Прошло дня два или три после этого ужина. Я стоял у себя в приемной, чистя шляпу, уже готовый отправиться по утренним визитам, как вдруг мне докладывают, что два господина дожидаются меня в амбулатории. Я велел провести их в приемную и минуту спустя в комнату вошел Торндайк в сопровождении Джервиса. Торндайк сразу преступил к изложению цели своего визита:
-- Мы пришли попросить вас об одном одолжении, Барклей, -- сказал он. -- Вы можете оказать нам большую услугу в интересах ваших друзей, Беллннгэмов.
-- Вы знаете, что я всегда с наслаждением сделаю все, что в моих силах, -- сказал я горячо. -- В чем же дело?
-- Сейчас я объясню. Вы ведь знаете, -- а, впрочем, может быть и нет, -- что полиция собрала все найденные кости и поместила их в морге в Удфорде, где они будут освидетельствованы коронером и присяжными. Мне необходимо иметь более точные и надежные сведения, чем те, которые я могу получить из газетных сообщений. Лучше всего было бы мне самому съездить и осмотреть их, но по некоторым соображениям крайне желательно сохранить в тайне то, что я принимаю участие в этом деле. Поэтому я не могу лично отправиться туда, по этой же причине не могу направить туда и Джервиса. Между тем, в газетах прямо говорится, что полиция почти не сомневается, что это -- останки Джона Беллингэма и, стало быть, вполне понятно, если вы, в качестве врача Годфри Беллингэма, отправитесь туда, чтобы по его поручению освидетельствовать их.
-- Мне очень хочется поехать туда. Я бы многое дал за это, -- сказал я. -- Только как это устроить? Надо будет уехать на целый день и предоставить больных самим себе.
-- Я думаю, что это можно уладить, -- сказал Торндайк. -- Дело же это чрезвычайно важно по двум причинам. Во-первых, следствие начинается завтра, и необходимо, чтобы кто-нибудь следил за судебной процедурой в интересах Годфри Беллингэма, а во-вторых, наш клиент получил уведомление от поверенного м-ра Хёрста, что дело об утверждении завещания будет слушаться в суде через несколько дней.
-- Что-то уж очень быстро, -- сказал я.
-- Да, видимо, за это принялись энергичнее, чем мы предполагали. Но вы сами понимаете, насколько это дело важно. Следствие это будет чем-то вроде генеральной репетиции перед судом. Поэтому крайне важно, чтобы мы имели возможность учесть все шансы.
-- Да, я понимаю. Но что же мне делать с больными?
-- Мы найдем заместителя.
-- Если вы согласитесь, то я сию же минуту это улажу, -- сказал Джервис.
-- Прекрасно. Пригласите заместителя, а я отправлюсь в Удфорд тотчас же, как только он придет.
-- Великолепно, -- сказал Торндайк. -- Теперь у меня словно гора с плеч долой. Постарайтесь забежать к нам сегодня вечерком, покурим да заодно обсудим план кампании, а я вам скажу, какие именно сведения для нас особенно важны.
Я обещал зайти к нему в половине девятого, после чего друзья мои распрощались со мной, оставив меня в приподнятом состоянии духа.
Я занял место в углу купе, с потухшей трубкой в руках, и перед глазами моими проходили события самого недавнего прошлого. Вытащив из кармана инструкции, написанные для меня Торндайком, я тщательно перечел их. Они были очень ясны и подробны. Составляя их, Торндайк имел в виду недостаток моей опытности в судебно-медицинских вопросах. Морг, куда я отправился, находился под надзором полицейского сержанта, который подозрительно следил за моим приближением. А с полдюжины каких-то людей, очевидно газетных репортеров, шныряли около входа, подобно стае шакалов.
Я предъявил ордер коронера, полученный м-ром Марчмонтом. Сержант прочел его, прислонившись спиной к стене, чтобы репортеры не заглядывали через его плечо и не прочли бы документа. Бумаги мои были найдены достаточными, и двери передо мной раскрылись. Я вошел в сопровождении трех предприимчивых репортеров, которых, однако, сержант заставил выйти и, заперев дверь, провел меня в помещение. Интерес, который он проявлял ко всем моим дейетвиям, крайне стеснял меня.
