VIII

УЖИН ДАМЫ В КРАСНОЙ МАСКЕ

Появление этой дамы и ее странных провожатых сильно поразило всех. В комнате все разом смолкло. Только Ланжак, Сент-Ромм и де Лафар ничего не видали: они спали в разных положениях. Товарищи же их были настолько навеселе, что все видели в розовом свете.

-- Кто это? -- задумчиво произнес де Шеврез.

-- Знатная особа, должно быть,-- заметил Оливье.

-- Знатная иностранка,-- с презрительной улыбкой предположил де Гиз.

-- Иностранка или нет, милый друг, но в любом случае она знатная дама,-- сказал Бассомпьер.-- Авантюристка не сумела бы держать себя с таким царственным величием.

-- Странно только, что она пришла одна в такой поздний час в ресторан,-- прибавил дю Люк.

-- Одна? А негры?

-- Вы не так меня поняли, любезный де Шеврез,-- я неясно выразился. Мне уже несколько раз случалось встречать ее на улице в разное время дня и ночи, и при ней бывало гораздо меньше провожатых; первый раз сегодня я вижу ее в сопровождении вооруженных негров.

-- В самом деле? Во всем этом есть что-то таинственное.

-- Спросим хозяина.

Позвали хозяина, но он тоже ничего не мог объяснить. Дама уже третий раз была в его гостинице, но всегда в маске, так что он не знал, молода ли, хороша ли она. Может быть, ему щедро заплатили за молчание, а может быть, он и в самом деле ничего не знал.

-- Впрочем, господа,-- прибавил он с лукавой улыбкой,-- вы легко можете сами расспросить эту даму, если уж вам так хочется; она будет ужинать вот здесь.

Он указал на соседний стол.

-- А! Так мы можем говорить с ней? -- обрадовался Бассомпьер.

-- Но зачем же вы поставили три прибора? -- спросил дю Люк.-- Разве эта дама собирается ужинать со своими черными лакеями?

-- Не думаю, монсеньор, она ждет двух кавалеров.

-- Ага! Тайна становится еще таинственнее,-- сказал весело шевалье де Гиз.

-- Да что нам за дело до нее? -- заметил де Шеврез.-- Она так же, как и мы, вольна делать, что ей хочется. В ее поступке нет ничего дурного.

-- Разумеется; интересно только знать, что это за женщина.

В эту минуту в ресторан вошли двое в плащах, подошли к столу, приготовленному для дамы в красной маске, сбросили плащи и без церемонии сели.

Бассомпьер и его друзья с удивлением переглянулись. Посетителями оказались стройные, высокие, плечистые мушкетеры Людовика XIII, с длинными рапирами и двумя пистолетами за поясом. Но не это удивило веселую компанию, а то, что лица мушкетеров скрывали черные бархатные маски.

Было уже поздно.

Ресторан покинули все; кроме наших семерых вельмож, трое из которых спали, да двоих незнакомцев, никого не оставалось.

-- Уберите эти блюда и пустые бутылки,-- приказал Бассомпьер,-- и велите подать нам глинтвейну.

Глинтвейн нельзя приготовить быстрее, чем за полчаса; Бассомпьер хотел выиграть время.

Незнакомцы между тем придвинули поближе свои шпаги и положили пистолеты на стол; одним словом, приняли все меры предосторожности. Они сидели лицом к двери, так что могли в случае необходимости стеречь выход. Но Бассомпьер и его товарищи, как и мушкетеры, делали вид, что не обращают друг на друга ни малейшего внимания.

Хозяин велел подать превосходный ужин и лучшие вина; когда все было готово, он отворил дверь соседней комнаты и почтительно поклонился на пороге.

Через минуту вышла дама в сопровождении негров, которые шли за ней мерным шагом с мушкетами на плечах, положив руки на эфес рапиры.

Мушкетеры сейчас же встали и почтительно поклонились. Дама отвечала легким кивком и нежным, звучным голосом произнесла:

-- Brial!

Один из мушкетеров снял с нее плащ и положил на стул.

