НЕГОДЯЙ
-- Я его побью, -- говорил Клавдии, идя на свидание с миллионером, смелый студент, -- если он не отдаст вам всего!
-- Первое дело, -- не горячитесь! -- резонно просила его Льговская, -- и не марайте рук о разную дрянь! Уломайте, по крайней мере, его отдать мою картину или заплатить за нее тысячу рублей. Я, на всякий случай, напишу вам расписку.
Студент застал молодого Полушкина у "себя" в кабинете. Баснословно дорогая, но "глупая" обстановка поразила бедного студента.
"Вот скотина!" -- подумал он.
-- Чем я вам могу служить, коллега? -- важно спросил Полушкин, крутя свои "львиные усы". -- Вы не удивляйтесь, что я так вас называю... Я целый год был вольнослушателем в "парижском" университете... Вы не юрист?
-- Нет, я медик, -- ответил студент.
-- А я вот слегка юрист!
-- Я очень рад, если вы законовед: вам легче будет объяснить мое дело! Вы мне позволите...
-- Пожалуйста...
-- Вы не получали письма Льговской?
-- Получил. А вас это очень трогает?! -- с наглой улыбкой воскликнул Полушкин.
-- Не трогает... Она мне поручила узнать о результатах ее требования.
-- Требования? А вы кто ж такое будете? Ее "новый" покровитель? Неужели вы, медик, не знаете, что эта женщина больна?..
-- Я все знаю. Прошу вас этого вопроса не затрагивать...
-- Я и не затрагиваю... Я только хотел вас, как товарищ, предупредить... Что же касается до письма Льговской, я могу вам, как юрист, констатировать, что это шантаж...
-- Как шантаж?! -- нервно воскликнул студент. -- Она требует от вас свою обстановку, которая ею, вы сами знаете как, заработана!
-- Обстановка была моя-с, -- ядовито проговорил Полушкин. -- Я ее покупал; и квартира, и дача, где она стояла, -- мои. Об этом все знают... Папа советовал мне представить письмо Льговской к прокурору... Но я, знаете, не люблю сутяжничать и становиться на одной доске с какой-то "больной" женщиной. Удивляюсь, какая охота вам, коллега, ходить по таким нелюбезным поручениям... Я, конечно, вас понимаю: вы не в курсе дела, но...
-- А картина "Вакханка"? -- раздраженно перебил наглеца студент. -- Ведь она всецело принадлежала Льговской?!
-- Да, это правда, коллега! Я даже ее хотел отослать, но все не собрался: у меня такая масса дел... Я помогаю папа распределять суммы на "благотворения". Я хотел предложить за нее Льговской пятьдесят рублей.
-- Мне она говорила, что картина стоит тысячу.
-- Тысячу? Да она сумасшедшая... Тысячу!
-- В таком случае прошу возвратить ее...
-- Возвратить я картину согласен, но вы уполномочены получить ее документом?
Студент показал расписку Клавдии.
-- Прекрасно! -- тем же пошлым тоном сказал Полушкин. -- Я передумал... Я согласен уплатить этой "бедной" женщине тысячу рублей; очевидно, они нужны ей, если она решилась меня, юриста, шантажировать; только съездите, пожалуйста, и привезите сейчас же, я подожду вас, от нее другую расписочку...
И Полушкин замялся.
-- Я вас слушаю, -- пришел ему на помощь студент.
-- Возьмите расписочку, -- я хочу, коллега, избавиться от будущих недобросовестных изветов, -- в том, что она всю принадлежащую ей обстановку от меня получила. Понимаете?
-- Хорошо, я поеду! -- вне себя от заглушенного гнева, проговорил студент.
Клавдия оказалась более его дельной и хладнокровной и мигом написала спасительную расписку.
Получая за "оправдательный" документ тысячу рублей от Полушкина, студент еле удержался, чтоб не ударить "благотворителя".
-- Подлец вы! -- закричал студент Полушкину, когда тот вздумал было протянуть ему на прощание руку.