Ответ Бержэ не мог, конечно, не удивить графа де Виллье, менее всего ожидавшего услышать что-нибудь подобное, но он сумел сохранить внешнее спокойствие и даже довольно мягко сказал канадцу:
-- Говори, я тебя слушаю.
-- Не здесь, господин Луи. Мы слишком близко от наших друзей индейцев.
-- Странные друзья, перед которыми нельзя раскрыть рта.
-- Именно. Вперед! Через час там уже заметят, что мы исчезли. Надо употребить это время с пользой и поработать ногами.
-- Однако, если мы...
-- Если мы не хотим, чтобы на наши следы напали те, в чьих интересах за нами следить и уничтожить все планы нашей экспедиции.
-- Это справедливо; но этот человек, этот шпион, словом, Жан-Поль, как ты его называешь.
-- Ну, что же? -- спросил Бержэ.
-- Ты не боишься, что он нас предаст.
-- Он!.. -- проговорил Бержэ с невольным жестом негодования, -- нет, успокойтесь, господин Луи, он нас не предаст. Молодой человек покачал головой с видом сомнения.
-- Поверьте мне, господин Луи, -- с грустью продолжал охотник, -- вы очень ошибаетесь насчет этого человека; позднее вы узнаете и тогда...
-- Тогда? -- с любопытством проговорил граф.
-- Ничего, я знаю, что говорю. Но довольно нам заниматься этим несчастным; подумаем лучше о наших собственных делах.
Затем, обращаясь к канадцам, сгруппировавшимся вокруг него, Бержэ сказал:
-- Товарищи, вот те два французских офицера, о которых я вам говорил. Вы обещали мне во всем им повиноваться, могут ли они рассчитывать на ваше слово?
-- Да, -- отвечали охотники в один голос.
-- Вы ведь знаете, в чем дело?
-- Ты нам это уже говорил! -- возразил один из канадцев.
-- И вы обещаете исполнить ваш долг? -- Мы поклялись и сдержим нашу клятву.
-- Хорошо, теперь все сказано, товарищи. Затем Бержэ обернулся к офицерам:
-- Я сдержал свое обещание, господа: эти храбрые охотники пойдут за вами в огонь и в воду. Рассчитывайте на них, как на меня.
-- Мы надеемся на них, -- отвечал граф де Виллье, -- и я благодарю их именем короля за выраженные ими чувства патриотизма.
Охотники ответили офицеру молчаливым поклоном.
Договор был заключен крепче, чем у всех королевских нотариусов.
Оба офицера были в восторге от того оборота, какой принимали их дела и могли быть уверены, что с помощью окружавших их охотников они успешно выполнят возложенное на них поручение. Никогда еще они не видели такого единодушного решения своих помощников послужить делу, за которое они брались.
-- Спасибо, Бержэ, -- сказал граф охотнику, -- я доволен тобой.
-- Тогда, значит, все обстоит как следует, -- смеясь отвечал канадец. -- Но довольно разговаривать; пора отправляться в путь. Мы еще успеем потолковать сегодня вечером на бивуаке о том, что нам делать дальше, а до тех пор ни слова. Идите с Богом, братцы, а к закату солнца постарайтесь быть там, где мы уговорились. Согласны?
-- Хорошо!
Почти в ту же минуту, точно их поглотила земля, все охотники исчезли разом. Офицеры, их солдаты и Бержэ остались на прогалине одни.
Молодые люди удивленно переглянулись.
Бержэ, не давая им времени приступить к нему с расспросами и предупреждая всякие вопросы с их стороны, заговорил первый:
-- Сто человек, какие бы предосторожности они ни принимали, не могут путешествовать по пустыне, не оставляя своих следов, -- сказал он. -- Мы окружены шпионами, которых необходимо сбить с толку. Идя поодиночке, мы увеличим наши шансы на успех, и нашим врагам будет невозможно преследовать нас; впрочем, сегодня вечером мы уже будем достаточно далеко, чтобы нам можно было ничего не бояться. Наши люди уже ушли; а теперь пора и нам!
-- Куда же мы пойдем?
-- Мы несколько минут будем идти по дороге к деревне, а затем сядем в лодку. Нам придется путешествовать по воде, потому что на ней не остается следов.
Затем они покинули прогалину и, как и сказал Бержэ, опять пошли по той же самой дороге, по которой пришли; но через пять или шесть минут они слегка отклонились влево и очутились среди целого хаоса утесов, на которые молодые люди стали храбро взбираться следом за своим проводником.
