Фредъ Винци постарался пріѣхать въ Стонъ-Кортъ неожиданно для Мэри и въ такое время, когда дядя находился на верху, а она сидѣла одна въ нижней гостиной съ рѣзными деревянными стѣнами. Оставя лошадь на заднемъ дворѣ изъ предосторожности, чтобы стукъ ея копытъ по гравію передъ крыльцомъ не былъ услышанъ, онъ вошелъ въ гостиную такъ тихо, что только звукъ отворившейся двери выдалъ его присутствіе. Мэри сидѣла въ своемъ обычномъ уголкѣ, перечитывая Джонсоновы воспоминанія мистриссъ Піоцци и весело, отъ души хохоча надъ многими страницами; услыхавъ шумъ, она подняла глаза, съ улыбкой на губахъ, которая постепенно исчезала по мѣрѣ того, какъ Фредъ молча подходилъ къ ней и остановился у камина, облокотясь на него локтемъ, съ страдальческимъ выраженіемъ въ лицѣ. Мэри, также молча, но вопросительно взглянула на него.
-- Мэри, началъ Фредъ,-- я ни на что негодный подлецъ.
-- Мнѣ кажется, что первый эпитетъ справедливъ отчасти, отвѣчала Мэри, силясь улыбнуться, но чувствуя сердцемъ какую-то бѣду.
-- Мое доброе имя потеряно въ вашихъ глазахъ. Вы сочтете меня лжецомъ, безчестныхъ человѣкомъ; вы подумаете, что я не хотѣлъ поберечь ни васъ, ни вашихъ родителей. Вы всегда меня строго судили,-- я это знаю.
-- Не отрицаю, Фредъ, что я могу все это о васъ думать, если вы подадите мнѣ къ тому поводъ. Но, Бога ради, скажите, что вы такое сдѣлали! Мнѣ легче узнать горькую правду, чѣмъ оставаться въ неизвѣстности.
-- Я былъ долженъ 160 фун.... попросилъ вашего отца поручиться за меня на векселѣ... я думалъ, что не допущу его до непріятностей... я былъ увѣренъ, что внесу деньги самъ... и вы не повѣрите, какъ я объ этомъ хлопоталъ! Но теперь со мной случилось несчастіе... лошадь моя оказалась съ порокомъ, а на лицо у меня оказалось всего 50 фун. Отца просить я не въ состояніи... да онъ и не далъ-бы мнѣ и фарсинга... а дядя недавно подарилъ мнѣ 100 фун.-- къ нему тоже нельзя обратиться... чтожь послѣ этого я могъ сдѣлать? А тутъ, какъ нарочно, у вашего отца нѣтъ въ наличности денегъ... ваша матушка принуждена отдать тѣ 92 фун., которые она сберегла для сына... она говорятъ, что придется взять даже скопленныя вами деньги... Вы видите, какой я...
-- Бѣдная мать! бѣдный, бѣдный отецъ! произнесла Мэри. Глаза ея наполнились слезами и невольное рыданіе вырвалось у нея изъ груди. Какъ будто не замѣчая Фреда, она начала смотрѣть въ даль, живо представляя себѣ домашнюю картину. Фредъ также молчалъ нѣсколько минутъ, чувствуя себя несчастнымъ до послѣдней степени.
-- Я отдалъ-бы все на свѣтѣ, Мэри, чтобы только не огорчать васъ, выговорилъ онъ, наконецъ.-- Вы мнѣ никогда этого не простите.
-- Что пользы изъ того, прощу я васъ или нѣтъ? воскликнула внѣ себя Мэри.-- Развѣ отъ этого легче будетъ моей матери, которая должна лишиться денегъ, скопленныхъ ею уроками втеченіи четырехъ лѣтъ, для того, чтобы можно было послать Альфреда въ школу м-ра Ганнэра? Развѣ вамъ самимъ легче будетъ, когда я васъ прощу?
-- Говорите все, что хотите, Мэри, я заслуживаю этого...
