КАССА
В Лондоне, от угла Финчленской улицы и Корнгильской площади, в то время, когда происходили описываемые события, пролегал тесный грязный немощеный переулок. В него, Финчленскую улицу и Корнгильскую площадь выходил тремя своими сторонами громадный дом. Сторона, выходившая в переулок, была мрачного вида; в части, выступавшей на улицу, кипела промышленность; наконец, фасад на площади, великолепный снаружи, занят был в нижнем этаже двумя роскошными магазинами.
На одном из них красовалось имя Фалькстона. Это был магазин ювелирных изделий. В другом продавались всевозможные туалетные вещи: тут были и лакированные ботинки, шелковые чулки, манжеты, готовые сюртуки, фраки, пледы и т. д. Второй магазин, как видно по вывеске, принадлежал мистрисс Бертрам.
Оба магазина пользовались большой известностью и привлекали к себе многих покупателей.
Финчленская улица, довольно узкая и достаточно грязная, была как бы переходной ступенью от широкой, светлой и чистой площади к мрачному переулку. В части вышеозначенного громадного дома, выходившей на эту улицу, находилась, между прочим, меняльная лавка. В окнах ее были вделаны крепкие решетки и висели шторы, что придавало ей таинственный вид. Хозяина звали Вальтером. В соседней лавке помещался продавец и скупщик старых вещей и редкостей Практейс.
В мрачный переулок смотрели девять-десять окон большого дома. Окна были укреплены массивными железными решетками, а стекла замазаны мелом, так что любопытному глазу нельзя было высмотреть, что находилось внутри дома. Здесь помещалась контора торгового дома Эдуарда и KR.
Все соседние кумушки ломали головы над вопросом: какую торговлю вел торговый дом? И ни одна не могла добиться толку. Видели, что часто приносили туда тюки; замечали, что нередко даже повозки останавливались у дверей, тюки и пакеты исчезали в доме; но никто никогда не видал, чтобы что-нибудь из него выносили. Никто также не знал в лицо ни хозяина торгового дома, ни его компаньонов. Регулярно, раз в месяц, человек тридцать, а иногда и более, матросов входили в контору торгового дома. Единственное живое существо, которого видали, был лакей, появлявшийся иногда на пороге дома и неизменно одетый в ливрею огненного цвета.
На другой день после бала в Тревор-Гоузе матросы несколькими группами вошли в дом. Лакей, насчитав их три дюжины, запер дверь на замок и удалился.
Матросы почти все были здоровые ребята, с отчаянной наружностью. Взглянув на их физиономии, сразу можно было заметить, что большая часть их погрязла в разврате.
В числе их находились два мальчика, едва вышедшие из детского возраста.
Читатель уже знает некоторых из этих молодцов.
Тут был и здоровенный Том, толстая бочка Чарли, Патрик, лающая собака Сони, мяукающая кошка Снэль и другие сотоварищи капитана Педди, которых нет нужды здесь называть по именам. Но, странное дело, самого добрейшего капитана, в его синем застегнутом фраке и лосиных панталонах, видно не было.
Контора помещалась в громадной комнате, разделенной надвое решеткой, плотно занавешенной изнутри толстою зеленою занавесью. В решетке находились маленькие окошечки. Под одним из них виднелась надпись: "Касса". Вдоль стен в комнате стояли скамьи, на которые теперь, храня глубокое молчание, усаживались матросы.
Один из них, пришедший самым последним, не находя себе места, встал в углублении окна и приложил лицо к стеклу, густо замазанному мелом. С первого взгляда могло показаться, что он намеревался соскоблить мел, а между тем указательным пальцем правой руки он с удивительной быстротой перебирал пальцы на левой, видимо, что-то высчитывая. На нем было надето, поверх синей рубашки, пальто, сшитое из грубого сукна. Грязные с заплатами и толстыми подошвами сапоги прямо бросались в глаза, потому что короткие панталоны из полосатой шерстяной материи и с разрезами внизу, по сторонам, почти не доходили до них. На голове его едва держалась старая шляпа с крошечными полями.
Он был весьма низкого роста и с широченными плечами, заключавшими в себе, по-видимому, громадную силу. Под низким, едва заметным лбом, прямо, безо всякого углубления, начинался длинный узкий орлиный или, вернее сказать, совиный нос. Бороды, в строгом смысле, у него не было, но нет подбородке и щеках висели длинные рыжеватые клочки волос. Узенький рот с тонкими, почти незаметными губами, имел по сторонам две морщинки, так что, казалось, будто человек постоянно улыбается. Во взгляде его не было определенного выражения: он был то проницателен, то лукав, то дерзок.
Прежде чем назвать этого человека, мы укажем на одну примечательную черту его костюма: в пальто, в панталонах, в жилете и даже в брюках -- везде были карманы. Одно пальто имело их ровно полдюжины. Звали человека Боб Лантерн.
Матросы ждали несколько минут.
Наконец из-за зеленой занавески раздался голос:
-- Все налицо?
-- Все, мистер Смит, -- отвечал Том Тернбулль, -- который, по-видимому, стоял во главе своих товарищей.
-- Все -- мяу! -- пропищал с гримасой маленький Снэль.
Послышался резкий и сухой звук. Отпирался тяжелый замок.
-- Экой ведь я рассеянный! -- донесся голос невидимого мистера Смит. -- Я забыл разменять ассигнации. Николас!
Явился Николас, лакей, в ливрее огненного цвета. Он был тоже за решеткой. Конторщик подал ему пук ассигнаций:
-- Ступай, разменяй сейчас же!
Николас удалился.
-- Слышали вы? -- тихо спросил Том тихим голосом.
-- Он послал разменять.
