Фавстула большею частью проводила свое время съ Домитиллой. Тѣмъ не менѣе ей приходилось быть и съ Фабіаномъ, и когда дѣти оставались одни, дѣвочка чувствовала себя счастливой. Фабіанъ казался ей самымъ лучшимъ изъ всѣхъ людей. Она никогда не докучала ему своимъ присутствіемъ и была безконечно благодарна, когда онъ принималъ участіе въ ея играхъ. Христофоръ ей тоже нравился, но она какъ-то не думала о немъ.
Тацій не особенно дружелюбно относился къ своему товарищу, по предпочиталъ его всякому другому обитателю виллы Ациліи.
Когда они пробыли у Меланіи нѣсколько недѣль, пріѣхалъ новый гость, прибытіе котораго взволновало Фавстулу. То была двоюродная сестра Фабіана и Христофора, по имени Цецилія, которая должна была прожить здѣсь десять дней. Она была лѣтъ на семь моложе Меланіи и также вдовѣла: ея мужъ умеръ черезъ годъ или два послѣ ихъ свадьбы.
Цецилія была самой красивой и важной женщиной, какую только приходилось видать Фавстулѣ. Ей сейчасъ же пришло въ голову, что она принадлежитъ къ другому сорту христіанъ, чѣмъ Ацилія. Она, видимо, любила всякія развлеченія и удовольствія, была богата и стремилась наслаждаться жизнью. Отъ дѣвочки не укрылось, что Ацилія не очень долюбливала эту родственницу. На Христофора гостья почти не обратила вниманія, но зато много занималась Фабіаномъ, будучи, очевидно, увѣренной, что онъ предназначенъ развлекать ее.
-- Я не хочу прерывать твои занятія, Меланія, и мѣшать Ациліи молиться. За мной будетъ ухаживать Фабіанъ,-- беззаботно сказала она, дѣлая видъ, что она сама устроится, какъ ей добно.
Фабіанъ охотно вошелъ въ свою роль. Онъ также считалъ Цецилію самой красивой женщиной и ухаживалъ за ней съ такимъ усердіемъ, которое забавляло его мать и слегка раздражало тетку. Его нескрываемое преклоненіе было, видимо, очень пріятно гостьѣ, которой нравилось самообожаніе, особенно когда оно ей ничего не стоило. Она милостиво улыбалась мальчику и старалась пользоваться вездѣ его услугами, Въ двадцать шесть лѣтъ она годилась ему въ бабки и сама чувствовала это.
-- Двѣнадцатилѣтніе мальчики всегда влюбляются въ женщинъ, которыя годятся имъ въ бабушки,-- замѣтила она какъ-то Меланіи.
Та разсмѣялась и пропустила мимо ушей это замѣчаніе. Цецилія должна была прожить съ ними около недѣли, и Фабіанъ не успѣлъ бы потерять свое сердце. А черезъ нѣсколько лѣтъ онъ будетъ уже далеко отъ нихъ и не позволитъ себѣ, даже въ этой дали, сдѣлать что-нибудь такое, что могло бы ее огорчить. А пока это мальчишеское ухаживаніе за такой пышной женщиной, какъ ея двоюродная сестра, не можетъ принести ему особаго вреда.
Цецилія любила и умѣла говорить. Она обыкновенно садилась, откинувшись въ кресло, и начала разсказывать что-нибудь Фабіану, который садился у ея ногъ и слушалъ ее съ величайшимъ вниманіемъ. Если Фавстулѣ случалось играть съ Домитиллой тутъ же, она внимательно и ревниво слѣдила за Фабіаномъ.
Въ этихъ разсказахъ не было ничего такого, что могло бы не понравиться Меланіи, и разговоръ не прерывался, если она случайно входила въ эту комнату.
Мужъ Цециліи былъ проконсуломъ въ Испаніи, и она видѣла не мало любопытнаго въ этой странѣ. Въ своихъ разсказахъ она не останавливалась долго на одномъ и томъ же, а быстро перескакивала съ одной интересной темы на другую. Она не была тщеславной, но не безъ гордости. Ея красота, ея богатство, ея общественное положеніе нравились ей, но она не носилась съ этимъ.
