Печатать позволяется с тем, чтобы по напечатании, до выпуска в продажу, представлены были в Ценсурный Комитет: один экземпляр сей книги для Ценсурного Комитета, другой для Департамента Министерства Просвещения, два экземпляра для Императорской публичной библиотеки и один для Императорской Академии Наук. Июля 31 дня 1811 года. По назначению Ценсурного Комитета, при Императорском Московском Университете учрежденного, книгу сию читал Профессор П. О. Никифор Черепанов.
Прежде нежели Российские Императорские войска под начальством фельдмаршала Графа Суворова-Рымникского вступят пределы Италии и начнут на сем новом поприще военные свои действия, необходимо нужным почел я предпослать здесь подробное обозрение политического положения всей Европы. Таковая картина, представив весь политический горизонт, покрытый феноменами, возвеличит блеск и знаменитость сей на веки незабвенной кампании. Тогда только, когда мы внимательно рассмотрим все пружины, потрясшие все Государства и всю вселенную, можно нам будет с достоверностью судить о важности подвигов оружия и отдать достодолжную справедливость нашему Герою. Эпоха тогдашнего времени слишком достопамятна чрезвычайными происшествиями, чтобы не посвятить ей всего своего внимания.
Конечно, каждый век, каждый народ; были свидетелями каких-либо насильственных перемен в образе правления или в лице своего Государя; но все они имели только влияние на тот круг, в котором происходили. Таким образом за пять столетий назад преобразования правления в Гельвеции, за два в Голландии; за 160 лет в Англии, нимало не поколебали всемирной политической системы. Напротив же того французская революция, в исходе прошедшего века, потрясла, так сказать, весь состав рода человеческого, породила новый образ мыслей и чувствий, и сотворила новый нравственный мир -- и все сие с волшебною скоростью. Очарование сих событий изумило и ослепило все Кабинеты. Какое предприятие! двадцать четыре миллиона народа, возбуявшего за вольность и равенство, хотеть пушками поработить прежним правилам правления!
Но какое чудесное позорище! Прусская армия под начальством знаменитейшего того времени полководца, Герцога Брауншвейгского, проникнувшая уже в сердце Франции, бежит без сражения от войска не6ученного, под предводительством начальников без имени! Австрийская армия, под начальством самого Императора, дошедшая уже до Перонны, внезапно возвращается, дабы Спасти лучшие свои провинции, или потерять их навеки. Голландия, противоборствовавшая некогда всемогущей Испании, потом соединенной Силе Франции и Англии, гневу и оружию великого Людовика, и игравшая на Европейских конгрессах роль примирительницы, теперь, посреди своих наводнений, обеспечивающих ее от всякого нападения, менее нежели в два месяца, завоевана на льду! Рейн, Пиренеи и Альпы не служат уже оплотами. Ужасы войны из Парижа переносятся уже к Вене. Италия преобразуется в Республику, другая Республика, властвовавшая над единоторжием всего мира, боровшаяся одна с Османскою силою, Венеция, уничтожается одною прокламациею Франции! У Папы через четырнадцать дней отторгается половина его владений! Генуя, которая еще в половине прошедшего столетия народным возмущением изгнала из мраморных стен своих Австрийскую армию, отверзает теперь врата первому пришедшему французскому баталиону. Но как исчислить здесь все чудеса, столь быстро Франциею содеянные! Союз против нее, из девяти Держав поставленный, доставил ей в шесть лет более завоеваний, нежели все ее Людовики, не исключая и мощного XIV, могли ей приобресть через полтора столетия.
Сей самый союз, направленный к уничтожению принятых в 1792 году республиканских правил, узрел наконец, что сии правила с каждою кампаниею более распространялись, так что в 1797 году уже сорок миллионов человек, почти третья часть Европейского населения, им покорствовали.
Таковые события, принудили все Монархические Державы отречься наконец от дальнейших покушений воспротивляться республиканизму, и озаботиться лишь обеспечением собственных своих границ. Казалось, что мирный трактат, в Кампоформио между Франциею и Австриею заключенный, дарует твердой земле Европы мир, и что конгресс Раштадтский приведет в исполнение тайные статьи оного. В самом деле огонь войны угас на время, но искры, под пеплом сокрытые, тлели.
Едва получено в Париже известие о заключении мира в Кампоформио, как Директория собирает всю свою силу против Англии, сей старинной соперницы Монархической и непримиримой неприятельницы республиканской Франции, и вверяет сию страшную армию Генералу Бонапарте. Возобновляются сцены древнего соперничества Рима и Карфагены, и гром гласа Катона: delenda ist Carthago, раздается повсюду и поражает слух человечества.
Взоры вселенные обращаются теперь на Францию и на Раштадтский конгресс. В каком колоссальном виде является сие Государство! Подножие оного окружают с севера Батавская, с юга Цизальпинская и Лигурийская республики; Король Сардинский в пушках французских ищет себе спасения, лишась уже в 1796 году большой части своих владений; даже сама Испания, потрясавшая некогда весь Свет, трепетала ныне пред оружием, а паче пред правилами французскими.
Раштадтский конгресс открывается, и основанием переговоров предлагают французские уполномоченные, чтобы границею Франции был Рейн, яко естественная ее стена от Германии. Следовательно четыре миллиона народа, седьмая часть населения, отсекается от Германского тела. Какого потрясения во всем равновесии Европы должно было тогда ожидать! В продолжении политических сих прений на берегах канала, от Антверпена до Бреста военные приготовления производились с обеих сторон с беспримерною деятельностью. Сколь велики были наступательные меры Франции, столь велики оборонительные Англии.
