Поразительный предметъ, который сдѣлалъ такимъ образомъ эпоху въ жизни дяди Пулетъ, былъ маленькая Люси; цѣлая сторона ея отъ тульи шляпки и до башмачка была выпачкана навозомъ и съ жалобнымъ личикомъ она протягивала свои почернѣвшія ручонки. Чтобъ объяснить такое безпримѣрное явленіе въ гостиной тётки Пулетъ, мы должны обратиться къ той минутѣ, когда дѣти отправились играть въ садъ и маленькіе демоны, овладѣвшіе душою Магги съ ранняго утра, снова утвердились въ ней съ большою силою послѣ временнаго отсутствія. Всѣ непріятныя воспоминанія утра поднялись передъ нею. Когда Томъ, котораго неудовольствіе еще было оживлено ея послѣднею неловкостью, сказалъ: "Люси, пойдемте со мною", и пошелъ къ подвалу, гдѣ были жабы -- какъ-будто Магги и не существовала на свѣтѣ. Видя это, Магги отстала въ отдаленіи и смотрѣла, какъ маленькая медуза съ обстриженными змѣями. Естественно для Люси очень-пріятно, что ея двоюродный братъ былъ такъ ласковъ съ нею; и такъ забавно было смотрѣть, какъ онъ щекоталъ веревкою жирную жабу, надежно-заключенную подъ желѣзною рѣшеткою. Но Люси хотѣлось, чтобъ и Магги наслаждалась этимъ зрѣлищемъ; она навѣрное пріискала бы имя для жабы и разсказала бы ея прошедшую исторію. Люси всегда находила большое наслажденіе въ разсказахъ Магги о предметахъ, которые имъ встрѣчались, какъ, напримѣръ, госпожа волосатикъ мылась у себя дома и ея дѣти упали въ горячій котелъ и она побѣжала за докторомъ. Томъ чувствовалъ глубокое презрѣніе къ подобному вздору и разомъ придавливалъ волосатика, какъ доказательство, хотя излишнее, совершеннаго неправдоподобія такой исторіи; но Люси все-таки воображала, что въ ней была крошка правды, или думала, по-крайней-мѣрѣ, что это была милая выдумка. Теперь желаніе узнать исторію этой тучной жабы увеличило ея обыкновенную ласковость и она подбѣжала къ Магги, говоря:
-- Ахъ, Магги, какая тамъ толстая, смѣшная лягушка! Поди, посмотри.
Магги ничего не отвѣтила, только отвернулась, еще мрачнѣе наморщивъ брови. Пока Томъ предпочиталъ ей Люси, Люси была также для нея предметомъ неудовольствія. Короткое время назадъ Магги и на мысль бы не пришло, что она когда-нибудь могла разсердиться на хорошенькую Люси, какъ никогда не подумала бы она мучить бѣлаго мышонка; но Томъ прежде всего былъ совершенно-равнодушенъ къ Люси, предоставляя Магги тѣшить и забавлять ее. Теперь же она дѣйствительно начинала думать, какъ бы ей было пріятно ущипнуть, ударить Люси, короче, заставить ее плакать. Это могло бы раздосадовать Тома, на котораго ея удары не подѣйствовали бы. Магги была увѣрена, что они скорѣе бы помирились, еслибъ здѣсь не было Люси.
Щекотанье толстой жабы, не слишкомъ-чрствительной -- забава довольно-однообразная, которая скоро прискучиваетъ, и Томъ начиналъ пріискивать другое препровожденіе времени. Но въ такомъ щепетильномъ саду, гдѣ имъ строго было приказано не сходить съ дорожекъ, выборъ удовольствій былъ довольно-ограниченъ. Единственное удовольствіе, которое представлялось, это было преступленіе строгаго наказа, и Томъ началъ замышлять, какъ бы отправиться къ пруду, находившемуся черезъ поле, за садомъ.
-- Послушай, Люси, началъ онъ, покачивая головою съ особеннымъ значеніемъ, когда онъ вытащилъ веревку:-- какъ ты думаешь, что я намѣренъ теперь дѣлать?
