Кармела долгое время следила взглядом за бешеной скачкой Ягуара по полю. Когда же он исчез в отдалении, углубившись в дремучий лес, она печально опустила голову и в глубоком раздумье медленными шагами вернулась в венту.
-- Он его ненавидит, -- прошептала она растроганным голосом, -- он его ненавидит. Захочет ли он спасти его?
Она упала на скамью и несколько минут оставалась в таком положении, погрузившись в глубокое раздумье.
Затем Кармела подняла голову. Лицо ее горело лихорадочным румянцем, глаза, обыкновенно имевшие столь кроткое выражение, теперь, казалось, метали искры.
-- Я его спасу, я! -- воскликнула она с твердой решимостью.
С этими словами она поднялась с места, быстрыми шагами прошла через зал и отворила дверь корраля.
-- Ланси? -- позвала она.
-- Что вам угодно, нинья? -отвечал слуга, занимавшийся в это время приготовлением корма для двух великолепных лошадей, принадлежавших Кармеле, за которыми он ухаживал с особым старанием.
-- Подойдите сюда.
-- Сию минуту.
Действительно, не больше чем через пять минут он появился на пороге комнаты.
-- Что вам угодно, сеньорита? -- спросил он с той спокойной услужливостью, которая вообще свойственна слугам, пользующимся вниманием своих хозяев. -- Я в настоящее время очень занят.
-- Весьма возможно, мой милый Ланси, -- кротко ответила молодая девушка, -- но то, что я хочу вам сказать, не терпит ни малейшего промедления.
-- О-о! -- воскликнул тот слегка удивленным тоном. -- Что же случилось?
-- Ничего особенного. Вента, как и всегда, в полном порядке, но у меня есть к вам просьба.
-- Ко мне?
-- Да.
-- Гм! Так говорите же, сеньорита, ведь вы знаете мою преданность вам.
-- Приближается вечер. Трудно ожидать, чтобы в столь поздний час в венту заехал путешественник.
Метис поднял голову и внимательно посмотрел на солнце.
-- Я не думаю, чтобы сегодня можно было ждать путешественников, -- ответил он наконец. -- Сейчас уже около четырех часов, хотя возможно, что кто-нибудь и заедет.
-- Но предполагать это нет никаких оснований.
-- Это правда, сеньорита.
-- Прекрасно, в таком случае я попрошу вас запереть венту.
-- Запереть венту! Зачем же это?
-- Сейчас я вам объясню.
-- Это что-нибудь важное?
-- Да.
-- Так говорите же, нинья, я внимательно слушаю.
Девушка окинула стоящего перед ней слугу долгим внимательным взглядом, затем кокетливо облокотилась на стол и ничего не выражающим голосом сказала:
-- Я в большом беспокойстве, Ланси.
-- Отчего же? -- спросил тот.
-- Меня тревожит долгое отсутствие моего отца.
-- Да ведь не прошло еще четырех дней с тех пор, как вы его видели.
-- Мне еще не приходилось так долго оставаться в одиночестве.
-- Как же быть? -- проговорил метис, растерянно покачивая головой.
-- Дело вот в чем, -- решительным тоном прервала его размышления Кармела. -- Я беспокоюсь о своем отце и желаю его видеть. Вы запрете венту, оседлаете лошадей, и мы отправимся на асиенду дель-Меските. Это не особенно далекий путь, и через четыре или пять часов мы вернемся назад.
-- Будет слишком поздно.
-- Это говорит в пользу того, чтобы ехать, не медля ни одной минуты.
-- Но...
-- Без замечаний, делайте то, что я вам приказываю -- я так хочу!
Метис молча склонил голову, зная, что если его госпожа говорит таким тоном, то нужно повиноваться без рассуждений.
Молодая девушка сделала шаг вперед, положила свою белую нежную ручку на плечо метиса и, приблизив свое милое свежее личико к его лицу, добавила с кроткой улыбкой, заставившей беднягу вздрогнуть от радости:
-- Не сердитесь на меня за этот каприз, добрый Ланси. Я очень страдаю.
-- Вы просите меня об этом, нинья? -- отвечал метис, выразительно пожимая плечами. -- Э-э! Да знаете ли вы, что я готов за вас броситься в огонь и в воду?
