Дон Луис продолжал скакать вперед, с каждой минутой приближаясь к тому месту, где прятались сальтеадоры.
Глядя на его спокойное лицо, на то, с каким блаженством он курил сигару, никому и в голову не могло бы прийти, что этот человек прекрасно отдавал себе отчет в поджидавшей его опасности и даже мог бы указать место, где именно на него нападут.
Француз, надо сказать, был основательно вооружен: из седельных кобур выглядывали рукоятки двух шестиствольных револьверов и два таких же револьвера заткнуты за пояс. Кроме того, на боку у него была длинная шпага, за голенищем -- нож, а двухствольный карабин с примкнутым штыком в виде сабли лежал перед ним поперек седла -- словом, он почти мгновенно мог сделать двадцать шесть выстрелов. И это не считая холодного оружия.
Испанцы не сводили тревожного взора с француза, которого теперь отделяло от засады уже совсем незначительное расстояние.
В ту минуту, когда дон Луис достиг стрелки, перед ним немедленно появился на прекрасной вороной лошади элегантно одетый всадник.
Лицо всадника было прикрыто черной бархатной полумаской.
-- Виноват, кабальеро, -- вежливо проговорил незнакомец, -- не будете ли вы любезны одолжить мне огня?
-- С величайшим удовольствием, кабальеро, -- ответил француз не смущаясь.
И, остановив лошадь, он протянул незнакомцу сигару.
Последний взял ее, но закурил свою.
Тем временем дон Луис, как знаток, любовался лошадью незнакомца.
-- Какая чудная у вас лошадь, кабальеро, -- сказал он. -- Позвольте мне искренне вас поздравить с таким приобретением.
-- Да, она и в самом деле недурна, -- отвечал незнакомец, возвращая сигару и кланяясь.
-- Такую именно лошадь, -- продолжал дон Луис, -- мечтал я всегда приобрести.
-- Я вам верю, кабальеро, но, простите, мне хотелось бы предложить вам один вопрос.
-- Я к вашим услугам, кабальеро, -- сказал француз, кланяясь.
-- Вы, вероятно, входите в состав отряда путешественников, направляющихся сюда?
-- Да, сеньор, я путешествую в их обществе.
-- Я так и предполагал. Но тогда зачем же вы настолько опередили ваших друзей?
-- На это существует много причин, кабальеро, -- отвечал, улыбаясь, дон Луис.
-- Не найдете ли вы возможным сообщить их мне, сеньор?
-- Отчего же нет? -- сказал француз, по-прежнему улыбаясь. -- Во-первых, я желал повидаться и переговорить с вами, сеньор.
-- Переговорить со мной?! -- с удивлением воскликнул незнакомец. -- Вы, верно, шутите?
-- Нимало, уверяю вас.
-- Неужели вы знали, что встретитесь со мной?
-- Да, сеньор, -- твердо проговорил француз, -- и не только вас, но и сопровождающих вас всадников, которые, не знаю почему, упорно не желают появляться.
Незнакомец с минуту внимательно смотрел на него.
-- Вы, очевидно, человек очень смелый, сеньор, -- сказал он затем.
-- Мне всегда это говорили, сеньор.
-- Ну, а если вы знали наперед, что встретите меня здесь, и если желали со мной говорить, говорите, кабальеро, я вас слушаю.
Дон Луис поднял правую руку.
Путешественники остановились.
-- Что означает этот ваш жест, сеньор? -- спросил незнакомец.
-- Я подаю знак моим друзьям остановиться, -- отвечал он, -- чтобы мы могли потолковать не спеша. Незнакомец весело расхохотался.
-- Ну, а если бы я приказал появиться моим спутникам? -- спросил он затем.
-- По всей вероятности, они исполнили бы ваше приказание, но к чему бы это повело? -- беспечно проговорил дон Луис.
-- Я жду, чтобы вы объяснились, -- продолжал незнакомец.
-- Извольте, сеньор. Но сначала позвольте мне предложить вам один вопрос. Не ошибаюсь ли я, принимая вас за начальника тех достойных кабальеро, которые скрываются в чаще?
-- Предположим, что это так, -- отвечал незнакомец.