-- Что такое, Томъ? сказала Люси съ любопытствомъ.
-- Я пойду къ пруду, посмотрѣть на леща. Пойдемъ со мною, если хочешь, сказалъ молодой сатанёнокъ.
-- Ахъ, Томъ! какъ же ты посмѣешь? сказала Люси: -- тётка наказала намъ, чтобъ мы не выходили изъ сада.
-- О, я выйду съ другаго конца! сказалъ Томъ.-- Никто не увидитъ насъ, да и потомъ бѣда не велика, если и увидятъ -- я убѣгу домой.
-- Да я не могу убѣжать, сказала Люси, которая никогда еще не подвергалась такому искушенію.
-- Ничего, на тебя не станутъ сердиться, отвѣтилъ Томъ:-- скажи, что я взялъ тебя.
Томъ ушелъ и Люси побѣжала съ нимъ рядышкомъ, наслаждаясь, рѣдкимъ случаемъ поповѣсничать и заинтересованная однимъ именемъ лица, которое, она не знала положительно, было ли рыба или птица. Магги видѣла, какъ они вышли изъ сада и не могла устоять противъ соблазна послѣдовать за ними. Гнѣвъ и ревность, точно такъ же, какъ и любовь, не могутъ оторваться отъ своихъ предметовъ; и не знать того, что станутъ дѣлать или смотрѣть Люси и Томъ, было невыносимо для Магги. Итакъ она поплелась за ними въ нѣкоторомъ разстояніи, незамѣчаемая Томомъ, который былъ теперь совершенно поглощенъ въ созерцаніе леща-чудовища, въ высшей степени интереснаго, достигшаго глубокой старости и необыкновенно-прожорливаго. Лещъ, подобно другимъ знаменитостямъ, не показывался, когда пришли на него смотрѣть; но Томъ замѣтилъ что-то быстро двигавшееся въ подѣ, и перешелъ на другое мѣсто, на самый край пруда.
-- Сюда, Люси! сказалъ онъ тихимъ шопотомъ:-- поди сюда, берегись! иди по травѣ, не оступись, гдѣ коровы ходили, прибавилъ онъ, указывая на полуостровъ, поросшій травою и по обѣимъ сторонамъ покрытый коровьимъ пометомъ. Томъ имѣлъ самое презрительное мнѣніе о дѣвочкахъ и думалъ, что онѣ неспособны ходить по грязи.
Люси подошла осторожно, какъ ей было указано, и наклонилась, слѣдя за золотистою головкою, разсѣкавшею воду. Томъ сказалъ ей, это была водяная змѣйка, и Люси увидѣла наконецъ ея извилистое тѣло, очень-удивляясь, что змѣя могла плавать. Магги подвинулась ближе; она также должна была видѣть ее, хотя не находя въ этомъ особеннаго удовольствія, если Тому было все-равно, видѣла ли она ее или нѣтъ. Она была возлѣ Люси и Тома, который замѣтилъ ея приближеніе, но, не давая этого пока знать, вдругъ повернулся и сказалъ:
-- Убирайся, Магги! Нѣтъ для тебя мѣста здѣсь. Никто не просилъ тебя сюда.
Страсти давно уже обурѣвали Магги; теперь этой борьбы достаточно на цѣлую трагедію, если однѣ страсти могутъ составить трагедію; но существеннаго д???Ё?яNoб присущаго страсти, еще недоставало для дѣйствія, Магги могла только злобнымъ движеніемъ своей смуглой ручонки отбросить маленькую розовую Люси прямо въ коровій пометъ.
Томъ не могъ этого выдержать и, давъ Магги два сильные удара по рукѣ, бросился подымать Люси, которая лежала совершенно безпомощная и плакала. Магги отошла подъ дерево и глядѣла, не обнаруживая ни малѣйшихъ признаковъ раскаянія. Обыкновенно послѣ подобной запальчивости она быстро переходила къ раскаянію; но теперь Томъ и Люси до того огорчили ее, что она была рада испортить имъ удовольствіе, рада была надосадить всѣмъ. Чего ей было сожалѣть? Томъ всегда медленно прощалъ ей, какъ бы ни раскаивалась она.
