13 апреля 1911. Москва
<...> На третий день, по традиции, я пошел к Кожевникову. Он мне, между прочим, сказал, что книгоиздательство, кажется, "Путь", задумало выпустить в свет серию русских мыслителей и признало, что без Николая Федоровича эта серия была бы не полна. О Н. Ф. берется писать Бердяев78. О том, какие при этом возникают затруднения и опасения, скажу лучше при свидании.
Недавно в "Русск<их> Вед<омостях>" появилась заметка, что вышел новый выпуск журнала "Библиотекарь", в котором "литературная справка г. Гинкена о покойном библиотекаре Румянцевского Музея Н. Ф. Федорове дает полную характеристику этого библиотекаря-идеалиста"79. До Москвы этот журнал еще не дошел; как появится, непременно куплю и привезу. <...>
К. П. АФОНИН -- Н. П. ПЕТЕРСОНУ80
27 апреля 1911. Воронеж
Дорогой Николай Павлович!
Посылаю Вам "изображение" незабвенного учителя и утешителя Ник. Фед. Федорова81.
История этого изображения такова. В конце марта месяца я прочитал в "Рус<ских> Ведом<остях>" объявление о содержании 1 кн. за 1911 г. журнала "Библиотекарь". Между прочим, в этом объявлении говорилось, что в книге имеется портрет Н. Ф. и статья о нем.
Известию этому я сильно обрадовался, так как не имел никакого изображения Н. Ф. и не знал даже, что оно существует. Немедленно написал в редакцию письмо о высылке книги. Получив книгу, пошел к Сергею Никаноровичу Прядкину поделиться своею радостью.
Он предложил мне снять у фотографа несколько копий для Вас, для Владимира Алекс<андровича> Кожевникова и для нас с ним. Мне ничего не оставалось, как задушевно поблагодарить С. Н.
"Портрет", к сожалению, мало похож на Н. Ф. той поры, когда я знал его, в 1899 и 1900 гг. Тем не менее он для меня дорог.
Сергей Никанор<ович> вот уже больше года плохо себя чувствует, сильно ослаблен, а работы у него много, и он напрягает последние силы. А работать надо: четверо детей, из коих двое слишком много причиняют ему горя [и] страданий...
Он убедительнейше просит вас выслать ему: 1) 2-й том трудов Н. Ф. 2) Ваши статьи о Никол. Фед. Исполнением просьбы премного его обяжете.
Здоровье мое -- слава Богу: никто не верит, что мне 45-й год.
Не унывал, не унываю и унывать не собираюсь.
Дела же мои денежные -- в<есьма> плачевны. Заработок (35 р.) -- нищенский.
Но и это пустяки. Плохо одно: становлюсь временами злым. Уверен, что без встречи, благодаря Вам, с Н. Фед., я давно превратился бы в полузверя.
Для меня Н. Ф. такая величина, которую никакая другая не затмит. Это я записал в одиночке в апреле и мае 1906 г.
Не откажите в сообщении нам с Серг. Никанор. о происхождении изображения Н. Ф. (написанного худ<ожником> Пастернаком), копию с которого Вам посылаем.
Ведь Н. Ф. никак не соглашался оставить своего изображения, отказал даже H. H. Ге в просьбе написать с него портрет.
Привет Юлии Владимировне и деткам.
Мы все живы и здоровы.
Ваш К. Афонин.
Адрес: Сергея Никанор.: г. Воронеж, Халютинская, собств. дом.
Мой: Средне-Смоленская ул., д. No 15.
P. S. Был у Вашего племянника А. Гр. Петерсона. Принял очень любезно. Собираюсь к нему пойти еще. Может, ему что-нибудь и удастся сделать для меня.
К. А.
И. И. АЛЕКСЕЕВ -- Н. П. ПЕТЕРСОНУ82
3 мая 1911. Богородск
Богородск Московской губ. {Пишите мне по этому адресу.}
Земская больница
Многоуважаемый Николай Павлович!
Простите, что пишу Вам, не будучи лично знаком, но к этому меня побуждает одна хорошая мысль, которая, мне кажется, Вам будет приятна... Я пишу к Вам как к человеку, близко знавшему Николая Федоровича Федорова, о котором Вы вскользь упоминаете в своих воспоминаниях "бывшего учителя", помещенных в "Толстовском Альманахе", изданном Сергеенко83.
