Джерминъ не забылъ сходить вечеромъ къ священнику на Мальтусово подворье. Досада, страхъ и недовѣріе, вызванные въ немъ Гарольдомъ Тренсомомъ середи дня, обусловливались такими многосложными причинами, что не могли разсѣяться даже къ восьми часамъ. Но когда онъ вышелъ изъ дома Лайона, онъ почти торжествовалъ въ сознаніи, что онъ, и онъ одинъ обладалъ фактами, которые, сгруппированные извѣстнымъ образомъ, составляли тайну, дававшую ему новую власть надъ Гарольдомъ.
Лайонъ, ища помощи отъ человѣка, обладающаго змѣиной мудростью, которая хотя не была запрещена, но тѣмъ не менѣе была недоступна, невозможна для его голубиной кротости, постепенно, невольно высказалъ адвокату всѣ поводы, побуждавшіе его развѣдывать правду о человѣкѣ, называемомъ Морисомъ Христіаномъ: онъ показалъ ему всѣ свои драгоцѣнности: медальонъ, письма и свидѣтельство о бракосочетаніи. И Джерминъ утѣшилъ его торжественнымъ обѣщаніемъ разузнать безъ всякаго скандала, безъ всякихъ предварительныхъ объясненій, былъ ли этотъ человѣкъ дѣйствительнымъ мужемъ Анеты, Морисомъ Христіаномъ Байклифомъ.
Джерминъ имѣлъ полное основаніе думать, что онъ уже пришелъ къ вѣрному заключенію по этому предмету. Но онъ хотѣлъ вмѣстѣ съ тѣмъ узнать немножко побольше объ этомъ человѣкъ и оставить Лайона въ невѣдѣніи до поры до времени -- предосторожность немудреная и нелишняя въ дѣлѣ, о которомъ священнику такъ тяжело было говорить. Удобный случай добиться свиданія съ Христіаномъ навѣрно представится очень скоро -- можетъ быть даже завтра. Джерминъ видѣлъ его нѣсколько разъ, хотя не находилъ надобности обращать на него особеннаго вниманія; онъ слышалъ, что повѣренный Филиппа Дебарри часто бываетъ по дѣламъ въ городѣ, и по всей вѣроятности онъ будетъ тамъ и тогда, когда рынокъ взволнуется политическими стремленіями, и на сценѣ появится новый кандидатъ Мірокъ, центромъ котораго была Треби Магна, разумѣется жаждалъ увидѣть молодаго Тренсома, возвратившагося съ востока, богатаго какъ жидъ и выдающаго себя за радикала -- черта, въ одинаковой степени неопредѣленная въ понятіяхъ различныхъ почтенныхъ плательщиковъ подати, пріѣзжавшихъ на рыночную площадь въ клейменыхъ телѣгахъ или въ наслѣдственныхъ гигахъ. Мѣста въ окнахъ были заблаговременно заняты наиболѣе нарядными шляпками; но вообще, кандидатъ-радикалъ не возбуждалъ особеннаго участія въ женщинахъ, даже въ средѣ требіанскихъ диссентеровъ болѣе зажиточныхъ классовъ. Многія барыни, изъ ходившихъ въ капеллу, не безъ удовольствія припоминали, что ихъ семьи принадлежали нѣкогда къ церкви, другія говорили даже, что политика испортила старинныя сосѣдскія отношенія и раздѣлила друзей съ одинаковыми воззрѣніями на многіе практическіе вопросы жизни; другіе, болѣе меланхолическаго темперамента, говорили, что лучше было бы, еслибъ люди поменьше думали о преобразованіи парламента и побольше о средствахъ угодить Богу. Безукоризненныя диссентерскія матроны, въ родѣ м-ссъ Мускатъ, которую въ молодости немилосердно тянули въ корсетъ и возили въ коротенькихъ и узенькихъ юбочкахъ,-- никогда не сочувствовали борьбѣ за свободу и даже подозрѣвали въ душѣ, что примѣненіе религіи къ мірскимъ дѣламъ только унижаетъ ея истинное значеніе. Съ тѣхъ поръ какъ на Мальтусовомъ подворьѣ поселился Лайонъ, къ религіи стала сильно примѣшиваться политика; но во всякомъ случаѣ, какъ бы то ни было, барыни эти никогда не хаживали слушать разглагольствованій на рыночную площадь, и никогда и низачто не пойдутъ.
