неисповѣдимы пути Господа! Многіе бѣдные люди взываютъ о помощи, но не всѣ ее находятъ; мы часто проходимъ безучастно мимо одного нуждающагося, между тѣмъ, какъ второй получаетъ отъ насъ то, что ему нужно. Я всю свою жизнь прислушивался къ чужимъ мольбамъ, но къ мольбамъ не отдѣльныхъ лицъ, а цѣлыхъ поколѣній!.. И я понялъ, что я не для себя живу, а для чего-то высшаго и безконечнаго... И, если я теперь о чемъ нибудь молюсь, такъ только о томъ, чтобы жизнь моя не прошла безслѣдно и безполезно...
Деронда молча пожалъ ему руку,-- и они разстались.