-- Я скажу матери, миссъ Маггъ -- знайте это, объявилъ Томъ въ слухъ, когда Люси поднялась и была готова идти. Жаловаться было не въ характерѣ Тома; но здѣсь справедливость требовала, чтобъ Магги была повозможности наказана, хотя Томъ и не умѣлъ облекать свои взгляды въ отвлеченную форму, никогда не говорилъ о справедливости и не подозрѣвалъ, чтобъ желаніе наказать называлось такимъ громкимъ именемъ. Люси была слишкомъ поглощена приключившимся съ нею несчастіемъ -- своимъ испорченнымъ платьемъ и непріятнымъ ощущеніемъ мокроты и грязи, чтобъ думать о причинѣ такого поступка, для нея остававшейся совершенною тайною. Никогда не угадала бы она, чѣмъ она прогнѣвила Магги; но она чувствовала, что Магги была недобра съ нею и не просила великодушно Тома, чтобъ онъ не жаловался, и только бѣжала рядышкомъ съ нимъ, жалобно плача; между-тѣмъ Магги сидѣла на корняхъ дерева и смотрѣла въ слѣдъ имъ съ недужнымъ лицомъ.
-- Сали, сказалъ Томъ, когда они достигли дверей кухни, и Сали смотрѣла на нихъ въ нѣмомъ удивленіи: -- Сали, скажите матери: Магги толкнула Люси въ грязь.
-- Господь помилуй! какъ же это вы попали въ такую грязь? сказала Сали, морща лицо и наклоняясь, чтобъ осмотрѣть corpus delicti.
Воображеніе Тома было недостаточно обширно и развито, чтобъ предвидѣть этотъ вопросъ между другими послѣдствіями; но когда онъ былъ ему предложенъ, сейчасъ увидѣлъ, къ чему онъ клонится и что Магги не будетъ единственнымъ преступникомъ въ этомъ дѣлѣ. Онъ спокойно ушелъ поэтому изъ кухни, предоставивъ Сали удовольствіе угадывать, что обыкновенно быстрые умы предпочитаютъ открытой передачѣ фактовъ.
Сали, какъ вы уже знаете, не откладывая долго, представила Люси въ дверяхъ гостиной, потому-что появленіе такого грязнаго субъекта въ Гарум-Ферзъ было слишкомъ тягостно для чувствъ одного человѣка.
-- Благодать небесная! воскликнула тётка Пулетъ:-- держите ее у двере.й, Сали! Не давайте ей сходить съ клеенки, чтобъ не случилось...
-- Она попала въ какую-то гадкую грязь, сказала мистрисъ Тёлиливеръ, подходя къ Люси, чтобъ убѣдиться, на сколько испорчено ея платье, за которое, она чувствовала, она должна была отвѣчать своей сестрѣ, Данъ.
-- Смѣю вамъ доложить, сударыня, миссъ Магги толкнула ее въ грязь, сказала Сали.-- Мистеръ Томъ говорилъ это; они, должно быть, были у пруда: тамъ только и могли они попасть въ такую грязь.
-- Вотъ вамъ, Бесси! Не говорила ли я этого, сказала мистрисъ Пулетъ съ тономъ пророческой скорби:-- все ваши дѣти! Какая только будетъ ихъ участь?
Мистрисъ Тёливеръ была нѣма, чувствуя, что она дѣйствительно была несчастнѣйшая мать. По обыкновенію, ее тяготила мысль, что люди подумаютъ, будто она заслужила за свои грѣхи такое горе отъ дѣтей; между-тѣмъ, мистрисъ Пулетъ сообщила подробныя наставленія Сали, какъ уберечь домъ отъ особенной порчи, очищая грязь. Кухарка принесла чай; и дурныя дѣти, положено было, чтобъ пили свой чай постыднымъ образомъ -- въ кухнѣ. Мистрисъ Тёливеръ ушла говорить съ этими дурными дѣтьми, предполагая, что они были подъ-рукою; но послѣ долгаго только поиска она нашла Тома, безпечно-облокотившагося на бѣлый палисадъ, отдѣлявшій птичный дворъ, и дразнившаго веревкою индѣйскаго пѣтуха.
