Но пора, по примѣру Гомера, спуститься опять съ неба на землю. Мы увидимъ, что, если и на землѣ есть веселье и благополучіе, то лишь постольку, поскольку мнѣ угодно его даровать людямъ. Посмотрите, прежде всего, съ какой предусмотрительностью природа, эта сердобольная мать рода человѣческаго, позаботилась о томъ, чтобы нигдѣ не было недостатка въ приправѣ глупости. По опредѣленію стоиковъ, руководиться разумомъ, это -- мудрость, руководиться чувствомъ -- глупость. Не даромъ же Юпитеръ въ гораздо большей степени надѣлилъ людей чувствами, чѣмъ разумомъ; можно сказать, что первыхъ онъ далъ на рубль, а послѣдняго -- на грошъ. Зачѣмъ это? Да затѣмъ, конечно, чтобы жизнь человѣческая не была сплошною печалью и тоской! Сверхъ того, посмотрите, какое скромное мѣсто отвелъ онъ разуму -- въ укромномъ уголкѣ головы, между тѣмъ какъ все остальное тѣло предоставилъ страстямъ. Далѣе, этому разуму -- одному -- онъ противопоставилъ двухъ свирѣпѣйшихъ тиранновъ. Это, съ одной стороны -- гнѣвъ, засѣвшій, какъ въ крѣпкомъ замкѣ, въ груди человѣка и держащій въ своей власти самый источникъ жизни -- сердце; съ другой стороны, это -- похоть, имѣющая самую широкую власть надъ человѣкомъ. Насколько силенъ разумъ противъ этихъ двухъ супостатовъ, достаточно показываетъ повседневная жизнь. Разумъ хоть до хрипоты кричи о правилахъ и требованіяхъ нравственности, его супостаты, скрутивъ его по рукамъ и по ногамъ, задаютъ ему такую встряску, что тотъ въ концѣ концовъ сдается и на все соглашается.
Мущина и женщина. Платонъ о женщинахъ. Женщина о женщинахъ. Женщины счастливѣе мущинъ.
Мущина, которому, какъ рожденному для того, и чтобы руководить и управлять, пришлось все-таки впрыснуть разума на одну капельку побольше, для того чтобы онъ могъ стоять на высотѣ своего мужского призванія, -- мущина обратился ко мнѣ за совѣтомъ по этому случаю, какъ это онъ привыкъ дѣлать и въ другихъ случаяхъ. Я не заставила ждать и сейчасъ же дала ему достойный меня совѣтъ: взять себѣ женщину, это глупенькое и вздорное животное, но за то забавное и милое, -- для того чтобы своею глупостью она могла приправить и подсластить тоскливую серьезность мужского ума. Недаромъ же Платонъ колебался, какъ кажется, къ какому разряду живыхъ существъ отнести женщину: къ разряду разумныхъ или неразумныхъ. Во всякомъ случаѣ, онъ отмѣчаетъ глупость въ качествѣ характернаго признака женскаго пола. Даже, когда случится женщинѣ пожелать прослыть умницей, то все, что она дѣлаетъ въ этомъ случаѣ, лишь подчеркиваетъ ея глупость. Кто хочетъ, вопреки природѣ, закрасить порокъ румянами добродѣтели, тотъ лишь усугубляетъ его, извращая вмѣстѣ съ тѣмъ природу. Правду говоритъ греческая пословица: "обезьяну разодѣнь хоть въ порфиру, все -- обезьяна". Такъ и женщина -- всегда женщина, то-есть глупенькое существо, въ какую бы маску она ни рядилась. Женщинамъ нечего обижаться этими моими словами: если я имъ приписываю глупость, такъ, вѣдь я сама -- Глупость; если я такъ говорю о женщинахъ, такъ, вѣдь, и сама я тоже женщина. Вѣдь, если правильно поразмыслить, то женщины мнѣ обязаны признательностью за то, что онѣ не въ примѣръ счастливѣе мущинъ. Начать съ внѣшней красоты, которую онѣ совершенію справедливо цѣнятъ выше всего на свѣтѣ: при ея помощи, онѣ самихъ тиранновъ подчиняютъ своей тиранніи. Съ другой стороны, этотъ отталкивающій видъ мущины, съ его мохнатой кожей, съ его щетинистой бородой, съ его наружностью, отзывающей чѣмъ-то старческимъ, -- откуда все это, какъ не отъ порока разсудительности? Сравните теперь съ этимъ -- пухлыя щечки женщинъ, ихъ тоненькій голосокъ, ихъ нѣжную кожу, ихъ какъ бы вѣчно юношескую наружность.
Цѣль женщины.
