В период царствования Наполеона I самым характерным и оригинальным зрелищем в Булонском лагере было то, когда старые солдаты, страшные неприятелю, предавались, как дети, самым невинным и самым мирным забавам. Гренадеры старой гвардии почти каждый вечер собирались на широком лугу, окружавшем императорскую ставку.
В это время капрал Морланд, соединявший с должностью фехтовального учителя должность танцмейстера, принимался за скрипку и давал уроки танцев некоторым из своих товарищей.
Так как танцовщиц не было, а их непременно кем-нибудь надо было заменять, то те, которые танцевали за дам, обыкновенно засучивали рукава по локоть, снимали галстуки, отворачивали воротники, делали крошечные па и стыдливо потупляли глаза.
Эти игры чрезвычайно забавляли императора, который смотрел иногда на них в окна из-за жалюзи своей столовой.
Никто не был счастливее его при виде того, как какой-нибудь из старых саперов итальянской или египетской армии, с седыми усами, загоревшим лицом, впалыми щеками и сухими ногами, с кротостью и снисхожденьем, отличавшими этих воинов, соглашался заменить собою даму, лишь бы не огорчить товарищей. При этом император хохотал до упаду; он был истинно счастлив весельем своих любимых солдат.
Нередко Наполеон приказывал угостить их прохладительным, подавая по бутылке вина на двоих.
Гвардейские матросы, с своей стороны, также не оставались праздными. Они строили небольшие лодки на колесах с длинными мачтами и широкими парусами, и если случался попутный ветер, то катались на них по морскому берегу. Офицеры генерального штаба преследовали верхом эту сухопутную флотилию и редко успевали ее догонять. При внезапной перемене ветра лодки падали набок, и сидевшие в них гренадеры и матросы валились друг на друга при громком смехе и рукоплескании линейных пехотинцев...
Эта скаковая мания сделалась настолько заразительной, что солдаты затеяли даже беганье взапуски. Наполеон установил в пользу победителей приз в двадцать, сорок и даже в сто франков. Если состязалось несколько полков, то призы разделялись соответственно числу бегавших и назначались победителям сообразно скорости их бега.
Легкая кавалерия также занималась скачками. Призы были в сто и триста франков.
Наполеон пожелал, чтобы и офицеры вступили в состязание, и для этого назначил приз в тысячу двести франков. Совет, составленный из высших офицеров, набросал правила этой скачки и повергнул их на рассмотрение императора, который одобрил их и назначил день скачки.
В назначенный день Наполеон присутствовал на этом состязании. Все состязатели выстроились в одну линию, и, но данному знаку, лошади помчались вихрем. Драгунский офицер Тьерри скоро значительно опередил всех своих соперников и был уже почти у самой цели, как вдруг какая-то собачонка с лаем бросилась под ноги его лошади; лошадь вскинулась на дыбы, начала биться и несколько раз перекатилась по земле вместе с седоком, который, казалось, был прикован к седлу. Хотя и в таком виде, но лошадь Тьерри первая достигла цели, неподвижно распростершись на песке.
Все думали, что сильное животное издохло, а у седока были переломаны руки и ноги. Через две секунды прискакал следовавший за Тьерри эскадронный начальник, который и был провозглашен победителем. В это время упавшая лошадь вместе с всадником кое-как поднялась. Молодой Тьерри собирался уже печально удалиться, немного утешенный участием, оказанным ему зрителями, как вдруг Наполеон вскричал:
-- Совсем нет! Приз выигран упавшим.
Окружавшие его судьи сначала почтительно заметили ему, что этот офицер нарушил программу, и что катиться на лошади -- не значит скакать.
-- Тут дело идет не в этом, -- возразил император. -- Не средства следует рассматривать, но конец; при том же, конец оправдал средства.
-- Конечно, государь, однако-ж...
-- Первый явился у цели этот офицер с своею лошадью, а потому ему принадлежит и приз; это мое мнение!
-- Но, ваше величество...
-- Может-быть, подобная скачка -- по драгунской методе, -- прервал еще раз император, -- а так как вы, господа, предполагаете, что ваша верховая езда дурна, и так как вы очень пристрастны к нововведениям в эскадронном ученьи, так вот вам оно готовое! Конечно, подобное нововведение не пришло бы вам в голову и, признаюсь, что и мне также. Вдобавок, есть весьма простое средство к соглашению наших мнений. Какая единственная цель скачки? -- спросил он у генерала, занимавшего место президента. -- Не состоит ли она в том, чтоб привести свою лошадь первою к цели?
-- Правда, государь, но я думаю, что...
-- Генерал, отвечайте мне; да или нет; лошадь драгунского офицера была ли у цели прежде лошади эскадронного начальника?
-- Да, государь, однако...
-- Довольно. А так как мы согласились в том, что лошадь Тьерри опередила других лошадей, так ей и выдать тысячу двести франков. Но так как лошадь не может дать расписки в получении этой суммы, и так как расписка эта должна быть дана, -- присовокупил он, стараясь казаться серьезным, -- то взять ее с хозяина лошади, а ему взамен этого выдать деньги.
Потом, обратившись к своему гофмаршалу, сказал:
-- Выдать тысячу двести франков Тьерри, которого я произвожу в поручики. Прощайте, господа.
Наполеон желал вознаградить молодого Тьерри за полученный им отказ и за несчастное падение, при котором он мог лишиться жизни. В то же время он желал дать урок высшим офицерам, которые были несправедливы и завистливы к своему подчиненному.