И он поспешно принялся тщательно запирать двери и окна венты, а затем отправился в корраль седлать лошадей. Между тем Кармела переодевалась, нетерпеливо выбирая себе платье, более удобное для задуманного ею путешествия. Девушка обманула старого слугу, сказав ему, что поедет к Транкилю.
Но Бог противился исполнению плана, зародившегося в ее своенравной белокурой головке.
В ту самую минуту, когда Кармела была совсем готова и уже хотела садиться верхом, у дверей корраля появился Ланси с лицом, искаженным от ужаса.
Молодая девушка поспешила ему навстречу, предполагая, что он случайно чем-нибудь себя поранил.
-- Что с вами? -- спросила она его с участием.
-- Мы погибли! -- ответил тот глухим голосом, бросая кругом растерянные взгляды.
-- Как погибли? -- вскричала девушка, побледнев как мертвец. -- Что это значит, мой милый?
Метис поднял к губам палец, чтобы заставить ее замолчать, затем сделал ей знак следовать за собой и, как бы от кого-то прячась, проскользнул в корраль.
Кармела вошла туда вслед за ним.
Корраль был обнесен дощатым забором высотой около двух метров. Ланси подошел к этому забору в том месте, где была довольно широкая щель, позволявшая окинуть взглядом окрестность.
-- Посмотрите! -- сказал он своей госпоже, показывая ей на щель.
Молодая девушка повиновалась и прижалась лицом к доскам.
Надвигалась уже ночь, и мрак, усиливавшийся с каждой минутой, быстро окутывал окрестности. Темнота, однако, не помешала Кармеле различить, что в нескольких сотнях шагов от венты по направлению к ней движется рысью многочисленный отряд всадников.
Девушке достаточно было одного взгляда, чтобы определить, что всадники эти -- индейцы.
Индейские воины, число которых доходило до пятидесяти, были одеты в полные боевые наряды и, пригнувшись к шеям своих скакунов, столь же неукротимых, как и их всадники, с гордым видом потрясали над головой длинными копьями.
-- Это апачи! -- воскликнула Кармела, в ужасе отскакивая от забора. -- Как же они сюда попали, ведь раньше о них ничего не было слышно?
Метис печально потряс головой.
-- Через несколько минут, -- сказал он, -- они будут здесь. Что нам делать?
-- Защищаться! -- с решимостью ответила молодая девушка. -- По-видимому, у них нет огнестрельного оружия. Укрывшись за стенами нашего дома, мы легко продержимся до восхода солнца.
-- А потом? -- спросил метис, всем своим видом выражая сомнение.
-- Потом, -- с твердостью ответила девушка, -- нам поможет сам Бог!
-- Аминь! -- сказал на это метис, менее всего допуская возможность подобного чуда.
-- Поторопитесь же принести сюда все наше огнестрельное оружие -- быть может, язычники отступят, встретив с нашей стороны такой горячий отпор, и не решатся произвести на нас нападение.
-- Гм! Эти дьяволы ужасно хитры, они отлично знают, сколько в доме народу, и будьте уверены, что они отступят только тогда, когда захватят венту в свои руки.
-- Так что же! -- мужественно вскричала девушка. -- В таком случае мы умрем, храбро сражаясь, вместо того чтобы трусливо сдаться в плен и стать рабами этих бессердечных и презренных язычников.
-- Да будет так! -- ответил метис, невольно заражаясь энтузиазмом своей госпожи. -- Сразимся! Ведь вам известно, сеньорита, что битва не внушает мне ни малейшего страха. Пусть язычники держат ухо востро, потому что, если они не остерегутся, я сыграю с ними такую шутку, которой они долго не забудут!
На этом беседа Кармелы с метисом временно прекратилась, так как нужно было позаботиться о средствах для защиты венты. С этим последним делом наши герои справились так быстро и уверенно, что можно было прийти к заключению, будто подобная передряга застигает их уже не в первый раз.
Читатель напрасно будет удивляться мужеству, проявленному доньей Кармелой при известии о приближении индейцев: в пограничных местностях, где жителям приходится подвергаться частым нападениям индейцев и всякого рода грабителей, женщины сражаются бок о бок с мужчинами и, забывая о своей принадлежности к слабому полу, способны демонстрировать не меньшее мужество, чем их братья и мужья.
Кармела не ошиблась, сказав, что приближается отряд индейцев-апачей. Скоро индейские воины прискакали к венте и окружили ее со всех сторон.
