Былъ прекрасный день въ половинѣ мая. Солнце ярко освѣщало большую, роскошно меблированную комнату, очевидно будуаръ или маленькую гостиную женщины богатой, хотя не отличавшейся очень изысканнымъ вкусомъ. Эстетическое развитіе, утонченное воспитаніе, развитой вкусъ блистали своимъ отсутствіемъ въ убранствѣ этой комнаты. Все въ ней имѣло такой видъ, что стоило вѣроятно очень дорого, но во всехъ замѣчалась странная смѣсь вульгарности и изящества, качествъ несовмѣстимыхъ, иногда почти достигавшихъ противоположности великаго и смѣшнаго. Былъ тутъ бархатный коверъ, свѣтлый, яркихъ и разнообразныхъ цвѣтовъ: фонъ былъ ярко голубой, украшенный медальонами изъ американскаго сукна, которые скорѣй напоминали чайные подносы, чѣмъ что-нибудь другое, и окаймлялись гирляндами цвѣтовъ всѣхъ колеровъ и всѣхъ родовъ, какъ извѣстныхъ, такъ и неизвѣстныхъ ботаникамъ. Высшіе, артистическіе авторитеты говорятъ, что коверъ долженъ быть наименѣе выдающимся предметомъ въ комнатѣ. Въ данномъ случаѣ, онъ былъ наиболѣе выдающимся. Можетъ быть, это была одна изъ причинъ, по которой владѣтельница его и выбрала. И въ остальной меблировкѣ комнаты вездѣ, гдѣ это было возможно, были яркіе цвѣта и, для избѣжанія однообразія, различные. Цвѣта, фасоны, стили были перемѣшаны очень смѣлымъ образомъ, что имѣло за себя, по крайней мѣрѣ, достоинство оригинальности,-- но очень странной.
Одной изъ характерныхъ особенностей этой комнаты было изобиліе столовъ, большихъ и маленькихъ, наполнявшихъ ее. Именно тамъ, гдѣ непосвященный посѣтитель могъ благоразумно ожидать найдти свободный проходъ къ дверямъ, къ окну, или къ фортепіано, тамъ неизбѣжно торчалъ какой-нибудь валкій, тонконогій столикъ, покрытый образцами новѣйшихъ и самыхъ уродливыхъ китайскихъ чудищъ или парижскимъ "бракомъ". Вещицы эти были куплены хозяйкой дома за articles de vertu; но ея непочтительный сынъ, Томъ, и его не менѣе непочтительная союзница Маргарита Баррингтонъ упорно называли ихъ: "бракомъ". Онѣ страшно надоѣдали всѣмъ пріятельницамъ хозяйки, она на нихъ тратила очень много и хотя всѣ единогласно признавали ихъ отравой жизни, она тѣмъ больше къ нимъ привязывалась.
Она, мистриссъ Робертъ Персъ, была, въ настоящую минуту, одна въ комнатѣ. Это была полная, бѣлокурая, красивая женщина, еще молодая, только обѣщавшая со временемъ сдѣлаться толстой и тяжелой на подъемъ. Одѣта она была во что-то въ родѣ пеньюара изъ легкой, бѣлой матерія, сшитаго à la Watteau, который, со своими оборочками и голубыми лентами, былъ ей къ лицу. Ея красивое лицо сильно раскраснѣлось, она откинулась на спинку кушетки, закрыла глаза, утомленно вздохнула и сжала руки на колѣняхъ.
-- О,-- прошептала она почти вслухъ,-- желала бы я знать: все-ли готово? Хоть бы онъ пріѣхалъ и успокоилъ меня на счетъ шампанскаго. Я знаю, что въ домѣ его мало, а что, какъ у насъ его не хватитъ въ послѣднюю минуту, о Господи!
Послѣ мгновенія, посвященнаго размышленію о возможности такой катастрофы, она неожиданно и легко вскочила, дернула сонетку и сказала слугѣ, явившемуся на ея призывъ:
-- Подайте чаю и скажите миссъ Баррингтонъ, что если она свободна, я желала-бы переговорить съ нею.