Я давно уже слышал о замечательной личности, какую из себя представлял Ник. Фед., но эти сведения больше были отрывистого характера. Ваши воспоминания дали кое-что, но все же так мало, что хотелось бы больше и подробнее знать о нем. Я обращался к некоторым письменно, но никто не мог мне сообщить о нем ничего определенного. В "Энциклопедическом Словаре" о нем ни слова. Тогда я обратился к Петру Алексеевичу Сергеенко с просьбою поделиться со мною сведениями о Федорове, но он мне пишет, что сам ничего не может сообщить, но просит написать Вам, замечая, что Вы с удовольствием дадите мне сведения о Ник. Фед. и поделитесь своими воспоминаниями о нем. Вот почему я пишу Вам как другу замечательного человека, которого так мало, к сожалению, у нас знают, но кого забыть было бы просто преступлением для русского общества. Желание знать о Ник. Фед. продиктовано не простым любопытством. -- В наше время, тусклое и бесцельное, так мало тех ярких светочей, на которых с удовольствием сосредоточил бы свое внимание. Общество живет одним только днем, злободневными, мелькающими, как в синематографе, впечатлениями, и дальше своей улитки не хочет взглянуть, а тем более вспомнить тех людей, что составляли бы в другой стране предмет если не преклонения, то добросовестного, по крайней мере, изучения, не давшего бы исчезнуть в памяти людей образу такого человека. Ник. Фед. -- та яркая звездочка на темном фоне современности, на которой отдыхает глаз, утомленный и политикой, и злобою, и всем тем, чем живет современный интеллигент. Кроме того, я сам уроженец г. Богородска Моск<овской> губ<ернии>, где прожил Ник. Фед. некоторое время84. Так что Богородск с его серенькою провинциальною, лишенною ярких красок жизнью должен не только знать о нем, но гордиться им как человеком, когда-то жившим в нем. Но, конечно, ни второго, ни первого на самом деле нет, ибо никто не знает о нем. И было бы так хорошо напомнить хотя бы жителям провинциального городка о том, что среди той же серости, "провинции" жил человек, который стремился к правде, красоте, к Богу. Такие напоминания нужны, необходимы. Они заставляют оглянуться на себя, немножко "почиститься" и отбросить формулу "что так жи<вут> и жили все". -- Нет, не все. А вот среди той же обстановки жил человек, который стоял выше ее и не признавал этой формулы.
Я мог бы попросить своих знакомых порыться в архивах училища, где, м<ожет> б<ыть>, что-нибудь есть относящееся ко времени жизни в Богородске. У нас в Богородске издается маленькая газетка, и вот в ней можно было бы что-нибудь написать о Ник. Фед. и так<им> образом напомнить о нем и восстановить чистый образ светлой личности, так несправедливо забытой. -- Если Вы, уважаемый Николай Павлович, сочувствуете моей идее, я горячо прошу отозваться на мое письмо. Я просил бы Вас сообщить, сколько для Вас можно и необременительно, обо всем, что касается личности Ник. Ф., в чем бы это все ни выражалось (в своих личных воспоминаниях, воспоминаниях других лиц и т. д.). Прошу Вас помимо личных воспоминаний указать и печатные источники, из которых также можно было бы что-нибудь узнать.
Желательно иметь больше сведений, касающихся жизни Ник. Фед. в Богородске, но и все остальное так важно и необходимо. Повторяю, все это нужно не для личного самоудовлетворения (конечно, я не скрою, как мне самому хочется узнать о Федорове), вышеприведенные строки, думаю, пояснили, хоть и не совсем ясно, мою мысль.
Конечно, было бы чудесно, если бы Вы сами составили маленькую статейку. Но я не смею Вас просить об этом. Присылайте самый черновой материал, и я использую его с большою благодарностью. Как жаль, что нас отделяет такое громадное расстояние, иначе можно было бы переговорить обо всем лично.
Где можно было бы видеть портрет Ник. Фед.? Нет ли у Вас каких-нибудь снимков? Не поделитесь ли Вы копиями некоторых писем его к Вам?
Пока письмо заканчиваю.
Думаю, что откликнетесь на мою просьбу и сообщите просимые мною сведения. -- Если же все-таки по какой-нибудь причине Вы не могли бы или не желали сообщить мне то, что я прошу, я все-таки прошу Вас не отказать известить меня об Вашем отказе, чтобы мне не беспокоиться неполучением Вами моего письма.
Пока всего наилучшего.
Шлю Вам сердечный привет и с нетерпением жду от Вас ответа.
Уважающий Вас
Иван Иванович Алексеев.
Москва, 3 мая 1911. Петр Алексеевич Сер<геен>ко просит меня передать Вам его любовь, что я с удовольствием и исполняю.
Я писал Вам все о Богородске, но, конечно, знать о Ник. Фед. должны и за пределами этого городка.
Все почтовые расходы оплачу с первою почтою и в этом прошу не беспокоиться.
