Новые и старые друзья.
Когда на следующее утро дети пришли в кухню, они увидели, как фермерша наливала молоко в паленту [ палента -- это каша из кукурузной крупы ], приготовленную им на завтрак. А в воздухе так вкусно пахло только что сваренным кофе.
-- Садитесь скорее и ешьте, -- сказала женщина, подталкивая ногою к столу скамейку. -- Я подоила ваших коз. Они дали немного молока, бедняжки, но ведь это и неудивительно после такого дня, как вчерашний. Удивительно, что они еще дали что-нибудь. Я приготовила кофе для вас, чтобы оно хорошенько подбодрило вас для далекого пути. Какое счастье, что сегодня такой хороший день. Мне казалось, что был дождь ночью, но сейчас у вершины старого Пилатуса нет облаков, а это верная примета, что будет хорошая погода.
Малютка уже сидела на своем высоком стуле около стола и стучала по столу ложкой. Дети сели около нее и скоро уничтожили свои большие куски паленты.
У жены фермера не было никого, с кем бы можно было перекинуться словечком в течение длинных дней, когда не было дома ее мужа, и она рада была поболтать. Она рассказывала детям про своих коров, свиней и кур, и о том. какую массу сена притащил ее муж в прошлом году на своей, спине с высоких горных лужаек, и о том, сколько сыров он надеялся принести домой в конце этого лета. А когда, наконец, они съели все, что только смогли, она завернула им еды на дорогу и, как только могла подробнее, рассказала, как им добраться до их деревни.
-- Это вовсе не трудно, -- сказала она. -- Правда, это длинная дорога, но вы будете идти все время по прямой дороге, а если у перекрестка дорог вы не будете знать, куда повернуть, вы всегда встретите кого-нибудь, кто вам покажет. Если вы смогли спуститься так далеко с горы и самостоятельно перейти через ледник, вам уже теперь больше нечего бояться. Идите только скорее, как только сможете. Просто сердце истекает кровью, как подумаешь, как замучилась ваша мать, не зная, где вы и что с вами.
Она поцеловала детей на прощанье и встала у дверей, держа на руках свою малютку и смотря вслед близнецам, которые выгнали коз со двора и пустились вниз в свой далекий путь к дому. Они поблагодарили свою хозяйку и все время обертывались, махая ей на прощанье руками. Она махала им в ответ, и малютка махала тоже своими крохотными розовыми ручонками, пока они не скрылись из вида.
-- Мы никогда ее не забудем, не правда ли? -- спросила Ленели.
-- Никогда. -- ответил Сеппи горячо. -- Она почти такая же хорошая, как мама. И, не правда ли, она делает замечательные оладьи, а?
Они повернули к северу и зашагали дальше.
* * *
По мере того, как одна миля за другой оставались позади, и расстояние между ними и их домом становилось все меньше и меньше, их нетерпение становилось все сильнее и они все прибавляли шагу.
От фермерского домика, где они провели ночь, до их деревни было добрых двадцать миль, да еще одна миля до того места на склоне горы, где стоял их собственный домик. Но для швейцарских детей, привыкших к горам, это не было тяжелым путешествием.
Они знали, что коз нельзя гнать чересчур быстро, если хотят получить от них молока, и поэтому был уже поздний полдень, когда дети, козы и собака подошли к подножью их горного склона и начался последний подъем на гору.
Наконец, дети увидели крышу их дома. Она показалась из-за края горы задолго до всего остального. На крыше были навалены тяжелые камни, чтобы крышу не снесло ветром. Близнецы не могли оторвать от нее своих глаз. Немного спустя, они увидели уже весь дом, козий сарай, хлев для коров, позади него стог с соломой и южную часть сада.
Они напрягали глаза, чтобы разглядеть мать, но ее нигде не было видно. Нигде не видно было никакого движения. Даже ветерок замер, и деревья стояли неподвижно.
Дети подходили все ближе и ближе. Наконец, когда они не были в силах больше сдерживать себя, они бросились бежать и ворвались все во двор со звоном колокольчиков коз, с лаем Белло и радостными криками: -- Мама! мама! где ты? Мы дома!
Но, к их удивлению и огорчению, ответа не было. Дом стоял точно заснувший.
Оставив коз с Белло, дети бросились на кухню. Там не было никого, только громко тикали часы с кукушкой.
Они кинулись наверх в спальню и снова вернулись в кухню. Везде была тишина.
-- Дом словно умер, когда в нем нет мамы, -- всхлипнула Ленели. -- Где же это она может быть? И Розели тоже?
-- Розели там же. где и мама, в этом ты можешь быть уверена. -- сказал Сеппи.
Они выбежали на двор и нашли Белло исступленно лающего на Нэнни, которая уже блаженствовала на морковной грядке, совершенно не собираясь покидать ее, несмотря на то, что собака хватала ее за задние ноги, зная, что козам вовсе не место быть в саду.
-- Надо сначала загнать коз, -- сказал Сеппи, подбегая на помощь Белло.
Дети загнали коз в сарай и дали им сена. Затем они сели на лесенку около кухни, чтобы дать немножко отдохнуть уставшим ногам, и совещались, что им делать дальше.
Вдруг страшная мысль пришла в голову Ленели.
-- Снежный обвал! -- проговорила она, задыхаясь. -- Может быть, мама с Розели завалены снежным обвалом!?
Сеппи побледнел и проглотил рыдание.
-- Нет, -- сказал он, когда через мгновение смог снова говорить. -- Я не верю в это. Здесь вокруг нет и намека на снежный обвал, а мама никогда не уходит далеко от дома. Она просто где-нибудь ищет нас, -- вот где она.
