-- Какъ-бы мнѣ хотѣлось скрыть это отъ Доротеи, говорилъ сэръ Джемсъ Читамъ, хмуря брови.
Онъ стоялъ у камина, библіотеки въ Ловик-Грэнжѣ и разговаривалъ съ м-ромъ Брукомъ. Это было на другой день послѣ похоронъ м-ра Казобона; Доротея не вставала еще съ постели.
-- Ну, это трудно сдѣлать, понимаете, Читамъ; она душеприкащица и любитъ разсуждать о такихъ предметахъ, какъ вопросы объ имѣніи, о землѣ и пр. У нея на этотъ счетъ свои понятія, отвѣчалъ м-ръ Брукъ, нервно подергивая свои очки.-- Она непремѣнно захочетъ дѣйствовать, какъ душеприкащица. А ей въ декабрѣ исполнится 21 годъ; значитъ, тутъ ничего не подѣлаешь.
Сэръ Джемсъ устремилъ глаза на коверъ и помолчалъ съ минуту, потомъ вдругъ поднялъ ихъ на м-ра Брука и сказалъ:
-- Вотъ что мы можемъ сдѣлать. Пока Доротея не поправится, съ ней нечего говорить о дѣлахъ, а какъ только она встанетъ съ постели, ее нужно перевезти къ намъ. Ей теперь самое лучшее быть съ Целіей и съ нашимъ ребенкомъ. Вы-же пока спровадьте отсюда Владислава.
М-ръ Брукъ заложилъ руки за спину и прошелся по комнатѣ прежде, чѣмъ отвѣтилъ:
-- Это легко сказать, Читамъ, легко сказать, понимаете.
-- Любезный сэръ, настаивалъ сэръ Джемсъ, стараясь сдержать негодованіе въ предѣлахъ приличія,-- вѣдь вы-же переманили его сюда и держали его здѣсь, давая ему работу.
-- Да, но я не могу отказать ему такъ, вдругъ, безъ объясненія причинъ, любезный Читамъ. Владиславъ былъ для меня неоцѣненнымъ сотрудникомъ. Мнѣ кажется, что я оказалъ нашей мѣстности услугу, пригласивъ его сюда.
-- Очень жаль, что наша мѣстность не могла обойдтись безъ него. Во всякомъ случаѣ, какъ зять Доротеи, я возстаю противъ того, чтобы его удерживали здѣсь. Вы согласитесь, надѣюсь, что я вправѣ стоять за честь сестры моей жены.
Сэръ Джемсъ начиналъ горячиться.
-- Безъ сомнѣнія, любезнѣйшій Читамъ. Но у насъ съ вами различныя понятія... различные...
-- Надѣюсь, только не относительно поступка м-ра Казобона. Онъ скомпрометировалъ Доротею самымъ непростительнымъ образомъ. Я считаю подлостью такую приписку, къ своему завѣщанію. Это положительно оскорбленіе для Доротеи.
-- Вы знаете, что Казобонъ былъ не въ ладахъ съ Владиславомъ. Владиславъ разсказывалъ мнѣ, изъ-за чего у нихъ вышла размолвка. Онъ не придавалъ никакого значенія ученымъ изслѣдованіямъ Казобона, а Казобону, вѣроятно, не нравилось независимое положеніе Владислава. Я читалъ ихъ переписку, понимаете. Бѣдняга Казобонъ жилъ черезчуръ кабинетною жизнью, онъ не зналъ жизни.
-- Владиславъ можетъ говорить, что ему угодно. Но я думаю просто-на-просто, что Казобонъ ревновалъ его къ Доротеѣ, и всѣ могутъ подумать, что она подала ему поводъ въ этой ревности. Вотъ это-то и мерзко -- связать такимъ образомъ ея имя съ именемъ этого молодого человѣка.
-- Любезный Читамъ, мнѣ кажется, вы смотрите на дѣло въ преувеличенномъ свѣтѣ. Это просто одна изъ обыкновенныхъ странностей Казобона. Вы помните ту бумагу, что мы нашли въ бюро вмѣстѣ съ завѣщаніемъ: " Синоптическая таблица" и пр. въ руководство м-съ Казобонъ) Онъ, вѣроятно, хотѣлъ, чтобы Доротея издала въ свѣтъ его изслѣдованія, и она издастъ, понимаете, она вѣдь работала вмѣстѣ съ нимъ.
-- Любезный сэръ, замѣтилъ сэръ Джемсъ нетерпѣливо,-- это вовсе не относится къ дѣлу. Весь вопросъ въ томъ, согласны-ли вы со мной въ необходимости спровадить отсюда молодого Владислава?