С удовольствием сообщу Вам все, что могло бы интересовать Вас, о Богородске, где Вы когда-то жили85, так и вообще, оказать Вам какую-либо услугу, в чем бы она не выражалась.
И. И. АЛЕКСЕЕВ -- Н. П. ПЕТЕРСОНУ
1 июня 1911. Богородск
Глубокоуважаемый Николай Павлович!
Получил Вашу открытку и через некоторое время книгу Федорова -- "Философия Общего Дела".-- Если бы Вы знали, как я благодарен Вам за нее. Надо Вам сказать, что я после посылки письма к Вам был у Вл. Ал. Кожевникова (до сего времени незнакомого), где и получил некоторые сведения о Ник. Фед. Вл. Ал. был так любезен, что дал мне изданную им книгу о Ник. Фед., служащую как бы введением к присланной Вами "Философии Общего Дела". Я первую внимательно всю прочел, и такой рой мыслей она подняла во мне, что трудно сказать, что больше всего меня поразило в мировоззрении Ник. Фед.
Скажу только, что редкая книга заставляла так много раздумывать и размышлять о прочитанном. Так дорого и ценно то, что всюду, во всех, очевидно, статьях Н. Ф-ч упирает на действие. Этот призыв к делу, действию так нужен сейчас, когда общество наше русское, разочарованное неосуществившимися надеждами, впало в какое-то оцепенение, буддийское созерцание, фатализм, положение "на все наплевать". И поэтому так нужно, чтобы мысли незабвенного философа-праведника стали общедоступными, общеизвестными... Я слыхал от Вл. Ал. Кожевникова, что Бердяев предполагает писать его биографию осенью... Это так нужно. Еще более нужно собрать том воспоминаний о нем, чтобы со смертью немногих оставшихся в живых близких ему людей не ушло в могилу все то, что придает личности покойного такой светлый ореол праведности.
Меня поразил и привлек взгляд на регуляцию природы, на задачи воспитания и взаимоотношения педагогов и учеников. Взгляд на воинскую повинность, долженствующий перевернуть все вверх дном, прямо поразителен. Вот разрешение вопроса войны и мира. Вот что нужно было положить во главу проповеди образовавшихся недавно в Москве и С<анкт>-П<етер>б<урге> обществ мира, призывающих к разоружению.
А новое освещение вопроса о гуманизме, о прогрессе, о формуле Сократа "познай самого себя", о нравственной обязанности всех образованных делиться обязательно своими знаниями с малообразованными не в виде подачек каких-то, что происходит в наших воскресных школах, а путем всеобщей учебной повинности, вроде воинской.
Теперь я, узнав квинтессенцию учения Н. Ф-ча, начал читать присланную книгу "Философия Общего Дела" и думаю прочесть ее летом... Мне бы очень хотелось иметь еще 1 экз. этой книги и книги, изданной Кожевниковым, для того чтобы передать их в местную городскую библиотеку. Надо обязательно, чтобы местные жители заинтересовались личностью Федорова.
С грустью должен сообщить, что Ваш поклон бывшему ученику Н. Ф-ча мною передан быть не может: В. И. Елагин года 3 тому назад застрелился. Его брат Н. И., упоминаемый Вами, также умер, но я не теряю надежды отыскать лиц, знавших Н. Ф-ча. Завтра иду в училище осматривать архив: м<ожет> б<ыть>, там хоть что-нибудь найду.
Одно, знаете, меня не удовлетворяет в учении Н. Ф-ча: это о воскрешении предков. Вернее, не самое учение о этом, которому я сочувствую и верю в него. Но я никогда не мог понять (из книги Кожевникова), как, какими путями само человечество (не Бог) может воскресить своих предков буквально, реально, как об этом говорится, напр<имер>, в Евангелии. Какими мерами этого достигнуть. Этих "практических" (грубо выражаясь) приемов и доказательств верности их я не мог найти у Кожев<никова>. Мож<ет> быть, найду их в "Фил<ософии> Об<щего> Дела". Также почему так мало [внимания] Н. Ф. уделяет вопросам пола, этому, как-никак, могучему источнику жизни, правильного регулирования он ждет давно... М<ожет> б<ыть>, об этом есть в других еще не напечатанных статьях?
С интересом прочел Ваши брошюры о книге Родионова: "Наше преступление" и письмо к Вам Толстого86. Думаю книгу Р<одионова> приобрести и прочесть ее... Нельзя ли как-нибудь добыть портрет Н. Ф-ча и где это можно сделать? Нельзя ли у Вас? Пока больше ничего не пишу. Спешу отослать это письмо. Уважающий Вас И. Алексеев.
1 июня 1911.