Черезъ два дня послѣ рѣшенія вопроса о томъ, какое имя принять Мирѣ для публики, въ четвертомъ часу пополудни у дверей скромнаго домика м-съ Мейрикъ, въ Чельси, остановился экипажъ и раздался звонокъ. Всѣ молодыя дѣвушки были дома: Кэти рисовала, м-съ Мейрикъ, Мабъ и Эми сидѣли за вышиваньемѣ, а Мира, не отличавшаяся по этой отрасли искусства, читала что-то вслухъ, служа въ то-же самое время моделью для Кэти, которая рисовала виньетку, долженствовавшую изображать красивую дѣвушку за чтеніемъ. Услыхавъ необычный звонокъ, онѣ всѣ взглянули другъ на друга съ удивленіемъ.
-- Кто это?-- промолвила м-съ Мейрикъ;-- неужели это леди Малинджеръ? Посмотри, Эми, не остановился-ли у дверей какой нибудь великолѣпный экипажъ?
-- Нѣтъ, мама,-- простой кэбъ.
-- Это, вѣроятно, первый министръ, сказала Кэти.-- Гансъ увѣряетъ, что даже первые люди въ Лондонѣ не пренебрегаютъ кэбомъ.
-- О-о!-- воскликнула Мабъ;-- это не лордъ-ли Руссель!
Въ эту минуту въ комнату вошла служанка и подала м-съ Мейрикъ карточку, а черезъ отворенную дверь уже виднѣлась характерная фигура, но не почтеннаго перваго министра, а Юлія Клесмера съ его громадной головой, длинными ногами, развѣвающимися волосами и золотыми очками.
Ничто не могло смутить "маленькую мать", м-съ Мейрикъ; быстро сообразивъ въ чемъ дѣло, она съ удовольствіемъ подумала, что, если такая важная особа не потребовала Миру къ себѣ, а потрудилась сама пожаловать къ ней, то она, значитъ, чувствовала должное уваженіе къ молодой еврейкѣ. Но все-же, передъ его массивной, неуклюжей фигурой, скромный домикъ въ Чельси показался всему семейству какой-то игрушечной клѣткой. Одинъ взглядъ Клесмера вселялъ въ каждаго невольную мысль, что онъ, вѣроятно, слишкомъ привыкъ къ многочисленнымъ аудиторіямъ и широкой дѣятельности. Онъ былъ нѣсколько самодоволенъ, но это самодовольство, казалось, такъ-же естественно шло къ нему, какъ, напримѣръ, его длинные пальцы; и было-бы большой странностью съ его стороны, если-бъ онъ вздумалъ притворяться скромникомъ. Напротивъ, смиренное жилище м-съ Мейрикъ, повидимому, привлекло его особенное вниманіе, и онъ съ любопытствомъ осматривался по сторонамъ, вспоминая, что въ дѣтствѣ онъ самъ жилъ въ подобной-же небогатой обстановкѣ въ маленькомъ городкѣ въ Богеміи.
-- Я надѣюсь, что васъ не обезпокоилъ,-- сказалъ онъ почтительно, обращаясь къ м-съ Мейрикъ;-- я былъ здѣсь по сосѣдству и думалъ выиграть время, лично явившись къ вамъ. Нашъ общій другъ, м-ръ Деронда, сказалъ мнѣ, что я могу въ вашемъ домѣ имѣть честь познакомиться съ одной молодой особой, миссъ Лапидусъ.
Входя въ комнату, Клесмеръ уже замѣтилъ Миру, но съ утонченной вѣжливостью отвѣсилъ общій поклонъ всѣмъ молодымъ дѣвушкамъ, какъ-бы недоумѣвая, которая изъ нихъ миссъ Лапидусъ.
-- Это мои дочери, а вотъ миссъ Лапидусъ,-- проговорила м-съ Мейрикъ, указывая на Миру.
-- А! произнесъ Клесмеръ съ улыбкой удовлетвореннаго ожиданія и низко поклонился Мирѣ, которой онъ сразу понравился, какъ добрый человѣкъ и великій музыкантъ, хотя и строгій судья.
-- Вы не откажетесь для перваго знакомства мнѣ тотчасъ-же что-нибудь спѣть?