Съ этимъ она снова опустилась на свою кушетку и ждала, отъ времени до времени шевеля губами, точно мысленно обращаясь къ какому-нибудь любимому существу. Этого, однако, не было, какъ легко догадались бы всѣ знавшіе ее. Еслибъ можно было подслушать ея размышленія, они были бы приблизительно таковы:
-- Надо надѣяться, что онъ вспомнитъ, но мужчины такъ небрежны. Если жены за ними не смотрятъ, они, право, въ нѣкоторыхъ случаяхъ ведутъ себя какъ дураки. Мужья и повара -- не знаю, кто изъ нихъ хуже.
Тутъ вошла горничная съ потребованнымъ чаемъ. Пока она очищала одинъ изъ безчисленныхъ, вышеупомянутыхъ столиковъ, чтобы поставить на него подносъ, дверь вторично отворилась и въ комнату вошла молодая дѣвушка, при появленіи которой утомленная барыня въ бѣломъ платьѣ съ голубыми бантами приподнялась и обнаружила признаки оживленія.
-- О, вотъ и ты, Маргарита! Поди сюда, напейся чаю. Не знаю, что ты чувствуешь, а я такъ устала, что, кажется, никогда не отдохну. Право, ты могла бы больше мнѣ помочь.
-- Милая Лора, ты знаешь, что это празднество во всѣхъ отношеніяхъ противорѣчитъ моимъ мыслямъ. Какъ же бы я могла помочь тебѣ? Кромѣ того, я знаю, что чѣмъ больше такія вещи доставляютъ тебѣ хлопотъ, тѣмъ тебѣ пріятнѣе.
-- Но, такъ какъ всѣ эти хлопоты изъ-за тебя...
-- Только не по моему желанію, дорогая. Ты вѣроятно не станешь утверждать, чтобъ я просила тебя дать балъ по случаю моего совершеннолѣтія. Зачѣмъ, когда человѣку минетъ двадцать одинъ годъ, онъ долженъ объявлять этотъ печальный фактъ во всеуслышаніе, всѣмъ своимъ злоязычнымъ знакомымъ, у которыхъ впослѣдствіи и будешь всегда въ рукахъ, когда, можетъ быть, радъ былъ-бы казаться моложе? Это просто значитъ давать матеріалъ всѣмъ знакомымъ сплетницамъ.
-- Фи! вздоръ! Есть люди, которые могутъ желать скрывать свои года. Богатымъ наслѣдницамъ этого не требуется. О, но чай, право остынетъ. Выпей-ка чашку!
-- Благодарю,-- съ странной улыбкой сказала Маргарита Баррингтонъ, наливая себѣ чашку чаю и отходя къ окну, въ которое и стала смотрѣла.
Она была богатая наслѣдница и, по мнѣнію многихъ, красавица. Сегодня она достигла совершеннолѣтія и вступала въ полное и безконтрольное владѣніе своимъ состояніемъ. Мать Маргариты умерла при ея рожденіи. Отецъ вторично не женился; и его она лишилась когда ей было тринадцать лѣтъ. Близкихъ родственниковъ у нея не было. Мистриссъ Пирсъ была двоюродная сестра Маргариты, хотя на много лѣтъ ея старше. Она была рожденная Каткартъ, хорошенькая и бѣдная, и въ ранней молодости вышла замужъ за Роберта Пирса, богатаго фабриканта сомнительнаго происхожденія. Ему-то -- мистеру Пирсу -- и его женѣ была довѣрена опека надъ молодой наслѣдницей, не потому, чтобы покойный мистеръ Баррингтонъ считалъ ихъ особенно способными воспитать молодую дѣвушку, не потому, чтобы ему нравился ихъ genre, ихъ друзья или ихъ образъ жизни, но потому, что Лора Пирсъ была единственной родственницей его дочери, и что при всѣхъ своихъ странностяхъ, была женщина съ добрымъ сердцемъ; кромѣ того и мистеръ Пирсъ, хотя и не джентльменъ, въ глазахъ мистера Баррингтона, также былъ отъ природы добрый человѣкъ, и вдали отъ своего дома, гдѣ его снисходительность доходила до слабости, былъ проницательный, опытный дѣлецъ, вполнѣ честный, способный беречь деньги Маргариты какъ свои собственныя.