В сие время самое положение Франции достойно особенного внимания и рассуждения. Из всех Европейских Держав имеет она самое выгоднейшее: почти на всех пунктах своей окружности ограждена она морями и цепью Альпийских и Пиренейских гор, теряющихся в облаках. Она только приступна с северной стороны; но долголетние опыты опасности научили ее защищать себя цепью искусственных укреплений, которые оборонительная тактика постепенно изобретала. По сему своему положению была она во всех веках только дважды завоевана: Римлянами, пред коими все падало, и Франками; и потому-то имели Галлы всю возможность переселять оружие свое в Италию и Грецию. На сей, природою и искусством ограждаемой, плодородной земле имеет Франция величайшее многолюдство и превосходнейшую военную силу.
Армия ее до начала революции считалась изо ста пятидесяти тысяч, но полное число состояло только изо ста тысяч; в течении же революции возросла она от 300000 до 700000. Столь долго непрерывавшаяся с девятью Державами борьба не истощила ее; потеря внешней ее торговли доказала, что она может довольствоваться своими внутренними торговыми изворотами. Могущество и сила ее возрастали в самом смятении революции.
Пред сим ново-появившимся колоссом повергается древний священной Римской Иерархии, у подножия которого лежали некогда Цари, который через несколько веков громом Ватикана владычествовал над всеми частями известного и неизвестного Света. Рим опять Республика! Пий VI получил повеление отправиться в соседственную Тосканию. Народу Римскому вручается из Парижа новая конституция, и век древнего Римского консульства возродился паки. Сим ударом ниспроверглись в Италии все Монархии, кроме Тоскании и Неаполя, которые стояли еще, как отчужденные.
Возгордившаяся таковыми исполинскими успехами, Франция потребовала от Раштадтской депутации в награду своих побед, уступление левого берет Рейна; но едва принесена ей была и сия столь великая жертва, как она простерла требования свои и на правый берег, на крепости Келя и Кассселя, со всеми их окружностями, на мост Генинген, на построение коммуникационного моста между старым и новым Брейзаком. Свободное судоходство по Рейну и по всем Германским рекам, из оного изливающимся, и именно, по Дунаю, уничтожение крепости Еренбрейтштейна, и чтобы все долги жителей левого Рейнского берега уплачены были соседственными владениями и проч.
Пышность, с каковою открылся сей контресс, показывала только одну суетность; а двусмысленность всех дипломатических бумаг и медленность, с каковою переговоры производились, свидетельствовали лишь, что Австрия, желая сохранить оставшиеся развалины Германской конституции, старалась выигрывать время, изготовлять и умножать свои войска к новым ополчениям. Франция с своей стороны питала народный энтузиазм беспрестанными движениями и приготовлениями к высадке войск на Британские берега, и отважною экспедициею в Египет. Австрия двинула свои войска в Венецианские области, Франция воспламеняла все свои новые Итальянские провинции к войне. Венский Кабинет не мог смотреть равнодушно на столь великое приращение силы и на выгоды оборонительные, которые приобрела Франция через занятие церковных Областей в Швейцарии. Существование Австрии потрясалось; политические ее отношения переменились; сердце Империи было отверсто и без защиты; война была необходима! Сей мирный конгресс мог назваться военным. Между тем границу Франции долженствовала поставить судьба десанта в Великой Британии.
В то самое время, когда все взоры обращены были на берег Британского канала, и ожидали, что начальник сей именуемой Английской армии с своими канонерскими бесчисленными лодками, со своими плавучими батареями, со своими крепостями переплывет на берег, вдруг 19го Мая 1798го выходит из Тулона флот, из трех до четырех сот флагов состоящий, с отборным 35ти тысячным войском, с Академиею ученых и художников, со многочисленною библиотекою и проч., и поплыл в Египет, в сие средоточие торговли двух частей Свет, к которому стекались все сокровища Индии. Так вдруг обманулись все чаяния! Английский Адмирал Нельсон в отчаянии, что упустил сей флот, возвратился из Сиракузы вторично 1го Августа к устью Нила, и настигает у Абукира сей флот, который примыкал левым флангом к острову, а правый прикрывался фрегатами и линиею батарей; но все сии выгоды исчезли пред отважностью и искусством Британских маневров. Презирая огненный дождь батарей, Нельсон с половиною своего флота обходит тыл, пред фрунтом становится другая, и окружив таким образом, начинает при закате солнца сражение. После ужасного боя французский Адмиральский корабль объят пламенем, и в полночь полетел на воздух. Поутру шесть французских линейных кораблей без мачт опускают флаг. Все остальные корабли сражались еще храбро, наипаче корабль Л етон ан, которого Капитан Пети-Туар ответствует, что "только с жизнию спущу я флаг". Ядро повергает его, и корабль сдается. Четыре корабля лишь ушли в Мальту и Корфу. Весь флот достался Англичанам, и им открылись все гавани Средиземного моря.
Знаменитейшая победа сия имела последствием объявление войны Оттоманской Порты Франции. Несколько столетий имела сия преимущественное влияние на политику Дивана, а потому и не исключительные выгоды в Левантской торговле. Вечная вражда Порты с Россиею связывала еще тем теснее сей союз; но предприятие на Египет и одержанная при Абукире победа побудили наконец Порту объявить войну своей древнейшей союзнице. Тут является новый феномен. Российский флот плывет в соединении с Турецким по Константинопольскому каналу для отнятия французских островов в Леванте, и в какое время? когда великий союзник Порты объявляет себя Великим Магистром такого ордена, которого первый закон: в ечная вой на не ве рн ым!