Четверо вельмож чуть не вскрикнули от восторга.

Дама в красной маске была стройна, высока, превосходно сложена, одета в атласное платье gris de perle, затканное серебром, широкие рукава которого, убранные дорогим кружевом, пристегнуты были тремя крупными бриллиантами. Из-под маленькой серой бархатной шляпки с черным пером рассыпались волнами черные, как вороново крыло, локоны. Из-под маски виден был только крошечный ротик с алыми губами и ослепительно белыми зубами и кругленький подбородок с ямкой и с темной родилкой с одной стороны.

Поблагодарив милой улыбкой мушкетера, она села и пригласила сесть кавалеров.

Негры расположились по обеим сторонам стола, поставили на пол свои мушкеты и опять сделались неподвижны, как статуи.

Дама, наклонившись немного к одному из мушкетеров, довольно громко, так что любопытные соседи могли их слышать, заговорила с ним на каком-то иностранном языке.

-- Что это за язык? -- шепнул дю Люк одному из своих товарищей.

-- Не немецкий, это точно,-- отвечал Бассомпьер.

-- Она говорит по-мавритански,-- с замечательной уверенностью сказал де Шеврез.

-- Вы разве знаете мавританский язык? -- удивились вельможи.

-- Не думаю! Но в детстве у меня был гувернер, старик аббат, которому не позволяли слишком строго выговаривать мне; когда я провинялся -- а это случалось раз двадцать в день,-- он начинал бранить меня по-мавритански и бранил досыта. Я ни слова не понимал, но ужасно этого боялся! Язык, на котором говорит эта дама, очень напоминает мне то, что я слышал от моего аббата, и отсюда я заключаю, что она говорит по-мавритански.

Звонкий, веселый смех дамы заставил его вдруг замолчать и совершенно оторопеть.

-- Ошибаетесь, граф де Шеврез,-- сказала она на чистейшем французском,-- это не по-мавритапски, а по-португальски.

-- Ну, это все равно,-- засмеялся Бассомпьер,-- португальский язык столь же похож на мавританский, сколько лотарингское наречие на немецкий.

-- Вы находите, монсеньор де Бассомпьер? -- сказала дама.

-- Так вы португалка, сударыня? -- любезно спросил шевалье де Гиз.

-- Может быть, шевалье де Гиз.

-- Нет, вы ошибаетесь, господа,-- улыбнулся граф дю Люк,-- эта дама -- ангел, спустившийся на землю.

-- Или демон, поднявшийся из ада, чтобы погубить вас, граф дю Люк де Мовер,-- прибавила незнакомка, иронично сверкнув на него глазами.

-- Так вы всех нас знаете, сударыня? -- удивился Бассомпьер.-- Это для нас большая честь и большое счастье.

-- Да, господа, и знаю лучше, чем вы предполагаете; мне известны также и ваши друзья: де Ланжак, де Лафар и де Сент-Ромм, мертвецки пьяные и спящие на столе.

-- Ах, Боже мой, да это колдунья, друзья мои!-- вскричал с комическим отчаянием де Шеврез.

-- Как жаль, что тут нет его преосвященства епископа Люсонского!-- прибавил Бассомпьер.-- Он так хорошо умеет заклинать духов!

Незнакомка и ее двое кавалеров громко рассмеялись.

-- Колдунья или нет,-- сказал вполголоса дю Люк,-- я готов пойти за нею в ад!

-- Даже не увидев меня? -- насмешливо произнесла она.

-- Особенно не видев вас, честное слово!

Она улыбнулась и призадумалась.

-- Смотрите, Оливье! Осторожнее!-- предупредила молодежь.-- Может быть, под этими душистыми перчатками скрываются острые когти!

Незнакомка рассеянно сняла одну перчатку, открыв прелестную белую ручку.

-- Розовые когти наносят самые тяжелые раны,-- насмешливо сказала она.

-- Pardieu! Я все-таки повторяю! кто бы вы ни были, я пойду за вами куда угодно, хоть в ад, по одному вашему знаку.

