Солнце взошло надъ Пратеромъ, подернутое легкими облаками. Воздухъ былъ свѣжій послѣ дождя, который шелъ всю ночь; съ земли поднимались влажныя испаренія. Деревья и луга замѣтно позеленѣли со вчерашняго дня. Былъ ранній часъ утра; одни звѣри прогуливались въ паркѣ; птицы перелетали съ вѣтки на вѣтку; лани боязливо выглядывали изъ-за изгородей и опять уходили въ чащу.
Въ обширномъ зоологическомъ саду не было другихъ гуляющихъ кромѣ Рошфора. Онъ медленно ходилъ взадъ и впередъ подъ семью дубами, которые живописно раскинули свои узловатыя вѣтви передъ входомъ въ отдѣленіе фазановъ и, образуя полукругъ, походили издали на массивныя колонны древняго храма. Мѣсто это по своему уединенію представляло полную безопасность для тѣхъ, которые хотѣли встрѣтиться здѣсь съ оружіемъ въ рукахъ, и если бы даже кто либо изъ сторожей зашелъ сюда, то господа могли всегда заставить его молчать.
Къ тому же всякій, кто встрѣтилъ бы Рошфора въ это утро, не заподозрилъ бы его ни въ какихъ дурныхъ намѣреніяхъ и принялъ бы за любителя природы, который пришелъ въ садъ, чтобы насладиться весеннимъ утромъ. Онъ былъ одѣтъ въ черное съ головы до ногъ; платье его противъ обыкновенія было тщательно вычищено, даже лицо имѣло какое-то праздничное и веселое выраженіе.
Рошфоръ посмотрѣлъ на часы.-- Только половина восьмаго! подумалъ онъ.-- Бѣдное сердце, ты ждало цѣлые годы, зачѣмъ ты такъ нетерпѣливо сегодня, когда, быть можетъ, осталось всего нѣсколько минутъ. Какъ удивится графъ, когда узнаетъ, что я вышелъ изъ дому въ пять часовъ. Впрочемъ, нужно ему отдать справедливость -- онъ спитъ какъ праведникъ. Глядя на него, никто бы не подумалъ, что ему предстоитъ поединокъ. Неужели Арембергъ предполагаетъ, что я допущу его до поединка съ графомъ Эрбахомъ, который по своей безконечной добротѣ способенъ считать достаточнымъ, если этотъ негодяй получитъ шрамъ или царапину на лицѣ! Нѣтъ, этому не бывать! Я поклялся отомстить злодѣю, и только смерть его можетъ удовлетворить меня... Чего они медлятъ... Приведутъ ли они доктора?.. Но развѣ докторъ можетъ спасти отъ смерти?.. Наконецъ-то!..
Послышался стукъ колесъ.-- Они пріѣхали въ экипажѣ, подумалъ виконтъ; они, вѣроятно, ожидаютъ, что имъ придется увезти отсюда умирающаго или раненаго...
Вскорѣ явился Арембергъ съ своими секундантами; одинъ изъ нихъ былъ Прокопъ Турмъ.
-- Графъ Эрбахъ, вѣроятно, заставитъ себя ждать, сказалъ онъ съ насмѣшливой улыбкой, обращаясь къ своимъ спутникамъ.
-- Графъ Эрбахъ долженъ быть здѣсь въ восемь часовъ, а теперь всего половина восьмаго, возразилъ Рошфоръ.-- Впрочемъ, если вамъ угодно сократить время, то я предлагаю вашему сіятельству покончить со мной старые счеты.
-- Съ вами? воскликнулъ Арембергъ презрительнымъ тономъ.-- Развѣ вы заплатили вчера за меня старой колдуньѣ?
-- Вы можете оставить ваши остроты, графъ Арембергъ! Вамъ хорошо извѣстны причины нашей давнишней вражды. Не будемъ терять времени, если вы не хотите, чтобы я счелъ васъ за труса.
-- Если это вызовъ, то я могу принять его только въ томъ случаѣ, когда шпага графа Эрбаха пощадитъ меня.
-- Это не болѣе какъ предлогъ! Выходите! сказалъ виконтъ повелительнымъ тономъ.
-- Я не буду драться съ вами, отвѣтилъ Арембергъ блѣднѣя.
-- Меня удивляетъ ваше поведеніе, виконтъ! вмѣшался Прокопъ.-- Кто даетъ вамъ право...
-- Оставьте насъ! воскликнулъ Рошфоръ и съ этими словами бросилъ перчатку въ лицо бельгійцу.-- Теперь честь заставитъ васъ драться со мною, графъ.
Перчатка коснулась щеки Аремберга и упала у его ногъ. Начался поединокъ противъ всѣхъ принятыхъ правилъ. Напрасно секунданты старались разнять разсвирѣпѣвшихъ противниковъ. Арембергъ, сражаясь съ мужествомъ отчаянія, пустилъ въ ходъ всю свою силу я ловкость и нанесъ Рошфору незначительную рану.-- Довольно! Довольно! кричалъ Прокопъ; но въ отвѣтъ на его крикъ слѣдовали новые и болѣе ожесточенные удары. Еще минута -- и шпага выпала изъ рукъ Аремберга; онъ склонился на руки Прокопа, смертельно раненый.
Въ разорванномъ платьѣ, съ неподвижными глазами, стоялъ Рошфоръ передъ умирающимъ врагомъ и полусознательно смотрѣлъ на него.
Арембергъ прислонился къ дереву; изъ глубокой раны около сердца струилась кровь; одинъ изъ секундантовъ побѣжалъ за докторомъ, который оставался въ каретѣ.
Послышались торопливые шаги; вслѣдъ затѣмъ къ группѣ, стоявшей подъ деревомъ, подошелъ Эрбахъ съ графомъ Гаррахомъ, котораго онъ пригласилъ вторымъ секундантомъ.
-- Это что значитъ?!.. воскликнулъ Эрбахъ, всплеснувъ руками при видѣ зрѣлища, которое представилось его глазамъ.-- Какъ могли вы позволить себѣ это? добавилъ онъ, бросивъ строгій взглядъ на Рошфора.-- Какой демонъ натолкнулъ васъ на подобное злодѣяніе?
-- Не демонъ, а Немезида! возразилъ виконтъ, приходя въ себя.-- Но горе несчастному, котораго она избрала орудіемъ своего правосудія!..