Точныя указанія относительно воспитанія молодой дѣвушки были сдѣланы въ завѣщаніи ея отца; она, по выраженію мистриссъ Пирсъ, "пользовалась всѣми преимуществами", какія могли доставить ей лучшія заведенія, лучшіе учителя и учительницы. Она съ честью выдержала экзаменъ, очень трудный; она впитала въ себя громадное количество конденсированной науки, искусства, общихъ фактовъ, музыкальныхъ познаній и языковъ. Ей никогда не позволяли выходить одной, ее возили слушать самыхъ знаменитыхъ пѣвцовъ и музыкантовъ, на лекціи, въ концерты, на литературные и научные диспуты, ее строго охранили отъ всего сколько-нибудь напоминавшаго права женщины съ одной стороны и вульгарное кокетство съ другой. Съ лучшими въ мірѣ намѣреніями, ея наставники и учителя употребляли всѣ усилія, чтобы выработать изъ нея идеалъ молодой дѣвушки,-- идеалъ со свѣтской, семейной, благонамѣренной точки зрѣнія. Церковь наблюдала за ея нравственностью и религіозными вѣрованіями; она изучала политическую экономію, въ виду того, что ей со временемъ придется управлять имѣніемъ; многое было сдѣлано для ея развитія, чтобы выработать изъ нея то, чѣмъ ей слѣдовало сдѣлаться.
Каковы-же были результаты? Таковы, что когда, девятнадцати лѣтъ, она была сдана на руки своему опекуну и его женѣ въ качествѣ молодой особы съ законченнымъ образованіемъ, оказалось, что все ея воспитаніе ее не испортило, не съумѣло помѣшать ей самостоятельно рѣшать многіе вопросы. Она говорила, что не особенно вѣритъ въ англиканскую церковь. Она говорила, что не понимаетъ музыки Вагнера. Она говорила, что, по ея мнѣнію, есть много справедливаго въ томъ, что отстаиваютъ защитницы правъ женщины. Она говорила, что не видитъ ничего дурного въ кокетствѣ, и не считала своей первой обязанностью обезпечить себѣ замужество съ человѣкомъ, который присмотритъ за ея деньгами и позаботится о ней самой. Она вовсе не собиралась выходить замужъ ранѣе, какъ спустя много лѣтъ послѣ своего совершеннолѣтія -- ей хотѣлось сначала попробовать, не можетъ ли она сама заниматься своими дѣлами. Много еще говорила она въ томъ же родѣ, не громко, но очень мягкимъ, очаровательнымъ голосомъ и съ улыбкой, кроткой и умной. Кромѣ того, она говорила, что не особенно дорожитъ обществомъ дѣвушекъ, вѣроятно потому, что никого, кромѣ ихъ, не знала. У нея не было близкой пріятельницы, которой бы она ежедневно посылала полстопы исписанной бумаги, называя это письмомъ. Она свела большую дружбу съ мистеромъ Томасомъ Пирсомъ, старшимъ сыномъ своего опекуна и жены его, Лоры. Томасъ и его сестры ее обожали. Она издавна получила отъ мистера Пирса прозваніе "неисправимой", какъ онъ звалъ ее и до сихъ поръ. А между тѣмъ Маргарита, пока она стояла у окна, молча прихлебывая чай и этимъ давая мнѣ время для настоящаго длиннаго отступленія, не смотрѣла очень неисправимой или вообще очень нехорошей особой. Въ ней особенно поражала женственная мягкость всѣхъ чертъ лица,-- мягкость, оттѣненная нѣкоторымъ огнемъ, но ни на минуту не исчезавшая. Она была неоспоримо прекрасна, высокая, очертаніями своей фигуры скорѣй напоминавшая Юнону, чѣмъ Гебу; ничто въ ея лицѣ, взятое отдѣльно, не было особенно красивымъ; но Ensemble былъ прелестенъ. Когда она улыбалась ясной, откровенной улыбкой, можно было совсѣмъ забыть, что лицо ея болѣе широко, чѣмъ овально, можно было извинить неправильную форму ея носа; нельзя было оспаривать красоту ея красновато-золотистыхъ волосъ, цвѣта, излюбленнаго Тиціаномъ, или странныхъ, блестящихъ, золотисто-карихъ глазъ, съ восторженнымъ, но не мечтательнымъ и не близорукимъ взглядомъ. Она была выше, болѣе физически развита, болѣе свѣжа, чѣмъ большинство англичанокъ ея лѣтъ, и къ ея чисто южной жизненности примѣшивалось также нѣсколько южной горячности и порыва. Въ семьѣ опекуна она всегда была мила и любезна, но и мистеръ, и мистриссъ Пирсъ находили, что у Маргариты много "странныхъ идей"; они оба нѣсколько побаивались -- какое употребленіе она можетъ сдѣлать изъ своего состоянія и своей свободы. Она никогда не сообщала имъ особенно дикихъ плановъ; но они смутно подозрѣвали, что ея взгляды на употребленіе денегъ непохожи на ихъ собственные и что она, напримѣръ, скорѣй способна основать стипендію, чѣмъ дать балъ. Что же касается до ея истинныхъ и серьезныхъ взглядовъ на жизнь -- если эти взгляды у нея были, въ чемъ они сомнѣвались -- имъ ничего не было извѣстно.