Обратимся опять к Раштатскому конгрессу. Переговоры о мире -- а всюду война кровопролития! В Италии Жу6ерт с частью своей армии занимает крепость Пиемонта, и с двумя колоннами является к Турину, которой, потеряв свою цитадель, не может держаться. Со всех сторон запертый Король подписывает в тот же день акт, которым отрекается от всех прав и власти на Пиемонт, и в ту же ночь оставляет свою столицу, дабы переплыть в Сардинию. Десять крепостей, 18000 войска, лучшая артиллерия, наполненные магазины в руках французов. Австрийский Генерал Мак, главнокомандующий Неаполитанских войск, входит в Рим, который оставляет французский Генерал Шампионет. Но вдруг все переменяется! Шампионет, получив от Жуберта подкрепление, разбивает Неаполитанцев при Чивита-Кастеллана, Отриколи, Калви и Сторта, входит в Рим; Король Неаполитанский бежит в Сицилию; армия его потеряла 100 пушек и 20000 пленных" Сам Мак с Генеральным своим штабом ищет спасения в объятиях неприятелей. В Германии сдается доселе неприступная крепость Еренбрейтштейм. Здесь, как и в Италии, старались французы в продолжении переговоров приобретать все выгоды страшной военной позиций.
В таковом положении находились дела Европы, как вдруг возбудило все внимание французских уполномоченных вступление Российского Императорского вспомогательного корпуса под начальством Генерала от инфантерии Розенберга в Австрийские пределы. Здесь нужно мне сделать отступление к причинам, побудивщим Россию к принятию деятельного в сих делах Европы участия.
Мы видели, как безопасность всех владений угрожалась. Отовсюду французы выступали из своих пределов, и вся Европа могла 6ы подвергнуться революции. План кампании на 1796 год был самый страшный, и имел целию потрясение вольности и спокойствия всей Европы. Умовоспаление народа обещало неминуемый успех. Военное положение Франции ужасало; Италия ей покорствовала; Германия была ей отверста. Дух революции везде порождал поборников. Австрия ослабла в военной своей силе, истощилась в своих финансах, потряслась в своей политике и не могла слишком твердо полагаться на коловратность умов своих подданных. Пруссия погрузилась в непостижимый сон нейтралитета. Англия, отчужденная от твердой земли и своим географическим местоположением, и политическою своею системою, не могла быть устроительницею судьбы Европы, и изменялась лишь политическим хамелеоном. Сии соображения подвигли Екат е р и ну Вторую послать Суворова; они решили наконец и П ав ла I, отправить вспомогательный корпус. Первая колонна вступила уже через Галицию и Шлезию в Моравию; но сокрыто еще было назначение ее, в Италию или на Рейн. французские уполномоченные в Раштадте объявили; "что, если сие собрание согласится на пропуск Российских войск и не воспротивится оному, то переговоры Раштадтские непосредственно через то пресекутся, и Германия почтется в неприязненном против Франции положении".
Между тем, когда Российские войска продолжали поход свой в Австрии, 2 февраля 1799 года подали французские уполномоченные Австрийскому Министру, Графу Лербаху ноту, в которой, именем своего Правительства, требовали от Венского Кабинета решительного объяснения: хочет ли оный от Австрийских областей удалить или нет, Российские войска, которые гласно объявляют, что поход их против Франции? Если на сие через две недели не последует удовлетворительного ответа, что Франция почтет сие началом объявления войны со стороны Австрии.
Так, вдруг ниспроверглись все упования на мир. -- Какое сплетение чрезвычайных событий представляет нам конец 1798 года! Гельвеция, триста лет покоившаяся в ущелинах неприступных своих гор, потрясает внезапно свои громады; Рим и Неаполь, столицы новых Республик, и Пиемонт, через три дни покоряются Франции со всеми своими крепостями; непобедимая Мальта, устрашась одних угроз, сдается. Французская армия на берегу Нила, Российская на границах Баварии; Тулонский флот на рейде Абукира вторично уничтожается; Санкт-Петербург и Константинополь в теснейшем союзе; Германия несметным пожертвованием левого берега Рейна не может еще себе искупить мира; огонь возмущения раздувается в Ирландии французами, в Бельгии Британцами. Сии стараются созидать новые на твердой земле союзы; те новые республики. Такая-то политическая драма всей Европы будет в 1799м в последнем прошедшего осьмого надесять столетия годе разыгрываться Российским Героем на театре Италии!
Сей полуостров окружается Альпами и морем, соединявшим три части старого Света. -- Древняя ее знаменитость померкла, но и в самом мраке средних веков варварства не исчезла, сохранив в недрах своих памятники изящных художеств своих из Греции перенесенных, которые, как будто 6ы утомив всеразрушающую десницу времени, свидетельствуют еще поднесь величие древности и торжество свое. -- Пределы, сему изображению предпоставленные, не позволяют обратиться к древнему блеску славы, озарявшему сию прекраснейшую страну мира, сей вертоград вселенной. Со времени падения Римской Империи соделалась она поприщем войны варварских и иноплеменных народов, которые ее опустошали, разоряли и разделяли между собою, как свою добычу. Так жестока и неизбежна бывает участь народа переродившегося, потерявшего военную доблесть и общественный дух! Никогда Италия не могла составить одного Монархического тела, но раздробилась на малые Королевства, Княжения и Республики, раздираемые политикою Ватикана, divide et impera, и соседственными могущественными Державами.