Съ этими словами онъ медленно отошелъ отъ нихъ и исчезъ за деревьями парка. Никто не удерживалъ его, такъ какъ вниманіе всѣхъ было сосредоточено на умирающемъ.
Нѣсколько сторожей, привлеченные шумомъ, явились съ предложеніемъ своихъ услугъ; принесли воды и одѣяла. На влажную траву льются капли крови; проходятъ послѣднія секунды жизни Аремберга.
Онъ сохранилъ все присутствіе духа, но взглядъ его отуманенъ. Сдѣлавъ послѣднее усиліе, онъ выпилъ нѣсколько глотковъ изъ деревяннаго ковша, который подалъ ему Прокопъ. Губы его шевелились, но не могли произнести ни одного слова; голова опустилась на грудь.
Кончилась комедія жизни свѣтскаго человѣка; онъ умеръ спокойно, не измѣнивъ чувству собственнаго достоинства.
Всѣ сняли шляпы. Утреннее солнце разогнало тучи и ярко сіяло на безоблачномъ небѣ.
Вмѣстѣ съ докторомъ, помощь котораго оказалась лишнею, явился, запыхавшись отъ быстрой ходьбы, капитанъ дворцовой стражи.
-- Именемъ ея величества! сказалъ онъ прерывающимся голосомъ.-- Я получилъ приказъ отъ императрицы остановить дуэль... Но, к" несчастію, я, кажется, пришелъ слишкомъ поздно...
-- Нѣтъ, г. капитанъ, вы не виноваты въ этомъ, сказалъ Эрбахъ.-- Вы успѣли бы прервать поединокъ, въ которомъ я долженъ былъ принять участіе. Но меня предупредили. Другой человѣкъ занялъ моо мѣсто...
-- Господа, прошу васъ слѣдовать за мною по приказу ея величества. Солдаты мои стоятъ у дороги. Но если вы дадите мнѣ честное слово, что немедленно явитесь во дворецъ, то я избавлю васъ отъ проводовъ.
-- Вы можете положиться на насъ...
-- Кто изъ васъ совершилъ это убійство? спросилъ капитанъ.
-- Его нѣтъ здѣсь. Графъ Арембергъ палъ на дуэли отъ шпаги виконта Рошфора.
Сторожа понесли тѣло въ карету. Остальные слѣдовали за ними съ непокрытыми головами. Прокопъ отдалъ приказаніе кучеру. Карета уѣхала.
Всѣ пошли молча во дворецъ.
Императрица Марія Терезія занимала второй этажъ такъ называемаго Leopoldinischen Tract der Burg -- длиннаго сѣраго зданія, отличавшагося своей простотой отъ противоположнаго имперскаго дворца. Въ первомъ этажѣ жилъ Іосифъ; внизу, на одномъ уровнѣ съ землей, были устроены комнаты для дворцовой стражи, окна которыхъ были обращены на большой четырехугольный дворъ.
Не было еще восьми часовъ утра, когда молодаго императора потребовали въ комнаты ея величества. Марія Терезія всегда вставала рано и любила заниматься по утрамъ; тѣмъ не менѣе, Іосифъ былъ сильно встревоженъ.
-- Не прерваны ли снова мирные переговоры въ Теченѣ? думалъ онъ съ безпокойствомъ, поднимаясь на лѣстницу.-- Во всякомъ случаѣ произошло, вѣроятно, что нибудь важное.
Онъ нашелъ императрицу въ сильномъ волненіи; она ходила взадъ и впередъ по комнатамъ, двери .которыхъ были открыты настежъ, и безпрестанно посматривала на часы. Іосифъ почтительно поцѣловалъ ея руку и спросилъ съ нѣжною заботливостью:
-- Какъ здоровье вашего величества? Надѣюсь, что съ вами не случилось ничего непріятнаго?
-- Можетъ быть, теперь все кончено! У насъ происходятъ самыя невѣроятныя вещи и, что еще хуже, все это дѣлается на вашихъ глазахъ!
-- На моихъ глазахъ? спросилъ съ удивленіемъ Іосифъ.
-- Два часа тому назадъ, я узнала объ этой возмутительной исторіи. Право, можно подумать, что мы живемъ въ языческія времена. Вотъ уже восемь часовъ. Надѣюсь, что Арко исполнитъ мое приказаніе и притащитъ ихъ сюда, хотя бы ему пришлось употребить силу.
-- Арко? капитанъ дворцовой стражи? Сдѣлайте одолженіе, объясните же мнѣ, наконецъ, въ чемъ дѣло!
Марія Терезія подошла къ открытому окну, выходившему на дворцовую площадь. Съ высоты открывался прекрасный видъ на Bastei и южныя предмѣстья города. Вдали обрисовывались башни Шёнбрунна, лѣсистые холмы, подымающіеся за Гитцингомъ, и линія горъ, подернутыхъ утреннимъ туманомъ.
-- Имъ нѣтъ дѣла до меня! продолжала съ гнѣвомъ Марія Терезія, дѣлая видъ, что не слышитъ вопроса, который сдѣлалъ Іосифъ.-- Я старая женщина -- не стоитъ обращать вниманія на мои предразсудки! Новые люди управляютъ государствомъ. Но какъ? это еще вопросъ..Я была въ постели, когда моя каммерфрау разсказала мнѣ эту глупую исторію. Я приняла мѣры, но еще неизвѣстно, что выйдетъ изъ. этого!..
-- Если вашему величеству не угодно будетъ удостоить меня объясненіемъ, то я долженъ буду обратиться къ всевѣдущей каммерфрау; можетъ быть я узнаю отъ нея, въ чемъ дѣло.
-- Вы должны быть благодарны этой женщинѣ! если бы не она, то вашъ любимецъ, графъ Эрбахъ, былъ бы на томъ свѣтѣ, или совершилъ убійство.
Іосифъ вздрогнулъ.
-- Графъ Эрбахъ! воскликнулъ онъ взволнованнымъ голосомъ.
-- Да, онъ! Ему пришла фантазія драться сегодня на дуэли съ графомъ Арембергомъ въ восемь часовъ утра, въ пратерѣ. Я приказала Арко привести все общество на дворцовую гауптвахту. Надѣюсь, что мой сынъ поможетъ мнѣ образумить этихъ господъ. Если путешествія въ Парижъ приводятъ къ такимъ результатамъ, то ихъ нужно запретить для общаго блага! Если такъ будетъ продолжаться, то моя благочестивая Вѣна скоро превратится въ Содомъ и Гоморру.
