XVIII.
Въ 350 году императоръ Константинъ былъ убитъ въ Испаніи Магненціемъ. Это событіе, не имѣвшее, повидимому, никакого отношенія къ судьбѣ Фавстулы, тѣмъ не менѣе измѣнило ея исторію, расчистивъ дорогу Юліану, который черезъ десять лѣтъ сдѣлался единымъ императоромъ.
Сильнѣе отозвалось на ея судьбѣ другое событіе. Весною того же 350 года умерла Сабина, когда ея племянницѣ не было еще и десяти лѣтъ.
Она до самой ея смерти продолжала жить съ теткой въ Олибанумѣ. Тацій давно уже служилъ въ легіонѣ и лишь изрѣдка навѣщалъ тетку.
Неособенно хорошее впечатлѣніе вынесла Сабина отъ Тулліи, ѣздившая въ Римъ наканунѣ свадьбы своего брата. Молодая женщина довольно прозрачно дала ей понять, что она не желаетъ имѣть въ ея лицѣ свекровь, а отъ Фавстула она узнала, что и рѣчи нѣтъ о томъ, чтобы дѣти вернулись къ нему и жили при мачехѣ.
Сабина выразила свое крайнее неудовольствіе и уѣхала обратно къ себѣ. Надо отдать ей справедливость,-- она также не хотѣла отдавать дѣтей мачехѣ, отъ которой, очевидно, не приходится ждать особой къ нимъ любви. Но все-таки она была разсержена и разочарована: Тацію предстояло служить въ арміи, а удерживать его сестру у себя ей не хотѣлось. Ей думалось, что новый бракъ ея брата дастъ ей удобный поводъ вернуть дѣвочку къ отцу.
Она не была ни особенно строга, ни особенно жестка съ племянницей. Ей только не нравилось ея присутствіе, въ которомъ она видѣла результатъ неисполненія другими своихъ обязанностей. Однако Фавстула была слишкомъ наблюдательна и не могла не понимать, что ее здѣсь только терпятъ. Старуха и ребенокъ никогда не любили другъ друга: у старухи не было для этого сердца, а у дѣвочки было странное сердце, которое могло платить любовью только за любовь. Пища и одежда и кровъ не могли подкупить ея чувства.
Сабина, впрочемъ, воображала, что вся ея любовь сосредоточилась на Таціи. На самомъ, же дѣлѣ онъ былъ ей дорогъ, какъ наслѣдникъ ея состоянія.
Жизнь Фавстулы становилась все болѣе и болѣе одинокой въ тотъ самый періодъ, когда ребенокъ получилъ способность наиболѣе остро чувствовать это одиночество. Клодія любила ее, любила съ такимъ самоотверженіемъ, которое все яснѣе и яснѣе становилось ея душѣ. Но Клодія умерла. Меланіи также не было уже въ живыхъ, и Фавстула росла безъ материнской ласки, не испытывая материнской нѣжности.
Сыновья покойной Меланіи поступили въ легіоны, и Ацилія жила большею частью въ Римѣ, гдѣ они сначала служили. Изрѣдка Христофоръ или Фабіанъ наѣзжали въ Олибанумъ, но они появлялись бы здѣсь чаще, если бы Сабина принимала ихъ нѣсколько радушнѣе и привѣтливѣе. Они напоминали ей о великомъ несчастьѣ, которое она внесла въ ихъ семью, и она чувствовала, что она никогда не загладитъ передъ ними причиненнаго имъ зла.
Когда пріѣзжалъ Тацій, Сабина устраивала ему пышную встрѣчу. Но эти пріѣзды рѣдко давали ей удовлетвореніе. Онъ почти всегда просилъ денегъ, а она такъ не любила разставаться съ ними. Она копила деньги для него же, но разстаться съ ними еще при жизни было для нея мукой. Она обыкновенно просила его обождать и желала, чтобы все ея состояніе перешло къ нему лишь послѣ ея смерти.
То, что она давала ему, бралось изъ части, отложенной на приданое Фавстулѣ. Эти деньги она держала при себѣ. Выдавать ихъ по частямъ Тацію для нея было легче, чѣмъ уменьшать ежегодный, заранѣе ею высчитанный приростъ къ ея капиталу.
Когда его требованія начинали надоѣдать ей, она говорила съ горечью:
-- Ты хоть бы постыдился. Вѣдь ты грабишь свою сестру.
Но Тацій, получивъ, сколько ему было нужно, не проявлялъ никакого интереса къ положенію своей сестры.
Когда онъ уѣзжалъ обратно въ Римъ, Сабина обыкновенно бывала не въ духѣ и становилась суше съ племянницей. Чѣмъ сильнѣе таяло ея приданое отъ хищническихъ набѣговъ брата, тѣмъ усерднѣе Сабина старалась находить въ ней всякіе недостатки.