Так в начале шестнадцатого столетия Франция и Испания вели между собою войну. Каждая хотела иметь владения в Италии, и после шестидесятилетней борьбы потеряла Франция все свой завоевания. Италия осталась разделенною между некоторыми Малыми владетелями, двумя или тремя Республиками и Испанскою Монархиею. Милана, Неаполь и Сицилия сделались Испанскими провинциями. Через полтораста лет Испанская наследственная война имела последствием то, что Испания, при заключении утрехтского мира в 1713 году, принуждена была уступить все свои владения Австрии. С той эпохи началось уже преимущественное влияние Австрии на Италию, которое увеличилось еще правами И мператорского достоинства. Более сорока лет до революционной войны наслаждалась Италия спокойствием. Австрийский Дом имел в своем владении Герцогство Милано и Мантую, так как и великое Герцогство Тоскану, которая, последняя однако ж, имела своим Эрц-герцогом Фердинанда Иосифа, второго сына Императора Леопольда II. Модена принадлежала Герцогу из дому Эсте. Герцогство Парма и Королевство Неапольское были во владении у двух отраслей Испанско-Бурбонского Дома. Савойской Дом, кроме владения сего имени, имел еще Герцогство Пиемонт и Монферрат, несколько областей от Герцогства Миланского и остров Сардинию, от которого имел он и титул Королевский. Сверх сего были еще в верхней Италии : Республики Генуя и Венеция; в средней: Республики Лукка и Сан Марино. Хотя Папа от разных новых постановлений, И мпер а тором Иосифом Вторым сделанных, а паче от французской революции, и испытал сильный удар; но он еще царствовал во всей окружности церковных своих Областей.
В таком раздробленном положений находилась несколько веков Италия, пока война Франции не преобразовала ее через несколько лет в новый мир. --
Король Сардинский был первый в Италии, который вовлечен в войну. 10го Сентября 1793 года объявило ему французское национальное Собрание оную; и уже в половине Октября овладел Генерал Монтескье всею Савойей и Ниссою, которые и присоединены к Франции под наименованием Департамента Мон - бла н.
В конце сей первой кампании принудило внезапное появление французского флота, под начальством Адмирала Латуша, Короля Неаполитанского к нейтралитету. Но едва в Августе 1793го Британский флот завладел Тулон, как не только сей Король, но и все Державы Италии, кроме Республик, приступили к коалиции против Франции.
По открытии кампании 1794 года, в которую французы на всех пунктах своих границ сражались с удивительным счастием, Италиянская и Альпийская их армии проникли в Пиемонтские горы; но вскоре отвлечены они были к другим странам.
В продолжении же сей кампании происходили сражения большею частью на Генуэзских берегах с переменными обоюдными успехами, и положение Италии, в отношении к Франции, оставалось одинаково, кроме того, что 19го февраля 1795го заключен между сею и великим Герцогом Тосканским мирный союз.
Но преобразование ее началось в 1796м году, когда Главнокомандующим французскою армиею явился в Италии Бонапарте. Он, миновав обыкновенные проходы и крепость Кони, прошел через непроходимые Аппенины и Маркизство Чеву. Тотчас первыми двумя ударами при Монтенотте и Милезимо расторгнул он сообщение между Австрийскими и Пиемонтскими войсками, напал всею своею силою на последних и занял все крепости и проходы, ведущие к Турину, которого жители с нетерпением ожидали приближения французской армии. Тогда 28го Апреля заключено было с Королем Сардинским перемирие, а 15 мая и мир. Герцогство Савойское, Графство Нисса, Тенда и Болио, итого 232 географические мили и полмиллиона народа были от Италии отторгнуты и присоединены к французской Республике.
После сего обратился французский тогдашний Полководец на Австрийцев; перешел у Пиачензы реку По, а после победы у Лоди Адду, овладел Миланом и всею Ломбардиею. Тщетно старался Австрийский Генерал Болье удержать свой пост у Минчио. Быв тут разбит, удалился он с своими остатками в Тирольские горы. Герцоги Пармский и Моденский с великими пожертвованиями искупили себе мир. Между тем, как делались приготовления к осаде Мантуи, вступила французская колонна в Папские легации, Болонну и Феррару. Тогда Король Неаполитанский и Папа просили о перемирии, которое и получил первый без отяготительных условий; но Папа должен был пожертвовать страшными суммами денег и драгоценными произведениями художеств. Также завладела французская армия легации Болонну и Феррару; и оттуда образовалось по реку По новое демократическое правление под именем Ц и спаданско й республ и к и. Теперь судьба сей Италии колебалась и долженствовало решить оную взятие Мантуи, которая поистине может назваться ключом Италии и достойна особенного обозрения. Сделав здесь историческое описание сему месту, мы в состоянии будем судить о важности сдачи оного Российско-Австрийским войскам в третьей части сего сочинения.
Мантуа, древний сей город, ныне столица Герцогства сего имени, присоединенный к наследственным владениям Австрийского Дома, выстроен на острове, окруженном озером, из Минчио изливающимся, которого окружность около 20 миль Италиянских, или 5 миль Немецких.
Крепость Мантуя, как по местоположению, так и по укреплениям своим соделалась важнейшею в Европе. Цитадель ее выстроена в древности ее Герцогами; корпус ее был исправлен французами в наследственную войну; Австрийцы потом усовершенствовали оборонительные места по планам Генерала Вутгенау; французские инженеры также в прошедшее время починили и умножили начатые работы. -- План, который помещен будет в конце сей Истории, пояснит лучше всякого описания все фортификации.
В 1702 году Принц Евгений держал Мантую около восьми месяцев в блокаде, но 1го августа должен был ее оставить, когда она получила подкрепление от французов.