Тѣмъ не менѣе Фавстула возненавидѣла ее. Если бы онѣ были одного возраста, то и тогда дѣвочка не могла бы ревновать ее больше.
Она ненавидѣла Фабіана за его ухаживаніе и въ то же время страстно любила его. Теперь она гораздо сильнѣе любила и Ацилію, инстинктивно чувствуя, что старушкѣ тоже не нравится эта красивая, пышная женщина, пріѣхавшая изъ Рима, чтобы поссорить ихъ между собою.
Меланія и ея тетка также замѣтили, что Фавстула измѣнилась, что она стала не такъ добра, не не придавали значенія этому обстоятельству: дѣти иногда бываютъ не въ духѣ, и это одинаково случается какъ съ маленькими язычниками, такъ и съ маленькими христіанами.
Она, впрочемъ, не ссорилась съ обѣими женщинами, а только старалась держаться подальше отъ Фабіана и холодно отказывалась, когда онъ предлагалъ ей поиграть съ нимъ.
Цецилія была очень добра къ дѣвочкѣ или, по крайней мѣрѣ, старалась быть доброй. Но она не любила маленькихъ дѣвочекъ: у нея самой не было дѣтей и она откровенно заявляла, что она не знала бы, что съ ними дѣлать. Фавстула не хотѣла ея дружбы и показывала это довольно рѣзко.
-- Наша маленькая гостья капризничаетъ,-- замѣтила спокойно Цецилія,-- Я недавно встрѣтила ея отца въ Римѣ. Очень пріятный и образованный человѣкъ. Къ сожалѣнію, она не наслѣдовала отъ него хорошихъ манеръ.
-- Онъ пріѣзжалъ сюда какъ-то на одинъ день вмѣстѣ со своей сестрой Сабиной, нашей сосѣдкой. Онъ дѣйствительно довольно добродушный человѣкъ. Но Фавстула вовсе не капризна.
-- Ну, можетъ быть, это въ ней желчь. Я бы ей дала алоэ и приказала бы принимать это средство. Мнѣ его часто давали въ дѣтствѣ: отлично прогоняетъ дурное настроеніе духа.
Меланія не могла согласиться съ тѣмъ, чтобы дѣвочка была желчной.
-- Скорѣе Тацій,-- продолжала она.-- Фавстула же ѣстъ очень мало и самыя простыя кушанья.
Цецилію не интересовало это и отъ Фавстулы она поспѣшила перевести разговоръ на ея отца.
-- Въ Римѣ говорятъ, что онъ собирается жениться-второй разъ, на Тулліи, дочери Корнелія Туллія. Она очень красива, но не богата. А всѣ думаютъ, что онъ ищетъ только денегъ.
Меланія не интересовалась столичными сплетнями, но къ этому извѣстію она не могла остаться равнодушной: ей хотѣлось знать, какъ вторичный бракъ отца можетъ отразиться на Фавстулѣ.
-- Она, кажется, женщина добрая,-- проговорила она.-- Было бы совершенно другое дѣло, если бы у Фавстулы была хорошая мачеха.
Цецилія засмѣялась.
-- Туллія вовсе и не женщина. Это пышная восемнадцатилѣтняя матрона, и я полагаю, что въ ея расчеты вовсе не входитъ сдѣлаться мачехой. Въ Римѣ никто и не знаетъ о существованіи вашихъ Тація и Фавстулы, а другая дочь Фавстулы живетъ у своей тетки Домицш, весталки.
Изъ этой новости Меланія заключила, что Фавстула, по всей вѣроятности, останется жить у тетки.
Когда Цецилія уѣхала, никто не вспоминалъ о ней, кромѣ Фабіана, который, видимо, скучалъ о ней на первыхъ порахъ. Теперь у него было больше времени, и ему хотѣлось вознаградить Фавстулу за то невольное пренебреженіе, которое причинилъ пріѣздъ Цециліи.