-- Простите, но мне хотелось бы знать это наверное.
-- Извольте, я начальник этих кабальеро.
-- Вас человек сорок, не так ли?
-- Нас ровно двадцать пять человек... может быть, вам кажется, что это слишком мало?
-- Может быть. Нас, правда, только пятнадцать, но мы все, как видите, отлично вооружены.
-- Недурно.
-- Не правда ли? А, между тем, я желал бы, если только это возможно, избежать столкновения.
-- Каждый как умеет, зарабатывает свой хлеб, сеньор. Времена сейчас трудные.
-- Да, торговля идет плохо... Ну, так вот об этом-то я и хотел потолковать с вами, а заодно сделать вам предложение.
-- Предложение?
-- Клянусь честью, да. Надеюсь, вы ведь не считаете необходимым непременно вступить с нами в бой?
-- Если этого можно избежать...
-- Разумеется. Я изложу мое предложение в двух словах. Нас пятнадцать человек.
-- Вы это уже говорили.
-- Я уплачу вам по полторы унции за каждого пеона, что составит восемнадцать унций.
-- А за господ?
-- По пять унций за каждого.
-- Всего, значит, двадцать восемь унций?
-- Да. Это кругленькая сумма.
-- Но этого мало. Француз сделал удивленное лицо.
-- Я сказал, что этого мало, -- повторил незнакомец.
-- Я отлично слышал ваши слова, но, признаюсь, не понимаю, как можно считать такую сумму недостаточной?
-- Но вы же не считаете выкупа за дам.
-- Верно, я про них совсем и забыл. Ну, хорошо, я добавлю вам еще двадцать унций за дам.
-- Но и это еще не все.
-- А именно?
-- Навьюченные мулы.
-- Гм! Вы, по-видимому, собрали подробные сведения.
-- Исчерпывающие, сеньор.
-- Это видно... Я готов прибавить еще восемь унций за мулов, и, таким образом, весь выкуп составит пятьдесят унций -- это очень хорошая сумма.
-- А все-таки этого недостаточно.
-- Что?! Вы считаете недостаточно пятидесяти унций? -- с удивлением проговорил француз.
-- Я требую сто унций, -- невозмутимо объявил незнакомец.
-- Ну, знаете, что я вам скажу? Вы заламываете слишком большую цену!
-- Вы так считаете?
-- Да.
-- Но вы забываете главное, я ведь могу, если пожелаю, завладеть всем вашим имуществом.
-- Это ваше намерение кажется мне несколько рискованным, сеньор, -- холодно отвечал француз. -- Но поскольку я хочу доказать вам мое искреннее желание покончить дело миром, я согласен исполнить ваше требование: вы получите сто унций.
-- Когда?
-- Через десять минут. Или, может быть, вы находите этот срок слишком долгим?
-- Нет, я согласен. Но прежде, чем окончательно принять ваше предложение, я должен посоветоваться с моими товарищами.
-- Что ж, посоветуйтесь, сеньор.
-- Вы не испугаетесь их?
-- Я! -- француз презрительно пожал плечами. -- Вы забываете, сеньор, что в моем распоряжении двадцать шесть выстрелов, а вас только двадцать пять человек.
Это был маневр вполне в мексиканском духе, и незнакомец его оценил.
-- Вы настоящий мужчина, -- сказал он.
Дон Луис молча поклонился.
Незнакомец хлопнул два раза в ладоши, и почти в ту же минуту несколько человек, тоже в масках, вооруженных до зубов и на прекрасных лошадях, выскочили из лесу и обступили начальника.
Француз отъехал немного в сторону, чтобы не мешать им совещаться.
Начальник сообщил им о предложении дона Луиса.
Насколько француз мог судить по выражению лиц и по жестам сальтеадоров, те отказались принять условия, предложенные доном Луисом.
Француз подумал, что не удастся избежать сражения с этой бандой, и на всякий случай убедился, что оружие его находится в полном порядке и может быть пущено в дело в любую минуту.
Между тем, прения, видимо, принимали благоприятный оборот для путешественников, большинство сальтеадоров склонилось на сторону начальника, и только двое упорно продолжали стоять на своем.