В 1707, после баталии при Турине, войска французские и Испанские, по поводу генеральной капитуляции, заключенной 13 марта об освобождении всей Ломбардии, сдали ее Императорским. В 1735 Герцог Монтемарский осаждал Мантую, но соединенные Французские, Испанские и Сардинские войска, по последовавшему в том году перемирию, заставили его оставить. В 1796 Французский Генерал Бонапарте, прогнав Австрийцев до пределов Тирольских, велел обложить Мантую, и коль скоро он мог из доставшейся ему от первых своих успехов артиллерии составить экипаж, хотел сделать внезапное нападение, посадив на суда 800 охотников, которые долженствовали с 17го на 18е июля в ночь ворваться в ворота; но сильный дождь ниспроверг сие покушение. Быв принужден начать правильную осаду, он в ночь 18 Июля напал на войска, расположенные вне крепости, и принудил их туда войти. В то время, когда огонь канонерских лодок занимал внимание гарнизона, велел он открыть траншею, поставил батарею и бомбардировал калеными ядрами. 1го августа Генерал Вурмсер, поворотив посты и корпусы обсервационные французов к Адижу, принудил их оставить осаду с такою поспешностью, что они бросили, тяжелую свою артиллерию и 6ольшую часть амуниции. 2го августа получила крепость подкрепление. Генерал Бонапарте пошел на Австрийские колонны, которые поворотили по озеру Гарды, и угрожали его тыл. Он напал на них прежде, нежели они успели выстроиться, поставил их между двух огней, разбил их, и бросился потом на Генерала Вурмсера, который с 25000 человек занял крепкую позицию при Кастилионе; он атаковал его 5 августа, и в тот же день обложил опять Мантую.
Не имев достаточных сил, чтобы дать Бонапарту решительную баталию и принудить его оставить осаду, престарелый Генерал Вурмсер, после сражения при Серии, прошел линию французов с корпусом отборных, и вошел сам в Мантую 13 Сентября.
С 4 по 17 Ноября Австрийский Генерал Алвинци, получивший подкрепления, имел некоторые успехи; но, после потери баталии при Арколе, дивизии его расстроились, и он принужден был удалиться в горы и занять опять позицию при Але, у верхнего Адижа.
Австрийцы сделали последнее усилие для освобождения Мантуи в начале Генваря 1797 года. Соединенные их нападения у верхнего и нижнего Адижа не имели больших успехов, как и предшествующие.
Бонапарте, отразив направленное на Верону, выиграл в главной позиции при Риволи решительную баталию, и хотя победа еще долго колебалась, он имел время обратиться к нижнему Адижу и окружить корпус Генерала Проверы в виду крепости Сент-Жоржа.
Гарнизон состоял из 14000, из которых 8000 было больных. В госпиталях не было лекарств, и около месяца рационы хлеба были уменьшены до четверти. Генерал Вурмсер просил капитуляцию, и сдал, 2го февраля 1797 года, крепость французскому Генералу Серрюрье.
До разрушения сей огромной крепости, какое поле открылось победам Бонапарте, и какой новой оборот приняли все дела Италии! Король Неаполитанский с поспешностью заключает мир. Папа жертвует пятнадцатью миллионами ливров. Провинция Романия присоединяется к Циспаданской Республике; вся Ломбардия, при переговорах в Леобене 18 апреля, признается Цизальпинскою. Венеция 12 Мая отрекается от аристократического республиканского правления. Генуя в том же месяце прозвана Лигурийскою. Наконец 17 Октября заключен был в Кампоформио окончательной мирный союз. Австрия, в вознаграждение своих уступок, получила во владение Венецианскую Республику с ее окрестностями по Адриатическое море; прочие же венецианские области на твердой земле присоединены к Цизальпинской Республике, с которою составилась также и прежняя Циспаданская. 12 июня взят был французами и остров Мальта.
Таковые превратности жребия испытала Италия в течении двух лет. Одна древняя Республика была уничтожена, другая преобразована, третья совсем вновь установлена. Герцога Моденского уже не существовало. В Милане и Мантуе веял флаг Цизальпинский, в Венеции Австрийский. Король Сардинский потерял шестую, а Папа третью часть своих владений. Только еще Король Неаполитанский, великий Герцог Тосканский, Герцог Пармский и малые Республики Лукка и Сан-Марино, оставались в первобытном состоянии.
Такие быстро являющиеся и исчезающие метеоры видели мы в Италии; и все сие было творение народа в революции! Но как описать его? кто изобразит хаос? Такой народ есть дышащий огнем и все, пожирающий вулкане; река, сокрушающая с яростью ледяные свои глыбы; храм, разрушающийся внезапно. -- Мнение народное течет рекою; остановить сего течения не можно, а только направить.
На столь знаменитом театре, какова Италия, не одни военные действия обращают внимание; но и воспоминания о великих подвигах древности сливаются с современными. Здесь встречается и прелесть древнего баснословия и интерес Историй.
Сверх политического фанатизма, который обуял головы народа и соделывал его непобедимым, никогда не мог бы он достигнуть до таких чудесных, каждого наблюдателя изумляющих успехов, без помощи оружия. Итак особенною обязанностью почитаю обратить здесь все внимание на французское войско со времени революции, и показать, как перерождалось и усовершенствовалось оно. Тогда увидим мы, с каким пародом, с каким войском сражался, какое войско поражал наш Вождь; мы увидим, как Гений в Турции, в Польше и на всяком поприще находит пособия в самом себе; и описание сие послужит паки к возвеличению его славы.