Эти утесы занимали значительное пространство и простирались во всех направлениях.
Взобравшись на одну группу утесов, канадец, наконец, остановился, что доставило большое удовольствие французам: малопривычные к подобного рода путешествиям, они чувствовали сильную усталость.
-- Здесь, -- сказал охотник, усевшись за огромным куском гранита, -- сядем и немного отдохнем.
-- Честное слово! Я лучшего ничего и не желаю, -- отвечал барон, без церемонии растягиваясь на земле.
Товарищи его тотчас же последовали его примеру.
-- Черт возьми! -- сказал граф, -- по какой же, однако, дьявольской дороге ты нас ведешь, Бержэ!
-- Дорога прекрасная, господин граф, хотя немного и трудная; хитер будет тот, кто разыщет на ней следы ваших ног, тогда как за нами нетрудно было бы следовать по обыкновенным тропинкам.
-- Это правда, но ведь нам придется спуститься вниз; нельзя же все время идти по этой дороге, где хорошо могут чувствовать себя разве только козы, -- сказал барон, потягиваясь.
Канадец только улыбнулся.
-- Не пугайтесь спуска, сударь, -- возразил он, -- он будет нетруден; теперь самое тяжелое уже сделано.
-- Тем лучше! -- сказал барон со вздохом облегчения.
-- Вы отдохнули, надеюсь, господа?
-- Почти.
-- Тогда пойдемте! Но сначала помогите мне, пожалуйста. Они поднялись и, по указанию проводника, который сам подавал пример, всеми силами налегли на глыбу, около которой отдыхали.
К великому их удивлению, этот утес, довольно больших размеров, тихо закачался, открыв вход в подземелье, которое как будто углублялось в землю и разверстая пасть которого внезапно представилась их взорам.
-- Вот наша дорога, -- сказал охотник, -- пойдемте!
-- Но ведь там темно, как в печке, в которой нет огня! -- возразил барон де Гриньи.
-- Ничего, идите; я поведу вас с закрытыми глазами.
-- Пойдемте, если вы этого хотите.
Они вошли; затем, по приказанию охотника, они слегка толкнули утес, который занял свое прежнее место и герметически закупорил вход в подземелье.
Тогда они очутились в полном мраке, но мрак этот был непродолжителен. Бержэ высек огонь и зажег факелы из свечного дерева.
Яркий свет озарил своды подземелья.
-- Здесь мы в безопасности, -- смеясь, сказал охотник. -- Хотя бы вся армия его британского величества погналась за нами в погоню, ей никогда не удалось бы нас разыскать; даже индейцы, эти тонкие ищейки, и те не нашли бы наших следов; один только я во всем свете знал это подземелье несколько минут тому назад. Теперь это знают пятеро, считая вас и ваших солдат.
-- Оно, по-видимому, простирается довольно далеко, -- сказал граф.
-- Вы скоро будете в состоянии сами о том судить, господин Луи, потому что нам придется пройти всю главную галерею.
-- Куда же тянется эта галерея и куда мы выйдем из этого подземелья?
-- На самый берег реки; но теперь нам пока некуда спешить, а так как время близится к полудню, то не мешало бы, я думаю, перекусить чего-нибудь, а потом уже продолжать путешествие.
Разговаривая таким образом, они продолжали продвигаться вперед.
С каждым шагом подземелье постепенно расширялось, свод становился выше; они, наконец, вышли в довольно обширную залу круглой формы, из которой выходило несколько галерей.
Эта зала, по-видимому, была обитаема еще очень недавно. В одном углу валялось несколько штук мехов различных зверей; большой кусок лани и начатый медвежий окорок висели на стене залы; там и сям валялись разные мелкие предметы и даже нашелся запас топлива.
Подбросив дров в очаг, вырытый в центре залы, охотник поджег их и потушил факелы, свет которых был уже больше не нужен; свет проникал через невидимые трещины, дававшие воздух и в то же время пропускавшие достаточно света.
-- Но, -- сказал граф с беспокойством, -- уверен ли ты, старина Бержэ, что никто другой, кроме тебя, не знает этого подземелья?
-- Черт возьми! -- отвечал канадец, спокойно продолжая заниматься своими кулинарными приготовлениями, -- конечно, я в этом уверен.
-- Но эта провизия, эти кожи, эти дрова?
-- Все это, господин Луи, притащил сюда я сам, так как знал, что вам придется побывать в пещере.