-- Съ большимъ удовольствіемъ,-- отвѣтила Мира, подходя къ фортепіано;-- вы очень любезны, что интересуетесь моимъ пѣніемъ. Я сама буду себѣ акомпанировать?
-- Конечно,-- промолвилъ Клесмеръ, садясь противъ Миры по приглашенію м-съ Мейрикъ, которая нарочно его такъ усадила, предполагая, что, видя передъ собою лицо молодой дѣвушки, онъ найдетъ въ ея пѣніи больше прелести.
Сердца всѣхъ присутствующихъ, кромѣ Миры, сильно бились, и никто не смѣлъ прямо смотрѣть на страшнаго Клесмера, который, нахмуривъ брови, приготовился слушать. Ихъ утѣшала только мысль, что Деронда, слышавшій всѣхъ знаменитыхъ пѣвицъ, отдавалъ преимущество Мирѣ; что-же касается до нея самой, то она была совершенно спокойна и начала пѣть съ полнѣйшимъ самообладаніемъ.
Она выбрала знаменитую "Оду къ Италіи" Леопарди: "О, patria mia", переложенную на поразительно эффектную музыку. Это было чудное соединеніе грусти съ торжествомъ, "благоговѣйнаго трепета и радости ожиданія...
"Oh viva, oh viva
Beatissimi voi
Montre nel mondo si favelli о scriva". *)
*) Ахъ! Ахъ! Блаженны люди, съ каѳедры ученыхъ указывающіе этотъ избранный путь!..
закончила она и остановилась.
-- Это произведеніе старика Лео,-- сказалъ Клесмеръ.
-- Да, онъ былъ моимъ послѣднимъ учителемъ въ Вѣнѣ,-- отвѣтила Мира съ задумчивой улыбкой;-- онъ былъ такой вспыльчивый, но добрый. Онъ предсказалъ, что мой голосъ никогда не будетъ годиться для сцены, и оказался правымъ.
-- Продолжайте, пожалуйста,-- произнесъ Клесмеръ, подобравъ нижнюю губу и бормоча что-то себѣ подъ носъ.
Всѣ три сестры взглянули на него съ ненавистью за то, что онъ не похвалилъ пѣнія Миры; а м-съ Мейрикъ даже начала опасаться за результатъ экзамена.
Желая исполнить просьбу Клесмера и полагая, что ему болѣе всего понравится нѣмецкая музыка, Мира начала пѣть одинъ за другимъ романсы Гретхенъ изъ "Фауста", князя Радзивилла. Клесмеръ молча слушалъ, а, когда она кончила, онъ всталъ и, пройдясь по комнатѣ, возвратился снова къ фортепіано, гдѣ Мира стояла, скрестивъ свои маленькія ручки, въ ожиданіи приговора.
-- Позвольте мнѣ пожать вамъ руку: вы -- настоящій музыкантъ!-- сказалъ онъ наконецъ, сверкая глазами и протягивая ей руку.
Мабъ едва не расплакалась, и всѣ три молодыя дѣвушки тутъ-же признали Клесмера очаровательнымъ. М-съ Мейрикъ свободно перевела духъ. Но черезъ минуту онъ снова насупилъ брови и съ разстановкой произнесъ:
-- Намъ, однако, нечего заноситься слишкомъ далеко, мы не соловьи и должны быть скромны.
Мабъ гнѣвно подумала: "Развѣ она самонадѣянна?",-- и тотчасъ-же перестала находить его очаровательнымъ.
Мира молчала, зная, что онъ сейчасъ выскажетъ своемнѣніе болѣе опредѣленно.
-- Я не совѣтовалъ-бы вамъ пѣть въ большой залѣ,-- продолжалъ Клесмеръ;-- но въ гостиной вы будете всегда имѣть успѣхъ, а въ Лондонѣ карьера подобной пѣвицы даже блестяща. При томъ, вы, конечно, получите и уроки. Не пріѣдете-ли вы ко мнѣ на маленькій концертъ въ среду?
-- Я буду вамъ очень благодарна,-- отвѣтила Мира;-- я, во всякомъ случаѣ", предпочла-бы зарабатывать себѣ хлѣбъ, не выступая на публичную арену. Я постараюсь исправить всѣ свои недостатки; но скажите, чѣмъ именно мнѣ слѣдуетъ заняться?
