"ВЕСЕЛЫЕ" ДОМА
Как ни любила Клавдия свободу, а решила, раз уж по такой "специальности" пошла, закабалить себя в открыто существующий, недалеко от Сухаревки, дом. Льговскую с большим удовольствием приняли за красоту в самое богатое и дорогое заведение.
-- Здесь, по крайней мере, я буду застрахована от превратностей нашей карьеры, -- убеждала себя Клавдия. -- Да и от забот и "мужичья" буду избавлена.
Только теперь поняла Клавдия весь ужас своей жизни, но возвращаться уже было поздно, а потом, она так любила разврат и никакую более счастливую, жизнь на него не променяла бы!
"Веселый" переулок и дома, находящиеся в нем, как и театр Декольте, были страшной, необходимой и непредотвратимой язвой нашего времени "с точки зрения какого-либо порядка и введения в рамки" разнузданности человеческой натуры. Все известные европейские ученые пришли к единогласному решению, что позорные дома не прекращают заразу и не застраховывают от страшных болезней. Многие государства, на этом основании, решили закрыть подобные "общежития" падших женщин, но "свободный", лишенный законности и известного контроля, "натурный" промысел достиг до таких страшных размеров, что администрация допустила вновь открытие подобных "коллегий". С уничтожением явных "циничных" притонов повторилась такая же история, как и с тотализатором после официального уничтожения в Германии этого бесполезного чудовища, вносящего в дело коннозаводства не пользу, а безусловный вред. Но "тайный" азарт так разросся, что поневоле пришлось вновь допустить существование "тотошки". Явная неприятность в несколько раз хуже тайной; с известным вредом, когда его знаешь, можно бороться, отчасти его обессиливая и накладывая узду, а с тайным, неопределенным, непонятым, злостным "наростом" жизни "битва" почти невозможна.
Страшно подумать, что человек дошел до такого ужасного падения, которое вызвало непобедимую и необходимую "накипь" нашего земного существования -- проституцию! Грустно допустить даже в "идеале", что есть целая армия несчастных женщин, которые, под влиянием нужды или удовлетворения чувственности, добровольно основывают "подружество" и рядом, отделенные друг от дружки только тонкой перегородкой, продаются за деньги первому встречному-поперечному! Мучительно больно знать, что женщины -- этот перл создания и воплощение всего прекрасного, -- ежесекундно унижают, при занятии позорным ремеслом, свое человеческое достоинство с незнакомыми, пылающими животною страстью мужчинами, дополняя, как бесчувственная машина, их "семейное счастье", а иногда и исключительно составляя его.
Неужели они так любят жизнь и свои скотские похоти, чтоб не отказаться от такого позора, когда различные "самцы" забываются в их объятиях!.. Мужчинам ведь не стыдно: страсть их отуманивает, случайные любовники все забывают в объятиях женщин, но они!.. Они сознательно, без всякого чувства и забвения, дарят за деньги свое измученное и, в большинстве случаев, больное тело! Искусственно сладострастничают, симулируя наслаждения! Положим, большинство "вакханок" изводит свой стыд вином!.. Но разве можно быть постоянно пьяной, наступает же когда-нибудь отрезвление, и тогда что?! Каждая минута может показаться за вечность!..
Чувственных, ненормально чувственных Клавдий бывает сравнительно мало. Такие женщины встречаются вообще редко, как аномалия; это жрицы сладострастия по призванию. Остальные же "падшие" развратничают из-за нужды. Их еще можно, при известной энергии, обратить на путь истинный, но только тем людям, которые, по божественным словам Спасителя, "души свои полагают за други своя"... Остальным же браться за это трудное дело с кое-какими "жалкими" словами и делами вовсе не следует. Ничего из этого не выйдет, кроме взаимного неудовольствия. Иногда же это неудовольствие переходит в настоящую драму: полуспасенная, полусогретая и полунаправленная на путь истинный, падшая женщина совсем погибает... Она не может больше ни откровенно развратничать, ни вести трудовую, честную жизнь...