-- Да мнѣ и говорить нечего, тутъ сердцемъ ничего не подѣлаешь, тихо произнесла Мэри; утеревъ слезы, она положила книгу въ сторону и пошла за своимъ шитьемъ. Фредъ слѣдилъ за нею глазами, надѣясь, что ихъ взгляды встрѣтятся и что онъ этимъ путемъ вымолитъ себѣ ея прощеніе. Но, увы! Мэри очень легко могла избѣжать необходимости взглянуть на него.
-- Вы не повѣрите, какъ меня тревожитъ потеря денегъ вашей матушки, снова заговорилъ Фредъ, когда Мэри опустилась на стулъ и быстро начала шить.-- Я хотѣлъ васъ спросить, какъ вы думаете, не согласится-ли м-ръ Фэтерстонъ... если вы ему скажете... т.-е. передадите ему, что Альфреда надо помѣстить въ училище... Не согласится-ли онъ внести за него деньги?
-- Моя семья не привыкла просить, Фредъ; мы охотнѣе добываемъ себѣ деньги трудомъ. Притомъ вы сами сказали, что м-ръ Фэтерстонъ недавно подарилъ вамъ 100 фун. Старикъ скупъ на подарки, а намъ онъ ихъ никогда и не дѣлалъ. Я убѣждена, что мой отецъ ничего не станетъ у него просить, а если я попрошу, то толку никакого не будетъ.
-- Мнѣ такъ горько! Мэри... если-бы вы знали, какъ мнѣ горько, вы-бы пожалѣли меня!..
-- Есть вещи, которыя должны возбуждать во мнѣ больше сожалѣнія, чѣмъ это. Но эгоисты всегда воображаютъ, что ихъ огорченія важнѣе всего на свѣтѣ: такіе примѣры у меня ежедневно передъ глазами...
-- Съ вашей стороны жестоко называть меня эгоистомъ. Если-бы вы знали, что дѣлаютъ другіе молодые люди, мои сверстники, вы убѣдились-бы, что я далеко лучше ихъ.
-- Я знаю одно,-- что люди, которые мотаютъ деньги, не имѣя возможности ихъ заплатить, непремѣнно эгоисты. Они постоянно думаютъ только объ удовлетвореніи своихъ прихотей, а не о томъ, что по ихъ милости теряютъ другіе.
-- Мэри, съ каждымъ человѣкомъ можетъ случиться такое несчастіе, что онъ окажется не въ состояніи заплатить къ сроку свой долгъ. Трудно найдти личность, которая была-бы честнѣе вашего отца,-- а между-тѣмъ съ нимъ случались-же такія несчастія.
-- Какъ вы смѣете сравнивать моего отца съ вами, Фредъ! воскликнула Мэри тономъ глубокаго негодованія: -- онъ никогда не приходилъ въ затруднительное положеніе, благодаря своему мотовству, а всегда по милости другихъ. За то какъ онъ себя во всемъ обрѣзывалъ, какъ много трудился, чтобы вознаградить своихъ довѣрителей!
-- А вы думаете, Мэри, что я не способенъ ни на что хорошее. Не великодушно судить человѣка только съ дурной стороны; разъ ужь вы пріобрѣли надъ нимъ вліяніе, вы должны стараться сдѣлать его лучше; а относительно меня вы поступили совсѣмъ иначе. Пора мнѣ, однако, уходить, заключилъ онъ, вставая черезъ силу.-- Съ этой минуты я ужь не буду больше говорить съ вами объ этомъ дѣлѣ. Повторяю -- мнѣ очень тяжело, что я поставилъ всѣхъ васъ въ такое непріятное положеніе. Вотъ и все...
Мэри вдругъ опустила работу на колѣни и подняла голову. Въ любви молодыхъ дѣвушекъ часто проглядываетъ нѣчто похожее на материнское чувство. Тяжелыя испытанія, перенесенныя Мэри въ жизни, дали серьезный характеръ ея сердечнымъ привязанностямъ, совершенно непохожій на приторную сантиментальность другихъ дѣвушекъ. При послѣднихъ словахъ Фреда сердце ея сжалось такимъ болѣзненнымъ чувствомъ, какое испытываетъ, мать, услышавъ крикъ своего избалованнаго шалуна-ребенка, отъ страха, не упалъ-ли онъ и не ушибся-ли. Когда Мэри подняла глаза и встрѣтила тусклый и отчаянный взглядъ Фреда, состраданіе заглушило въ ея сердцѣ и гнѣвъ, и всѣ другія ощущенія.