Обычно во время своих набегов индейцы действуют с крайней осмотрительностью. Они всячески стараются, чтобы их приближение осталось незамеченным, и нападают по большей части врасплох. Но на этот раз было очевидно, что они нисколько не сомневаются в успехе, считая венту лишенной всякой защиты.
В двадцати шагах от венты они остановили коней, спешились и стали совещаться.
Этими минутами промедления Ланси воспользовался, чтобы сложить на стоявшем в комнате столе все бывшее в венте оружие, состоявшее из десятка карабинов.
Все окна и двери венты были наглухо закрыты. Это не мешало, однако, следить за всеми действиями неприятеля, так как в ставнях были устроены многочисленные отверстия для ружей, позволявшие видеть, что происходит снаружи.
Кармела, вооружившись карабином, мужественно остановилась перед дверью, тогда как метис с сосредоточенным видом расхаживал по комнате, обдумывая, по-видимому, какою-то мысль.
-- Ну, -- проговорил он наконец, -- вот что: положите, сеньорита, этот карабин на стол. Силой мы ничего не добьемся. Единственное средство против этих дьяволов -- хитрость, поэтому предоставьте мне полную свободу действий.
-- В чем же состоит ваш план?
-- А вот в чем: в заборе корраля я подпилил две доски. Садитесь верхом и, как только услышите, что я отворяю дверь, пускайте лошадь во весь опор.
-- А вы?
-- Не беспокойтесь, пожалуйста, обо мне, а получше пришпорьте свою лошадь.
-- Я не хочу вас покидать.
-- Ба-а! Это что за глупости! Я уже стар, и жить мне осталось недолго, а ваша жизнь -- драгоценна, и потому вас надо спасти. Предоставьте же мне полную свободу действий.
-- Не могу, пока вы мне не скажете...
-- Вы ни слова от меня не дождетесь. Транкиля вы найдете у брода на реке Венадо. Ни слова больше!
-- А! Так вот как! -- ответила девушка. -- Ну, в таком случае, клянусь вам, я не отойду от вас ни на шаг, что бы ни случилось.
-- Вы с ума сошли! Разве я вам не сказал, что хочу сыграть с индейцами хорошую шутку?
-- Это правда?
-- Разумеется! Вы сами увидите. Однако же, опасаясь, что вы своей неосторожностью испортите мне все дело, я хочу, чтобы вы уехали. Вот и все!
-- Правду ли вы говорите?
-- Зачем же стану я лгать? Через пять минут я вас догоню.
-- Вы мне это обещаете?
-- Значит, вы думаете, что мне доставит большое удовольствие остаться здесь?
-- Но что вы такое задумали?
-- Вот и индейцы. Ступайте и не забудьте пустить лошадь во весь опор, как только я открою дверь. Путь вы должны держать прямо к броду дель-Венадо.
-- Но мне кажется...
-- Да ступайте же, -- резко прервал метис, толкая Кармелу по направлению к корралю. -- Дело решено.
Девушка против воли повиновалась. В ту же самую минуту снаружи послышались частые удары в ставни. Метис воспользовался этим шумом для того, чтобы захлопнуть дверь корраля.
-- Я дал Транкилю клятву беречь ее, -- пробормотал он, -- спасти ее я могу только ценой своей жизни. Ну что ж! Пусть я и умру, но зато, клянусь честью, устрою славные поминки по себе.
Удары в ставни повторились, и с такой силой, что нетрудно было предвидеть, что ставни долго не выдержат.
-- Кто там? -- спокойно спросил метис.
-- Мирные люди, -- был ответ снаружи.
-- Гм! -- ответил Ланси. -- Мирные люди так не стучатся.
-- Отоприте же! -- снова раздался снаружи голос.
-- Но кто мне поручится, что у вас нет дурных намерений?
-- Отпирайте, или мы выломаем дверь.
Удары участились.
-- О-о! -- проговорил метис. -- Да у вас железные руки. Не трудитесь ломать, я сейчас отопру.
Удары затихли.
Метис открыл дверь.
С радостным воем и криками индейцы вломились в дом.
Ланси отошел в сторону, чтобы пропустить гостей. На лице его сверкнула радость: до слуха его донесся топот быстро скачущей лошади.
Последнее обстоятельство совершенно ускользнуло от внимания индейцев.