Кости были разложены на большом столе и покрыты листом бумаги. Сержант медленно отвернул его, внимательно наблюдая за выражением моего лица, желая видеть, какое впечатление произведет на меня это зрелище. Кажется, он был разочарован моим бесстрастным видом, так как эти останки были для меня такими же обыкновенными костями, по которым студенты изучают остеологию.
Все кости были расположены в должном анатомическом порядке. Это было сделано полицейским врачом, как сообщил мне сержант. Несмотря на это, я тщательно пересчитал их, чтобы убедиться, все ли они налицо. Я проверил их по списку, которым снабдил меня Торндайк.
-- Вы нашли, значит, и левую берцовую кость? -- сказал я, заметив, что о ней не упоминалось в списке.
-- Да, -- сказал сержант, -- ее нашли вчера вечером в большом пруду на песчаной равнине около Литтл Монк Ууд.
-- Это недалеко отсюда? -- спросил я.
-- В лесу, по дороге в Лаутон, -- был ответ.
Я записал этот факт. Сержант наблюдал за мной с таким выражением, как будто сожалел, что сообщил мне об этом. Затем я сделал общий обзор костей, прежде чем приступить к их детальному обследованию. Внешний вид их значительно бы выиграл, и обследование было бы сильно облегчено, если бы их как следует отскоблили. Но они находились в том виде, в каком их вытащили из ила, и трудно было решить, была ли красновато-желтая окраска естественной или же нет. Но окраска была одинаковая у всех, и я отметил этот факт. Пребывание под водой оставило на них многочисленные следы, но они не могли помочь мне установить, сколько времени кости находились там. Конечно, они были покрыты илом, а местами к ним пристали водоросли. Но все же это не давало решительно никаких объяснений.
Однако некоторые следы были более показательны. К некоторым из костей, например, прилипли сухие яички обычной речной улитки, а в одной из выемок правой лопатки было целое гнездо трубочек красного речного червя, вылепленных им из глины. Эти следы указывали, что кости находились под водой в течение продолжительного срока, да кроме того, немало времени должно было пройти, пока не исчезли все мягкие ткани. Кости лежали в том положении, в каком они были найдены, и хотя при данных обстоятельствах это, казалось, не имело значения, но я тщательно записал положение всех приставших частиц, а также сделал грубые зарисовки.
Сержант следил со снисходительной улыбкой за всеми моими действиями.
-- Вы составляете точный инвентарь, сэр, -- заметил он. -- Не думаю, чтобы эти улиточные яйца помогли вам установить личность.
-- Все это уже проделано, -- сказал он, увидав, что я вынул сантиметр.
-- Конечно, -- ответил я, -- но мое дело произвести самостоятельное обследование и проверить предыдущее, если это понадобится.
Как размеры, так и общий вид парных костей почти не оставляли сомнения в том, что они составляли части одного целого.
Закончив измерения, я снова тщательно осмотрел все кости, чтобы убедиться, нет ли на них каких-нибудь особенностей, на которые указывал Торндайк. Но мой осмотр дал отрицательные результаты. Они были безнадежно нормальны.
-- Итак, сэр, какое же вы сделаете заключение? -- весело спросил сержант в то время, как я закрыл свою записную книжку и выпрямился. -- Чьи это кости? Не м-ра ли Беллингэма? Что вы скажете?
-- Я затрудняюсь сказать, чьи это кости. Они так похожи одна на другую.
-- Да, конечно, -- согласился он. -- Я полагал, что благодаря этим заметкам и измерениям вы пришли к какому-нибудь определенному выводу. -- Очевидно, он разочаровался во мне, а я разочаровался в себе, сравнивая подробнейшие инструкции Торндайка с полученными мной жалкими результатами.
Сержант собирался снова закрыть кости, как вдруг внезапно постучали во входную дверь. Он тщательно прикрыл их, потом, проведя меня в прихожую, повернул ключ и впустил трех человек, оставив для меня дверь открытой. Но вид вновь прибывших заставил меня замешкаться. Один из них был местным констэблем, второй был простым рабочим. Он был весь покрыт грязью, а за спиной у него был небольшой мешок. В третьем же я почуял собрата, врача по профессии.
Сержант все еще держал дверь открытой.
-- Больше я ничем не могу служить вам, сэр? -- любезно спросил он.