-- Фредъ, вамъ дурно! воскликнула она,-- садитесь скорѣе... Погодите уходить, я сейчасъ скажу дядѣ, что вы здѣсь. Онъ ужь и то удивляется, что не видѣлъ васъ цѣлую недѣлю.
Мэри проговорила все это очень быстро, хватаясь за первое попавшееся слово и принимая ласковый, успокоивающій тонъ; при этомъ она встала и направилась къ дверямъ. Фреду показалось, что тучи, висѣвшія надъ его головой, разсѣялись и заблистало солнце: онъ загородилъ дорогу Мэри.
-- Скажите мнѣ одно только слово, Мэри, проговорилъ онъ,-- я сдѣлаю все, что вы прикажете. Скажите, что вы не будете обо мнѣ дурно думать, что вы не отречетесь отъ меня навсегда!
-- Какъ будто мнѣ пріятно дурно думать о васъ, возразила Мэри печальнымъ голосомъ:-- развѣ мнѣ легко видѣть, что вы такъ лѣнивы и легкомысленны? Какъ это вы можете жить въ праздности, когда кругомъ васъ всѣ трудятся и борятся съ жизнію? Когда дѣла не оберешься! Стыдно быть ни на что негоднымъ, когда кругомъ каждый старается приносить какую-нибудь пользу!
-- Скажите, что вы меня любите, Мэри, и я употреблю всѣ усилія, чтобы сдѣлаться достойнымъ васъ!
-- Мнѣ совѣстно было-бы признаться, что я люблю человѣка, который виситъ у другихъ на шеѣ и вѣчно разсчитываетъ на чужую помощь! Ну, что изъ васъ выйдетъ, когда вамъ будетъ сорокъ лѣтъ? Вы, я думаю, превратитесь въ какого-нибудь м-ра Бауэра, который живетъ въ первой комнатѣ у м-съ Бэккъ. Вы сдѣлаетесь толстымъ, грязнымъ лѣнтяемъ; будете разсчитывать на то, что кто-нибудь пригласитъ васъ обѣдать; по утрамъ станете разучивать комическія пѣсни -- или нѣтъ, виновата -- станете разыгрывать ихъ на флейтѣ...
Описывая портретъ будущаго Фреда, Мэри невольно улыбнулась (молодыя натуры такъ подвижны!), и прежде чѣмъ кончилось описаніе -- все лицо ея освѣтилось смѣхомъ. У Фреда отлегло отъ сердца, когда онъ увидѣлъ, чти Мэри можетъ еще надъ нимъ смѣяться; онъ усиленно улыбнулся въ свою очередь протянулъ ей руку; молодая дѣвушка ловко скользнула мимо его къ двери и, стоя на порогѣ, сказала:
-- Я пойду доложить дядѣ; вамъ слѣдуетъ съ нимъ повидаться, хотя на нѣсколько минутъ.
У Фреда было тайное сознаніе, что насмѣшливое пророчество Мэри никогда не сбудется надъ нимъ, и, поднимаясь по лѣстницѣ на верхъ въ дядѣ, онъ смутно представлялъ себѣ, какъ бы онъ удивилъ Мэри перемѣной своей жизни, если-бы м-ръ Фэтерстонъ въ эту минуту сдѣлалъ его своимъ наслѣдникомъ. Съ старикомъ онъ посидѣлъ не долго, извиняясь тѣмъ, что простудился. Мэри не вышла съ нимъ проститься. Возвращаясь домой, Фредъ почувствовалъ, что ему очень дурно и рѣшилъ, что онъ болѣнъ, а что его горе тутъ не при чемъ.