Сабина умерла послѣ одного изъ такихъ визитовъ ея племянника. У нея была малярійная лихорадка, сильно отозвавшаяся на ея сердцѣ. Ея болѣзнь совершенно выбила ее изъ колеи: она пользовалась всегда превосходнымъ здоровьемъ и думала, что такъ будетъ продолжаться всегда. Вокругъ нея люди болѣли и умирали, но то были люди низшаго, въ сравненіи съ нею, положенія. А смерть Меланіи она въ глубинѣ души приписывала ея непростительной небрежности и слабости характера.
Когда ей случилось чувствовать себя нехорошо, она обыкновенно старалась не обращать на это никакого вниманія. Такъ поступила она и на этотъ разъ.
Въ этотъ пріѣздъ Тацій особенно раздражалъ ее своимъ назойливыми просьбами. Старуха не выдержала и стала осыпать его упреками въ томъ, что онъ не на высотѣ своего достоинства.
-- Если бъ я зналъ, что ты больна, я бы подождалъ,-- отвѣчалъ онъ съ тѣмъ выраженіемъ, которое казалось ему особенно тактичнымъ.-- Я бы тогда пріѣхалъ сюда черезъ мѣсяцъ.
-- Что же ты думаешь?-- въ гнѣвѣ воскрикнула тетка:-- сумма въ десять тысячъ сестерцій будетъ меньше, что ли, черезъ мѣсяцъ? Больна! При чемъ тутъ моя болѣзнь! Я больна черезъ эти десять тысячъ. Если я тебѣ отдамъ ихъ, то больше, кажется, у Фавстулы ничего не останется.
Это, однако, нисколько не огорчило Тація: онъ считалъ эту сумму пустяками. Его тетка была очень богата, и притомъ онъ уже порядочно уменьшилъ размѣръ сестрина приданаго, которое тетка всегда могла пополнить, если бы пожелала. Если же она этого не желаетъ, то это ея дѣло, и онъ чувствовалъ раздраженіе за то, что отвѣтственность за это взваливаютъ на него.
Всякій разъ, какъ онъ съ полнымъ кошелькомъ возвращался въ Римъ, Сабина становилась свирѣпой съ Фавстулой. Ей было уже десять лѣтъ, и ея сообразительный умъ развивался быстро. Она отлично понимала причину неудовольствія ея тетки и сердилась не столько на старуху, сколько на брата. Характеръ у нея былъ не изъ покорныхъ, но она умѣла его сдерживать и дѣлала все возможное, чтобы смягчить раздраженныя чувства старухи-тетки.
Однажды вечеромъ, вскорѣ послѣ отъѣзда Тація, онѣ остались однѣ. Сабина была въ такомъ мягкомъ настроеніи, въ какомъ племянница не видала ее уже нѣсколько лѣтъ.
-- Твой братъ,-- вдругъ воскликнула старуха,-- надрываетъ мнѣ сердце. Денегъ, денегъ и денегъ! Онъ вѣчно нуждается въ деньгахъ.
Фавстула не знала, что отвѣчать. Ей не нравился этотъ разговоръ, и ей не хотѣлось сказать то, что она чувствовала, а именно что Тацій эгоистиченъ и жаденъ.
-- Ты всегда была добра къ нему,-- замѣтила она мягко.
-- Къ нему! Я хотѣла быть доброй и къ тебѣ! Но онъ спустилъ почти все, что было отложено для тебя.
Сабина обвиняла во всемъ Тація. Упрекнуть въ чемъ-нибудь себя ей не приходило и въ голову.
Фавстула не могла понимать этого. Несмотря на свое преждевременное развитіе, ея умъ не направлялся, однако, въ эту сторону, и разговоръ о деньгахъ вызывалъ въ ней всегда отвращеніе.
-- Пожалуйста, не безпокойся обо мнѣ,-- сказала она и вдругъ покраснѣла.
-- Это вздоръ,-- гнѣвно воскликнула Сабина:-- тутъ дѣло шло о твоемъ приданомъ. Если у тебя не будетъ приданаго, кто возьметъ тебя замужъ? Дочери одного изъ Фавстуловъ не нужно огромнаго богатства, и мое.собственное приданое было невелико. Но я была красива, не хуже тебя. Но во всякомъ случаѣ неприлично явиться къ мужу съ пустыми руками.
Старуха, видимо, волновалась, и Фавстула замѣтила, какъ она вдругъ схватилась рукой за грудь какъ бы для того, чтобы заглушить сильную боль.
-- Прошу тебя, не безпокойся о моемъ приданомъ,-- серьезно сказала она, вплотную подходя къ теткѣ.-- Заботься только о томъ, чтобы поскорѣе поправиться...
-- Какъ не безпокоиться... Ты говоришь глупости. Ты еще ребенокъ. Пойди скажи, чтобы пришелъ Танаквилъ. Объ этомъ нужно заботиться. Такъ и скажи Тацію. Я тебѣ это приказываю. Онъ знаетъ, что онъ взялъ твои деньги. Стало быть, онъ и долженъ ихъ пополнить.
Фавстула тутъ же дала себѣ клятву, что, что бы ни случилось въ будущемъ, она никогда не скажетъ этого Тацію.
Когда она вернулась къ теткѣ съ Танаквиломъ, Сабина была уже мертва.