-- Это районный врач? -- поинтересовался я.
-- Да, я районный врач, -- ответил вновь прибывший. -- Что вам угодно?
-- Этот господин -- врач, получивший от коронера разрешение осмотреть кости. Он выступает от имени семьи покойного, т. е. я хочу сказать -- семьи м-ра Беллингэма, -- добавил сержант, заметив вопросительный взгляд врача.
-- Понимаю, -- сказал этот последний. -- Сейчас, по-видимому, нашли остальную часть туловища, включая ребра, недостающие ребра. Не правда ли, Девис?
-- Да, сэр, -- ответил констэбль. -- Инспектор Бэджер говорит, что теперь все ребра на месте, а также все шейные позвонки.
-- Кажется, ваш инспектор занимается анатомией? -- заметил я.
Сержант оскалил зубы.
-- М-р Бэджер очень знающий человек. Он приезжал сюда рано утром и долго осматривал кости и проверял их по списку в своей записной книжке. Он, думается мне, что-то тут нащупал, хотя ни словом не обмолвился об этом.
-- Выложим эти новые кости на стол, -- сказал полицейский врач. -- Уберите этот лист, да не вытряхивайте их из мешка, словно угли. Вынимайте осторожнее.
Рабочий извлек из мешка одну за другой влажные и покрытые грязью кости, а врач разложил их в должном порядке.
-- Да, чистая была работа, -- сказал он. -- Кости тщательно разделены по суставам. Этот парень имел кой-какие познания по анатомии, а, может быть, он был мясник. Он необыкновенно ловко владел ножом. Обратите внимание: кажется, рука отделена вместе с ключицей, -- мясник так именно отрубает баранью ножку. Нет ли еще костей в этом мешке?
-- Нет, сэр, -- ответил рабочий, вытирая руки о шаровары с видом человека, закончившего свое дело. -- Здесь -- все.
Врач в раздумье посмотрел на кости, еще раз передвинул их, и, наконец, сказал:
-- Инспектор прав. Все шейные позвонки налицо. Это очень странно, не правда ли?
-- В каком отношении?
-- Я хочу сказать, что этот эксцентричный убийца без видимой причины доставил себе массу хлопот. Возьмите, например, эти шейные позвонки. Он, очевидно, очень осторожно отделил череп от атланта вместо того, чтобы прямо перерезать шею. А посмотрите, как он разделил туловище. Только что сейчас были найдены двенадцатые ребра, а двенадцатый спинной позвонок был найден вместе с нижней частью туловища. Подумайте только, каких трудов это ему стоило. Чрезвычайно любопытно! Берите осторожнее! -- Он взял кончиками пальцев кости грудной клетки, -- они были покрыты влажной грязью, -- и, передавая ее мне, сказал:
-- Вот самое несомненное доказательство.
-- Вы хотите сказать, что, соединив все кости в одно, мы можем теперь определить возраст покойного? Это был, очевидно, человек средних лет.
-- Да, это очевидный вывод, который подтверждается и отложениями костных тканей на реберных хрящах.
-- Скажите инспектору, Дэвис, что я проверил кости, они все налицо.
-- Не будете ли вы так добры записать это, сэр? -- сказал констэбль. -- Инспектор Бэджер сказал, чтобы я все сообщения получал в письменной форме.
Врач вынул свою записную книжку. Перелистывая ее, он спросил:
-- Как вы определяете рост покойного?
-- Я думаю, рост его был приблизительно 5 ф. 8 дм.
-- По моим расчетам, 5 футов с половиной, -- сказал полицейский врач. -- Но мы сумеем определить точнее, когда найдутся нижние кости ног. Где была сделана последняя находка, Дэвис?
-- В пруду, по дороге в Лордс Бушес, сэр. Инспектор сейчас отправился в...
-- Неважно, куда, -- перебил его сержант. -- Отвечайте только на вопросы и занимайтесь своим делом.