-- Это меня несколько успокаивает, а между тем...
-- Между тем, вы все-таки беспокоитесь?
-- Признаюсь... Несмотря на все мое уважение к твоим блестящим способностям, я...
-- Господа, тех утесов, по которым мы лазили, боятся индейцы и ни за что на свете к ним не подойдут: они убеждены, что их посещают злые духи.
-- Как, индейцы верят в привидения?
-- В привидения, в призраки, -- словом, во все, что хотите... это самые суеверные люди.
-- А выход на реку?
-- Этого выхода снаружи совсем даже и не заметно.
-- Будь по-твоему! У тебя на все готовый ответ. Давайте завтракать!
-- Тем более, что все готово; это самое лучшее, что мы можем сделать.
Пятеро мужчин уселись в кружок и с аппетитом принялись за простую, но питательную пищу, поставленную перед ними.
-- Как вам удалось открыть вход в эту пещеру? -- спросил барон, с завидным аппетитом уничтожая свою порцию.
-- Произошло это очень просто и вот каким образом... Я не думаю, чтобы это вас особенно заинтересовало. Однажды, пять лет тому назад, я охотился с одним моим другом канадцем; случайности охоты завели нас в эту сторону во время погони за ланью. Раненое животное искало спасения между утесами. Не отступая перед трудностями пути, мы уже настигали его, когда вдруг ужасный рев раздался над моими ушами, и на месте нашей лани я увидел, не больше как в десяти шагах от меня, гигантского серого медведя, который, замечу вам, между прочим, считается самым страшным из всех зверей пустыни.
Я крикнул, желая предупредить моего спутника и посоветовать ему держаться настороже; к несчастью, было слишком поздно: медведь его заметил и кинулся на него. Охотник храбро ждал свирепого зверя и выстрелил в него в упор из своего ружья. Медведь издал ужасный рев.
Я спешил что было мочи к бедному моему товарищу; человек и хищник катались по земле, борясь не на жизнь, а на смерть... Я остановился на одну минуту, боясь убить моего друга вместо того, чтобы спасти его; затем я поднял ружье, прицелился и выстрелил. Медведь упал всей своей массой: пуля попала ему в глаз. Я бросился вперед. Друг мой, страшно изуродованный, лежал возле своего мертвого врага и бился в предсмертных судорогах. Он едва успел пожать мне руку и испустил последний вздох.
Бродя вокруг того места, где произошло это ужасное событие, я случайно натолкнулся на это подземелье; оно служило берлогой медведю и давно уже, как это доказывали всевозможные кости, лежавшие ворохом в этой самой зале, в которой мы находимся в настоящую минуту. Я похоронил моего друга при входе в подземелье. Когда я рыл его могилу, я случайно открыл странное свойство этого куска утеса, из которого кто-то как будто нарочно сделал дверь в пещеру.
Одного человека достаточно для того, чтобы сдвинуть его с места, и если я и потребовал недавно вашей помощи, то исключительно затем, чтобы скорей его сдвинуть.
Потом, расспрашивая вождей индейских племен, которые обыкновенно стоят лагерем в окрестностях, я убедился, что существование этого подземелья им совершенно неизвестно; кроме того, я узнал, что место, где находится это подземелье, считается нечистым. Вот вам и вся история, рассказать которую вы меня просили... как видите, все это очень просто.
-- Да, но очень печально. Бедняга! При каких ужасных условиях ему пришлось расстаться с жизнью. Вероятно, вам и самому пришлось пережить тяжелую минуту?
-- Мы все почти так же умираем в пустыне, -- меланхолично проговорил Бержэ.
-- Если нас не оскальпируют и не замучают индейцы, нас сожрут звери. Что лучше? Собственно говоря, эта смерть вовсе не хуже и не тяжелее смерти в преклонном возрасте.
-- Не будем больше думать об этом, -- сказал граф. -- Дорогой Бержэ, поговорим, пожалуйста, немного о наших делах.
-- К вашим услугам, господин Луи.
-- До сих пор барон де Гриньи и я, мы оба не вмешивались ни во что и предоставляли тебе вести все дело по твоему собственному усмотрению, в полной уверенности, что все, что ты ни сделаешь, будет сделано честно и хорошо; самое главное заключалось в том, чтобы не привлекать на нас внимания и организовать экспедицию таким образом, чтобы не возбудить подозрений. Я должен отдать тебе справедливость, мой старый Друг, что ты с первого же дня и до последнего момента действовал с такой осторожностью и так ловко, что ничего подобного я себе и представить не мог. Дела наши благодаря тебе идут пока прекрасно; успех экспедиции, не считая случайности, которую невозможно предвидеть, кажется мне обеспеченным. Но как ты думаешь, не пора ли мне принять на себя командование, то есть ответственность за все распоряжения и докончить то, что ты так хорошо начал?