-- Я не могу придти въ себя отъ удивленія! Я оставилъ вчера этихъ господъ въ самомъ миролюбивомъ настроеніи...
-- въ домѣ колдуньи! возразила императрица, закрывая съ шумомъ окно.-- Новые люди называютъ себя философами и насмѣхаются надъ служителями церкви. Они не вѣрятъ въ Бога и Святую Богородицу и ищутъ правды у нечистой силы. По ихъ словамъ, разумъ долженъ управлять міромъ. Не находите ли вы разумнымъ гаданіе на картахъ, или на кофейной гущѣ? Вы надѣетесь этимъ способомъ узнать будущее?
Іосифъ молчалъ, сознавая, что самъ подалъ поводъ къ проповѣди, которую ему приходилось теперь выслушивать.
-- Я не придавала бы этому никакого значенія, если бы дѣло шло только объ еретикѣ Эрбахѣ, или плутоватомъ питомцѣ львовскаго университета, Арембергѣ, продолжала императрица, останавливаясь передъ сыномъ и пристально взглянувъ на него своими большими глазами, въ которыхъ вмѣстѣ съ гнѣвомъ проглядывала нѣжная заботливость.-- Но меня огорчаетъ, что мой старшій сынъ привязанъ къ этимъ людямъ и раздѣляетъ ихъ невѣріе. Чѣмъ все это кончится? Не хотите ли вы уничтожить святую церковь и замѣнить ее колдовствомъ?
-- Напрасно ваше величество придаетъ этому такое важное значеніе, сказалъ Іосифъ.-- Вы знаете, я любитель всякихъ приключеній, и только съ этой цѣлью отправился къ колдуньѣ. Вы можете бранить меня за необдуманный поступокъ, но онъ не имѣетъ никакого отношенія къ моему образу мыслей.
-- Вы не видите въ этомъ ничего дурнаго, какъ будто Господь не воспретилъ намъ изслѣдовать тайны его творенія и не поставилъ непреодолимыя преграды дерзкому любопытству и современной страсти прикасаться до всего нечестивыми руками! Эти господа вошли въ домъ колдуньи глупцами, а вышли преступниками!
-- Врядъ ли карты старухи повліяли на этихъ господъ. Вѣроятно, у нихъ былъ болѣе серьезный поводъ для раздора.
-- Графы поссорились тотчасъ послѣ вашего ухода. Къ счастію, старая Урсула оказалась умнѣе господъ философовъ и, узнавъ въ чемъ дѣло, поспѣшила во дворецъ и разсказала все моей каммерфрау. Добрая женщина не захотѣла нарушить мой покой и дождалась утра. Разумѣется, для васъ это печальная случайность или роковая судьба, но мы во всемъ видимъ перстъ Божій и преклоняемся передъ нимъ.
-- Я признаю совершенно естественнымъ неудовольствіе вашего величества противъ этихъ господъ, возразилъ Іосифъ.-- У меня такое же отвращеніе, какъ и у васъ ко всякаго рода дуэлямъ. Благодарю васъ за сдѣланныя вами распоряженія, и вѣрьте, что я не имѣю никакого желанія избавлять ихъ отъ наказанія, которому вамъ угодно будетъ подвергнуть ихъ.
-- Но этого мало, Іосифъ! Пойми, что всякое дѣло начинается съ мелочей и не сразу принимаетъ грандіозные размѣры. Неужели ты не хочешь видѣть, что благочестіе и религія -- главныя основы государства? Алтари и троны взаимно поддерживаютъ другъ друга. Если духовенство сойдетъ со сцены, то оно увлечетъ за собою и монархическую власть. Не считай меня слѣпой: я вижу, что многое могло бы быть иначе и требуетъ улучшеній. Тебѣ открывается широкое поле для нововведеній. Постарайся добиться льготъ для крестьянъ и благосостоянія для гражданъ; но не касайся фундамента, на которомъ твои предки воздвигли государство. Пусть церковь и ея служители будутъ неприкосновенны для тебя...
-- Но только до извѣстной степени. Если бы только одно духовенство поддерживало государство, то Пруссія и Англія не могли бы достигнуть своего теперешняго значенія. Времена перемѣнились; старое государство имѣло свои основы -- новое должно быть построено на иныхъ началахъ. Я не знаю, на чемъ остановится броженіе умовъ; но увѣренъ въ одномъ, что католическое духовенство не можетъ возвратить человѣчество къ средневѣковому варварству и обскурантизму. Каждый обязанъ повиноваться власти, но каждому должна быть предоставлена свобода вѣры и мысли. Служители церкви должны подчиняться законамъ страны, въ которой они живутъ, а не приказаніямъ, получаемымъ изъ Рима.
-- Все это однѣ фантазіи! Но какими средствами думаешь ты подчинить своей власти католическую церковь? Развѣ ты сомнѣваешься въ ея могуществѣ?
-- Вы спрашиваете, какими средствами? Стоитъ только усилить права государства, которыя могли бы ограждать его отъ высокомѣрія и притязаній духовенства. Говорятъ, во Франціи серьезно поднятъ вопросъ о конфискаціи церковныхъ имуществъ и уничтоженіи монастырей.
-- Неужели они рѣшатся на такое святотатство! воскликнула Марія Терезія, хватаясь за голову обѣими руками.-- Примѣръ этого безбожника Фридриха сводитъ всѣхъ съ ума! Неужели мнѣ придется дожить до такихъ ужасовъ!..
-- Простите меня, ваше величество! сказалъ Іосифъ, видя какъ была озадачена старая императрица и раскаиваясь въ своей поспѣшности.-- Несмотря на различіе нашихъ взглядовъ, я всегда останусь вашимъ вѣрнымъ сыномъ и подданнымъ. Сколько разъ я просилъ ваше величество избавить меня отъ соправительства, при которомъ я мало приношу пользу и только навлекаю на себя ваше неудовольствіе. Для чего намъ спорить о вещахъ, гдѣ наши мнѣнія непримиримы? Позвольте мнѣ удалиться отъ дѣлъ, чтобы я могъ на свободѣ предаться моимъ любимымъ занятіямъ...