-- Ты должна чувствовать себя сегодня очень счастливой дѣвушкой!-- вскорѣ замѣтила мистриссъ Пирсъ.
-- Отчего, желала бы я знать?
-- Большинство женщинъ, да и мужчинъ сказали бы тебѣ тоже самое. Ты прекрасно знаешь, почему.
-- Будь я молодымъ человѣкомъ, я, вѣроятно, чувствовала бы себя очень счастливымъ. Мнѣ тогда предстояла бы карьера, по крайней мѣрѣ я бы ее составила себѣ.
-- Теперь тебѣ предстоитъ гораздо болѣе пріятная карьера.
-- Какая, желала бы я знать?
-- Карьера счастливой жены и матери.
-- Право, Лора, ты иногда выводишь меня изъ всякаго терпѣнія. Знаю, что это глупо съ моей стороны, но мы не сходимся въ мнѣніяхъ. Я вовсе теперь не собираюсь замужъ; а еслибъ и собиралась, изъ этого еще не слѣдуетъ, что я должна быть счастливой женой и матерью. Я могла бы вовсе не быть матерью; да еслибъ и была, мои дѣти могли бы быть никуда негодными. Десять противъ одного, что мой мужъ можетъ быть дурнымъ человѣкомъ...
-- Не въ томъ только, случаѣ, еслибъ ты, при своемъ выборѣ, руководилась желаніями твоихъ друзей.
Маргарита пожала плечами и снова улыбнулась улыбкой, выражавшей сомнѣніе.
-- У тебя уже есть поклонникъ,-- продолжала мистриссъ Пирсъ;-- я почти могла бы слагать: обожатель.
-- Мало ли какихъ чудесъ ты можешь наговорить.
-- Я скажу только, что будь ты иного характера, я дала бы тебѣ совѣтъ,-- жалобно проговорила Лора.
-- Сочти, что у меня другой характеръ, и дай мнѣ совѣтъ.
-- Я сказала бы: смотри на меня,-- торжественно проговорила мистриссъ Пирсъ.
-- Съ удовольствіемъ. Какой же урокъ должна я почерпнуть изъ созерцанія такой прелестной особы? Совѣтуешь ли ты мнѣ заказать такое платье, какъ твое, или...
-- Смотри на меня! Когда мнѣ было восемнадцать лѣтъ, Робертъ сдѣлалъ мнѣ предложеніе. Моя тетушка, у которой я жила -- она теперь скончалась -- и съ которой я совѣтовалась, сказала: "Не колеблясь прими его предложеніе". Развѣ я колебалась?
-- Конечно, нѣтъ,-- сказала миссъ Баррингтонъ; губы ея оставались серьезны, тогда какъ въ глазахъ свѣтился задорный огонекъ.
-- Ни минуты. Я приняла его предложеніе; послѣдствія ты сама видишь!
-- Я вижу много послѣдствій. На которое изъ нихъ желала бы ты обратить мое особенное вниманіе?
-- На то, что я устроилась въ жизни, нашла счастливую семейную обстановку, и съ тѣхъ поръ не знала ни какой заботы.
-- Не совсѣмъ понимаю, къ чему ты это все клонишь. Я увѣрена, что Робертъ -- хорошій мужъ; право, иногда, онъ кажется мнѣ ангеломъ; но видишь ли, никто мнѣ предложенія не дѣлалъ, а если бы и сдѣлалъ, у меня уже есть семейная обстановка, и, сколько мнѣ извѣстно, мнѣ не предстоитъ особенныхъ заботъ. Но чтожъ твои дальнѣйшіе совѣты? Вѣроятно, ты хотѣла сказать еще что-нибудь?