Пріѣздъ Калэба Гарта въ Стонъ-Кортъ въ тотъ-же день передъ вечеромъ не удивилъ. Мэри, неизбалованную частыми посѣщеніями отца, по причинѣ его недосуговъ и потому еще, что онъ терпѣть не могъ бесѣдовать съ м-ромъ Фэтерстономъ. Съ своей стороны, и самъ старикъ чувствовалъ себя не въ своей тарелкѣ съ такимъ родственникомъ, котораго онъ не могъ поддразнивать, такъ-какъ тотъ очень спокойно переносилъ свою бѣдность, никогда ничего у него не просилъ и вдобавокъ еще лучше его зналъ толкъ въ хозяйствѣ и въ разработкѣ каменнаго угля. Мэри предчувствовала, что родители пожелаютъ видѣть ее сегодня, и если-бы отецъ къ ней не пріѣхалъ въ этотъ вечеръ, она сама отпросилась-бы на слѣдующій день часа на два домой. Потолковавъ о биржевыхъ цѣнахъ съ м-ромъ Фэтерстономъ за чаемъ, Калэбъ всталъ, чтобы проститься съ нимъ и сказалъ, обращаясь къ дочери:
-- Мэри, мнѣ нужно съ тобой поговорить.
Она понесла свѣчку въ сосѣднюю большую гостиную, гдѣ не было огня, поставила подсвѣчникъ на старинный темный столъ изъ краснаго дерева, повернулась къ отцу, обвила руками его шею и начала осыпать его лицо жаркими, дѣтскими поцѣлуями, подъ вліяніемъ которыхъ густыя, нахмуренныя брови Калэба расправились и вся фигура его напомнила въ эту минуту красивую большую собаку, разнѣжившуюся отъ ласкъ хозяина. Мэри была его любимица, и что-бы тамъ Сусанна ни говорила, Калэбу казалось очень естественнымъ, если Фредъ или другой какой молодой человѣкъ находили ее прелестнѣе всѣхъ дѣвушекъ.
-- Мнѣ нужно кой-что передать тебѣ, душа моя, началъ Калэбъ, запинаясь по обыкновенію;-- дѣло не совсѣмъ хорошее, но вѣдь могло-бы быть и хуже...
-- Ты вѣрно хочешь сказать объ деньгахъ, отецъ? Я знаю.
-- Э-э? Какъ-же это ты узнала? Видишь-ли, я опять наглупилъ -- подписался порукой на одномъ векселѣ, а теперь насталъ срокъ платить. Матери приходится разставаться съ завѣтными деньгами, а что всего хуже -- онѣ все-таки не покроютъ долга. Намъ необходимо 110 фун. У матери твоей на лицо 92, а у меня въ банкѣ на эту пору ничего нѣтъ; мать разсчитываетъ на твою экономію.
-- И отлично! у меня 24 фун. въ запасѣ; я ожидала, что ты пріѣдешь, и положила ихъ въ ридикюль. Посмотри, какія красивыя бѣлыя бумажки и золото.
Говоря это, Мэри вытащила деньги изъ ридикюля и положила ихъ въ руку отцу.
-- Хорошо, хорошо... но какъ-же это? Намъ нужно только 18 фун.; возьми, дитя, остальное назадъ. Не понимаю, какъ ты могла узнать заранѣе! говорилъ Калэбъ, всегда неизмѣнно-равнодушный къ деньгамъ, а теперь еще болѣе, такъ какъ главная его забота заключалась въ томъ, не повліяла-ли эта исторія на сердечныя отношенія Мэри къ Фреду.
-- Фредъ передалъ мнѣ все сегодня утромъ, сказала дочь.
-- А-а! значитъ, онъ съ этой цѣлію и пріѣзжалъ къ тебѣ? спросилъ Калэбъ.
-- Да, я полагаю. Онъ былъ сильно разстроеъ.
-- Мнѣ сдается, Мэри, что Фреду нельзя слишкомъ довѣряться, продолжалъ отецъ нерѣшительно и ласково,-- быть можетъ, потому, что у него слово и дѣло идутъ врозь. Горячо привязаться къ нему -- будетъ большимъ несчастіемъ для каждой молодой дѣвушки... Такъ, по крайней мѣрѣ, думаемъ мы съ твоей матерью.
-- И я такъ думаю, отецъ, отвѣчала Мэри, не поднимая глазъ, но приложивъ ладонь отцовской руки къ своей щекѣ.