-- Ты опять разсердился на меня и хочешь отказаться отъ правленія, потому что встрѣтилъ съ моей стороны противорѣчіе. Твоя впечатлительность заставляетъ меня всего болѣе опасаться за твою будущность. Зачѣмъ не хочешь ты понять, что каждое мое слово подсказано материнской любовью? Дай Богъ, чтобы ты ни отъ кого не встрѣтилъ сопротивленія, кромѣ твоей матери. У меня много дѣтей, но ты дороже всѣхъ. Моя единственная молитва о томъ, чтобы Господь даровалъ тебѣ счастье и благословилъ твое царствованіе!
Іосифъ былъ тронутъ и съ нѣжностью поцѣловалъ руку матери.
Вошелъ слуга съ докладомъ, что капитанъ Арко ждетъ въ прихожей. Императрица приняла его и внимательно выслушала разсказъ о внезапной смерти Аремберга. Капитанъ добавилъ, что господа послѣдовали за нимъ безъ всякаго сопротивленія, и теперь ожидаютъ приказанія императрицы въ караульной комнатѣ.
-- Пусть графъ Эрбахъ придетъ сюда, сказала Марія Терезія. Она стояла у своего письменнаго стола, спиной къ двери, въ которую вошелъ Эрбахъ.
-- Зачѣмъ приняли вы его вызовъ? сказалъ вполголоса Іосифъ, подходя къ нему.
-- Простите, ваше императорское величество! я былъ въ такомъ возбужденномъ состояніи...
-- Вы слышите! сказала императрица, обращаясь къ своему сыну.-- Посѣщеніе дурныхъ домовъ всегда приводятъ людей въ ненормальное состояніе духа. Какой вы безпокойный человѣкъ, графъ Эрбахъ! Вотъ уже второй разъ, какъ мнѣ приходится читать вамъ наставленіе. Если увлекающіеся юноши хватаются за оружіе при всякомъ случаѣ, то это объясняется тѣмъ, что они не дозрѣли до сознанія того, что дѣлаютъ. Но я не ожидала ничего подобнаго отъ такого умнаго и разсудительнаго человѣка, какъ вы. Если вы не подумали о томъ, что дуэли строго запрещены закономъ, то какъ могли вы забыть своихъ друзей и молодую жену, которая вѣроятно безпокоится о васъ?
-- Я вполнѣ заслуживаю упреки вашего величества, но я былъ достаточно наказанъ, когда увидѣлъ умирающаго Арембергера. Моимъ единственнымъ оправданіемъ можетъ служить то, что я отправился въ домъ гадальщицы и принялъ вызовъ Арембергъ съ цѣлью помѣшать преднамѣренному убійству.
Затѣмъ графъ Эрбахъ разсказалъ въ короткихъ словахъ о своей первой встрѣчѣ съ Арембергомъ и Рошфоромъ и печальную исторію сестры Бланшара, имѣвшую такую трагическую развязку.
Императрица была тронута.
-- Я прощаю васъ, графъ Эрбахъ, хотя вы и не заслуживаете этого, сказала она, протягивая ему руку для поцѣлуя.-- Вы можете идти и объявить своимъ товарищамъ, что на этотъ разъ я освобождаю ихъ отъ ареста; но пусть они не разсчитываютъ на мою снисходительность на будущее время.
Графъ Эрбахъ удалился съ почтительнымъ поклономъ и поспѣшилъ въ караульную комнату къ своимъ товарищамъ, чтобы сообщить имъ о милостивомъ рѣшеніи императрицы. Здѣсь онъ узналъ отъ капитана Арко, что по свѣдѣніямъ, доставленнымъ полиціей, виконтъ уѣхалъ въ Теченъ полчаса тому назадъ.
Едва Іосифъ успѣлъ войти въ свои покои, какъ ему доложили о приходѣ патера Ротгана.
Это былъ день, назначенный императоромъ для частныхъ аудіенцій, и каждый имѣлъ къ нему доступъ. Предполагая, что патеръ явился къ нему такъ рано по случаю дуэли и, быть можетъ, отъ имени Ренаты, Іосифъ встрѣтилъ его словами, что "Эрбахъ не обнажалъ своей шпаги и императрица простила виновныхъ".
Ротганъ откровенно сознался, что ничего не зналъ о дуэли и даже не слыхалъ, что графъ поссорился съ кѣмъ либо.
-- Я пришелъ къ вашему величеству съ просьбой отъ одной бѣдной дѣвушки, а именно отъ Гедвиги Рехбергеръ, въ которой вы до сихъ поръ принимали такое милостивое участіе...
Патеръ остановился и низко склонилъ голову. Онъ чувствовалъ себя въ положеніи человѣка, который проходитъ черезъ рѣку по тонкому льду и боится каждую минуту, что ледъ проломится подъ его ногами. Онъ считалъ дѣло на половину проиграннымъ, благодаря легкомыслію князя Лобковича, который, несмотря на всѣ его убѣжденія, помогъ своему племяннику въ похищеніи Гедвиги, не придавая этому никакого значенія. Нелѣпое предпріятіе получило огласку вслѣдствіе несчастной случайности и теперь патеръ разсчитывалъ только на свое краснорѣчіе, чтобы исправить дѣло.
-- Гедвига Рехгергеръ? Что могу я сдѣлать для ея? По какому случаю она обратилась къ вамъ? спросилъ съ участіемъ императоръ.
Ротганъ былъ озадаченъ. Въ голосѣ императора былъ особенный оттѣнокъ.-- Можетъ быть Гедвига и въ самомъ дѣлѣ удостоилась обратить на себя вниманіе его величества! подумалъ онъ съ радостнымъ замираніемъ сердца, и продолжалъ болѣе спокойнымъ голосомъ:
-- Бѣдная дѣвочка въ большомъ смущеніи; она отправилась вчера къ гадальщицѣ въ надеждѣ узнать свою дальнѣйшую судьбу, и съ. нею случилось что-то особенное...
-- Въ чемъ же дѣло?
-- Я не могу отвѣтить на вопросъ вашего величества, такъ какъ она хранитъ относительно этого упорное молчаніе. Она вышла изъ дома гадальщицы въ такомъ волненіи, что графъ Турмъ, встрѣтивъ ее, предложилъ ей свой экипажъ.
Іосифъ сдѣлалъ нетерпѣливое движеніе.