-- Как вам будет угодно, господин Луи.
-- Тем более, что мне хочется поскорей покончить с этой экспедицией. Я дал клятву, мой брат еще не отомщен. Ты это знаешь, Бержэ!
-- Это правда, господин Луи, и вы должны сдержать эту клятву. Что же касается того, чтобы вновь взять на себя командование, которое вы мне доверили, как вы сами говорите, то я действовал только по вашему приказанию и сообразуясь с вашими личными желаниями. За эти последние дни вы, правда, держались немного в стороне, но это было необходимо для того, чтобы подготовить все на индейский лад; теперь же я и сам не желаю ничего лучшего, как опять стать тем же, кем я был прежде, то есть вашим проводником, под условием, если вы признаете это необходимым, снова послужить вам еще и другим способом. Я предан вам душой и телом, вы это знаете, и желаю только одного -- быть вам полезным и помогать вам по мере сил.
-- Я знаю это, старый товарищ, поверь, что я никогда не сомневался в твоей преданности.
-- О! В этом я вполне уверен, господин Луи. Я знаю вашу семью-от отца к сыну переходят справедливость и доброта. Поэтому делайте как хотите и что хотите.
-- Теперь сообщи мне все, что знаешь, о людях, на которых мы собираемся напасть.
-- Это здоровенные парни, об этом я должен прежде всего вас предупредить. Все они, английские охотники, как мы, французские охотники, -- все они тоже привыкли к жизни в пустыне, все они на деле доказали свою храбрость, знают вдоль и поперек все индейские хитрости и для них слово "невозможно" не существует.
-- Гм! Знаешь ли ты, что ты нарисовал мне великолепные портреты этих людей? Иметь их врагами -- да это просто удовольствие!
-- Я говорю одну только правду: ненависть не должна делать нас несправедливыми к нашим врагам; они зададут нам немало работы, я в этом уверен. Я решил показать их вам такими какие они есть на самом деле, потому что, только зная хорошо своих противников, можно рассчитывать на победу; если же сделать вид, что ими пренебрегаешь, тогда все дело пропало.
-- Да, все это правда. Теперь я хотел бы знать, как велик их отряд; можешь ты сообщить мне некоторые сведения на этот счет?
-- Конечно, господин Луи, их всех восемьдесят человек.
-- Хорошо, нас гораздо больше.
-- В сущности это не так уж много значит: обороняться гораздо легче, чем наступать.
-- Мы постараемся лишить их этого преимущества.
-- Это будет довольно трудно. Английским отрядом командует метис, по имени Летающий Орел, вся жизнь которого протекла в пустыне. Он создал себе репутацию тонкого хитреца, сравниться с которым могут немногие из нас.
-- Ты чересчур скромен, друг мой. Я убежден в противном и смело могу сказать, что если бы ты только захотел постараться, ты без особого труда мог бы перехитрить этого страшного Летающего Орла.
-- Это будет трудно. Я могу поручиться только за одно, что не от меня будет зависеть, если...
-- Я у тебя большего и не прошу, -- перебил граф, -- я знаю, что ты всегда сделаешь больше, чем пообещаешь. Много товаров везут они с собой?
-- Да, это-то именно при настоящих обстоятельствах и составляет их слабую сторону: им придется не только защищаться, но еще и беречь свой обоз.
-- Тем лучше. Когда они подойдут к нам совсем близко?
-- Дня через два, не позже.
-- Это больше чем нам нужно для того, чтобы подготовиться к встрече с ними! Ты знаешь страну, а потому ты и должен подыскать подходящее место для того, чтобы устроить засаду; поищем вместе, если хочешь.
-- Приказывайте.
-- Может быть, всего лучше было бы постараться захватить их ночью на бивуаке?
-- Э! Вот мысль, которая не пришла бы мне в голову; о том, что вы сказали, очень и очень стоит подумать, господин Луи. Ну, да мы еще успеем как следует обсудить этот проект -- времени впереди довольно.
-- Ну, а раз мы поняли один другого и у нас, по крайней мере в настоящую минуту, не о чем особенно совещаться, не лучше ли будет снова тронуться в путь?