-- Только, дорогая, что мы, съ Робертомъ, принимая твое благополучіе близко къ сердцу и вполнѣ убѣжденные, что намѣренія твои, до крайней мѣрѣ, добрыя...
-- Вы очень добры. Далѣе?
-- Надѣемся, что ты не сдѣлаешь ничего... такого, что могло бы показаться страннымъ или скомпрометировать твои шансы на будущее.
-- Шансы!-- повторила Маргарита, вскинувъ голову.-- Это, вѣроятно значитъ, что если я не буду вести себя очень мило, то, пожалуй, могу и не найдти такого мужа, какого вы бы для меня желали. Другими словами, вы съ Робертомъ убѣждены, что я въ сущности безнадежная сумасшедшая; но надѣетесь, что со мной не приключится припадковъ, пока вамъ не удастся благополучно сбыть меня съ рукъ. Я увѣрена, что будь я на вашемъ мѣстѣ, я чувствовала бы совершенно тоже самое. Но если бы ты была на моемъ мѣстѣ, что бы ты придумала для собственнаго обузданія?
Мистриссъ Пирсъ явилась на свѣтъ безъ воображенія или юмора. Она отвѣчала очень серьезно:
-- Чтоже, дорогая, будь я на твоемъ мѣстѣ, я бы поѣхала провести нѣсколько времени въ Beckbridge Abbey, постаралась бы познакомиться съ нѣкоторыми изъ моихъ фермеровъ. Ты владѣлица замка, не забывай этого. Морисъ Биддульфь говорилъ мнѣ на дняхъ, что онъ скоро долженъ ѣхать къ себѣ въ имѣніе въ Beckbridge, откуда до твоего аббатства рукой подать, я увѣрена, что онъ былъ бы очень радъ оказать тебѣ всякое содѣйствіе и подать добрый совѣтъ.
Трогательная картина сельской жизни и взаимнаго доброжелательства, рисуемая мистриссъ Пирсъ, была прервана короткимъ, рѣзкимъ, саркастическимъ смѣхомъ той, кого она удостаивала своими совѣтами.
-- Твой планъ слишкомъ хорошъ, Лора. Надо объ этомъ подумать. Что, если я переговорю о немъ съ мистеромъ Биддульфомъ сегодня вечеромъ?
-- Прекрасно бы сдѣлала. Я увѣрена, что онъ былъ бы въ восторгѣ.
-- О, я знаю, онъ очень обязателенъ. Миссъ Баррингтонъ изъ Beckbridge Abbey; мистеръ Биддульфь изъ Beckbridge Hall. Какъ хорошо звучатъ эти два имени вмѣстѣ, не правда ли?
Лора, хотя и была лишена юмора и не была вовсе умной женщиной, обыкновенно догадывалась, когда люди дѣйствительно съ ней соглашались и когда только дѣлали видъ, что соглашаются. Она отвѣчала:
-- Совсѣмъ не хорошо, если произносить ихъ тѣмъ тономъ, какимъ ты ихъ произносишь. Я знаю, что съ тобой толковать безполезно. Ты никого слушать не хочешь, хотя совсѣмъ не знаешь свѣта, а я...
-- Вышла замужъ восемнадцати лѣтъ и съ тѣхъ поръ ничего не видала, кромѣ гостиныхъ своего круга; не ли ты называешь знать свѣтъ? Ты справедливо замѣчаешь, Лора, что я совсѣмъ не знаю свѣта. Единственной цѣлью моихъ наставниковъ, повидимому, было вовсе меня съ нимъ не знакомить. Томъ знаетъ его гораздо лучше моего, а между тѣмъ ему не двадцать одинъ годъ, у него нѣтъ помѣстья и доходовъ, съ которыми ему приходилось бы управляться. По этой-то именно причинѣ, что бы меня ни ожидало въ будущемъ, я хочу немного видѣть свѣтъ прежде, чѣмъ я стану думать о чемъ-нибудь другомъ. А пока, надѣюсь, что ты не будешь всякій разъ, какъ я раскрываю porte-monnaie, воображать что я собираюсь промотать все мое состояніе для какой-нибудь недостойной или нелѣпой цѣли. Повѣрь, что и у меня найдется немного того здраваго смысла, какой ты приписываешь болѣе счастливымъ смертнымъ. Внизу слышенъ голосъ Роберта. Надѣюсь, что онъ не будетъ давать мнѣ совѣтовъ, такъ какъ не чувствую въ себѣ силъ ихъ вынести. Я совсѣмъ не буду въ состояніи танцовать, если сегодня вечеромъ еще должна буду выслушивать совѣты.