-- Что это значитъ? Не проявленіе ли ревности? подумалъ патеръ и медленно продолжалъ придуманный имъ разсказъ.
-- Кучеру данъ былъ приказъ отвезти дѣвушку въ домъ князя Лобковича. Я случайно зашелъ къ князю и видѣлъ ее. Мнѣ показалось, что она близка въ сумасшествію, и если мнѣ будетъ дозволено высказать мои предположенія...
-- Сдѣлайте одолженіе, говорите!
-- По странному стеченію обстоятельствъ, трое господъ явились совершенно неожиданно въ гадальщицѣ въ то время, когда тамъ находилась Гедвига. Когда она увидѣла своего господина, то не помня себя отъ испуга бросилась на улицу. Здѣсь ее увидѣлъ графъ Турмъ... Она красивая дѣвушка и нѣтъ ничего удивительнаго въ томъ, что графъ Прокопъ предложилъ свои услуги, чтобы вывести ее изъ затруднительнаго положенія; онъ отправилъ ее къ своему дядѣ въ надеждѣ, что онъ оправдаетъ дѣвушку передъ ея господами. Вамъ извѣстно, ваше величество, что Турмы многимъ обязаны ей...
-- Ваше предположеніе почти вѣрно, замѣтилъ Іосифъ.-- Она встрѣтила у гадальщицы одного человѣка, который вѣроятно еще болѣе испугалъ ее своимъ появленіемъ, нежели графъ Эрбахъ. Однако продолжайте! Вы говорили, что видѣли ее у князя Лобковича?
-- Она пріѣхала къ князю въ полномъ отчаяніи отъ своего необдуманнаго поступка. Ей казалось, что она навсегда потеряла расположеніе своего господина и милость императора. Мнѣ несовсѣмъ понятно, какимъ образомъ она, при своемъ нелѣпомъ тщеславіи...
-- Я не нахожу въ этомъ ничего страннаго, отвѣтилъ Іосифъ.
Это замѣчаніе привело въ полное недоумѣніе патера, но онъ рѣшилъ не складывать оружія.-- Лучше потерпѣть пораженіе, нежели оставаться въ неизвѣстности, подумалъ онъ, и продолжалъ:
-- Но дорогѣ во дворецъ Лобковича съ экипажемъ случилось несчастіе, которое кончилось ничѣмъ, но еще болѣе увеличило волненіе несчастной дѣвушки. Ваше величество должны принять во вниманіе, что она была почти въ бреду; но если признанія бѣднаго ребенка могутъ возбудить неудовольствіе вашего величества...
-- Я не люблю никакихъ намековъ; Говорите прямо!
-- Я не знаю, удастся ли мнѣ подобрать подходящія выраженія, чтобы передать то, что происходитъ въ душѣ бѣдной дѣвушки. Чувство глубокаго уваженія и преданности, которое вы внушаете всѣмъ своимъ подданнымъ, особенно усилилось въ ней вслѣдствіе случайныхъ обстоятельствъ и довело ее до безумія, или, другими словами, до страстной любви къ вашему величеству.
Говоря это, патеръ вопросительно взглянулъ на императора и въ ту же секунду опять опустилъ глаза.
-- Гедвига Рехбергеръ влюблена въ меня! воскликнулъ Іосифъ съ громкимъ смѣхомъ.-- Вы правы, патеръ Ротганъ -- она дѣйствительно не въ полномъ разсудкѣ. Надѣюсь, что вы постарались образумить ее?
Патеръ немного смутился, услыхавъ смѣхъ его величества, но овладѣлъ собой и, не выказавъ ни малѣйшаго удивленія или досады, спокойно сказалъ:
-- Я долженъ замѣтить вашему величеству...
-- Извините меня, г. патеръ, возразилъ Іосифъ, прерывая его.-- Но я не могу придти въ себя отъ удивленія, что вы при вашемъ санѣ, разсудительности и ясномъ умѣ... Впрочемъ, мудрость философа безсильна противъ упорства страсти!
-- И тѣмъ болѣе при моей неопытности въ подобныхъ дѣлахъ. Я совсѣмъ растерялся отъ ея слезъ и безсвязныхъ рѣчей. Подарки, милостивыя слова, сказанныя вашимъ величествомъ, подѣйствовали на ея фантазію и пробудили безумныя надежды въ душѣ мечтательной дѣвушки.
-- Вы, вѣроятно, пережили несовсѣмъ пріятныя минуты, г. патеръ?
-- Нѣтъ, ваше величество. Эта несчастная вполнѣ заслуживаетъ участія по своей высокой нравственности и способности къ самопожертвованію. Я считалъ достойной задачей моего духовнаго призванія поселить миръ и спокойствіе въ этой прекрасной душѣ. Но, къ несчастію, всѣ мои старанія оказались напрасными!
Іосифъ нетерпѣливо ходилъ взадъ и впередъ по комнатѣ; при послѣднихъ словахъ патера онъ остановился передъ нимъ.
-- Этой исторіи нужно положить конецъ, сказалъ онъ рѣшительнымъ тономъ.-- Гдѣ дѣвушка?
-- Сегодня день, когда всѣмъ вашимъ подданнымъ открытъ доступъ къ вашему величеству. Она здѣсь; я привелъ ее съ собой...
Въ душѣ Іосифа проснулось подозрѣніе.
-- Не подготовленная ли это комедія? подумалъ онъ, взглянувъ на Ротгана; по на лицѣ послѣдняго не видно было ни малѣйшаго волненія.
-- Само собой разумѣется, г-нъ патеръ, что на васъ не можетъ падать отвѣтственность за причуды глупой дѣвочки, сказалъ онъ.-- Но я рѣшительно не могу понять, какъ могла придти ей въ голову подобная фантазія! Гедвига хорошо знакома съ библіей. Это отличная книга, до опасная для непосвященныхъ. Исторія Эсѳири могла настроить ея воображеніе... Древніе азіатскіе цари давно сошли со сцены. Теперь наступили другія времена. Я надѣюсь, что она опомнится, когда сдѣлается женой порядочнаго человѣка. Впрочемъ, религіозная мечтательность, какъ повѣтріе, время отъ времени охватываетъ Богемію. Тамъ всѣ единогласно жалуются на сильное распространеніе секты деистовъ. Я приписываю это недостатку школъ въ странѣ и бездѣятельности мѣстнаго духовенства.