-- Слышали, как не слышать, Том. Сейчас нам принесут деньжонок.
-- Чарли говорит прозорливо, -- заметил Снэль. Молчи ты, проклятая крыса! -- сказал грубо Чарли. -- Я не нуждаюсь в твоих подтверждениях.
Том Тернбулль поднялся с места, потом, не говоря ни слова, встал на скамью и посмотрел за решетку.
-- Чего ты там смотришь? -- спросили товарищи. Том сошел со скамьи и, приложив к губам палец, дал знак говорить тише. Потом знаком же подозвал поближе товарищей и сказал им топотом:
-- Там, за решеткой, в двух шагах от нас, стоит открытый железный ящик.
-- Так что же?
-- В нем нет ни серебра...
-- Тем хуже!
-- Ни золота...
-- Еще того хуже!
-- Молчать! Положу на месте первого, кто скажет еще слово! -- грозно проговорил Том. Снэль тихонько встал сзади его. -- Ни золота! -- повторил Тернбулль. -- Но знаете почему?
-- Почему?
-- Потому что нет места! Потому что он полон ассигнаций...
У всех заблестели глаза. Послышался смешанный ропот.
-- На каждого из нас там хватит по миллиону, -- продолжал Тернбулль.
Ропот усилился. В глазах у всех, обращенных за решетку, выразилась жадность.
-- Терпение, друзья, терпение! -- сказал мистер Смит, принявший ропот за нежелание ждать.
Конторщик продолжал сидеть за конторкой и читать "Таймс". Выражения лица его нельзя было видеть, так как оно закрывалось синими очками и зеленым зонтиком.
-- По миллиону! -- воскликнуло разом несколько голосов.
-- Товарищи! -- обратился Боб Лантерн. -- Нужно действовать осторожнее, не надо дурачиться. Могут произойти скверные последствия.
-- Довольно тебе корчить из себя бессребреника! -- прервал его Том. -- Сказано тебе, что там груды ассигнаций!
-- Э, о дьявольски соблазнительно! -- признался Лантер облизываясь. -- Если бы можно было обделать дело потихоньку, а то ведь... Капитан не придет?
-- Нет, -- отвечал Чарли.
-- Дьявольски соблазнительно! -- повторил Боб и, подойдя к решетке, слегка потряс ее.
-- Потерпите немножко, друзья, потерпите еще немножко! -- сказал конторщик, продолжая читать газету.
-- Крепко сидит, -- проворчал Боб поморщась, дьявольски крепко!
-- Крепко? -- повторил Том, пожав плечами. -- Мы дети, что ли?
-- Какие дети! -- храбро воскликнул Снэль.
-- Что же мы станем делать, ребята? -- спросили другие.
Том не отвечал, но ринулся к решетке и с размаху хватил в нее каблуком. Решетка заколебалась, но устояла.
-- Что это значит? -- вскричал сердито Смит.
Том хотел повторить удар, но Боб Лантерн удержал его.
-- Ты слишком много шумишь, мой милый, -- сказал он.
И, по-видимому, без особых усилий он своим каблуком хватил с такой силой по замку, что тот отскочил. Потом Боб пропустил своих товарищей вперед, а сам остался несколько сзади.
Мистер Смит стоял в оборонительной позе, когда осаждавшие ворвались за решетку. Конторка его стояла на колесах. Он быстро подкатил ее к двери, намереваясь припереть ее, но было поздно.
-- Не беспокойтесь, мистер Смит, -- вскричал Тернбулль. -- Дело уже сделано и, поэтому, если вы будете смирно вести себя, то мы поделимся с вами.
-- Негодяи! -- вскричал конторщик, и голос его задрожал. -- Вы доберетесь до кассы только по моему трупу.
-- И такая дорожка не дурна! -- равнодушно отвечал Том.
Громкий смех раздался ему в одобрение.
За решеткой находилась дверь, которая вела в обширные кладовые торговой фирмы. Витая дубовая лестница открывала путь на второй этаж.
В то время, как Том, Чарли и другие отталкивали конторку, один из матросов, более смелый или более ловкий, чем другие, взобрался на конторку и крикнул:
-- Мне первая доля!
-- Браво, Сони! -- закричала толпа.
-- Да, тебе первая доля! -- повторил мистер Смит, быстро выхватив из кармана пару маленьких пистолетов. Не было слышно ни шума, ни выстрела, только что-то как бы свистнуло в воздухе, и мистер Сони упал с раздробленною головою...
-- О-о! Скверно! -- проворчал Боб, пятясь к выходу.
Но другие не увлеклись его примером. Они стремительно бросились на конторщика и повалили его. Тернбулль вытаскивал уже из-за пазухи длинный нож...
Но вдруг случилось что-то необычное. Матросы задрожали, отпрянули за решетку и замерли там, затаив дыхание.
По витой лестнице медленно спускался человек с черной маской на лице. На последней ступени он остановился и спокойно спросил:
-- Что тут за шум, мистер Смит? Мне нужен покой... Скажите, чтобы они не шумели.
-- Его честь! -- произнес со страхом Том. Попались! -- проворчал Боб Лантерн, спрятавшись в оконном углублении.
Его честь медленно поднялся.
Мистер Смит встал и подкатил конторку на прежнее место.
-- Возьмите это! -- сказал он холодно, показывая на обезображенный труп Сони.
-- Слушаю, мистер Смит! -- почтительно ответил Тернбулль.
И как будто ровно ничего не случилось: мистер Смит снова начал читать свой "Таймс" в ожидании Николаса.
-- Бедняжка Сони! -- сказал кто-то в толпе.
-- Он так чудно лаял! -- пропищал Снэль жалобным голоском.