Мистриссъ Пирсъ, находя облегченіе въ мысли, что мужъ дома, вскорѣ освѣдомилась:
-- Сколько кадрилей у тебя разобрано на сегодняшній вечеръ, Меджъ?
-- Кадрилей! Одна.
-- Только одна? Первая?
-- Первая.
-- Я кажется, догадываюсь, съ кѣмъ ты будешь танцовать.
-- Не думаю, чтобъ ты могла догадаться. Можешь три раза попытаться, если хочешь. Начинай.
-- Морисъ Биддульфъ?
-- Нѣтъ,-- сказала Маргарита холодно и спокойно.
-- Нѣтъ! Такъ я отказываюсь. Я не могла себѣ представить, чтобъ ты удостоила этой чести какого-нибудь другого молодого человѣка.
-- Милая, я совсѣмъ не удостаивала этой чести молодого человѣка.
-- Не молодого человѣка? Маргарита, что ты хочешь сказать?
-- Успокойся! Не думаю, чтобы ты называла Тома молодымъ человѣкомъ, хотя знаю, что онъ себя считаетъ такимъ и твердо убѣжденъ, что достигъ полной зрѣлости своихъ умственныхъ способностей и рокового обаянія для нашего пола.
-- Эта нелѣпо! Эта будетъ просто смѣшно!
-- Ничуть не бывало. Онъ почти одного роста со мной. Онъ обѣщалъ надѣть бѣлыя перчатки, сдѣлать проборъ совершенно прямо -- хотя бы ему на это потребовался часъ -- я обѣщала дать ему немного духовъ на платокъ, и мы съ нимъ откроемъ балъ. Мнѣ кажется, это будетъ очень трогательное и прекрасное зрѣлище. Вотъ и Робертъ.
Высокій, худощавый, моложавый человѣкъ вошелъ, окинулъ присутствующихъ добродушнымъ взглядомъ, улыбнулся добродушной улыбкой, которая сказала бы психологу, что онъ привыкъ, чтобы обѣдъ ему подавали неаккуратно, и привыкъ не обращать на это особеннаго вниманія; что если банковый билетъ въ десять фунтовъ исчезалъ непонятнымъ образомъ, онъ способенъ былъ сказать, что это пустяки, что онъ, вѣроятно, самъ куда-нибудь его засунулъ. Джентльменъ этотъ произнесъ общее привѣтствіе и имѣлъ такой видъ, будто у него очень много свободнаго времени, тогда какъ на дѣлѣ этого вовсе не было.
-- О, Робертъ,-- замѣтила Маргарита,-- вы являетесь какъ разъ во время. Лора такъ волновалась изъ-за шампанскаго, что давала мнѣ совѣты -- благоразумные совѣты. Предоставляю вамъ пріятную задачу успокоить ее на этотъ счетъ. Прощай, Лора; я не увижу тебя, пока не буду совсѣмъ готова къ жертвоприношенію.
Она вышла изъ комнаты. Мужъ съ женою остались наединѣ. Мистеръ Пирсъ засмѣялся.
-- Ты давала совѣты "неисправимой",-- сказалъ онъ.-- Милая моя, я тебѣ удивляюсь. О шампанскомъ не безпокойся. Его пришлютъ пропасть.
-- Слава Богу!
-- Не выпьемъ ли мы сейчасъ по бокалу, за наше освобожденіе?
-- Освобожденіе? отъ чего?