-- Разве вы свободны? -- сухо оборвала она графа.-- Вы, кажется, забыли, что у вас есть жена, граф Оливье дю Люк де Мовер?

-- О!-- Оливье побледнел как смерть и, совершенно уничтоженный, опустился на стул.

-- Вы правы, де Шеврез, это колдунья!-- сказал, смеясь, Бассомпьер.

-- Хотите убедиться в этом, де Бассомпьер? Справьтесь у мадам де Куланж.

-- Демон!-- произнес Бассомпьер, бледнея.-- Я отступаюсь, господа.

-- А что вы скажете мне, прелестная сивилла {Сивилла -- у древних греков и римлян -- прорицательница, женщина, предсказывающая будущее.}? -- спросил де Гиз.

-- Скажу одно, шевалье: ваши предки были львы, но если вы не остережетесь, ваш род выродится в обезьян!

-- Pardieu!-- вскричал он, приподнявшись.

Его удержали.

-- Неужели вы станете сердиться на женщину? -- упрекнул шевалье граф де Шеврез.

-- Де Шеврез прав,-- насмешливо продолжала незнакомка,-- только мелким людям доставляет удовольствие оскорблять или бить женщин. Не правда ли, шевалье?

-- Вы прелестнейший демон, какого я когда-нибудь видел,-- отвечал де Шеврез, едва заметно побледнев.-- Господа, нам всем досталось понемногу!

-- И вы довольны?

-- Не совсем; партия неравная.

-- Это отчего? -- надменно спросила дама.

-- Оттого, что вы знаете, кто мы, а мы вас не знаем.

-- Но узнаем!-- порывисто сказал де Гиз.

-- Берегитесь, шевалье! Это похоже на угрозу,-- отвечала она, не смущаясь.

-- Это и есть угроза! Pardieu! Неужели можно позволить вам, сударыня, приходить в ресторан и замаскированной оскорблять вельмож знатнейших домов Франции! Вы первая начали с нами разговор и без всякого повода с пашей стороны оскорбили каждого из нас. Это вам даром не пройдет. Ваши кавалеры, если они действительно дворяне, ответят за ваши слова!

-- Мы не деремся, милостивый государь,-- хладнокровно сказал один из мушкетеров.

-- А! Так что же вы делаете?

-- Наша обязанность убивать тех, кто осмелится оскорбить эту даму,-- отвечал другой.-- Мы объявляем себя ее покорными слугами.

С этими словами они прицелились из пистолетов, а негры из мушкетов.

-- Прекрасно!-- усмехнулся де Гиз.-- Так вы наемные убийцы?

-- Как прикажете?-- спросил один из мушкетеров даму в красной маске.

-- Подождите!-- она спокойно и небрежно улыбнулась.

-- Sang-Dieu! Но это невозможно!-- возмутился де Гиз.-- Как вы думаете, господа?

-- Мы с вами,-- отвечали Бассомпьер и де Шеврез.

Они начали будить спящих товарищей, крича им, что речь идет о расправе. Те живо вскочили и схватились за шпаги.

-- Битва? Браво! Это окончательно прогонит наш сон!

-- Господа, выслушайте наши условия!-- решительно сказал де Гиз, гордо обращаясь к мушкетерам.

-- Ваши условия? -- с насмешливой улыбкой переспросила дама.

-- Да, сударыня; мы не убийцы и непременно разделаемся с негодяями, которые вас защищают.

-- Какие же это условия? -- повторила она, слака закусив губы.

-- Вы сейчас же снимаете маску, сию минуту, понимаете, сударыня? Мы хотим знать, кто вы такая. Затем вы попросите у нас извинения за нанесенные обиды.

-- Извинения? Ну, это слишком по отношению к женщине, шевалье!-- насмешливо сказала она, искоса взглянув на графа дю Люка.

-- Мы даем вам пять минут на размышление, сударыня.

Де Гиз положил на стол свои часы, осыпанные бриллиантами.

-- Благодарю вас за столь долгий срок, милостивый государь. Мне довольно и одной минуты. Теперь вы меня выслушайте.

