Посмотрев на ампутацию, произведенную флигель-адъютанту Сколкову, Меншиков, вполне убежденный в том, что на левом фланге все идет превосходно, повторял:
-- Так дело пройдет еще час или два, потом дойдет до штыков, а там что Бог даст.
Говоря это, он поехал к резервам и поздоровался, против обыкновения довольно громко, с Волынским полком. Затем Меншиков хотел посмотреть обоз, где ему варился обед, и надеялся выпить хоть стакан вина для подкрепления сил, так как с утра он ничего не ел и не пил, а зной был невыносимый.
По дороге князь встретил мчавшуюся на левый фланг казачью батарею.
-- Кто послал? -- крикнул Меншиков. Ему ответили, что Кирьяков.
-- Где же наконец Кирьяков? -- спросил князь, хмуря брови.
-- Генерал здесь, вот он идет, -- ответил один из офицеров.
Кирьяков шел пешком; подле него шел ординарец, ведя свою лошадь. Саженях в ста валялась лошадь Кирьякова, убитая ядром.
-- Генерал, где я вас вижу, -- с гневом сказал Меншиков. -- Вы так далеко от вашего места! Я искал вас, чтобы поручить вам кончить на левом фланге, -- вас не оказалось, я оставил там генерала, которого совсем не знаю, он как-то невесело смотрит. Поезжайте, атакуйте, поскорее идите в штыки, а мне надо посмотреть, что делается у князя Горчакова.
-- Ах, ваша светлость, -- сказал Кирьяков, -- я был здесь! Тут такое произошло, что у меня убили лошадь. Вот она.
-- Но подле вас другая! Садитесь и скорее поезжайте на свое место!
Кирьяков неохотно повиновался.
Панаев, ехавший подле князя и все время глядевший в глаза своему патрону, сказал:
-- Кабардинец изнурен, пересядьте на другую лошадь, ваша светлость.
Князь пересел и поскакал к обозу, который уже пострадал от неприятельского огня. Меншиков выпил стакан воды с вином и велел обозу отъехать подальше. [199] Подошел саперный офицер Дьяченко с донесением, что мост через Алму подпилен и рухнул до половины и что англичане лезут, не видя брода и наполняя воду трупами.
Князь спустился с горы около Севастопольской дороги. Слышалась ожесточенная канонада и ружейная пальба по всей линии.
На левом фланге московцы местами отступали уже в беспорядке, но, разгоряченные боем, они и не думали об усталости. Меншиков никак не мог забыть о Московском полке и снова прислал. Куртьянову адъютанта с приказанием немедленно ударить в штыки. Кирьякова все еще там не было.
Куртьянов исполнил приказание буквально. Припавшую к земле густую полубатальонную колонну он поднял на ноги и двинул эту массу в штыки против неприятеля, стоявшего вне картечного выстрела.
Стрелки в красных шароварах ответили на это градом пуль, и московцы, потерпев немалую убыль, вновь прилегли к земле. В это время прискакал от Меншикова второй посланный, повторивший то же приказание -- идти в штыки.
Минский полк, лежавший рядом с двумя ротами, при которых был Куртьянов, не получил никаких приказаний от главнокомандующего. Куртьянов от себя пригласил командира этого полка полковника Приходкина вместе ударить в штыки.
-- Я не вижу перед собой неприятельских колонн, -- сказал запальчиво Приходкин, -- и мне надобности нет идти в штыки. Эта честь принадлежит одному только Московскому полку.
Тут и Куртьянов сообразил, что не всякое приказание главнокомандующего должно быть исполняемо, и передал посланцу, что в штыки не пойдет. Меншиков, получив этот ответ, был вне себя.
-- Я лишу его командования полком! -- закричал он, но время было горячее, и князь поскакал к центру, где пальба постоянно усиливалась.
Казачья батарея, сначала склонившая перевес в нашу пользу, была уже сбита французами и, укрывшись за холмом, оправлялась. Все батальоны московцев отступали, и один из них, батальон графа Зео, был смешан каскадами картечи, посыпавшейся из четырех французских пушек. Две роты московцев смело бросились вперед и на время овладели двумя пушками, но [200] должны были бросить их, так как были осыпаны градом пуль. Одного батальонного командира уже несли раненного на ружьях, его заменил сначала штабс-капитан, уговаривавший всех "поскорее уходить", а потом команду принял старший в чине майор, и батальон стал отступать прямо во фланг минцам. Произошла давка.
Майор, пришпорив коня, поскакал, не удерживая своих солдат, и даже сам велел им расчищать себе дорогу. Командир Минского полка Приходкин, взбешенный этим, крикнул своим солдатам: "Выбить этих м-в прикладами!" Майор, услышав такое приказание, поскакал к нему навстречу для объяснений. Майор ехал, пригнувшись в седле, так как его слух неприятно поражался визгом пуль. Не долго думая, командир Минского полка схватил нервного майора за шиворот и давай лупить его плоской своей полусаблей. Ординарец Приходкина, юный офицерик, увидя эту сцену, пришел в ужас, думая, что его начальник ошибся, так как все были в шинелях солдатского сукна, и закричал:
-- Полковник, да ведь это майор!
-- А сойдет за горниста! Пошел! Догоняй своих беглецов да приведи их в порядок, бездельник.
Московцы, видя случай с майором, приостановились, и порядок был несколько восстановлен.