Ленели в изнеможении опустилась на ступеньку.
-- О, Сеппи! -- воскликнула она. -- Ты думаешь, что мама теперь потерялась в горах, -- теперь, когда мы уже нашлись и дома?
Эта мысль была слишком тяжела для нее, и она снова разрыдалась.
Совершенно измученные, они вскочили и пошли вновь искать мать. Через усеянные цветами горные склоны уже тянулись длинные тени, и солнце склонялось на запад.
Только что они завернули за угол дома, как Сеппи радостно закричал и показал на козью тропинку, ведущую на гору. Там, далеко, очень далеко они увидели мать с Розели на руках. Она медленно шла к дому. Даже издалека они поняли, что она грустная и усталая, потому что ее голова была опущена и шла она тихо, тихо.
При виде ее их собственная усталость сейчас же исчезла, как по волшебству. С радостным криком, разбудившим эхо на старом Пилатусе, они бросились к ней навстречу.
Она услышала их крик и, поднеся руку к глазам, стала жадно всматриваться. В следующую минуту мать и дети были в объятиях друг друга, а малютка Розели щебетала от удовольствия в траве и цветах, куда ее неожиданно положили.
Когда пришло несколько первых минут радости, Сеппи сказал:
-- Мы пригнали всех коз домой, мама. Они в сарае.
-- Я думала, что вас всех придавил обвал. -- сказала, рыдая от волнения, их мать. -- Все мужчины из деревни теперь на горе и ищут вас. Они стараются проделать новый проход к козьему пастбищу. Их нужно известить о том, что вы нашлись.
Она вскочила на ноги и начала снова взбираться обратно по тропинке. Но потом она вспомнила о рожке Сеппи.
-- Труби, Сеппи, -- крикнула она ему. -- Сыграй песенку Фрица, если только ты можешь. Они все знают ее, и, наверное, кто-нибудь из них достаточно близко от нас, чтобы ее услышать.
Сеппи поднес рожок к губам и затрубил. Сначала это был жалобный писк, но потом, хотя это и было похоже на подражание молодого петушка старому петуху, ему удалось извлечь несколько первых нот песенки Фрица.
Скоро чья то голова показалась из за одной из скал, а затем появился и весь человек, который вскарабкался на скалу и стал внимательно разглядывать мать и детей, стоявших внизу на тропинке.
Тогда Сеппи снова затрубил в рожок, мать замахала фартуком, и все они, даже и Розели, махали руками так радостно, что не могло быть никакого сомнения в том, что именно они хотят сказать людям, там, на горе.
Крикнув что то радостное в ответ, человек на горе скрылся опять за скалой, а несколько минуть спустя, они увидели, что он бежит вниз с вершины горы к деревне.
Скоро колокола радостно зазвонили, разнося новость о спасении малышей всем, кто только не был слишком далеко, чтобы их услыхать. Колокола в соседней деревне подхватили звон, и рожки ответили с утесов в знак того, что и там услышали радостную весть. А эхо старых, седых утесов подхватило и звон колоколов, и звуки рожков, и крики людей и понесло их далеко, далеко в горы.
Скоро прибежали из деревни женщины, разделявшие с матерью близнецов ее тревоги. А помогавшие ей в поисках мужчины поспешно начали спускаться вниз один за другим по козьей тропинке.
Когда все собрались у хижины, все слушали рассказ детей об их опасных приключениях, слушали в такой тишине, что было бы слышно, как муха пролетит.
Так все простояли, пока солнце не скрылось за западными горами, и только тогда соседи разбрелись по своим домам, оставив мать с детьми в их одиноком, старом домике.
* * *
Когда они снова вошли в кухню старого дома, маленькая деревянная кукушка высунулась из своей маленькой деревянной дверки и прокричала "ку-ку семь раз.
А когда семья кончила ужин, и дети сели около большой печки, рассказывая матери все снова и снова о старом пастухе и орле, о жене фермера и обо всех происшествиях этих страшных трех дней, которые они провели на горе, кукушке пришлось дожидаться еще целых пятьдесят минут перед тем, как она смогла снова выскочить, чтобы напомнить, что время уже ложиться спать. Тогда она высунула свою голову и прокричала "ку-ку" восемь раз. Но они продолжали болтать про отца и Фрица, которые сейчас в высоких Альпах, и о том, как хорошо, что отец с Фрицем ничего не знают обо всех опасностях и тревогах, которые были у них.
-- Милые мои, -- сказала, наконец, мать, вставая, -- как быстро идет время. Нам так хорошо, что мы и не заметили. как поздно. Уже давно пора спать, вы ведь страшно устали. Надо прекратить болтовню сию же минуту.
Она послала детей наверх, уложила их в постель, поцеловала их и пожелала спокойной ночи. Затем она вернулась на кухню, потрепала Белло, который заснул на пороге, посмотрела на восходящий над гребнем Риги месяц, закрыла дверь, подняла гири у часов и, взяв свечу, пошла наверх ложиться спать.
Когда, наконец, звуки ее шагов замолкли, и весь дом был уже приготовлен к наступлению ночи, кукушка высунула свою голову и осмотрела тихую кухню. Лунный свет пробивался через восточное окно, маленькая мышка выползла из своей дырки, и тени скользили по углам.
-- В общем, -- сказала себе кукушка, -- я хорошо справилась со всеми этими делами. Все опять счастливы, и я теперь могу позволить себе немного отдохнуть.
-- Ку-ку, -- сообщила она, -- уже девять часов. -- Затем маленькая деревянная дверка в часах захлопнулась, и кукушка отправилась спать.