Эсѳирь слышала отъ нѣсколькихъ знакомыхъ дѣвушекъ, что онѣ намѣреваются занять верхнее окно москатильщика, и ей хотѣлось спросить у отца, не придумаетъ ли онъ ей удобнаго и приличнаго мѣста, откуда бы она тоже могла видѣть и слышать. Въ ней говорили два несообразныя, несовмѣстныя побужденія. Она знала, что Феликсъ серіозно интересовался всѣми общественными вопросами, и думала, что въ число ея недостатковъ онъ ставилъ ея равнодушіе въ этомъ отношеніи. Она задалась непремѣнной задачей постичь тайну энтузіасма, оживлявшаго, воодушевлявшаго въ глазахъ его всѣ, даже самыя пошлыя, пустыя формы жизни. И вѣдь не также она была глупа, чтобы не понять этого. Но этотъ самоисправляющій мотивъ былъ отчасти подавленъ мотивомъ инаго рода. Гарольдъ Тренсомъ, человѣкъ съ такой изящной наружностью и вѣжливыми манерами, былъ очень пріятнымъ явленіемъ въ ея однообразной жизни, и ей очень хотѣлось увидѣть его еще разъ: онъ переносилъ ея воображеніе въ ту блестящую и роскошную жизнь, о которой она грезила и мечтала безъ мучительнаго усилія, какое было необходимо для того, чтобы подняться до умственныхъ, духовныхъ условій, которыя поставили бы ее на одинъ уровень съ Феликсомъ Гольтомъ. И это-то, менѣе странное, непривычное побужденіе говорило въ ней громче и сознательнѣе, когда она поджидала отца къ завтраку. Съ какой стати, въ самомъ дѣлѣ, ей такъ много думать и тревожиться о Феликсѣ?
Лайонъ, значительно успокоившись послѣ объясненія съ адвокатомъ, съ такимъ наслажденіемъ плавалъ въ глубокихъ водахъ полемики въ ожиданіи отвѣта Филиппа Дебарри, что, увлекшись записываніемъ нѣкоторыхъ особенно счастливыхъ выраженій, набѣгавшихъ на умъ,-- совсѣмъ забылъ о завтракѣ. Эсѳирь, подозрѣвая это, взошла къ нему наверхъ и нашла его за столомъ. Онъ посмотрѣлъ на нее съ удивленіемъ.
-- Папа, ты забылъ о завтракѣ?
-- Правда, дитя мое; сейчасъ приду, сказалъ онъ, продолжая записывать.
-- Охъ, какой-же ты гадкій, папа! сказала Эсѳирь, когда онъ всталъ со стула,-- воротникъ у сюртука подвернулся, жилетъ застегнутъ криво и волосы не расчесаны. Садись скорѣе, я тебя причешу, какъ вчера.
Онъ сѣлъ послушно, и Эсѳирь взяла полотенце, набросила ему на плечи, и принялась расчесывать длинныя густыя пряди мягкихъ каштановыхъ волосъ. Это мелочное повидимому занятіе, за которое она принялась въ первый разъ наканунѣ, имѣло очень серіозное значеніе въ жизни Эсѳири. Она обыкновенно предоставляла починку отцовскаго платья Лидди; она даже избѣгала прикасаться къ его одеждѣ; тѣмъ менѣе согласилась бы она приводить самолично туалетъ его въ порядокъ или чесать ему голову. Но разъ сдѣлавъ это, подъ наплывомъ сознанія бездны упущеній въ исполненіи своихъ обязанностей, сердечная нѣжность, которой было въ ней много, проснулась и сказалась въ ней такъ порывисто и неудержимо, когда она увидѣла, какъ отца тронуло это небывалое проявленіе любви и вниманія,-- что ей непремѣнно хотѣлось продолжать начатое. Въ это утро, когда онъ сидѣлъ подъ ея руками, на лицѣ его разлилось такое отрадное блаженство, что она не могла удержаться, чтобы не поцѣловать его въ плѣшивый лобъ; потомъ, когда они сидѣли за завтракомъ, она сказала весело:
-- Папа, я сдѣлаю изъ тебя современенъ petit-maitre; твои волосы такъ красивы и шелковисты, когда они хорошо расчесаны.