-- Я не нахожу, чтобы это было такъ безотлагательно необходимо; со временемъ, можетъ быть, это и устроится. Если вы боитесь сплетенъ, то этимъ вы не избѣгнете ихъ. Я могу, до извѣстной степени, способствовать отъѣзду отсюда Владислава, я могу взять отъ него "Піонера" и т. п.; но я не могу выпроводить его отсюда, если онъ самъ не захочетъ уѣхать; понимаете, самъ не захочетъ.
М-ръ Брукъ говорилъ спокойнымъ, убѣдительнымъ тономъ, какъ-будто вопросъ шелъ о погодѣ. Тонъ его могъ взорвать каждаго и дѣйствительно взорвалъ сэра Джемса.
-- Чортъ возьми! вскричалъ онъ,-- ну, выхлопочемте ему какое-нибудь мѣсто, не пожалѣемъ денегъ. Нельзя-ли доставить ему мѣсто при какомъ-нибудь губернаторѣ колоній? Можетъ быть, Грампусъ согласится взять его, я могу написать объ этомъ Фульку.
-- Вѣдь Владислава вы не сбудете, какъ какую-нибудь безсловесную скотину, любезный другъ; у него есть свои убѣжденія. Я увѣренъ, что если завтра я съ нимъ разстанусь, то вы скоро о немъ услышите. Съ его даромъ говорить и писать, изъ него можетъ выйдти настоящій агитаторъ; понимаете, агитаторъ.
-- Агитаторъ! повторилъ сэръ Джемсъ съ горечью, находя, что достаточно произнести это слово, какъ слѣдуетъ, чтобы показать все его гнусное значеніе.
-- Но будьте-же разсудительны, Читамъ. Доротеѣ, какъ вы сказали, лучше всего отправиться теперь къ Целіи. Она можетъ жить у васъ, а пока все уладится своимъ чередомъ. Не къ чему намъ поднимать такого шума. Стэндишъ будетъ молчать, и никто не узнаетъ о содержаніи завѣщанія, пока эта новость уже не устарѣетъ. А тѣмъ временемъ мало-ли что можетъ случиться и избавить васъ отъ Владислава безъ моей помощи.
-- Такъ вы отказываетесь содѣйствовать съ своей стороны его удаленію?
-- Отказываюсь! Я этого не говорю. Но, право, я не знаю, чѣмъ я могу тутъ помочь. Владиславъ джентльменъ.
-- Очень пріятно слышать! вскричалъ сэръ Джемсъ, выходя изъ себя.-- Но уже Казобонъ-то навѣрное не былъ джентльменомъ.
-- Вотъ видите-ли, вѣдь было-бы еще хуже, если-бы онъ сдѣлалъ приписку такого рода, что она совсѣмъ не можетъ выйдти за мужъ вторично, понимаете.
-- Ну, не знаю. Это было-бы во всякомъ случаѣ деликатнѣе.
-- Одна изъ обыкновенныхъ странностей бѣдняги Казобона. Мозги его были не совсѣмъ въ порядкѣ. Положительно, эта приписка не имѣетъ ровно никакого значенія. Вѣдь она не желаетъ выйдти замужъ за Владислава?
-- Да, но эта приписка можетъ заставить всѣхъ думать, что она желала. Насчетъ Доротеи я совершенно спокоенъ; но я подозрѣваю Владислава, говорю вамъ откровенно, я подозрѣваю Владислава.
-- Не могу-же я принять какія-нибудь мѣры на основаніи вашего подозрѣнія, Читамъ. Да, наконецъ, если-бы даже мы могли схватить его и сослать на какой-нибудь островъ, то вѣдь этимъ мы только-бы повредили самой Доротеѣ, мы дали-бы поводъ предполагать, что мы ей не довѣряемъ; понимаете, не довѣряемъ.
Такой неотразимый аргументъ ни мало не успокоилъ сэра Джемса. Онъ протянулъ руку къ шляпѣ, чтобы показать, что не намѣренъ спорить болѣе, и сказалъ раздраженнымъ тономъ:
-- Я скажу только одно: Доротея была принесена въ жертву, благодаря безпечности своихъ друзей. Теперь я, какъ братъ ея, постараюсь сдѣлать все, что могу, чтобы оградить ее отъ дальнѣйшихъ непріятностей.
-- Самое лучшее, если вы ее перевезете въ Фрешитъ, Читамъ. Я вполнѣ одобряю эту мысль, сказалъ м-ръ Брукъ, довольный тѣмъ, что послѣднее слово осталось за нимъ. Для него было-бы въ высшей степени неудобно разстаться съ Владиславомъ въ настоящую минуту, когда со дня на день можно было ждать распущенія парламента и избирателямъ слѣдовало указать, какимъ путемъ они могутъ всего лучше служить интересамъ страны. Единственнымъ средствомъ для этого м-ръ Брукъ считалъ избраніе свое въ члены палаты. Онъ вполнѣ искренно предлагалъ націи свои умственныя силы.