Окрик сержанта был намеком, который я не замедлил понять. Хотя мой коллега и отнесся ко мне вполне по-дружески, но было ясно, что полиция, считая меня чужим, не желала посвящать меня в свои дела. Поэтому я поблагодарил своего коллегу и сержанта за их любезность и, распрощавшись с ними, вышел на улицу и зашагал прочь, пока не нашел незаметного местечка, откуда я мог наблюдать за дверью морга. Несколько минут спустя я увидел, как оттуда вышел констэбль Дэвис и направился куда-то по дороге. Я следил за его быстро уменьшавшейся фигурой, пока он не удалился на достаточное расстояние; тогда я пошел следом за ним. Дорога шла прямо от деревни и через полмили подходила к самой опушке леса. Здесь я ускорил шаги, чтобы немного сократить расстояние. Вышло очень кстати, так как он внезапно свернул с дороги, и я потерял его из виду. Я пошел еще быстрее и снова увидал его в то время, как он свернул на узенькую тропинку, ведущую в буковый лес, внизу густо заросший остролистником. Несколько минут шел я за ним, постепенно сокращая расстояние между нами, как вдруг слуха моего достигли ритмичные звуки, похожие на звуки насоса. Вскоре до меня донеслись и голоса людей, а затем констэбль свернул с тропинки в чащу леса.
Теперь я продвигался вперед осторожнее, пытаясь ориентироваться по долетавшим до меня звукам. А затем я сделал маленький крюк, чтобы подойти к ним со стороны, противоположной той, с которой появился констэбль.
Идя на шум насоса, я, наконец, вышел на маленькую лужайку и остановился. Посреди лужайки находился небольшой пруд, имевший не более 12 ярдов в ширину, на берегу его стояла маленькая рабочая тачка. На ней, очевидно, привезли все инструменты: большой чан, наполненный теперь водой, лопата, грабли, грохот и переносной насос с длинной кишкой. Помимо констэбля, тут находилось еще трое, один из них работал у насоса, а другой читал бумагу, которую ему только что передал констэбль. Он пристально и с нескрываемым неудовольствием взглянул на меня, когда я подходил.
-- Алло, сэр! Сюда нельзя, -- сказал он. -- Я не могу позволить вам оставаться здесь. Мы заняты делом секретного характера.
-- Я знаю, чем именно вы заняты, инспектор Бэджер.
-- Неужели, -- сказал он, глядя на меня с хитрой усмешкой. -- Я тоже знаю, зачем вы пришли. Но вы должны сейчас же уйти. Сейчас мы не можем допустить сюда вашу газетную братию.
Я счел наилучшим сразу же рассеять его заблуждение, объяснив ему, кто я такой, и показал ему ордер коронера, который он прочел с явным раздражением.
-- Все это прекрасно, сэр, -- сказал он, возвращая мне бумагу, -- но это не дает вам права следить за всеми действиями полиции. Все находки мы препровождаем в морг, и там вы их можете осматривать, сколько вашей душе угодно. Но я не могу разрешить вам остаться здесь и наблюдать за нами.
Я вовсе не имел в виду следить за действиями инспектора, но неосторожные слова сержанта возбудили мое любопытство, которое еще больше возросло благодаря очевидному желанию Бэджера отделаться от меня.
Пока мы разговаривали, насос прекратил работу (глинистое дно пруда было теперь совсем обнажено), а сопровождавший инспектора человек начал нетерпеливо вертеть в руках лопату.
-- Тактично ли с вашей стороны, инспектор, дать людям повод говорить, что вы не допустили представителя семьи Беллингэмов присутствовать при розысках, дабы он не мог проверить правильности ваших будущих донесений, -- заметил он.
-- Что вы хотите этим сказать? -- спросил инспектор.
-- Я хочу сказать, что если случайно найдется кость, которая окажется частью скелета м-ра Беллингэма, этот факт будет иметь большее значение для его семьи, чем для кого бы то ни было. Вы ведь знаете, что вопрос идет об очень богатом поместье и спорном завещании.
-- Я ничего не знаю и не вижу, какое это имеет отношение к нашим действиям (сам я этого тоже не видел). Но раз вы так настаиваете, я не могу вам отказать. Только не мешайте нам, -- обратился он ко мне, -- вот и все.
Услышав эти слова, его помощник взялся за лопату и спустился на илистое дно. Мы все внимательно следили за ним. Вначале поиски были бесплодны. Один только раз искавший нагнулся и поднял какой-то предмет, который оказался куском гнилого дерева. Но вдруг он внезапно наклонился над маленькой лужицей, оставшейся в одной из более глубоких впадин, внимательно осмотрел ее и потом выпрямился.