-- Я васъ познакомлю съ Асторгой,-- промолвилъ Клесмеръ;-- онъ -- отецъ всѣхъ хорошихъ пѣвцовъ и дастъ вамъ добрый совѣтъ. М-съ Клесмеръ, если вы позволите, заѣдетъ къ вамъ до среды,-- прибавилъ онъ, обращаясь къ м-съ Мейрикъ.
-- Мы сочтемъ это за величайшую честь.
-- Вы споете ей что-нибудь?-- спросилъ Клесмеръ, глядя на Миру;-- она отличная музыкантша и имѣетъ душу, что лучше всякаго музыкальнаго уха. Ваше пѣніе ей понравится. Vor den Wissenden sich stellen... Вы знаете конецъ?
-- Да: Sicher ist's in allen Fällen,-- докончила Мира поспѣшно.
-- Schön,-- произнесъ Клесмеръ и снова протянулъ ей руку. Конечно, онъ прибѣгнулъ къ самой деликатной формѣ похвалы и внушилъ молодымъ дѣвушкамъ самое глубокое уваженіе. Но представьте себѣ изумленіе Мабъ, когда, неожиданно устремивъ на нее свой взглядъ, Клесмеръ рѣшительно сказалъ:
-- Эта молодая особа, я вижу, хорошая музыкантша.
-- Да,-- отвѣтила Мира, видя, что Мабъ очень смутилась,-- у нея удивительный toucher.
-- Мира, что вы! Я не играю, а бренчу,-- промолвила Мабъ съ ужасомъ, боясь, что этотъ сатана въ сѣрыхъ панталонахъ прикажетъ еще ей сыграть что-нибудь! Но, къ ея удивленію и радости, онъ обращаясь къ м-съ Мейрикъ сказалъ:
-- Не пожелаетъ-ли ваша дочь пріѣхать къ намъ вмѣстѣ съ миссъ Лапидусъ, чтобы послушать нашу музыку?
-- Она будетъ очень рада и, конечно, съ благодарностью воспользуется вашимъ приглашеніемъ,-- отвѣтила м-съ Мейрикъ.
Поклонившись очень почтительно всѣмъ, Клесмеръ вышелъ изъ комнаты, которая снова приняла свой прежній видъ, какъ только огромная фигура Клесмера изъ нея удалилась; м-съ Мейрикъ послѣдовала за нимъ.
-- Она талантлива,-- сказалъ Клесмеръ, когда дверь за ними затворилась;-- и, если она не будетъ насиловать своего голоса, то можетъ имъ составить себѣ состояніе. Деронда мнѣ сказалъ, что въ этомъ главное дѣло. Вы заботитесь о ней? Она, кажется, очень хорошая дѣвушка.
-- Это ангелъ!-- воскликнула м-съ Мейрикъ съ душой.
-- Нѣтъ, она скорѣе хорошенькая еврейка, и ангеламъ до нея далеко,-- отвѣтилъ Клесмеръ съ улыбкой;-- но она, кажется, уже нашла себѣ ангела-хранителя?
Съ этими словами онъ попрощался съ м-съ Мейрикъ и вышелъ изъ маленькаго домика въ Чельси.
Когда раздался стукъ отъѣзжающаго экипажа, въ маленькой гостиной произошла самая оживленная сцена. Мабъ начала бѣшено вертѣться, хлопая въ ладоши; м-съ Мейрикъ поцѣловавъ Миру и благословила ее, а Эми воскликнула съ жаромъ:
-- Къ средѣ не поспѣетъ ея новое платье!
Одна Мира молча сидѣла передъ фортепіано, и слезы медленно катились по ея щекамъ.
-- Ну, Мабъ,-- сказала м-съ Мейрикъ;-- полно плясать, поговоримъ серьезно.
-- Да, да, поговоримъ!-- воскликнула Мабъ, усаживаясь у ногъ матери.-- Гансъ обѣщалъ сегодня придти. Какъ жаль, что его здѣсь не было при Клесмерѣ! Впрочемъ, они-бы здѣсь вдвоемъ едва-ли помѣстились. Мира, о чемъ ты плачешь?
-- Отъ радости. Я вамъ всѣмъ такъ благодарна; онъ былъ ко мнѣ такъ добръ!