Начальник вынудил их подчиниться, а затем подъехал к дону Луису.
-- Мы согласны, -- сказал он. -- Где деньги?
-- Сейчас привезу.
-- Поезжайте и возвращайтесь поскорей, или я ни за что не ручаюсь.
-- А я ручаюсь за все, -- возразил француз насмешливым тоном.
И, повернув лошадь, он галопом помчался к отряду путешественников, с тревогой ожидавшего результата переговоров.
-- Ну! До чего вы договорились? -- спросили его дон Гутьерре и дон Мигуэль.
-- Все в порядке, -- отвечал француз, -- но, к сожалению, это обойдется вам дорого.
-- Пустяки! -- вскричал дон Гутьерре. -- Лишь бы нам отделаться от них.
-- Я тоже так думаю.
-- Значит, они согласны взять выкуп? -- спросил дон Мигуэль.
-- Да. Но выкуп огромный, целых сто унций.
-- Если бы потребовалось, я уплатил бы вчетверо больше, -- весело сказал дон Мигуэль.
-- Давайте скорей, они ждут с нетерпением.
Дон Мигуэль и дон Гутьерре пошарили в карманах и вручили обусловленную сумму дону Луису.
Отряд тронулся вперед.
Дон Луис ехал впереди.
Сальтеадоры выстроились на дороге полукругом с предводителем посередине.
-- Вот назначенная вами сумма, -- сказал француз, вручая набитый золотом кошелек начальнику сальтеадоров. -- Потрудитесь, пожалуйста, пересчитать.
Незнакомец взял кошелек и стал считать деньги. Тем временем некоторые из его товарищей, пошептавшись между собой, внезапно бросились на путешественников с саблями и пистолетами.
-- Измена! -- вскричал дон Луис, стреляя в нападающих из револьверов.
Путешественники старались держаться твердо и приготовились к защите.
Столкновение становилось неизбежным. Но тут, к счастью, вмешался начальник. Он смело преградил путь своим сообщникам и громко крикнул:
-- Что это значит, кабальеро? Неужели вы хотите обесчестить себя, нарушив данное слово!.. Назад, говорю я вам! Я этого требую!.. Я убью как собаку того, кто осмелится ослушаться меня!..
Бандиты отступили.
Один из нападающих упал, но ранен не был. Дон Луис специально выстрелил не в него, а в его лошадь. Благородное животное увлекло за собой и своего всадника, и тот упал на землю к самым ногам лошади дона Луиса.
При этом -- последнее, впрочем, было вполне естественно -- тесемки от маски развязались или лопнули, обнажив лицо сальтеадора.
-- Э! Э! Сеньор Рамон Аремеро. -- сказал француз, насмешливо улыбаясь. -- Мне доставляет огромное удовольствие лицезреть вас! Боже праведный! Я был почти уверен, что это именно вы. Однако вам не повезло, как и в первый раз... Согласны вы со мной?
Дон Рамон, а это действительно был он, приподнялся с земли и с яростным криком, словно тигр, бросился с ножом на дона Луиса.
Но последний, очевидно, знал, с кем имеет дело, и все это время держался настороже. Он мгновенно вытащил ногу из стремени и со всего размаху ударил негодяя сапогом в грудь, так что тот замертво рухнул на землю.
Тогда начальник сальтеадоров подошел к французу.
-- Все точно, сеньор, -- сказал он, -- можете продолжать путешествие вместе с вашими спутниками, но послушайтесь меня и не совершайте новых нападений, это может слишком дорого вам обойтись.
-- Сеньор, я не нападал, а только защищался. Вы, в свою очередь, тоже послушайтесь меня и не пытайтесь мне угрожать, вам не удастся меня запугать.
В рядах сальтеадоров послышался ропот.
-- Будь я один, -- крикнул француз звенящим голосом, -- я никогда не согласился бы платить вам выкуп. Клянусь Богом, я этого не сделал бы ни при каких обстоятельствах и проложил бы себе путь силой!..
-- Перестаньте хвастаться, кабальеро. Проезжайте себе с Богом! -- сухо проговорил начальник.
Дон Луис презрительно передернул плечами и ничего не ответил.
