Они живут за фортификациями. Я у них никогда не была. Клоду семнадцать лет, а Франсуазе пятнадцать. Оии танцуют. Франсуаза учится у Бернак, но так как она не может платить, ей приходится выступать на вечерах Бернак. И та бьет ее. Клод и Франсуаза танцуют в кабаре. Они меня всегда зовут к себе.
Метро доходит до Орлеанских ворот. Дальше я никогда не ходила. Около конечной остановки часто бывает ярмарка. Здесь маленькое кафе. Деловые магазины. «Солдат-землепашец», «Унипри» — перед которыми лежат на столах чулки, штаны, бумазея, плохие игрушки. Продавцы посматривают, как бы роющиеся в этой куче покупатели не стащили чего-нибудь. Выкрики: «Моток шерсти, к нему премия кусок мыла. 6 франков, почти бесплатно».
На каждом углу жаровни с каштанами. Продавцы конфет и цветов. Шумно, грязно.
Немного дальше стадион женского клуба «Фемина». К досчатому забору прилипли зрители. Они любуются голыми ляжками женщин спортсменок. Особенно им нравится, когда те прыгают через веревку.
Отсюда, чтобы попасть на улицу, где жили знакомые Жоржетт, нужно было пройти налево. Это были странные кварталы. Переулки и тупики с пышными названиями были грязны и пестры. Деревянные дома, бараки, цирковые фургоны, дети, играющие в лужах, висящее на веревках белье, маленькие огороды, разбитые перед домами. Тротуаров, конечно, нет. Страшная слякоть, по которой иногда проезжает такси, — здесь живет много шоферов.
После получасовой ходьбы мы, наконец, пришли. Это была семья в шесть человек — четверо детей. Отец — шофер. Мать — поденщица. Старшие дети тоже зарабатывают. Франсуазе 15 лет, но ей можно дать 10.
Когда мы пришли, взрослых не было. Они пошли в гости к соседям. Франсуаза возилась с маленьким братом. Ей не повезло: у матери родились близнецы.
В комнате было опрятно, но душно. Над столом висели фотографии — портрет отца, когда он был красивым и усатым, мать с первым ребенком.
Жоржетт встретили дружески. Клод предложил пойти нам к одному товарищу. «Сегодня его именины. Он ждет меня». Франсуаза осталась с детьми.
По дороге Клод рассказывает нам о своем друге.
— Вы знаете, какая у него странная мать! Она хочет сделать из него человека. А так он не человек, понимаете. Она отдала его в дорогую школу. Им приходится туго. Но они славные. Это — роскошный парень.
Придя, мы были поражены: это Молино.
— Как, вы знакомы?
— Да, мы учимся вместе.
Молино слегка смутился, увидев нас.
— Простите, мадемуазель, у нас немного тесно.
Мать Молино предложила нам чаю.
Она сидела в углу и шила. В комнате набилось человек десять гостей, товарищей Молино. Они не обратили на нас внимания и продолжали разговор, который велся до нас. Говорили, конечно, о спорте: о состязаниях, о футболе, о боксе, о радиоприемнике, который недавно смастерил для своей матери Молино. Мы с удивлением заметили, что молчаливый Молино, этот Розовый поросенок, был здесь необычайно разговорчив. Он говорил очень бойко и дельно. Жоржетт толкнула меня локтем.
— Поросенок здесь просто — душа общества.
Нам с Жоржетт было скучновато, вся эта молодежь была наших лет, но мы привыкли, что на наших собраниях танцуют, ухаживают. А здесь все было по-детски. Играли в мигалки. Кто-то рассказывал, как один его друг построил из железного лома автомобиль. Одна девочка рассказала какой-то анекдот, а потом высмеивались бой-скауты.
Молино поднял предостерегающе руку.
— Осторожно. Среди нас есть их сторонницы.
— Нет, Молино, мы больше не скаутки.
В разговоре часто упоминались какие-то «Маляры». Все хвалили их и даже спрашивали наше мнение, но мы не знали, что сказать.
Мы ушли раньше всех. Мы ведь горожанки, а остальные гости живут здесь же. Клод проводил нас до метро.
Он рассказывал по дороге о «Малярах».
Это — маленький художественный клуб ребят, организованный в одной рабочей лачуге. В нем двадцать членов. Они собираются по вечерам, и каждый делает, что хочет: рисуют, лепят, красят, иногда делают игрушки, шарфы, исполняют заказы, которые достает Женевьев — единственная девочка в компании. Все вырученные деньги идут на материал: на глину, на бумагу, краски, материи и на покупку мест в театр для членов клуба.
— Вы видите, вот окна Женевьев. Они живут ближе от метро, чем я. Ее сестра швея. Жаль, что у нас нет учителя. Молино придумывает много всяких вещей для клуба. Он — умный парень. Это — мой лучший товарищ. Я ему немного завидую. Он добьется того, что он хочет. Это он с Женевьев придумал «Маляров».
У метро мы простились с Клодом. Жоржетт поехала вместе со мной.
— Ну, как тебе понравилось?
— Не знаю, Клод славный.
— Нет, а Молино, ты подумай!