-- Да, наконецъ, смилостивился,-- рѣзко замѣтила Мабъ;-- но онъ съ самаго начала могъ-бы тебя похвалить хоть для поощренія. Я его возненавидѣла за его холодное, дерзкое "продолжайте". Онъ мнѣ показался тогда уродомъ!
-- У него прекрасное лицо,-- возразила Кэти.
-- Да, теперь, но не тогда, когда онъ говорилъ это. Я терпѣть не могу людей, которые держатъ свои мнѣнія закупоренными, чтобъ ихъ выпустить на свѣтъ вдругъ, съ трескомъ. Они какъ-бы боятся сдѣлать васъ счастливыми безъ предварительнаго испытанія. Впрочемъ, я ему все прощаю,-- прибавила Мабъ великодушно,-- за его приглашеніе. Но какъ это онъ узналъ, что я музыкантша? Ужъ непотому-ли, мама, что лобъ у меня сильно выдается впередъ?
-- Онъ видѣлъ, какъ ты слушаешь музыку, и тотчасъ призналъ въ тебѣ талантъ,-- отвѣтила м-съ Мейрикъ.-- Повѣрь мнѣ, у него заколдованные очки, и онъ видитъ въ нихъ все. На какую это нѣмецкую фразу ты такъ скоро ему отвѣтила, моя умница?
-- Тутъ нѣтъ ничего удивительнаго,-- сказала Мира съ улыбкой:-- я учила наизусть эти двѣ строфы, и онѣ гласятъ что "легко пѣть или дѣлать что-бы то-ни-было передъ компетентными судьями."
-- Вотъ почему ты его и не испугалась,-- замѣтила Эми;-- но намъ надо рѣшить серьезный вопросъ: какое платье надѣнетъ Мира въ среду?
-- Я поѣду въ этомъ моемъ черномъ, шерстяномъ платьѣ,-- сказала Мира, вставая съ мѣста;-- мнѣ только придется купить бѣлыя перчатки и новые ботинки.
-- Вотъ идетъ Гансъ!-- воскликнула м-съ Мейрикъ;-- стойте смирно, и мы спросимъ его мнѣнія о вашемъ платьѣ. Художники въ этомъ случаѣ лучшіе совѣтники.
-- Отчего-же вы никогда не спрашиваете моего совѣта?-- сказала Кэти съ упрекомъ.
-- Юноши, дитя мое, такое опасное отродье, что съ ними нельзя было-бы справиться, если-бъ мы не придавали имъ излишней цѣны,-- отвѣтила м-съ Мейрикъ и, когда вошелъ въ комнату Гансъ, прибавила:-- намъ необходимо твое мнѣніе о платьѣ Миры. Клесмеръ только-что былъ здѣсь и пригласилъ ее пѣть у него въ среду. Она полагаетъ, что это платье годится для выхода.
-- Всякій призналъ-бы мой костюмъ эффектнымъ,-- если-бъ я играла на сценѣ роль бѣдной еврейки, поющей передъ богатыми христіанами -- промолвила Мира.
-- Да, этотъ костюмъ представлялъ-бы прекрасный контрастъ съ блестящими модными туалетами слушательницъ.
-- Но вы, Мира, не должны считать евреевъ единственными бѣдняками,-- возразила Эми;-- напротивъ: есть очень много бѣдныхъ христіанъ и слишкомъ богатыхъ евреевъ.
-- Я не хотѣла сказать ничего дурного,-- произнесла Мира,-- но я всегда сама придумывала себѣ костюмы для сцены и постоянно играла въ самыхъ простенькихъ платьяхъ.
-- Нѣтъ, по зрѣломъ обсужденіи, должно признать, что оно никуда не годится,-- сказалъ Гансъ:-- оно слишкомъ театрально. Вамъ не слѣдуетъ разыгрывать роли еврейки, богатой или бѣдной.
-- Но я, дѣйствительно, еврейка и не разыгрываю никакой роли,-- сказала Мира.-- Я всегда была и останусь еврейкой; я горжусь этимъ!
-- Это -- вашъ взглядъ,-- отвѣтилъ Гансъ,-- а по нашему все равно, чѣмъ-бы ни была совершеннѣйшая изъ женщинъ: еврейкой или христіанкой.