Далѣе, къ чему сводятся всѣ помыслы женщины въ этой жизни? Какъ можно болѣе нравиться мущинамъ! Развѣ не къ этой цѣли направлены всѣ эти уборы, все эти притиранья, всѣ эти обмыванья, всѣ эти украшенія, всѣ эти мази, духи, всѣ эти подкрашиванья лица, глазъ, кожи, искусственныя закругленія формъ и тому подобныя ухищренія?..
Глупость есть лучшая рекомендація женщины въ глазахъ мущинъ. И чего только не позволяютъ они женщинамъ, лишь бы добиться своего! Въ глупости женщины -- высшее блаженство для мущины. Этому не будетъ, конечно, прекословить тотъ, кто припомнитъ себѣ, какого только вздора не говоритъ мущина съ женщиной и какими только глупостями съ ней не занимается, лишь бы добиться извѣстной цѣли...
Любовь. Вино и женщины. Глупость на пиру.
Итакъ, вотъ вамъ -- первая и главная услада жизни -- любовь: вы видите, изъ какого источника проистекаетъ она. Есть, впрочемъ, люди -- главнымъ образомъ изъ числа старичковъ, болѣе падкихъ на выпивку, чѣмъ на женщинъ -- для которыхъ высшее наслажденіе -- въ попойкахъ. Но, во-первыхъ, гдѣ же видана сколько-нибудь приличная пирушка безъ женщинъ? А, во-вторыхъ, все равно, безъ приправы глупости нѣтъ веселья. Это до такой степени вѣрно, что, если не хватаетъ человѣка, который бы потѣшалъ компанію дѣйствительной ли или притворной глупостью, то либо приглашаютъ наемнаго смѣхотвора, либо допускаютъ къ себѣ какого-нибудь смѣшного блюдолиза, для того чтобы онъ смѣшными, то есть глупыми словоизверженіями нарушалъ молчаніе и разгонялъ скуку собутыльниковъ. И въ самомъ дѣлѣ, какой былъ бы толкъ отъ набиванія желудка столькими закусками, сластями и лакомыми блюдами, если бы въ то же время не услаждались одинаково и зрѣніе, и слухъ, наконецъ, вся душа -- смѣхомъ, шутками, красотой? А по части этого рода дессерта я -- единственная спеціалистка. Всѣ эти придающія торжественность пирамъ церемоніи -- избраніе жребіемъ "царя пира", опредѣленіе мѣста для каждаго собутыльника, здравицы, пѣніе по очереди съ миртовою вѣтвью, пляска и жестикуляціи, -- вѣдь, все это не семью греческими мудрецами изобрѣтено, а мною -- на благо рода человѣческаго. Всѣ эти шутки по природѣ таковы, что, чѣмъ больше въ нихъ глупости, тѣмъ больше въ нихъ проку для жизни людей; а печальная жизнь -- развѣ это можно назвать жизнью? Печальною же будетъ жизнь непремѣнно, если не разгонять рождающуюся вмѣстѣ съ нами тоску подобнаго рода развлеченіями.
Глупость и дружба. Дружба философовъ. Благодушіе. Дружба, какъ и любовь слѣпа.
Есть, быть можетъ, и такіе, которые относятся съ пренебреженіемъ къ этого рода наслажденіямъ, и находятъ себѣ удовлетвореніе въ дружбѣ, которую они ставятъ выше всего на свѣтѣ. Послушать ихъ, такъ дружба не менѣе необходима, чѣмъ воздухъ, огонь или вода. Кромѣ того, говорятъ они, въ дружбѣ столько пріятности, что безъ нея жизнь все равно, что день безъ солнца. Наконецъ, дружба есть нѣчто до такой степени почтенное, что и сами философы -- если только чего-либо стоитъ ссылка на ихъ авторитетъ -- не боятся ставить ее въ разрядъ высшихъ благъ. Но что, если я докажу, что я альфа и омега, начало и конецъ и этого столь великаго блага? Доказывать же это стану я не крокодилитами, не рогатыми соритами {Термины схоластической діалектики.} или иными подобнаго рода діалектическими фигурами, но попросту, безъ всякихъ мудреныхъ финтифлюшекъ. Смотрѣть сквозь пальцы на недостатки своихъ друзей, закрывать на нихъ глаза, потакать имъ и даже принимать серьезные недостатки за достоинства, находить въ нихъ прелесть, восхищаться ими, -да развѣ все это не съ родни глупости? Когда одинъ покрываетъ поцѣлуями родимое пятнышко своей возлюбленной, другой восхищается бородавкой своей Агнесы; когда про своего косоглазаго сына отецъ говорить, что у него глаза Венеры: что все это, скажите на милость, если не глупость непроходимая? Ну