Поистине, армия французская есть одно из тех редких явлений времени, которые достойны возбудить и любопытство и размышление каждого. Казалось, что с уничтожением во Франции Королевства уничтожилась и дисциплина, душа военной службы, и все военное искусство. Одно появление Австрийских отрядов близь Монса и Турноа было достаточно к рассеянию колонн французских под начальством Бирона и Диллона. Но впоследствии какими великими успехами прославили себя французы в Германии, а паче в Италии, непрерывными, так сказать, поражениями Австрийцев, переходом через мост Лоди, походами 1796 году против Вурмсера, Алвинция, Проверы, победою при Арколе, сходом на равнины Немецкой земли, имея в боку Тирольские горы! Я уже говорил в особенном сочинении ( Смотри Письма о Прусских военных происшествиях в Вестнике Европы ) о причинах такового перерождения войска; но здесь потщусь подробнее доказать, что улучшения их по всем частям военного состава споспешествовали весьма сим успехам.
После первых неудач восчувствовали французские Генералы необходимость избегать генеральных сражений с армиями дисциплинированными, и превратили большую войну в сражения малыми отрядами. Одержав уже многие успехи, решились они наконец на генеральные сражения. Первый был Дюмурье, который, нс удовольствовавшись войною малыми отрядами, пошел из Шампани на Австрийские Нидерланды, дал регулярную баталию при Монсе, и овладел ретраншементами при Емаппе. К сим наступательным мерам присоединялся и дух тогдашнего правительства. Повсюду провозглашаемо было, что революция должна обтечь весь мир. Таковая исполинская мысль порождала и исполинские планы.
Нужно привести здесь правила, которыми в военных действиях руководствовалась Франция. В 1795 году Комитет благосостояния народного призвал из мрачного уединения Генерала, служившего в царствование Королевское и тогда удаленного, для истребования его совета о военной системе, какую должно было принять в тогдашних критических обстоятельствах. "Должно, сказал сей Генерал, умножить число сражающихся таким образом, чтобы быть всегда в готовности заменять уроны противопоставлением многочисленности силе искусства; к достижению сего средство самое простое, производить войну массою, то есть: на всех пунктах атаки ставить больше людей и артиллерии, предписать Генералам за долг священнейший, сражаться самим впереди солдат, чтобы служить в пример отважности и обязанности, и приучать их не смотреть на число неприятелей; а нападать с жаром, с примкнутыми штыками, не заниматься долго стрельбою или маневрами: потому что войска французские ныне недостаточно обучены, даже не приготовлены. Сей образ сражаться, толико свойственный характеру, проворству и пылкости народа французского, должен необходимо удостоверить победу; поелику расстроит иностранные войска своею новостью".
Кто в наставлении сем не увидит мыслей и нашего Полководца? -- Но обратимся к настоящему предмету. К счастью оружия французского, образование сей новой военной системы вверено было воинскому уму Карно, который новыми полезными образованиями по всем частям армии уготовлял в Париже победы на полях сражений. Он отверг все тактические подробности, употребительные дотоле в армиях: потому что их не знали, и не было времени им изучиться. Французской армии надлежало непрерывно обширными линиями переменять положение неприятеля, и не давать ему времени употреблять на месте подробности своих эволюций. Для сего потребна была большая подвижность; он отменил излишние обозы, которые уже и во времена Кесаря назывались impedimenta, препятствия.
Помещая в политической сей картине обозрение тактическое по поводу принятого правила, что Тактика с Политикою сопряжена тесными узами, необходимо нужным почитаю я для большей связи разделить мои наблюдения на статьи, дабы показать во всей подробной совокупности всю силу французского оружия. Это был всегдашний предмет разговоров со мною незабвенного моего великого благодетеля. Мог ли 6ы он с такою благонадежностью нападать на своего неприятеля, если 6ы не знал всех стихий, из которых составлена новая военная его система?
Она восприяла начало свое в самой буре революции, и усовершенствовалась на войне посреди самих сражений. -- Суворов, встречаясь с пленными французами, произносил всегда сии слова: Nation brave gouverneo par des impies! Народ храбрый; управляемый нечестивцами! Кому неизвестны отличительные черты характера французской нации в отношении к войне? они суть : энтузиазм, наклонность к воине наступательной и великая отважность. Поддержание сих отличных свойств было целию нового образования, которое утверждалось постепенно опытами. Рассмотрим все части воинского состава французской армии, и во-первых,
Пехоту.
Сия была во время сей революционной войны весьма умножена. Окружность местная Республики, которая нередко атакована была на семи пунктах, востребовала умножения оной до 250000, если занять и половину своих крепостей; если же наполнить оною четыре армии, каждую 50000, то меньшее число инфантерии долженствовало состоять по крайней мере из 450000.
Сообразно с новою военною системою умножилась инфантерия, и потому 1е, что сей род службы весьма свойствен французской пылкости; 2е поелику многочисленные успехи, одержанные в частных нападениях на гористых местах, доказали ее пользу, и 3е поелику сила неприятельская в сих легких войсках востребовала противопоставлять оной равное такого же рода число.
Инфантерия французская разделена 6ыла на пол-бригады, а каждая состояла из трех батальонов.
Таковое разделение имеет многие выгоды.
1. Она доставляет каждой пол-бригаде возможность делать частные маневры, и облегчает движения ее от центра правого и левого крыльев.
2. Таковое составление Весьма полезно во французской армии, в которой весьма употребительны центральные нападения, где часто центр образуется в колонну, следовательно подкрепляется флангами.