-- Я у тебя ничего не выпытываю, душа моя; но меня пугала мысль, нѣтъ-ли чего между тобой и Фредомъ -- вотъ мнѣ и хотѣлось тебя предостеречь. Видишь что, Мэри... и голосъ Калэба сдѣлался еще нѣжнѣе; онъ положилъ шляпу на столъ и началъ было пристально на нее глядѣть, потомъ перевелъ глаза на дочь и продолжалъ: -- видишь-ли что,-- женщина, какъ-бы хороша она ни была, должна по-неволѣ покоряться той долѣ, какую приготовитъ ей мужъ. Твоей матери, напримѣръ, пришлось многое перенести по моей милости.
Мэри поднесла руку отца къ губамъ, поцѣловала ее и улыбнулась ему.
-- Хорошо, хорошо, положимъ, что у каждаго есть свои недостатки, но... тутъ м-ръ Гартъ выразительно покачалъ головой -- я вотъ о чемъ думаю: каково женѣ переносить, когда она не можетъ быть увѣрена въ своемъ мужѣ, когда у него нѣтъ твердыхъ правилъ, когда онъ не боится навлечь бѣду на голову другого, изъ страха пожертвовать ногтемъ своего мизинца -- это ужь плохое дѣло, Мэри. Молодые люди легко влюбляются другъ въ друга, не зная, что такое жизнь; они воображаютъ, что она будетъ для нихъ вѣчнымъ праздникомъ; но скоро этотъ праздникъ оказывается безконечнымъ трудовымъ днемъ, душа моя. Конечно, у тебя болѣе здраваго смысла, чѣмъ у многихъ дѣвушекъ, притомъ мы тебя и не въ шолкахъ воспитывали,-- можетъ быть, эти совѣты для тебя и лишніе,-- но вѣдь каждый отецъ дрожитъ за свою дочь, а ты здѣсь одна, безъ всякой опоры.
-- За меня, отецъ, не бойся, возразила Мэри, серьезно смотря ему въ глаза.-- Фредъ былъ всегда очень внимателенъ ко мнѣ; сердце у него доброе, любящее; онъ совсѣмъ не фальшивъ, хотя нѣсколько распущенъ. Но я никогда не свяжу своей судьбы съ человѣкомъ, у котораго нѣтъ твердаго, мужскаго характера, который проводитъ время въ праздности, разсчитывая на. чужое состояніе. Ты и мать развили во мнѣ слишкомъ много гордости, чтобы я согласилась подчиниться такому человѣку.
-- Ну, и хорошо, хорошо, теперь я спокоенъ, сказалъ м-ръ Гартъ, взявшись за шляпу.-- А все-таки, дитя, тяжело мнѣ уходить съ твоими трудовыми деньгами въ карманѣ.
-- Отецъ, какъ тебѣ не стыдно! отвѣчала Мэри, покачавъ головой съ улыбкой.-- Отнеси нашимъ полные карманы нѣжностей, заключила она, когда онъ затворялъ за собой дверь.
-- А батюшкѣ-то, какъ видно, понадобились ваши денежки! сказалъ старикъ Фэтерстонъ, когда Мэри вернулась въ его комнату,-- очень довольный случаемъ сдѣлать непріятное замѣчаніе.-- Онъ, должно быть, держитъ васъ въ рукахъ. Вы вѣдъ теперь совершеннолѣтняя, вамъ слѣдовало-бы беречь деньги для себя.
-- Я отца и мать не отдѣляю отъ себя, сэръ, отвѣчала холодно Мэри.
М-ръ Фэтерстонъ что-то проворчалъ. Внутренно сознавая, что такая скромная дѣвушка, какъ Мэри, все-таки ему полезна, онъ не счелъ нужнымъ раздражать ее на этомъ пунктѣ, а перешелъ къ другому, увѣренный, что и тутъ онъ можетъ досадить ей.
-- Если Фредъ Винци пріѣдетъ сюда завтра въ эту-же пору, сказалъ онъ,-- не задерживайте его своей болтовней, а велите ему идти прямо ко мнѣ, на верхъ.