Глубокое уныние овладело преданными трону и богатыми гражданами Лондона, когда узнали, что Эльтгем, королевский дворец, занят мятежниками, что девяносто тысяч кентских крестьян с Уотом Тайлером во главе расположились лагерем на Блэкгите, что другая значительная рать эссексцев под начальством грозного Беглого заняла высоты Хэмпстедского Поля -- словом, когда поняли, что город совершенно оцеплен и почти находится во власти мятежников, а никакой помощи неоткуда ждать.
Однако сэр Уильям Вальворт отнюдь не пал духом от этих тревожных вестей, а также от добытых им самим сведений, что в городе более тридцати тысяч лиц, относящихся сочувственно к мятежникам. Он приказал запереть и строго охранять ворота Лондонского Моста, затворил все ворота Сити и собрал много отважных и именитых горожан и ратников, на преданность которых мог положиться. В то же время принимались решительные меры к защите Тауэра сэром Симоном Бурлеем и сэром Евстахием де Валлетором, на которых была возложена оборона королевской крепости.
Гарнизон, получивший некоторое подкрепление, состоял теперь из шестисот ратников и из такого же числа арбалетчиков. Но оба опытных командира, а с ними почти все вельможи и рыцари не были чужды тревоги: она опасались, что некоторые из их людей склонны перейти на сторону мятежников.
Единственным человеком, который, казалось, не испытывал никаких тревог в таком опасном положении, был сам молодой король. Трудно решить, было ли его равнодушие напускным или искренним, только оно неприятно поражало обоих командиров. Они даже высказали ему это. Он отвечал на их упреки с невозмутимой стойкостью:
-- Не могу же я напускать на себя тревогу, которой не испытываю! Что же мне-то делать? Вы принимаете меры для защиты Тауэра, не советуясь со мной, и хорошо делаете, так как я неопытен.
-- Государь! -- сказал сэр Евстахий внушительно. -- Ваше равнодушие неблагоприятно действует на ратников.
-- Наоборот, оно должно ободрять их, как доказательство, что я не отчаиваюсь в успехе, -- сказал король. -- Еще будет время принять унылый вид, когда мы будем разбиты.
-- Надеюсь, государь, не будем разбиты, -- сказал сэр Евстахий. -- Тем не менее следует приготовиться к самому худшему.
-- Я приготовлен ко всему, что бы ни случилось, -- отвечал Ричард. -- И считаю бесполезным продолжать этот разговор. Если вам нужно будет спросить мое мнение о чем-нибудь, вы найдете меня у принцессы.
С этими словами он приподнял ковры, закрывавшие боковую дверь, и прошел в покои своей матери.
Когда он удалился, оба командира переглянулись с выражением, в котором смешивались досада и гнев.
-- К чему мы стараемся сохранить ему корону, коли он сам не дорожит ею! -- с горечью воскликнул сэр Симон.
-- Нет, мы не должны покидать его теперь, -- возразил сэр Евстахий. -- Я очень желал бы только, чтобы некоторые из его вредных наперсников были удалены.
Едва он выговорил эти слова, как в комнату вошел сэр Джон Голланд.
-- Я думал, что король здесь! -- воскликнул он, озираясь кругом.
-- Его величество только что прошел в покои принцессы, -- ответил сэр Симон.
-- Так я отправлюсь за ним туда! -- крикнул сэр Джон.
-- Подождите, милорд -- остановил его сэр Евстахий. -- Мне хотелось бы сказать вам несколько слов.
Какой-то оттенок в голосе сэра Евстахия не понравился молодому вельможе, однако он остановился.
-- Милорд! -- напрямик объявил сэр Евстахий. -- Прошу извинить меня за то, что я намерен вам сказать, но я желал бы, чтобы вы поменьше водили легких, игривых бесед с его величеством. При нынешнем положении это неуместно.
-- Вполне присоединяюсь к этому мнению, милорд, -- с не меньшей прямотой добавил сэр Симон Бурлей. -- Подобное легкомыслие теперь несвоевременно. Избегайте его, прошу вас!
-- Черт возьми! -- запальчиво воскликнул сэр Джон. -- Вы, кажется, хотите делать мне наставления, милорд? Уж не должен ли я спрашивать у вас, в каких выражениях мне обращаться к моему брату, королю? Я этого не потерплю!
-- Если вы действительно преданы королю, милорд, -- сказал сэр Евстахий, -- и искренно желаете поддержать его власть, то не станете пустяками и шалостями отвлекать его мысли от дела, на котором должно быть сосредоточено все его внимание. Если вы не можете или не хотите исполнить это, то вам лучше бы покинуть Тауэр.
-- Как! -- воскликнул сэр Джон. -- Покинуть Тауэр?
-- Таково мое приказание, как одного из членов Совета, -- сказал сэр Симон.
-- И вы думаете, что я подчинюсь этому приказанию? -- неистово закричал сэр Джон.
-- Вы должны будете подчиниться! -- строго возразил сэр Симон. -- Я облечен здесь наивысшей властью и нахожу, что ваше присутствие крайне вредно для короля. Если вы не согласитесь вести себя скромнее, я удалю вас отсюда, а также еще нескольких лиц!
-- Вы не посмеете это сделать, сэр Симон! -- воскликнул надменный вельможа, взбешенный до крайности.
-- Откажитесь от этих возражений, милорд, или я прикажу немедленно арестовать вас! -- сказал сэр Симон.
Как ни был разгневан сэр Джон, однако он понял, что нельзя задевать власть члена Совета. И он принудил себя сказать, что он слишком погорячился. Затем, не дожидаясь узнать, принято или нет его извинение, Голланд приподнял ковровые занавесы и вышел тем же путем, как и король.