-- Отъ опёки надъ миссъ Маргаритой Баррингтонъ, отъ необходимости разыгрывать нелѣпый фарсъ, будто мы руководимъ особой, руководить которой невозможно. Она милая дѣвушка, не спорю, но теперь я буду любить ее больше, чѣмъ когда-либо. Если и говорятъ, что у нея нѣтъ здраваго смысла, то она очень благодарная. Я былъ совсѣмъ растроганъ, какъ она поблагодарила меня сегодня утромъ за "все, что я для нея сдѣлалъ"; и спрашивала позволенія обращаться ко мнѣ за совѣтомъ въ своихъ денежныхъ дѣлахъ.
-- Все это прекрасно, но ей не слѣдовало бы имѣть надобности обращаться къ тебѣ. Ей слѣдовало бы имѣть мужа, къ которому она могла бы обращаться, который взялъ бы ея денежныя дѣла въ собственныя руки. Желала бы я, чтобъ она поскорѣй вышла замужъ.
-- Можетъ быть, мужъ ея вскорѣ почувствовалъ бы себя несовсѣмъ счастливымъ,-- съ добродушнымъ смѣхомъ замѣтилъ мистеръ Пирсъ.
-- Ты слѣпъ, Робертъ, положительно слѣпъ. Развѣ ты еще не видишь того, что мнѣ уже давно ясно, какъ солнце.
-- Оно не всегда, ясно, дорогая, въ нашемъ климатѣ.
-- Ясно какъ солнце,-- повторяю я.-- Морисъ Биддульфъ будетъ ея мужемъ. Это не болѣе какъ вопросъ времени. Сама природа, географическое положеніе ихъ помѣстій, ихъ возрастъ, да все, все указываетъ на то, что они предназначены другъ для друга.
-- Но предназначеніе еще не совершилось, и я сомнѣваюсь, чтобъ оно когда-нибудь совершилось. Такого рода браки никогда не осуществляются, и я готовъ объ закладъ биться, Лора,-- съ нежданнымъ выраженіемъ веселаго оживленія, проговорилъ онъ,-- что Биддульфъ и Маргарита, никогда не женятся.
-- Знаю, что и ты, и Маргарита любите шутить самыми священными моими чувствами и желаніями,-- воскликнула взволнованная мистриссъ Пирсъ.-- Развѣ ты не видишь, что разрушишь всѣ мои планы, если будешь дѣйствовать такимъ образомъ? Молчи, сдѣлай милость, Робертъ, если ужъ ничѣмъ другимъ не можешь помочь мнѣ.
-- Съ удовольствіемъ, мой другъ, я то ужъ ни во-что мѣшаться не желаю; но, по правдѣ сказать, я на твоемъ мѣстѣ на хлопоталъ бы такъ объ этой свадьбѣ. Биддульфъ ея не стоитъ.
-- Не стоитъ! Помилуй, его помѣстье обширнѣе ея, у него больше денегъ. Посмотри, какъ онъ красивъ, какой свѣтскій человѣкъ, какія у него манеры, какое положеніе онъ занимаетъ въ своемъ графствѣ!
-- О, да! только онъ чуть-чуть умнѣе, чѣмъ бы слѣдовало, Лора. Шутки въ сторону; у Маргариты есть умъ, а у него нѣтъ; можно быть очень ловкимъ человѣкомъ, не имѣя ума, если ты понимаешь, что я хочу сказать.
-- Конечно, нѣтъ,-- съ неудовольствіемъ проговорила его жена.-- Я знаю, что ты говоришь глупости и что ты никогда не любилъ Мориса Биддульфа.
-- Нѣтъ, никогда не любилъ, и если я не ошибаюсь, Маргарита тоже его не долюбливаеть. Но моему, онъ самымъ деразкимъ образомъ навязываетъ ей свое общество. Я буду очень радъ узнать, если она хорошенько отдѣлаетъ его.
-- Ничего подобнаго она не сдѣлаетъ, а еслибъ сдѣлала, то поступила бы очень глупо. Пожалуйста, ни во-что не вмѣшивайся, если не хочешь сдѣлать меня совершенно несчастной.
-- Ни въ какомъ случаѣ! Тебѣ, мнѣ кажется, теперь бы слѣдовало одѣваться. Не хлопочи ни о чемъ и предоставь Маргаритѣ по своему расхлебать кашу, которую Биддульфъ заварилъ.
-- Я захвораю, если ты будешь употреблять такія выраженія,-- сказала его жена, выходя изъ комнаты съ выраженіемъ тревоги на лицѣ.