Ротганъ вздохнулъ свободнѣе, видя, что разговоръ переходитъ на общіе вопросы. Я вполнѣ согласенъ съ вашимъ величествомъ относительно школъ, сказалъ онъ.-- Что же касается духовенства, то мнѣ кажется, что все зло происходитъ не отъ его небрежности, а отъ. непониманія. По моему убѣжденію, нужно прежде позаботиться о нравственности народа, а потомъ уже учить его догматамъ. Религіозные вопросы, изслѣдованія и споры потеряли значеніе даже для образованныхъ людей и могутъ занимать только головы монаховъ, монахинь и праздныхъ мечтателей.
-- Г-нъ натеръ, вы разсуждаете какъ вольнодумецъ, замѣтилъ съ улыбкой императоръ.
-- Нѣтъ, ваше величество, я покорный слуга католической церкви, но развѣ она изъята изъ общаго закона обновленія всего существующаго на землѣ? Благодаря своей неподвижности и упорству, она такъ пала, что монархи могли предписать панѣ уничтоженіе іезуитскаго ордена -- главнаго орудія защиты, которымъ обладалъ Римъ. Только разумною податливостью можетъ она пріобрѣсти снова утраченное могущество.
-- Я вполнѣ раздѣляю этотъ образъ мыслей, сказалъ Іосифъ.-- Но все это вопросы будущаго... Надѣюсь, что я не послѣдній разъ вижу васъ, патеръ Ротганъ.
-- Срокъ моего отпуска кончается на-дняхъ. Я долженъ буду вернуться въ Прагу.
-- Мы найдемъ для васъ занятіе въ нашей столицѣ. Я дорожу людьми, которые преданы наукѣ и чужды предразсудковъ. До свиданія!
Іосифъ позвонилъ слугу и приказалъ позвать дѣвушку, ожидавшую въ пріемной.
Ротганъ встрѣтилъ Гедвигу у дверей; она едва держалась на ногахъ. Заливаясь слезами, она бросилась на колѣни и не могла выговорить ни слова.
Іосифъ хотѣлъ принять строгій тонъ, но мертвенная блѣдность, покрывавшая лицо молодой дѣвушки, и ея взволнованный видъ настолько тронули его, что онъ ласково сказалъ:
-- Встань, Гедвига, и не приходи въ отчаяніе. Ты скоро забудешь свое горе. Я не сержусь на тебя; но ты должна быть благоразумна и не предаваться празднымъ мечтамъ. Патеръ проводитъ тебя въ домъ твоихъ господъ; они дружески примутъ тебя. Я жду сюда Фрица Бухгольца; онъ давно любитъ тебя; ты будешь счастлива съ нимъ. Будь умѣренна въ своихъ желаніяхъ и довольствуйся скромной долей, въ которую поставила тебя судьба. Тебѣ не придется раскаиваться, если послушаешь меня.
Патеръ понялъ по тону, которымъ были сказаны эти слова, что Іосифъ желаетъ прекратить тягостную для него сцену. Онъ поднялъ съ колѣнъ плачущую дѣвушку и увелъ съ собой.
-- Этотъ человѣкъ не способенъ больше на сердечныя увлеченія, думалъ патеръ, выходя изъ дворца.-- Голова его переполнена честолюбіемъ, стремленіемъ къ славѣ и философскими идеями. Его мечты неосуществимы; но если онъ встрѣтитъ серьезное сопротивленіе, то это будетъ трагическое зрѣлище. Я надѣюсь дожить до этого. На мою долю выпадетъ также извѣстная роль. Онъ, вѣроятно, не забудетъ своего обѣщанія и вызоветъ меня изъ Праги. Это подастъ новый поводъ моимъ врагамъ бранить меня. Но наша церковь не могла бы существовать, если бы она имѣла своими служителями однихъ фанатиковъ, мечтателей и легендарныхъ святыхъ!...
На дворцовой площади ихъ ждала карета князя Лобковича. Патеръ отворилъ дверцы и усадилъ Гедвигу.-- Поѣзжай домой, дитя мое! сказалъ онъ;-- скажи князю, что я сейчасъ явлюсь къ нему. До свиданія!
При этихъ словахъ онъ бросилъ многозначительный взглядъ на молодую дѣвушку и на лицѣ его промелькнула улыбка.
-- Какая красавица! подумалъ онъ,-- Какъ легко могъ онъ осчастливить ее! Эти добродѣтельные герои -- странный народъ. Судя но описаніямъ, Маркъ Аврелій и Юліанъ Отступникъ были люди того-же пошиба...
Отсутствіе графа Эрбаха не безпокоило его домашнихъ, потому что Рената была убѣждена, что онъ вышелъ такъ рано изъ дому, чтобы ускорить, по возможности, похороны Зденко. Но неожиданное появленіе маркиза д'Омброне встревожило всѣхъ. Онъ прибѣжалъ внѣ себя отъ волненія и долго отъ него нельзя было добиться ни одного связнаго слова, и только появленіе Короны заставило его немного опомниться.
Гедвига не зашла въ маркизу наканунѣ вечеромъ и оставила его въ мучительной неизвѣстности относительно здоровья Короны. Онъ не спалъ всю ночь и въ седьмомъ часу утра отправился собирать извѣстія. Онъ не рѣшился идти прямо въ домъ графа Эрбаха, изъ боязни узнать о смерти Короны, и предварительно отправился къ князю Лобковичу, къ графу Турмъ и Арембергу. Но слуги встрѣчали его съ испуганными лицами и давали странные отвѣты.
-- Нѣтъ, Корона, мы должны поскорѣе уѣхать изъ Вѣны -- это домъ сумасшедшихъ! кричалъ маркизъ, разхаживая по комнатѣ быстрыми шагами. Можетъ ли быть иначе въ городѣ, гдѣ всѣ поклоняются Глюку! Неужели я, какъ Агамемнонъ, поведу на закланіе собственную дочь!
Напрасно хозяйка дома уговаривала его успокоиться, доказывая, что Корона чувствуетъ себя хорошо и скоро вернется къ нему. Маркизъ продолжалъ свой монологъ, размахивая руками.