-- Тут есть что-то очень похожее на кости, сэр, -- проговорил он нараспев.
-- Не ройте кругом, -- сказал инспектор. -- Поднимите это прямо на лопату и кладите на грохот.
Приказание было исполнено, и на берег была вынесена полная лопата илистой грязи. Мы все окружили грохот, который инспектор держал над чаном; он приказал констэблю и рабочему помочь ему, очевидно, желая, чтобы они столпились около чана и по возможности оттеснили меня. Когда все содержимое лопаты было положено на грохот, все четверо так низко нагнулись над ним, что совершенно скрыли его от меня. Я вытянул шею и пытался заглянуть то с одной, то с другой стороны. Количество ила и грязи постепенно уменьшалось, по мере того как инспектор опускал грохот в воду и понемногу встряхивал его. Наконец, инспектор вынул грохот из воды и наклонился еще ниже, чтобы посмотреть его содержимое. Очевидно, это обследование не дало никаких конкретных результатов, так как он пробормотал что-то невнятное.
В конце концов он выпрямился и, повернувшись ко мне, с любезной, но хитрой усмешкой протянул мне грохот.
-- Не желаете ли вы посмотреть на нашу находку, доктор? -- спросил он.
Я поблагодарил и наклонился над грохотом. В нем находились маленькие веточки, истлевшие листья, водоросли, речные улитки, ракушки, словом, все, что можно найти на илистом дне старого пруда. Но, помимо их, в решете были три маленькие косточки, при виде которых я очень удивился, пока не разобрал, что именно они представляли.
Инспектор вопросительно смотрел на меня.
-- Ну? -- сказал он.
-- Да, это очень интересно, -- сказал я.
-- Это человеческие кости?
-- Без сомнения, -- ответил я.
-- Может быть, вы сразу скажете, какой это палец? -- спросил инспектор.
Я подавил улыбку (так как ожидал этого вопроса) и ответил:
-- Могу вам сказать, что это во всяком случае не палец руки. Это -- кости сустава большого пальца ноги.
Лицо инспектора вытянулось.
-- Черт возьми! -- пробурчал он. -- М-да, мне тоже показалось, что они слишком велики.
-- Мне думается, -- сказал я, -- что если вы хорошенько поищете в том же месте, то найдете и всю ногу.
Сейчас же начались новые поиски. И когда искавший наполнил грохот в третий раз, на дне его остался полный скелет ноги.
-- Ну, теперь, я полагаю, вы должны быть совершенно удовлетворены, -- сказал инспектор, в то время как я проверял кости. Они были все налицо.
-- Я был бы еще более удовлетворен, -- ответил я, -- если бы узнал, что именно вы искали тут? Ведь не ногу же вы искали, не правда ли?
-- Я искал то, что мне попадется, -- ответил он, -- и буду искать до тех пор, пока не найду всего скелета. Я обшарю все окрестные речки и пруды, за исключением Конау Уотер, его я оставлю под конец, так как там придется действовать при помощи драги, -- не так, как в этих маленьких прудах. Но, может быть, череп окажется там; ведь этот пруд глубже всех остальных.
Так как теперь я узнал все, что мог узнать, то я решил далее не стеснять своим присутствием инспектора и предоставить ему одному продолжать поиски. Поэтому я поблагодарил его за любезность и направился обратно той же дорогой, которой пришел.
На обратном пути я все думал о действиях инспектора. Осматривая изуродованную руку, я пришел к заключению, что палец был удален после смерти или незадолго до нее. Но первое было вернее. Очевидно, еще кто-то пришел к такому же заключению и сообщил свое мнение инспектору Бэджеру, так как было очевидно, что он искал именно этот палец. Но почему же он искал его здесь, раз рука была найдена в Сидкепе? И что он рассчитывал узнать благодаря этой находке? В отдельном пальце нет ничего особенно характерного. Целью же настоящих поисков являлось установить личность человека, которому принадлежали все эти кости.
Во всей этой истории было что-то таинственное; было похоже, что у инспектора Бэджера имелись сведения частного характера. Но какие сведения могли быть у него и откуда?
Ответить на эти вопросы я не мог. Я тщетно ломал себе голову, пока не дошел до скромной гостиницы, в которой собирался закусить перед предстоящим следствием.