Граф дю Люк быстро бросился вперед и стал между товарищами,

-- Ни слова больше, сударыня!-- строго сказал он.-- Вы, конечно, очень виноваты перед нами, но не заслуживаете такого строгого наказания, какое назначают вам мои товарищи. Если бы мужчина нанес нам подобное оскорбление, он поплатился бы своей кровью, оскорбление от женщины мы презираем. Если вы, пользуясь своей слабостью и, по всей вероятности, знатностью происхождения, считаете себя вправе говорить каждому, что угодно, так мы не забыли того, что нам приказывает честь. Спрячьте шпаги, друзья мои! Хозяин, велите подать нам глинтвейн! Будем пить, не обращая больше внимания на разгульных женщин, бродящих ночью по улицам и оскорбляющих порядочных людей!

-- Милостивый государь! Вы дорого поплатитесь за такую обиду!-- крикнула дама, бросившись к графу.

-- Полноте, сударыня! Разве я знаю, кто вы такая?-- отвечал он, презрительно улыбнувшись и пожав плечами.

-- О, берегитесь!

-- Чего, сударыня? Я перед вами: извольте, прикажите вашим лакеям стрелять в меня.

Незнакомка с отчаянным жестом откинулась назад и закрыла лицо руками.

-- Будем пить, господа!-- повторил граф, подставляя хозяину стакан.

-- Отлично, друг!-- согласились вельможи.-- Вы правы, мы действительно ошибались.

-- Да,-- сказал шевалье де Гиз,-- и приняли распутницу за знатную даму.

-- Не говорите о ней больше ни слова; кто бы она ни была -- она женщина, не станем этого забывать.

Дама вдруг, как пантера, бросилась опять к дю Люку и, положив ему дрожащую руку на плечо, наклонилась почти к самому его лицу.

-- Я люблю тебя!-- произнесла она сдавленным голосом.-- Ты один мужчина между всеми этими щеголями!

-- Как вы скоро меня полюбили, душечка!-- насмешливо отвечал он.

-- Может быть!.. Теперь ты пошел бы за мной, если бы я тебе велела?

-- Отчего же нет?! Я ведь дал честное слово.

-- Хорошо, я не забуду; ты скоро получишь от меня известие.

-- Извольте. За ваше здоровье!

Не успел он сделать двух глотков, как она выхватила у него стакан, выпила до половины и остальное выплеснула в лицо его товарищам.

-- А вы -- все подлецы!-- бросила она им.

Вельможи бешено вскочили с мест и выдернули шпаги.

Дама, быстро отскочив, схватила серебряный свисток и пронзительно свистнула. Дверь мигом шумно распахнулась, и в комнату вбежало человек пятнадцать в масках и вооруженных с головы до ног; окружив семерых вельмож, они прицелились в них.

-- Видите, я не боялась вас, господа? -- с колкой иронией произнесла дама.-- Прощайте! Веселитесь! А ты, Оливье дю Люк де Мовер, не забывай!

-- Sang-Dieu! Еще бы, моя прелесть!-- рассмеялся он.-- Ангел ты или демон, клянусь, я уж теперь до безумия влюблен в тебя!

Незнакомка отвечала ему только прерывистым смехом, походившим на рыдание, и исчезла в сопровождении таинственных защитников.

Вельможи с минуту стояли ошеломленные, потом переглянулись, точно очнувшись от страшного кошмара, не говоря ни слова, накинули плащи и вышли.

Но они ничего не увидали. Незнакомка пропала совершенно бесследно.

Едва они успели уйти, как из внутренней двери осторожно вышел Жак де Сент-Ирем с сестрой.

-- Ну что, Диана? Довольна ты сюрпризом? -- спросил он, посмеиваясь.

-- О да, братец!-- задумчиво отвечала она.-- То, что мы сейчас видели и слышали, может, пожалуй, принести нам большую пользу.

-- Оттого-то я тебя и привел сюда, сестрица. Теперь, я думаю, можно и домой?

-- Пойдем!-- согласилась она. Они ушли.