-- Нѣтъ, дитя, я думаю, что если даже я современемъ исправлюсь отъ небрежности и неряшества въ одеждѣ, я все-таки никогда не дойду до противоположной крайности. Хотя въ нарядахъ, въ прикрашиваніи внѣшности своей есть нѣчто нравящееся глазу, и я не отрицаю напримѣръ, что твое чистенькое платье, напоминающее цвѣточки, красующіеся вдоль дорогъ и синѣющіе точно отраженіе небесъ въ глубокихъ водахъ,-- я не отрицаю, что и эти маленькія, скудныя стремленія къ совершенству -- относительное благо; однако кратковременность жизни нашей, смятеніе и тревога великой битвы съ заблужденіями и грѣхами, часто побуждаютъ насъ сознательно, обдуманно пренебрегать тѣмъ, что не такъ важно, не такъ многознаменательно. Я, напримѣръ, убѣжденъ, что этимъ принципомъ руководствуется другъ мой, Феликсъ Гольтъ, и я не могу не признавать въ немъ истиннаго, великаго свѣта, хотя этотъ свѣтъ падаетъ отрывистыми лучами изъ-за тучъ.
-- Ты не видалъ м. Гольта съ воскресенья, папа?
-- Нѣтъ; онъ былъ здѣсь вчера. Онъ узналъ, что у меня м. Тренсомъ, и пришелъ поговорить съ нимъ объ очень важномъ дѣлѣ. А потомъ я видѣлъ его на улицѣ, и онъ настаивалъ на томъ, чтобы я зашелъ за нимъ утромъ, прежде чѣмъ идти на площадь. Онъ говоритъ, прибавилъ Лайонъ улыбаясь,-- что мнѣ не слѣдуетъ показываться въ толпѣ безъ него, въ качествѣ моего стража.
Эсѳири стало ужасно досадно на себя за то, что сердце ея забилось быстрѣе и что послѣднее рѣшеніе ея не тревожиться, не безпокоиться о томъ, что думаетъ Феликсъ, преобразилось съ волшебной быстротою въ обидное, горькое сознаніе, что онъ очевидно избѣгаетъ встрѣчаться съ нею, тогда какъ къ отцу заходитъ безпрестанно. Онъ зналъ, что она всегда бывала дома послѣ двѣнадцати часовъ, въ торговые дни; вотъ почему онъ не хотѣлъ самъ заходить за ея отцомъ. Разумѣется, все это происходило оттого, что онъ считалъ ее мелочной и пустой, и думалъ, что изъ послѣдняго разговора съ нимъ она не вынесла ровно ничего, кромѣ досады на него. Такое отрицаніе всего хорошаго въ другихъ, такая увѣренность въ собственномъ своемъ превосходствѣ -- было крайне невеликодушно. Но она только сказала:
-- Мнѣ хотѣлось бы послушать, какъ будетъ говорить м. Трансомъ, но я думаю, что теперь уже нельзя достать мѣста.
-- Право не знаю; я очень былъ бы радъ взять тебя съ собою, милая моя, сказалъ Лайонъ, не имѣвшій духу отказать Эсѳири въ такомъ законномъ желаніи. Пойдемъ со мною къ м-ссъ Гольтъ. Можетъ быть Феликсъ возмется проводить тебя къ другу Ламберту.
Эсѳирь была рада предложенію, потому что это былъ очень удобный случай заставить Феликса увидѣться съ нею, и доказать ему, что она неспособна помнить обиду. Но когда, немного погодя, она отправилась съ отцомъ къ м-ссъ Гольтъ, имъ встрѣтился Джерминъ и спросилъ, самымъ вѣжливымъ образомъ, намѣревается ли миссъ Лайонъ слушать новаго кандидата и есть ли у нея удобное мѣсто. Онъ заключилъ предложеніемъ прислать за нею дочерей своихъ въ коляскѣ. Трудно было бы отказаться отъ такого любезнаго вниманія. Эсѳирь возвратилась домой дожидаться экипажа, радуясь возможности все отлично видѣть и слышать, но вмѣстѣ съ тѣмъ сожалѣя о неудачѣ первоначальнаго плана. И такимъ образомъ ей пришлось снова думать о немъ, досадовать на недоразумѣніе и душевно желать объясненія и лучшаго пониманія. А въ весеннюю пору жизни всякій день вытягиваетъ незримые ростки въ душѣ, какъ въ землѣ, гдѣ маленькая былиночка безъ устали стремится пробуравить почву и выглянуть на свѣтъ Божій.