-- Пойдемъ въ садъ,-- сказалъ онъ ей какъ-то, встрѣтивъ ее въ атріумѣ.-- Мы уже давно не играли съ тобой.
-- Нѣтъ. Я буду играть съ Домитиллой.
-- Домитилла теперь спитъ.Пойдемъ.
Но Фавстула такъ и не пошла съ нимъ, а отправилась искать Клодію. Фабіанъ остановился около фонтана посреди атріума и сталъ поджидать ее. Ея рѣзкій отказъ обидѣлъ его.
Прождавъ ее съ часъ, онъ пошелъ одинъ въ садъ и остановился тамъ, наклонившись надъ парапетомъ террасы, гдѣ онъ впервые встрѣтился съ Фавстулой. Онъ слышалъ, что отецъ Фавстулы собирается опять жениться, и ему хотѣлось знать, извѣстна ли эта новость Фавстулѣ. Онъ зналъ объ ея надеждахъ на то, что отецъ, сдѣлавъ первый визитъ, будетъ теперь посѣщать се чаще. Мальчикъ понималъ, что надеждамъ этимъ не суждено сбыться, и ему стало досадно за невольное пренебреженіе, которое онъ въ послѣднее время оказывалъ этой заброшенной дѣвочкѣ.
Онъ поднялся и сталъ смотрѣть прямо на великолѣпный видъ, разстилающійся внизу, не замѣчая и не видя его. Ему хотѣлось разыскать Фавстулу и сейчасъ же попросить у нея прощенія.
Онъ повернулся и его взглядъ упалъ на широкую бѣлую террасу, на которую легла его тѣнь. Вдругъ рядомъ съ ней мелькнула чья-то другая тѣнь, не такая длинная.
На разстояніи шаговъ пятидесяти около парапета росла дикая олива, въ которую когда-то ударила, молнія. На этомъ мѣстѣ въ старинныхъ камняхъ террасы образовалась глубокая расщелина. За деревомъ находилась почти скрытая имъ красивая мраморная скамейка. Противъ этого-то мѣста и мелькнула маленькая тѣнь.
Не спрашивая себя почему, Фабіанъ въ одно мгновеніе сбросилъ съ себя сандаліи и бросился бѣжать неслышно по мраморной террасѣ, только крѣпче кутаясь въ свою развѣвающуюся тунику.
За дикой оливой на парапетѣ стояла Фавстула, стараясь удержаться на самомъ его краю. Было удивительно, какъ она не сорвалась съ этой головокружительной высоты въ пропасть, которая отвѣсно открывалась подъ парапетомъ футовъ на двѣсти внизъ.
-- Слава Христу, что я сбросилъ сандаліи,-- прошепталъ Фабіанъ.
Услыша около себя шаги, Фавстула, пожалуй, не задумалась бы броситься въ пропасть.
И въ то время на другой сторонѣ сада, гдѣ работали рабы, послышалось громкое пѣніе.
"Христосъ, Спаситель нашъ! Спаси насъ! Царь и Искупитель нашъ, помилуй насъ. Спаси заблудшихъ рабовъ твоихъ".
Голоса раздавались весело и громко. Пѣніе прерывалось ритмомъ въ тактъ работы.
Фавстула могла слышать рабовъ такъ же хорошо, какъ и Фабіанъ, но она не обращала на нихъ вниманія: ихъ не было видно и работали они далеко. Овладѣвшій ею гнѣвъ былъ вызванъ не рабами и не ихъ Богомъ, распятымъ на подобіе раба, а ея собственнымъ обиднымъ положеніемъ.
-- Фавстула! Фавстула!-- закричалъ Фабіанъ.
Онъ схватилъ ее обѣими руками съ парапета и посадилъ на террасу. Дрожь пробѣжала по немъ, когда камень, на которомъ она только что стояла, вывалился и съ шумомъ полетѣлъ въ пропасть.