Кренкбиль
В еличие юстиции во всей полноте его выражается в каждом приговоре, произносимом судьей от имени державного народа. Разносчик Жером Кренкбиль постиг всемогущество закона, будучи препровожден в суд исправительной полиции за оскорбление стража общественного порядка. Заняв место на скамье подсудимых в великолепном и мрачном зале, он увидел судей, секретарей, адвокатов в мантиях, судебного пристава с цепью на шее, жандармов, а за барьером -- обнаженные головы безмолвных зрителей. Кренкбиль заметил, что сам он сидит на возвышении, как будто появление перед судьями является для обвиняемого грустной честью. В глубине залы, между двумя членами суда, восседал председатель, г-н Буриш. Академический значок, с пальмовыми ветвями, был прицеплен к его груди.
Бюст республики и распятие возвышались над судилищем, точно все законы, божеские и человеческие, нависли над головой Кренкбиля. Его обуял вполне понятный ужас. Не обладая ни в какой мере философским умом, он не задумался над тем, что означают этот бюст и это распятие, и не задавался вопросом, уживаются ли друг с другом в здании суда Христос и Марианна. А между тем было над чем призадуматься, ибо, в конечном итоге, учение о верховенстве папской власти и каноническое право во многом противоречат конституции республики и гражданскому кодексу. Как известно, папские декреталии не отменены. Церковь Христова учит, как и в былые времена, что законна лишь та власть, которую она облекла полномочиями. А Французская республика считает себя независимой от папской власти. Кренкбиль имел бы некоторое основание сказать:
-- Господа судьи, поскольку президент Лубе не является помазанником божьим, то и Христос, висящий у нас над головами, гласом вселенских соборов и пап отвергает вашу власть. Либо он здесь для того, чтобы напомнить вам о правах церкви, коими отвергаются ваши права, либо его присутствие лишено всякого смысла.
На что председатель суда Буриш, пожалуй, ответил бы:
-- Обвиняемый Кренкбиль, короли Франции всегда были не в ладах с папой. Гильом де-Ногаре был отлучен от церкви, но не сложил с себя полномочий из-за такого пустяка. Христос, висящий в суде, -- не Христос Григория VII и Бонифация VIII. Это, если хотите, -- Христос евангельский, который не знал ни слова из канонического права и никогда не слыхал о священных декреталиях.
На что Кренкбилю позволительно было бы ответить :
-- Евангельский Христос был бунтарь. К тому же он подвергся осуждению, которое в продолжение девятнадцати веков все христианские народы считают великой судебной ошибкой. Попробуйте-ка, господин председатель, приговорить меня от его имени хотя бы к двум суткам ареста.
Но Кренкбиль не предавался никаким размышлениям на исторические, политические или общественные темы. Он пребывал в изумлении. Окружающая обстановка внушала ему высокое представление о правосудии. Проникнутый почтением, охваченный ужасом, он готов был всецело положиться на судей в вопросе о своей виновности. Совесть говорила ему что он не совершил преступления, но он чувствовал, как мало значит совесть какого-то зеленщика перед символами закона и вершителями общественного возмездия. К тому же и адвокат наполовину уже убедил его, что считать себя невиновным он не может.
Краткое, наспех произведенное следствие подтвердило тяготевшее над ним обвинение.