-- Пить! -- закричали они.
-- Чего вам угодно? -- спросил метис, желавший выиграть время.
-- Огненной воды! -- завыли индейцы.
Ланси поспешил подать требуемое. Началась оргия.
Зная, что им нечего опасаться со стороны хозяев венты, краснокожие, получив доступ в дом, вломились туда, не позаботившись даже поставить часовых. Именно на это и рассчитывал Ланси, составляя план спасения Кармелы.
Индейцы, в особенности же апачи, питают необузданное влечение к спиртным напиткам. Исключение составляют одни только команчи, которые вообще отличаются своей воздержанностью. До сих пор они сумели не поддаться гибельной страсти к пьянству, от которой страдают их соплеменники.
Ланси с лукавым видом следил за действиями индейцев, которые, столпившись около стола, пили большими глотками, опорожняя поставленные перед ними бутылки; глаза их начинали сверкать, черты лица оживлялись. Они говорили все разом, не заботясь о смысле своих слов и думая только о том, чтобы поскорее опьянеть.
Вдруг метис почувствовал на своем плече чью-то руку.
Он обернулся и очутился лицом к лицу с индейцем, который стоял перед ним, скрестив на груди руки.
-- Что вам угодно? -- спросил его Ланси.
-- Голубая Лисица -- вождь, -- был ответ со стороны индейца, -- он хочет говорить с бледнолицым.
-- Разве Голубая Лисица не доволен предложенным мною угощением?
-- Дело не в угощении. Воины пьют, вождю же нужно другое.
-- А! -- ответил метис. -- Мне очень досадно, так как я подал все, что у меня было.
-- Нет, -- сухо ответил индеец.
-- Как нет?
-- Где девушка с золотистыми волосами?
-- Я не понимаю вас, вождь, -- ответил метис, отлично понимавший, в чем дело.
Индеец усмехнулся.
-- Пусть бледнолицый взглянет на Голубую Лисицу, -- промолвил он, -- тогда он увидит, что это -- вождь, а не ребенок, которого можно обмануть. Где та девушка с золотистыми волосами, которая живет в одном доме с моим братом?
-- Может быть, вы говорите о хозяйке этого дома?
-- Да.
-- Ну так ее нет здесь.
Вождь подозрительно взглянул на Ланси.
-- Бледнолицый лжет, -- сказал он.
-- Ищите ее.
-- Она была здесь час тому назад.
-- Это возможно.
-- Где же она?
-- Ищите.
-- Бледнолицый -- собака, с которой я сниму скальп.
-- Большая вам от этого польза! -- насмешливо ответил метис.
К несчастью, произнося эти слова, Ланси бросил торжествующий взгляд в направлении корраля. Вождь успел уловить этот взгляд. Он бросился к корралю, отворил дверь и испустил крик разочарования при виде дыры, проделанной в заборе. Индеец догадался, в чем дело.
-- Собака! -- вскричал он, выхватывая из-за пояса нож и бросая им в метиса.
Но тот был настороже и ловко уклонился от удара. Нож пролетел почти над самой головой Ланси и вонзился в стену.
Ланси выпрямился и, перепрыгнув через стойку бара, бросился вон.
Индейцы в беспорядке повскакали со своих мест и с оружием в руках ринулись вслед за метисом, рыча как звери.
Последний, добежав до порога корраля, обернулся к ним лицом, выхватил пистолеты и выстрелил прямо в середину толпы. Затем он вскочил на свою лошадь и, вонзив ей в бока шпоры, исчез за забором.
В ту же минуту сзади раздался страшный удар, земля дрогнула, и вокруг всадника и его обезумевшей от страха лошади посыпался целый град камней и обломков дерева.
Вента дель-Потреро взлетела на воздух, похоронив под своими развалинами наводнивших ее апачей.
В этом и заключалась шутка, которую Ланси пообещал сыграть с индейцами.
Теперь читателю понятно, почему он настаивал на немедленном отъезде Кармелы.
По счастливой случайности ни метис, ни его лошадь почти вовсе не пострадали. Мустанг с дымящимися ноздрями летел как стрела по прерии, беспрестанно понукаемый своим всадником, которому казалось, что за ним кто-то гонится на недалеком расстоянии.
К несчастью, ночь была слишком темна, так что Ланси не имел ни малейшей возможности проверить, насколько справедливы его опасения.