-- Томъ, дурной мальчикъ! Гдѣ твоя сестра? сказала мистрисъ Тёливеръ, отчаяннымъ голосомъ.
-- Не знаю, сказалъ Томъ.
Желаніе подвести Магги подъ наказаніе уменьшилось, когда онъ ясно увидѣлъ, что онъ также, въ свою очередь, заслуживаетъ порицаніе за свое поведеніе.
-- Какъ, гдѣ жь ты ее оставилъ? сказала мать, озираясь кругомъ.
-- Тамъ, подъ деревомъ, у пруда, сказалъ Томъ, совершенно-равнодушный ко всему, за исключеніемъ индѣйскаго пѣтуха.
-- Ступай, найди ее, сію минуту, дурной мальчикъ! И какъ ты могъ подумать идти къ пруду и взять съ собою сестру въ такую грязь? Ты знаешь, она завсегда нашалитъ, дай только ей случай.
Мистрисъ Тёливеръ обыкновенно, браня Тома, сваливала, такъ или иначе, его вину на Магги.
Мысль, что Магги осталась одна у пруда, возбудила въ умѣ мистрисъ Тёливеръ ея всегдашнія опасенія и она влѣзла на тумбу, чтобъ успокоить себя взглядомъ на этого ужаснаго ребенка, пока Томъ шелъ, и довольно медленно, своею дорогою.
"Ужь эти дѣти такіе охотники до воды!" сказала они въ слухъ, не разсуждая о томъ, что никто не могъ и слышать. "Принесутъ когда-нибудь ихъ мертвыми. Хоть бы рѣка была отъ насъ подальше."
Но она не видѣла Магги. Томъ возвращался отъ пруда одинъ; и теперь страхъ, преслѣдовавшій ее, совершенно овладѣлъ ею. Она поспѣшила ему на встрѣчу.
-- Магги нѣтъ у пруда, мать, сказалъ Томъ:-- она ушла.
Вы можете представить всѣ поиски мистрисъ Тёливеръ, и всю трудность убѣдить ее, что Магги не была въ пруду. Мистрисъ Пулетъ замѣчала, что ребенокъ можетъ кончить еще хуже, если онъ остался въ живыхъ; и мистеръ Пулетъ, смущенный, пораженный, неестественнымъ порядкомъ вещей -- чай былъ отложенъ, взбудораженная птица бѣгала взадъ и впередъ -- взялъ свою лопатку, какъ самое приличное орудіе для поисковъ, и принялся отпирать гусятникъ, какъ наиболѣе естественное мѣсто, куда Магги могла скрыться.
Томъ, послѣ нѣкотораго времени, подалъ мысль, что Магги ушла домой (не прибавляя, что онъ сдѣлалъ бы то же самое при этихъ обстоятельствахъ), и это предположеніе совершенно утѣшило его мать.
-- Сестра, ради Бога, вели заложить коляску и отвезти меня домой, можетъ-быть, мы и встрѣтимъ ее на дорогѣ. Люси не можетъ идти въ своемъ грязномъ платьѣ, сказала она, смотря на эту невинную жертву, закутанную въ шаль и сидѣвшую съ босыми ножками на софѣ.
Тётка Пулетъ была рада воспользоваться этимъ случаемъ, чтобъ поскорѣе возстановить порядокъ въ своемъ домѣ, и мистрисъ Тёливеръ, послѣ короткаго времени, катилась въ кабріолетѣ, заботливо смотря въ даль. Что скажетъ отецъ, если Магги не найдется -- вотъ вопросъ, теперь преслѣдовавшій ее.