VIII

ШУТ ДАЕТ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ С ФАКЕЛАМИ

Как мы уже говорили, больше всего на Новом Мосту привлекали публику балаганы и разные шарлатанства.

Первое место среди шарлатанов занимал некто синьор Иеронимо. Он продавал какой-то бальзам, мгновенно исцелявший ожоги и самые опасные раны. Фокусник при публике жег себе руки на огне до пузырей, наносил раны шпагой и прикладывал свой бальзам. На другой день от ран и ожогов не оставалось никаких следов.

К сожалению, ничто не прочно под луною, и в начале 1620 года Иеронимо заменил другой шарлатан -- Мондор; у него был слуга или, скорее, клоун в шутовском колпаке, которого за этот колпак и прозвали Шутом.

Мондор продавал разные бальзамы и мази и не показывал никаких фокусов, но славился только своими разговорами с Шутом, всегда очень остроумно отвечавшим на вопросы своего господина; оба держались при этом очень серьезно и важно, отчего разговор их становился еще смешнее.

Всегда собиралось огромное количество желающих послушать Мондора и его Шута. И однажды, когда Мондор соблаговолил устроить беседу при факелах, народу собралось столько, что, как говорится, яблоку некуда было упасть. Конечно, при этом было передано и получено множество записочек, столько же назначено свиданий и вытащено портмоне -- как говорится, каждому свое.

Уже почти две недели капитан Ватан жил в гостинице Грипара. Он знал от Фаншеты, что комната графа дю Люка располагалась прямо напротив его дверей, на одной площадке; но, зная также, в какие часы граф обыкновенно приходил и уходил, капитан старался избегать встречи с ним.

Граф дю Люк в продолжение этих двух недель вел довольно таинственную жизнь; раз даже уезжал на несколько дней и возвратился очень грустным; Фаншета была в отчаянии и не могла придумать, чем бы развлечь мрачного господина.

Раз вечером капитан от нечего делать решил пройтись и машинально направился к Новому Мосту. Ему все уши прожужжали о шуте Мондора, и он вздумал посмотреть на него.

Беседа только начиналась, когда он пришел; толпа собралась огромная, но капитану, благодаря его геркулесовской силе, удалось пробраться в первые ряды; высокий рост давал ему возможность все видеть через головы.

Внимание его сразу привлекли два молодых человека, стоявшие к нему ближе всех. Один из них был лет двадцати восьми, с красивым лицом и нахальным взглядом, выражавшим и злость, и хитрость. Он был одет по последней моде, невысок ростом, но строен; изящные манеры выдавали в нем придворного утонченного, который в известные часы ночи мог превратиться в вора из дворян или во что-нибудь и похуже.

Товарищ его был ничтожнейшая личность, не потому, что он был дурно одет -- его платье казалось словно с иголочки, и на шляпе при каждом движении змеилось длинное пунцовое перо,-- но на физиономии ясно читалось слово "преступление".

Несмотря на то, что ему не исполнилось и тридцати лет, его очень красивое когда-то лицо сейчас было бледно, как мертвое, и имело страшно изнеможенный вид. Большие черные глаза горели, словно уголья, под мохнатыми черными бровями.

Эти два человека тихо разговаривали между собой.

Капитан вскоре позабыл о них. В ту минуту, как все головы подались вперед, чтобы лучше расслышать какой-то смешной ответ Шута, ему показалось, что один из его двух соседей несколько раз повторил имя графа дю Люка. Он наклонился тоже, желая узнать, что за отношения могли быть у графа с подобными личностями, но в ту же минуту быстро выпрямился, как уколотый, и, сверкая глазами, схватился левой рукой за карман панталон.

-- Corbieux {Черт побери!},-- вскричал он,-- любезнейший, да вы, кажется, нечаянно попали в мой карман вместо своего!

-- Очень может быть,-- отвечал, посмеиваясь, вор,-- в этой давке нетрудно и перепутать.

Говоря так, он старался освободить кисть руки из кулака капитана.

-- Ну, уж извините, уважаемый,-- сказал наш герой, не выпуская его,-- мы с вами просто так не расстанемся!

-- Да ведь не съедите же вы меня, высокий господин? -- очень спокойно спросил пойманный.

-- Ладно, бездельник! -- крикнул взбешенный авантюрист.-- Я вот тебя проучу! Ну, поворачивайся!

И, схватив вора за шиворот, он потащил его за собой,

-- Эй, вы! Дорогу! -- крикнул он толпе. Все поспешно повиновались.

Шут и Мондор, привыкшие к подобного рода сценам, невозмутимо продолжали свой разговор.

Капитан и его пленник дошли до бронзовой лошади в сопровождении большой толпы любопытных, чуявших, что дело без драки не обойдется. Многие шли с фонарями, которые повесили на решетку, окружавшую бронзового коня; им не хотелось, чтобы противники выкололи себе глаза в темноте.

Авантюриста это даже тронуло.

-- Славные люди! -- прошептал он и крикнул, обращаясь к своему пленнику, чтобы тот вынимал шпагу.

Tire-laine был громадный, худой, как скелет, детина с остроконечным лицом и круглыми хитрыми серыми глазами. Вытащив длиннейшую рапиру, он стал защищаться.

-- Ты действуешь по-итальянски! -- смеясь, заметил капитан.

-- Точно так, капитан,-- отвечал тот. Разговаривая, они продолжали драться.

-- Разве ты знаешь меня? -- спросил авантюрист.

-- Может быть.

-- Так сними шляпу, чтоб я мог разглядеть твое лицо,

-- Сейчас.

-- Нет, сию минуту!

Он ожесточенно бросился на мошенника. Зрители ликовали. Tire-laine, однако, действовал осторожно, видя, что имеет дело с ловким противником. И он бы не устоял, шпага капитана проткнула бы его насквозь, если бы он не поскользнулся в грязи и не упал навзничь; шпага выпала у него из рук. Капитан наступил ему коленом на грудь и кольнул горло рапирой.

-- О! -- сказал невозмутимый мошенник.-- Капитан убивает своего солдата.

-- Что! -- вскричал авантюрист, отвернув рапиру.

-- Старый гурдонский знакомый,-- спокойно продолжал тот.

Капитан сбросил с него шляпу, схватил за руку и, разом подняв на ноги, внимательно стал всматриваться в-него.

-- Что за сила руки! Все прежний! -- пробормотал мошенник и радостно улыбнулся.

-- Corbieux! -- вскричал наконец капитан.-- Да это Клер-де-Люнь или сам черт!

-- Ну, ну! -- сказал, потирая руки, мошенник.-- Я думал, что вы меня не узнаете.

-- Как? Ты еще не повешен, бездельник?

-- Да нет, капитан, хотя и все сделал для этого.

-- Ну уж, конечно! Ах плут! Так ты узнал меня?

-- Точно так, благородный капитан.

-- Так чего же ты молчал? А вам что тут надо? -- прибавил он, обращаясь к окружавшим их буржуа.-- Проваливайте-ка!

Буржуа испуганно разбежались, и авантюристы остались вдвоем.

-- Ну, отвечай же, дурень! -- сказал капитан.

-- Да,-- блаженным голосом проговорил Клер-де-Люнь,-- и кулак и характер все те же. Он не изменился!

-- Да я ведь жду! -- крикнул капитан, сердито топнув.

-- Я имел глупость принять вас за полицейского,-- отвечал Клер-де-Люнь,-- и попробовал вытащить у вас портмоне; но я хотел понести и наказанье за свою вину, вы мне дали хороший урок.

-- Да ведь я мог убить тебя, негодяй!

-- Конечно, риск был, капитан, но я хорошо знал, что этого не случится; кроме того, радость встречи с вами совсем сбила меня с толку.

-- Сама судьба нас столкнула,-- мрачно проговорил капитан,-- я искал тебя; ты мне нужен.

-- Отлично, капитан! Я перед вами, что прикажете?

-- Нет, не здесь; мне много надо сказать. Могу я на тебя положиться? По-прежнему ты мне предан?

-- Душой и телом, капитан; все мое горе состояло в том, что я вас потерял из виду, теперь я опять счастлив и могу, может быть, больше услужить вам, нежели вы думаете.

-- Дай Бог! Однако, Клер-де-Люнь, ты мне сейчас сильно помешал! Я следил за двумя подозрительными молодчиками, которые стояли передо мной; теперь я их не найду, пожалуй.

-- Только-то, капитан?

-- Ты шутишь, а для меня это очень серьезное дело.

-- Я берусь найти вам этих господ.

-- Ты? Да разве ты их знаешь?

-- Только их и знаю.

-- Кто же они?

-- Не знаю.

-- Как их зовут?

-- Тоже не знаю,

-- Да ты смеешься, что ли, надо мной? Смотри, Клер-де-Люнь! Ты знаешь, я ведь не из терпеливых.

-- Pardieu! {Конечно! (фран.).} Знаю, знаю, капитан, и вовсе не шучу, клянусь вам! Мне хорошо известно, где этих господ можно найти каждый вечер в одиннадцать часов.

-- И где же, любезный друг?

-- В таверне, капитан, недалеко отсюда, на улице Прувер; тут всегда собираются утонченные и tire-soie.

-- Что такое?

-- Tire-soie, капитан; их называют так в отличие от нас, tire-laine.

-- А! Понимаю. Ты занят теперь?

-- Нет, капитан; вы видели, я шлялся.

-- Да, по чужим карманам.

-- Что делать, привычка!

-- Ну так пойдем потолкуем.

-- А далеко?

-- Ко мне.

-- Понимаю, да куда к вам?

-- На улицу Тикетон, в "Шер-Ликорн".

-- Знаю, трактирщик -- мой земляк.

-- Так идем?

-- Нет, капитан, с вашего позволения, пойдемте лучше ко мне, это ближе.

-- Куда же?

-- А вот сюда, посмотрите!

Обогнув бронзового коня, он наклонился через перила моста и как-то особенно крикнул. Такой же крик послышался в ответ снизу.

-- Все в порядке; можем хоть сейчас идти, капитан.

-- Как же пройти?

-- А вот!

Клер-де-Люнь указал ему лестницу, верхним краем упиравшуюся в перила моста.

-- Это наша обычная дорога, капитан, извольте идти вперед!

Авантюрист выразительно посмотрел на него.

-- Это что значит, дурень? -- сказал он обычным насмешливым тоном.-- Что же ты такое теперь?

-- Начальник бездельников Нового Моста к вашим услугам, капитан,-- отвечал тот, низко поклонившись.-- Не угодно ли пройти?

Авантюрист засмеялся и смело перешагнул через перила. Клер-де-Люнь последовал за ним. Оба вскоре исчезли в темноте.