Отец подобрал поводья и выбрал покороче свору. Он пристально глядел вперед через поляну и не шевелился. Сережка стоял смирно и внимательно слушал гон. Собаки, приподняв уши, замерли в ожидании. У меня сильно билось сердце и от страха дрожали коленки.
Прошло несколько минут.
Вдруг Сережка забеспокоился. Он стал храпеть и переминаться о ноги на ногу.
Отец пригнулся на седле, приподнял арап ник и, глядя вперед себя, вполголоса крикнул собакам:
-- У-лю-лю его!
Собаки рванулись и понеслись вперед лошади. Отец поскакал за ними и сейчас же скрылся за бугром...
Мы с братом остались одни под дубом.
Нам не видно было, кого травил отец, потому что бугор мешал нам видеть зверя. Отец с лошади увидел его раньше нас и поскакал навстречу. Однако, мы знали наверное, что это был волк, потому что отец крикнул собакам: "у-лю-лю его"! Так кричат охотники только тогда, когда травят волка.
Мы стояли, держась крепко за руки; и не знали, что нам теперь делать?! С поля неслись людские крики, слышался визг собак; там происходила какая-то свалка. Гончие все продолжали гонят и всей стаей носились по лесу.
А сзади нас стоял все тот же молчаливый, таинственный "Кленовый" лес. Я боялся туда оборачиваться... Там было темно! Мне все казалось, что вот-вот из темноты выскочит волк и бросится на нас.
-- Пойдем искать линейку! -- оказал я брату.
-- Пойдем, пожалуй! -- отвечал он.
Я заметил, что брат тоже боялся.
Мы вышли из-под дерева и стали подниматься на бугор, чтобы осмотреться. Старый овчар сказал, ведь, что Гаврило будет стоять недалеко отсюда!
Скользя по густой траве, мы уже почти поднялись на бугорок, как вдруг перед нами замелькала какая-то тень...
Мороз подрал меня но коже!
Прямо на нас, из рощи, бежал через поляну огромный серый зверь... Мы так и попятились перед ним.
-- Волк! -- шепнул мне брат в ужасе.
Мы оба остановились и глядели на зверя, вытаращив глаза.
Волк бежал не торопясь, рысцой, поджав толстый хвост, и не видел нас. Он прислушивался к крикам, которые доносились с поля, и все оборачивал в ту сторону свою тяжелую голову. Вот он приостановился, поднялся на дыбы и, свесив передние лапы, поглядел туда, где травили. Боже, какой он был большой и страшный! Голова огромная, морда острая, шея толстая, неповоротливая!
Брат опомнился первый.
Он замахал на волка руками и закричал во все горло:
-- У-лю-лю его!
Тогда и я закричал еще громче, чем брат:
-- У-лю-лю его!
И я тоже замахал на страшного зверя своим деревянным ружьецом!
Волк услышал наш крик, оглянулся, сверкнул на нас глазами и бросился мимо, в темноту большого леса.
А мы уже во все лопатки бежали через поляну в ту сторону, где думали найти линейку, и кричали:
-- Гаврило!.. Сюда! Волк! Волк!