3. Сей образ эволюции учинил бы четвертый батальон бесполезным, по мнению всех славнейших Генералов.
Легкость и подвижность, которые дали ей новое обмундирование и отмена повозок, весьма много способствовали ее быстроте в походах. Обыкновенный марш, как прямой, так и косвенной, был 76 шагов в минуту: но сей шаг на войне не мог быть математически исчисляем; так шаг Суворова был ужасом неприятеля и орудием победы. Описание всех успехов, которыми французы обязаны были быстроте своей пехоты, было 6ы здесь излишнее, когда История сей войны до вступления Российских войск сохранила столь много тому примеров.
Конница.
Состояла из так называемых Кавалерийских полков, из драгун, конных егерей и гусар.
Тяжелая французская Кавалерия не испытала важных перемен. Она осталась при прежнем своем образовании, кроме того, что в наборе лошадей одинакового росту не наблюдалась прежняя точность, затруднявшая столь много ремонты. Не можно однако же сему войску отдать ровной с пехотою справедливости, по свидетельствам и донесениям самих французских Генералов.
По собранным мною в Италии сведениям, состояла тяжелая Кавалерия из двух полков карабинерных и двадцати пяти кавалерийских; Кирасиры составляли 8ой кавалерийский полк, и из двадцати полков драгунских. Полков конно-егерских было в начале войны двенадцать, но умножено в последствии времени до двадцати пяти. О сем войске можно сказать, что легкость их амуниции и проворные легкие их лошади давали им возможность атаковать в линиях, и Немецкая тяжелая кавалерия была нередко опрокидываема семи егерями; -- гусарских полков было двенадцать. Теперь обращусь я на сию важнейшую отрасль военного искусства
Артиллерию.
Средства ее все наступательные; цель ее -- разрушение, действие -- изображение молнии. Она смертоносна посреди колонн, где целые ряды ею мгновенно истребляются; она предшествует штыку и уготовляет победу. Крепости ею обращаются в развалины. Не буду я говорить о ее усовершенствовании и улучшении со времени изобретения бомбы и рикошетного ядра. С распространением пределов Химии и математических познаний распространилась и артиллерийская наука. Взятие столь многих крЕпостей французами, столь многие огненные, можно сказать, атаки с меткостью в пальбе, пребудут навеки памятниками их в воинских летописях. Может быть скажут, что никогда французы столь много артиллерии не теряли; напротив того, никогда они столь много артиллерии не брали; а в войне должно всегда наблюдать перевес в разрушении. Они же лучше оставляли свою пушку, чтобы вознаградить себя неприятельскими. Артиллерийский пехотный корпус состоит из восьми полков, от сей отрасли произросла и другая
Конная Артиллерия,
Сие произведение воинского ума Великого Фридриха в семилетнюю войну. Если скорость в войне есть главнейшее вспомогательное средство к одержанию победы, то что может лучше споспешествовать оной, как не конная артиллерия? Она ежемгновенно перелетает на лошадях от центра на крылья, и от одного крыла на другое. Какие выгоды доставляет она тем, что с каждого пункта можно ее заставлять действовать на неприятельские колонны и на линии ее флангов и повсюду, так как легкое войско! Она достойна наименования летучей: Она вознесла силу и славу французского оружия на вышнюю степень. Если цель артиллерии ест всеразрушение; то предмет сохранения принадлежит
Корпусу Инженеров.
Французский Маршал де Вобан облагородствовал сию науку и, усовершенствовав ее своими талантами, возвысил уважение к сему оружию. Кормонтен, Бурсет, Филлей, д'Арсок и проч., последовавшие его стезям, распространили пределы ее. Мы видели услуги, которые оказывал сей корпус в продолжении французской войны. Крепости Лиль, Конде, ле Кесноа, Валансиен, Майнц, Кель с малым числом защитников, останавливали на долгое время войска столь многих Европейских Держав. Изданным 10го Июля 1791го года законом получил Инженерный департамент новое образование; к нему присоединены роты минеров и саперов.
Обозрев вкратце сии отрасли воинского чиноначалия, нужно теперь обратиться к самим действиям французской армии, и во-первых, к
Боевому порядку.
Весь механизм боевого порядка, по мнению Тактиков, разделяется на параллельный и косвенный. Наименования совсем ныне несправедливые: п ерв о е, поелику параллельный порядок никогда не мог быть в истинном математическом смысле и у древних, когда у них были рукопашные бои; второе, в рассуждении косвенности, она остается и тогда, когда нападение учинено и перпендикулярно. Но новая тактическая французская система произвела порядок кривой (ordre courbe). Всегда стремились французы нападать на неприятеля с флангов и обходить своею многочисленною пехотою неприятельскую конницу во всех сражениях кругообразно, Происшествия при Емаппе, при Флерусе и маневры при Щарлероа и Мобеже; действия при Риволи и наконец последние сражения в Швейцарии постоянно доказали, что нападения со сторон самые успешнейшие, и что центр, подкрепляя одержанные на флангах выгоды, дает кривым формам отличительные преимущества.
1е. Поелику они неприятеля, в рассуждении пункта атаки, на концы колонн оставляют в неизвестности.
2е. Поелику они его позицию как будто обвивают.
3е Поелику они доставляют возможность удобно сосредоточиваться, если фланги начнут коле6аться,так что армия делается тогда тетивою лука, которой она образовала.