да, глупость, трижды, четырежды -- глупость! Но эта самая глупость -- и она одна -- и друзей сводитъ и дружбу сохраняетъ. Я говорю о смертныхъ, изъ которыхъ, вѣдь, никто не родится безъ недостатковъ; превосходный человѣкъ, это -- тотъ, у кого ихъ всего меньше. Что же касается философовъ, считающихъ себя чуть что не богами, то вообще дружба между ними не процвѣтаетъ, а если и заведется невзначай, то какая-то кислая и хмурая, и всегда лишь въ очень ограниченномъ кругу. Дружатся же они вообще съ очень немногими, чтобы не сказать-ни съ кѣмъ. И понятно почему: потому что огромное большинство людей безумцы, и почти всякій сумасшествуетъ на свой ладъ, между тѣмъ какъ сходство характеровъ есть необходимое условіе тѣсной дружбы. Если между такъ называемыми серьезными людьми и заведется иногда взаимное благорасположеніе, то оно всегда неустойчиво и мимолетно. Да и какая, въ самомъ дѣлѣ, прочная и продолжительная дружба возможна между людьми строгими и вдобавокъ настолько зоркими, что они видятъ насквозь пороки своихъ друзей? Зоркостью своей въ этомъ случаѣ они могутъ поспорить съ орломъ или эпидаврскимъ змѣемъ. Но коснись дѣло собственныхъ недостатковъ, у нихъ темная вода въ глазахъ. Свой недостатокъ, вѣдь, что котомка за плечами: не видно. Но мы знаемъ, что нѣтъ человѣка, который былъ бы по природѣ совершенно свободенъ отъ всякихъ недостатковъ. Прибавьте къ этому различіе возрастовъ и занятій, всѣ тѣ промахи, ошибки и непредвидѣнныя случайности, которыми переполнена человѣческая жизнь, и скажите мнѣ, есть ли возможность, чтобы хотя въ теченіе одного часа продлилась прелесть дружбы между этими Аргусами {Аргусъ -- миѳическое существо, все тѣло котораго было усѣяно глазами.}, если только не вмѣшается въ дѣло извѣстная доля того, что греки называютъ "благодушіемъ", и что можно съ одинаковымъ правомъ перенести словами "глупость" и "легкомысліе". Не даромъ Купидонъ, какъ и спеціалистъ по части сближенія людей между собой, совершенно лишенъ зрѣнія. За то все, даже и непрекрасное, ему кажется прекраснымъ; да и съвами онъ то же самое продѣлываетъ: благодаря ему, всякому свое кажется прекраснымъ, и собственная старушка представляется богиней старичку, точно такъ же, какъ и своя дѣвчонка представляется богиней безусому молокососу. Это обычное явленіе! Надъ этимъ смѣются, но это смѣшное есть то, безъ чего не было бы сколько-нибудь общенія между людьми.
Бракъ. Спутницы Глупости. Невѣрная жена. Ревность.
То, что было сказано о дружбѣ, еще въ большей степени приложимо къ браку, который, вѣдь, есть не что иное, какъ тѣсное сближеніе между двумя лицами на всю жизнь. Боже безсмертный, сколько было бы разводовъ или даже еще того хуже, если бы повседневное общеніе между мужемъ и женой не поддерживалось ежеминутно -- лестью, кокетствомъ женщины и ухаживаніемъ мущины, шутками, различными продѣлками, взаимною снисходительностью, незнаніемъ истины, притворствомъ, то-есть разными моими спутницами. Да, вѣдь, надо сознаться, что врядъ ли много было бы браковъ, если бы женихъ благоразумно освѣдомился предварительно, съ какого рода забавами задолго до свадьбы освоилась эта благовоспитанная по наружности и столь стыдливая дѣвица. А заключенные браки, сколь недолговѣчны оказалось бы огромное ихъ большинство, еслибы большая часть дѣяній женъ не оставалась въ неизвѣстности, благодаря халатности или тупости мужей. Все это приписываютъ глупости. Ну да, именно, по милости глупости -- мужу мила жена, а женѣ милъ мужъ; по милости глупости -- тишина въ домѣ и миръ въ семьѣ! Смѣются надъ обманутымъ мужемъ, надъ рогоносцемъ, или какъ тамъ еще его называютъ, когда онъ продолжаетъ расточать супружескія ласки своей невѣрной женѣ. Ну и пусть ихъ *сна. смѣются! По-моему лучше ужъ такъ обманываться, чѣмъ убивать себя ревностью и обращать свою жизнь въ трагедію.