-- Вы представьте мой испугъ, Корона: я сперва отправился къ вашему дядѣ и брату, но тутъ я не могъ добиться никакихъ извѣстій о васъ; слуги только перешептывались и смотрѣли на меня съ вытаращенными глазами, точно я говорилъ на арабскомъ языкѣ. Въ гостинницѣ Römischen Kaiser мнѣ сказали, что Арембергъ съ вашимъ братомъ и еще съ какими-то двумя господами уѣхали въ зоологическій садъ. Тогда я рѣшился прямо отправиться сюда... Одна мысль, что я могу остаться одинокимъ, приводила меня въ отчаяніе...
Волненіе маркиза при дальнѣйшихъ разспросахъ перешло къ обѣимъ женщинамъ. Лицо Ренаты покрылось мертвенной блѣдностью; Корона бросилась рыдая на ея шею:
-- Прости меня! говорила она сквозь слезы.-- Они поссорились изъ-за меня! Я поощряла ухаживанье Аремберга, не чувствуя къ нему никакой привязанности, и возбудила въ немъ ревность въ графу Эрбаху... Когда-то я мечтала помирить васъ, а теперь довела твоего мужа до дуэли... Вотъ моя любовь, она приноситъ несчастіе... Прости меня!..
-- Зачѣмъ ты рисуешь себѣ такія ужасныя картины? сказала Рената, стараясь успокоить взволнованную дѣвушку.-- Дуэли очень часто кончаются ничѣмъ.
-- Какъ я хотѣла-бы броситься между ними! продолжала Корона внѣ себя отъ отчаянія.-- Неужели онъ погибнетъ изъ-за меня! Отчего я не могу умереть вмѣсто него! Что можетъ дать мнѣ жизнь!.. Какъ была бы я счастлива, если бы лежала теперь въ землѣ подъ соснами Таннбурга!..
-- Я здѣсь, Корона! вы напрасно оплакиваете меня, сказалъ графѣ Эрбахъ, прерывая горькія жалобы молодой дѣвушки.-- Какъ видите, судьба пощадила меня.
Онъ съ нѣжностью обнялъ жену и подошелъ къ растерявшейся Коронѣ, которая едва рѣшилась подать ему руку.
Несмотря на все умѣнье владѣть собой, онъ съ трудомъ скрывалъ свое смущеніе, такъ какъ чувствовалъ себя глубоко виноватымъ передъ этими дорогими для него существами, которымъ онъ доставилъ такія тяжелыя минуты своимъ непростительнымъ легкомысліемъ. Не менѣе тяготила его непріятная обязанность сообщить Коронѣ о смерти Аремберга; онъ зналъ, что, несмотря на всѣ усилія смягчить краски, ему все-таки придется нанести ея сердцу новую неизлечимую рану. Тѣмъ не менѣе онъ не могъ долѣе скрывать истины, потому что Рената обратилась къ нему съ просьбой сообщить подробности дуэли.
Корона сидѣла у ногъ Ренаты съ сложенными руками и молча слушала разсказъ, не спуская глазъ съ графа Эрбаха, который въ свою очередь невольно смотрѣлъ на нее съ чувствомъ глубокаго состраданія. Никогда не казалась она ему такой прекрасной, какъ въ эту минуту. Съ ея лица исчезла послѣдняя тѣнь холодности и высокомѣрія, которыя такъ непріятно поразили его при ея пріѣздѣ въ Вѣну. Глубокое горе наложило на него свою неизгладимую печать; она мысленно прощалась съ своей первой любовью, которая еще разъ освѣтила радужнымъ свѣтомъ любимаго человѣка, Ренату, садъ, уютную знакомую комнату. Она знала, что какъ бы ни сложилась ея дальнѣйшая жизнь, что бы ни случилось съ нею въ будущемъ,-- молодость ея всегда будетъ представляться ей въ томъ же радужномъ свѣтѣ.
-- Я знала, что этимъ кончится, сказала она, выслушавъ разсказъЭрбаха и поднимаясь съ своего мѣста.-- Сама судьба рѣшила мою дальнѣйшую участь. Я не должна была бы измѣнять искусству. Зачѣмъ помѣшали вы мнѣ тогда уѣхать въ Дрезденъ, кузенъ Эрбахъ? Надѣюсь, что теперь я достаточно испытала горя и превратностей судьбы, чтобы имѣть право располагать собою. Я поѣду въ Италію и -попробую тамъ свои силы; быть можетъ, на этомъ новомъ поприщѣ жизнь моя сложится удачнѣе и служеніе искусству заставитъ меня забыть напрасныя мечты о личномъ счастіи.
-- Превосходно, дитя мое! воскликнулъ съ восхищеніемъ маркизъ.-- Поѣдемъ въ Италію, на родину солнца и пѣнія, подальше изъ этого царства тѣней, тумановъ и колдовства. Мы поселимся во Флоренціи; ты будешь пѣть въ присутствіи великаго герцога; всѣ будутъ восхищаться твоимъ пѣніемъ и поднесутъ тебѣ лавровый вѣнокъ. Мы уѣдемъ, завтра-же. Господь да благословитъ тебя за такую счастливую мысль.
Корона подошла къ своей бывшей подругѣ и протянула ей руку.-- Прости меня, Рената, сказала она -- за тѣ огорченія, которыя я доставила тебѣ; теперь вы опять вмѣстѣ; съ моимъ отъѣздомъ никакая тѣнь не будетъ омрачать вашего супружескаго счастія.
-- Останься съ нами! воскликнула Рената, бросаясь со слезами на шею молодой дѣвушки.-- Мы будемъ любить тебя, какъ родную сестру. Уговори ее, Поль, не покидать насъ!
Онъ молча пожалъ ей руку; она отвѣтила ему тѣмъ-же молчаливымъ пожатіемъ; на лицѣ ея мелькнула грустная улыбка.
Ярко свѣтило сквозь стекла весеннее солнце, придавая золотистый оттѣнокъ темнымъ волнистымъ волосамъ Ренаты.
-----
Весной 1779 года, въ день св. Терезіи, подписанъ былъ въ Теченѣ мирный договоръ между Австріей и Пруссіей. Десять дней спустя, по поводу этого важнаго событія назначено было торжественное богослуженіе во всѣхъ церквахъ австрійской столицы. Корона, по желанію императрицы, явилась на молебствіе въ дворцовую капеллу одѣтая въ глубокій трауръ по Арембергѣ, котораго всѣ считали ея женихомъ, и привела въ восторгъ присутствующихъ своимъ прекраснымъ пѣніемъ. Императрица была тронута до слезъ и съ сердечнымъ умиленіемъ благодарила Бога за дарованный имъ миръ. Въ этомъ настроеніи духа она вернулась въ свои покои и написала Кауницу; "Сегодня я со славой кончила мою правительственную дѣятельность молебствіемъ; съ Божьей помощью мнѣ удалось привести къ благополучному окончанію трудное дѣло, предпринятое мною для блага и спокойствія моего государства; всему остальному я не придаю такого важнаго значенія"...