-- Когда вы пожелаете, господин Луи, -- отвечал канадец, вставая. -- Чем скорей мы прибудем, тем больше будем иметь времени для осмотра местности, где нам, может быть, придется действовать.
-- Ты говоришь, как старый солдат. Ну, шагом марш! -- смеясь, сказал капитан. -- Поступай к нам на службу; я обещаю тебе быстрое повышение.
Бержэ снова пошел в авангарде маленького отряда, который направился следом за ним по боковой галерее.
Эта галерея, довольно светлая для того, чтобы не зажигать факелы, делала многочисленные изгибы; иногда казалось, что она даже поворачивает назад. Время от времени они выходили на перекрестки других галерей, где, если бы у них не было такого верного проводника, как канадец, французы неизбежно бы заблудились; почва постепенно понижалась.
Пройдя быстрым шагом около часу, французы увидели перед собой свет.
-- Мы пришли! -- сказал канадец, останавливаясь.
Он вошел в соседнюю пещеру, из которой вскоре вышел, держа в руках весла, которые он передал солдатам; затем он вернулся, неся на своих плечах одну из тех легких пирог, которые выделываются из березовой коры, -- это единственные гребные суда, употребляемые индейцами
-- Вот теперь все! -- сказал он. -- Идите как можно осторожнее и держитесь шагах в десяти от меня.
Спутники его дали ему пройти вперед, как он того желал, а потом и сами тронулись следом за ним. Склон становился все круче, грунт был мокрый; идти нужно было с крайней осторожностью, чтобы не упасть.
Наконец, канадец остановился; все поспешили к нему и увидели, что пирога спущена на воду.
-- Садитесь в лодку! -- сказал канадец.
-- Но я не вижу выхода!
-- Предоставьте мне действовать, мы выберемся; я найду проход.
Все четверо мужчин спустились в пирогу.
-- Так, хорошо! -- продолжал охотник. -- Ложитесь на дно и старайтесь лежать так, чтобы не превышали собой уровня планшира. Ну, улеглись вы?
-- Да, -- сказал барон, -- но положение не очень-то удобное!
-- Это дело каких-нибудь десяти минут... Опустите пониже головы
-- Что же ты хочешь делать? -- спросил граф, видя, что канадец. раздевается.
-- Я раздеваюсь, господин Луи.
-- Как! Ты раздеваешься?
-- Да, да, будьте спокойны, все идет отлично. Помоги, Господи!. Теперь держитесь крепче!
Послышался шум тела, упавшего в воду.
В ту же минуту французы почувствовали, что пирога движется, как будто ею управляет невидимая рука; скорость ее постепенно увеличивалась.
Тогда молодые люди, распростертые на спине, с ужасом увидели, как свод подземелья постепенно опускается; вскоре высота его равнялась только двум футам над пирогой, потом одному футу, потом всего только нескольким дюймам! Им пришлось пережить несколько очень тревожных минут; как ни были они храбры, они невольно трепетали от страха и инстинктивно закрыли глаза.
-- Ну, что! Как вам нравится эта картинка? Да вы не заснули ли во время переезда?
При радостных звуках этого дружеского голоса молодые люди вздрогнули от удовольствия.
Они открыли глаза и вскрикнули от счастья, увидев голубое небо над своими головами.
Они находились на реке. Бержэ, сидя на островке, красный как рак облачался в свой охотничий костюм.
-- Пожалуйста, возьмите меня в лодку, -- сказал он, смеясь.
Солдаты схватили весла и пристали к островку Бержэ сел в лодку.
-- Вода холодная, -- проворчал он, отряхиваясь.
-- Черт возьми! Да где же это мы прошли? -- спросил барон. -- Я не вижу никакого прохода.
-- Он хорошо скрыт и поднимается над водой всего только на два с половиной фута, но вы не можете его видеть благодаря растениям, которые заслоняют его от глаз.
-- Я считал себя погибшим, -- сказал граф, улыбаясь.
-- Честное слово, признаюсь, и я сильно струсил, -- проговорил барон.
-- Когда я проходил здесь в первый раз, подземелье произвело и на меня такое же впечатление, а теперь я об этом больше и не вспоминаю. Это стоит всего одной холодной ванны, вот и все.
Оба солдата ничего не говорили, но они были бледны, как мертвецы.
Бержэ поместился на корме, чтобы управлять гребком, который заменял собой руль, и пирога быстро полетела по реке.