Образ французов, нападать и прорываться, требует еще особенного размышления. Набор войска, формирование, организация, наставления и постепенное развертывание оного, все сливалось к тому, чтобы избрать систему сражения отрядами. Притом же система сия, по справедливому примечанию одного французского Тактика, весьма приличествует умоначертанию французского солдата и его живости: ибо кто бывал на воине, тот знает, что учащать сражения служит к сокращению других трудностей, соединенных с оною; битвы служат как 6ы отрадою в рассуждении беспокойств, претерпеваемых от непогоды, изнурительных походов, пре6ывания в шалашах, недостатка в провианте, мучительного ожидания и единообразной скуки, окружающей человека в походе. Таким образом великие успехи, приобретенные армиею французскою, чаще происходили от непрестанного действия, нежели от самых сражений. Такова была война в Нидерландах, Германии, Савойе, Пиемонте, Ломбардии и целой Италии. Казалось, что правильное сражение никогда не было ее пружиною. Если же, в противность сей новой системе, настояла необходимая надобность в генеральном сражении, то должно заметить, что французы, слабые в маневрах на одном месте, употребляли два средства нападать и прорывать неприятеля. То и другое приличествовало войску превосходному в числе и было естественным следствием сего рода превосходства. Можно беспокоить армию, когда есть довольно людей для поддержания фрунта в деятельности, когда в то же время обходят крылья неприятельского войска. На открытом поле принуждено оное будет делать вдруг фрунты в разные стороны лицом; а не быв в состоянии того делать, должно будет уступить превосходному числу, сколько 6ы ни было оно храбро и наилучшим образом обучено.
Находясь на месте укрепленном, принуждено оно будет оное оставить: потому то никакая позиция, естественная ли или искусственная, не может простираться до бесконечности. Войско, имеющее превосходство в числе, может беспокоить позиции крепкие, так как и корпус, состоящий из меньшего числа,
Можно также и пр о ры вать: потому что, не давая отдыха неприятельскому фрунту, возможно направить усилие свое на один особенный пункт, признанный слабейшим; слабая линия всегда будет прорвана колонною густою и толстою, если сия ударит в нее стремительно. Прорвавшаяся колонна будет через то в состояния оную и окружить: ибо зайдет за прорванные пункты войско отделившееся, сделавшееся крыльями. Оно нападет на своего неприятеля в тыл и во фланги, между тем как оный обороняется своим прежним фрунтом, обращенным вперед.
Сии маневры были всегда в употреблении у французских Генералов. Овладеть мостом, значило у них не иное что, как напасть на один пункт и оный прорвать. Артиллерия при Лоди и Арколе, бросавшая свои перуны на сии густые толпы людей, порывавшихся подобно волнам вперед, низлагала оные рядами, но не остановила. Промежутки были замещаемы новыми; и тот, кто продолжал их пополнять, решившись проникнуть, овладел мостом. Превосходное число соделывает сей маневр достоверно удачным; оно дает возможность действовать устроением баталии густыми против боевого порядка тонкого, колоннами против линии, французы чаще всего употребляли колонны для нападения: ибо присоединяют к выгоде силы превосходной пункты действующие те, кои избавляют их от точности маневров, потребных для атаки прямою линиею и длинно растянутою: точность, которая за недостатком первоначального наставления в войске французском отвергнута ( Примеч. Суворов в первой части на стран. 43 в 6м пункте говорит: "Операция с французами должна быть в прямой линии, а не параллельно". В письме своем ко мне, на стр. 31, " в Италии нужно было, чтоб гром гремел повсюду", а далее: "Я стремился поражать неприятеля баталиями совсем в противность его воинской системе". Так проникал наш Тактик в их маневры! -- Так будут пред нами разверзаться кратко нач ертанные его идеи!
Как трудно хвалить Великого человека, не зная тайных пружин его действий и его соображений. Без сего похвальное ему Слово наполнится лишь з вучными риторическими фигурами ).
Пробежав образование тогдашней французской армии и ее эволюции, особенною обязанностью почел я остановиться теперь у такого оружия, которое прославило нашего Героя и войска его. Я буду говорить о штыке или о холодном ружье. Во французском войске было оно также в употреблении; но мнения о важности и неважности оружия сего были различны. Были примеры, что пехота отражала сим оружием нападение конницы; известно также, что конница, невзирая на штыки, врывалась в пехоту; нередко пехота употреблением штыков побеждала другую пехоту, производившую огонь. Таковые события противоречащие не могли ничего решить.
Писатели французские утверждают, что система оружия огненного составляет сражения, производимые издалека; она исключает битву личную, в которой сражающиеся могут доставать друг друга своим ручным оружием. Посему-то употребление штыков в истинном понятии не есть пружиною войны нынешней. Посему-то оружие огненное, хорошо употребленное, всегда имело выгоду противу ручного оружия, с каким 6ы искусством оным ни действовали: поелику первое может уничтожить прежде, нежели последним можно будет действовать. Из двух войск равномерно храбрых и навычных в войне, из которых одно действует выстрелами ружейными, между тем как другое употребляет штыки и сабли, первое должно конечно иметь поверхность. Таким-то образом Пруссаки при Хотузице, довольно зная употребление своих фузей, повалили целые шеренги баталионов Венгерских, бросившихся на них с саблями. Также почитается во французской армии штык, примкнутый к ружью, для действий неудобным: потому что длина его, уклонение от оси по прямой линии и самое устроение фузей препятствуют его ловкости. Между тем в уставе французском есть темп экзерциции, означенный командованием: Выста в ь ш т ык и: Солдат приставляет приклад ружейный к правой лядвее, и поддерживая дуло левою рукою, устанавливает конец штыка наравне с поясом, или грудью человека.
В руках Российского воинства, под начальством Суворова, был штык всегда полезен и славен. