ИСТОРИЯ НОВОГО МОСТА
Первая мысль о постройке Нового Моста появилась в царствование Генриха II: жители просили его выстроить мост, чтобы облегчить усиливавшееся сообщение между различными частями города. Король призвал купеческого старшину, без которого ничего не мог сделать, но старшина наотрез отказал, говоря, что, кому нужен мост, те пусть строят его за свой счет.
Двадцать лет спустя купеческий же старшина обратился к Генриху III с просьбой о постройке этого самого моста. Мост несколько раз начинали строить, и всякий раз появлялись какие-нибудь препятствия к окончанию его. Наконец при Генрихе IV он был построен и сейчас же сделался центром парижской жизни. Его запрудили толпы праздношатающихся всех классов общества, певцы, фокусники и мошенники, делившиеся на две категории: на так называемых tire-soie, то есть воров-дворян, и tire-laine -- простых бродяг.
Общество мошенников было отлично организовано и имело свои уставы, за нарушение которых члены его наказывались плетью, подвергались выговорам или казнились. Суд состоял из самих же мошенников и совершался в лодках на реке: заслуживших смерть закалывали кинжалом и бросали в воду. Правительство ничего не могло сделать с ними; такого рода вещи, казалось, были назначением Нового Моста. До Генриха IV Тюильри и Лувр терпели недостаток в воде; какой-то фламандец взялся провести воду с помощью машины своего изобретения, которую надо было приладить к мосту; три года спустя вода в Тюильри действительно была проведена. Новоизобретенный водопровод прозвали Самаритянка, потому что на нем красовалась скульптурная группа Иисуса и Самарянки у колодца Иакова. Над группой находились часы с курантами, чья игра была слышна издалека; маленький бронзовый звонарь, как его прозвал восхищенный народ, выбивал каждый час.
На мосту постоянно устраивались разные балаганы; многие фокусники и балаганщики приобрели даже известность, например, знаменитый Шут и синьор Иеронимо, его предшественник. Также на Новом Мосту возвышалась бронзовая конная статуя Генриха IV.
Трудно себе представить, что за гвалт здесь постоянно стоял! Тут показывали фокусы, давали представления диких зверей, ходили взад и вперед прохожие, ездили экипажи, выступали солдаты с музыкой, играли часы у водопровода Самарянки; мошенники нарочно устраивали толкотню, чтобы ловчее очищать зазевавшихся крестьян и провинциалов, женщины кричали, мужчины ругались; наконец, тут происходили ссоры и даже драки, потому что утонченные не стеснялись пускать в ход шпаги где бы то ни было. Иногда эти дуэли были хитростью, чтобы произвести побольше толкотни и ловчее обирать народ.
Только в одиннадцать часов вечера все стихало на Новом Мосту, но в этой-то тишине и совершались всевозможные злодейства. В Сенарском лесу, известном притоне самых страшных разбойников, было не так опасно, как тут. Беда поджидала и часового, прибегавшего на крики убиваемых!
Иногда воры-дворяне и бродяги ссорились между собой за место на мосту, а иногда соединялись на время для какой-нибудь общей цели.
Мы сейчас объясним причину несогласий между этими tire-soie и tire-laine.
Tire-soie были самые знатные вельможи и даже люди, пользовавшиеся известностью при дворе. Нередко, после хорошей выпивки и кутежа в какой-нибудь гостинице, они собирались человек по двенадцать и отправлялись на Новый Мост сдергивать верхнее платье с проходящих буржуа; и делали это не скрываясь, громко хохотали над испугом и криками своих жертв, держа пари, кто больше сдернет плащей. Они нападали всегда на таких буржуа, которые казались побогаче.
Tire-laine, или простым ночным воришкам, не нравилась такая конкуренция, и они при случае громко выражали свое недовольство, но tire-soine не обращали на это внимания.
Вот что представлял собой Новый Мост в эпоху нашего рассказа.