-- Мнѣ никто еще не говорилъ такихъ комплиментовъ,-- промолвила Мира съ улыбкою, которая Ганса всегда сводила съ ума и, на этотъ разъ, настроила еще болѣе космополитически.
-- Прошу васъ думать обо мнѣ не, какъ о британцѣ-христіанинѣ, а просто какъ о молодомъ человѣкѣ, не особенно красивомъ и мало обѣщающемъ художникѣ.
-- Но мы удалились отъ вопроса о платьѣ,-- сказала Эми;-- если это не годится, то какъ-же мы успѣемъ до среды сшить новое,-- тѣмъ болѣе, что завтра воскресенье?
-- Право, оно отлично,-- сказала Мира;-- вы знаете, что я не рисуюсь, если-бъ даже и казалась нѣсколько театральной. Бѣдная Вероника, сидя на развалинахъ, могла быть также заподозрѣна въ желаніи порисоваться.
-- Я съ вами поступилъ низко!-- воскликнулъ Гансъ, не считая возможнымъ скрывать долѣе свой обманъ;-- я, вѣдь, исторію Вероники самъ выдумалъ. Никто не знаетъ, чѣмъ кончилась ея жизнь. Простите мнѣ этотъ обманъ.
-- Отъ всей души,-- отвѣтила Мира послѣ минутнаго изумленія;-- но вы прекрасно поняли чувства еврейки, которая измѣнила своему народу и потомъ раскаялась. Если она и не сдѣлала того, что вы ей приписали, то должна была это сдѣлать.
-- Но вернемся-же къ платью!-- воскликнула Эми.
-- Это дѣло рѣшенное,-- отвѣтила Мира, взглянувъ на м-съ Мейрикъ.
-- А какъ твое мнѣніе, Гансъ?-- снова спросила мать.
-- Это платье рѣшительно никуда не годится,-- отвѣтилъ Гансъ;-- вѣдь она не будетъ сидѣть на развалинахъ, а очутится среди изящно одѣтыхъ барынь. Нѣтъ, мама, вы должны поѣхать съ нею въ Риджентъ-Стритъ и купить черной шелковой матеріи на платье; сшить его всегда успѣютъ. Мирѣ не слѣдуетъ возбуждать къ себѣ состраданія своей нищенской одеждой, а всѣ должны съ благодарностью относиться къ ея таланту.
-- Я тоже думаю, что м-ръ Деронда лучше желалъ-бы видѣть ее въ красивомъ шелковомъ платьѣ,-- сказала м-съ Мейрикъ.
-- Конечно,-- произнесъ Гансъ рѣзко;-- вы, наконецъ, можете мнѣ повѣрить на слово насчетъ чувствъ всякаго молодого человѣка.
-- Я желала-бы сдѣлать то, что м-ръ Деронда нашелъ-бы приличнымъ,-- промолвила Мира, смотря на м-съ Мейрикъ.
Гансъ отвернулся и, подойдя къ столу Кэти, началъ разсматривать ея рисунки, какъ будто это очень его интересовало.
-- Ты нарисовалъ-бы голову Клесмера, Гансъ,-- сказала Кэти;-- ты его, вѣрно, часто видалъ?
-- Видалъ-ли я его!-- воскликнулъ Гансъ и, сѣвъ за фортепіано, сталъ представлять, какъ Клесмеръ играетъ.
Но черезъ минуту онъ снова вскочилъ и, взглянувъ на Миру, промолвилъ:
-- Вамъ, можетъ быть, не нравится эта пародій? Прошу васъ всегда останавливать меня, какъ только вамъ надоѣдятъ мои глупости.
-- Благодарю васъ,-- отвѣтила Мира съ улыбкой;-- но вы еще ничего не дѣлали такого, что-бы мнѣ не понравилось. Ему, впрочемъ, это и невозможно, какъ вашему сыну,-- прибавила она, обращаясь къ м-съ Мейрикъ.
Въ улыбкѣ молодой дѣвушки виднѣлось что-то большее, чѣмъ простая веселость, и Гансъ возымѣлъ новыя надежды. Роза не можетъ вѣдь помѣшать нѣсколькимъ пчеламъ принимать ея сладкое благоуханіе за признакъ личнаго расположенія.