Между тѣмъ, дѣла приняли такой оборотъ, какъ будутъ правленіе дѣйствительно должно было перейти въ руки Іосифа. Свѣтло занималась заря будущаго, озаренная розовыми лучами радостныхъ надеждъ. Никто не могъ сказать заранѣе, было ли имъ суждено осуществиться; но тѣмъ не менѣе недовольство настоящимъ возрастало съ каждымъ днемъ, и только тѣ удовлетворялись существующимъ порядкомъ вещей, чья личная жизнь находилась тогда въ особенно счастливыхъ условіяхъ.
Къ числу такихъ немногихъ счастливцевъ принадлежалъ Фрицъ Бухгольцъ. Всѣ пережитыя имъ неудачи и огорченія были забыты; онъ чувствовалъ себя на верху блаженства, такъ какъ получилъ наконецъ достойную награду за свою вѣрную любовь. Гедвига ласково встрѣтила его и безпрекословно дала ему свое согласіе на бракъ. Слова императора подѣйствовали на нее отрезвляющимъ образомъ и заставили обратиться къ дѣйствительной жизни. Золотой воздушный замокъ ея обрушился безслѣдно и остался тихій домъ и маленькій садъ изъ необъятнаго міра, о которомъ она такъ долго мечтала; но въ этомъ уголкѣ ее ожидало полное душевное спокойствіе. Немало способствовалъ этой перемѣнѣ въ настроеніи Гедвиги тотъ миръ и полное спокойствіе, которые воцарились въ домѣ графа Эрбаха съ отъѣздомъ Короны. Когда въ душѣ молодой дѣвушки возникало сомнѣніе -- достойна ли она человѣка, который всецѣло основывалъ свое счастье на ея любви, то Рената всегда находила всевозможные доводы, чтобы успокоить ее.
Самыя выгодныя условія, предложенныя императоромъ, не могли заставить Бухгольца разстаться навсегда съ родиной; онъ согласился прожить всего одинъ годъ въ Вѣнѣ и обѣщалъ принять самое дѣятельное участіе въ устройствѣ шелковыхъ фабрикъ, а по истеченіи этого срока надѣялся пріискать знающаго и добросовѣстнаго человѣка, который могъ бы замѣнить его. Свадьба была назначена въ концѣ мая; графъ хотѣлъ непремѣнно отпраздновать ее въ своемъ домѣ. Рената дѣятельно занялась приданымъ. Наканунѣ свадьбы было получено письмо отъ графини Дюбарри, которая, узнавъ отъ Рошфора о предстоящемъ бракѣ своего любимца Бухгольца, поспѣшила поздравить его. Она прислала молодой четѣ богатые подарки и между прочимъ чайный сервизъ изъ севрскаго фарфора; на одной чашкѣ былъ нарисованъ ея портретъ.-- "Пусть эти хрупкія вещи -- писала она молодому бюргеру -- напоминаютъ вамъ хозяйку Люсьенна и непрочность всего земнаго. Грустный опытъ научилъ меня, что умѣренность въ желаніяхъ -- главное условіе счастливой жизни. Я часто думаю о томъ, что было бы гораздо лучше, если бы я вышла замужъ за такого честнаго человѣка, какъ вы, и жила въ маленькомъ городѣ, довольствуясь скромной ролью вѣрной жены и заботливой матери. Одному Богу извѣстно, почему онъ иначе распорядился моей судьбой. Если вы когда нибудь разскажете своей женѣ сказку о Жаннѣ Дюбарри, дочери народа, которая сдѣлалась любовницей великаго короля, то напомните ей пословицу, что "не все то золото, что блеститъ"... Затѣмъ, графиня остроумно разсказывала въ своемъ письмѣ разные придворные анекдоты и новости, распространялась о Франклинѣ, приключеніяхъ Лафайета въ Америкѣ и о Рошфорѣ, который, по ея словамъ, болѣе прежняго мучился страшными видѣніями и воскресилъ въ своемъ лицѣ плачущаго пророка Іеремію. "Но такъ какъ съ виконтомъ всегда очутишься въ царствѣ тѣней -- добавляла она -- то я прямо приписываю его вліянію то обстоятельство, что мой милый и дорогой другъ Корона намѣрена спуститься въ подземный міръ къ Альсесту и Эвридикѣ. Надѣюсь, что она напишетъ мнѣ изъ Флоренціи. Неужели она въ самомъ дѣлѣ думаетъ серьезно посвятить себя искусству? Что могло побудить ее къ такому рѣшенію?.. Вѣроятно, ее такъ же какъ и прежде тяготятъ узкія рамки, въ которыя поставлена наша жизнь. Онѣ, дѣйствительно, невыносимы для тѣхъ женщинъ, которыя, на свое несчастіе, одарены умомъ, сердцемъ и пылкой фантазіей, и имъ по-неволѣ приходится искать какого нибудь спасенія отъ скуки повседневной жизни и деспотизма мужчинъ. Но такой порядокъ вещей долженъ измѣниться въ недалекомъ будущемъ. Что сталось бы съ разумомъ и справедливостью, если бы половина человѣческаго рода была осуждена на вѣчное рабство!.. Если графъ Эрбахъ не окончательно забылъ меня и вздумаетъ прочесть мое письмо, то онъ, вѣроятно, улыбнется, читая эти строки. Но что дѣлать бѣдной одинокой женщинѣ, пережившей лучшую пору жизни, какъ не философствовать? Я слишкомъ лѣнива и стара, чтобы заняться исправленіемъ своей особы, и нахожу, что нѣтъ болѣе пріятнаго препровожденія времени, какъ рисовать въ мечтахъ планъ лучшаго устройства міра и представлять себѣ ту прекрасную роль, которую я могла бы играть въ немъ"...
Конецъ четвертой и послѣдней части.
"Историческій Вѣстникъ", т. 5--6, 1881