-- Вперед! -- крикнул он пеонам.
Последние погнали мулов.
Француз выждал, пока они продефилировали мимо него, затем, когда весь его отряд исчез за поворотом дороги, и он остался один на один с сальтеадорами, сгруппировавшимися в нескольких шагах от него, он выхватил револьверы:
-- Ну! Дорогу мне, разбойники! Кто из вас осмелится меня остановить?
На его вызов никто не ответил.
По знаку своего начальника сальтеадоры повернули лошадей и галопом умчались в лес.
Дон Луис расхохотался.
-- Как жаль, что с нами две женщины! А мне так хотелось бы преподать этим негодяям урок!
Затем он снова сунул револьверы в кобуру и удалился мелкой рысцой, время от времени оглядываясь, чтобы убедиться, что сальтеадоры окончательно отказались от попытки сразиться с ним.
Когда он, в свою очередь, исчез за поворотом дороги, из леса вышел человек и, настороженно озираясь по сторонам, подкрался к дону Рамону, которого сальтеадоры не удосужились прихватить с собой и который по-прежнему лежал на земле. Он приподнял его, взвалил себе на плечи и, посадив у дерева, стал заботливо приводить его в чувство.
Человек этот был капитан дон Ремиго Диас.
Вскоре дон Рамон не замедлил открыть глаза.
-- Ах, это вы, дон Ремиго? -- сказал он слабым голосом. -- Благодарю вас за заботу.
-- Не стоит благодарности, сеньор. Дружба не позволила мне покинуть вас.
-- А где же остальные ваши товарищи?
-- Кто их знает? Разделив между собой полученный выкуп, они разбежались в разные стороны.
-- И покинули меня здесь?
-- Да, но я вспомнил про вас.
-- Благодарю вас еще раз, дон Ремиго. Я не забуду услуги, которую вы мне оказываете в эту минуту. А где проклятый француз?
-- Удалился чуть ли не шагом, издевательски насмехаясь над нами.
-- О, дьявол! Если мне даже придется преследовать его до самого ада, я все равно ему отомщу.
-- Не забывайте, что это очень опасный противник, способный доставить немало хлопот.
-- Да, да, он храбр, -- отвечал дон Рамон со зловещей улыбкой. -- Но вы же знаете, что маленькая коралловая змея способна убить царя зверей -- ягуара. Я убью дона Луиса Морэна.
-- Значит, мы не вернемся в Веракрус?
-- Нет, нет и нет, по крайней мере, не раньше, чем мы отомстим.
-- Я хочу еще сообщить вам, что дон Луис сейчас держит путь в Мехико, а куда он отправится потом, неизвестно.
-- Зато мне это известно. Но, надеюсь, ему не удастся уехать из Мехико.
-- Да услышит вас Небо, дорогой сеньор. Я уступил бы, кажется, свое место в раю, которое, надеюсь, мне там уготовано, лишь бы добиться того, о чем вы говорите. Но вот о чем я еще подумал: мы очутимся в Мехико среди сторонников изменника Мирамона, и нам придется употребить всю нашу хитрость, чтобы обнаружить себя.
-- На этот счет будьте спокойны. Я богат, и у меня есть там друзья.
-- Увы! -- проговорил дон Ремиго со вздохом. -- Я не могу похвастать ни тем, ни другим. Дон Рамон зло улыбнулся. Капитан дон Ремиго продолжал:
-- Как же нам быть? Мы ведь еще очень далеко от Пуэбло.
-- Э! Стоит ли говорить об этом?.. Как-нибудь доберемся.
-- Это верно, но ваша лошадь убита, а моя основательно загнана, так что мы не сможем быстро продвигаться вперед... А! Знаете, что мне пришло в голову?.. Вы ранены, и поэтому садитесь на мою лошадь.
-- Благодарю, потому что и в самом деле чувствую себя неважно, этот негодяй нанес мне сильный удар в грудь.
Дон Ремиго поспешил в лес и вскоре вернулся, ведя свою лошадь.
Он помог своему другу, или скорее сообщнику, взобраться на лошадь, и они медленно двинулись в путь, направляясь к Пуэбло.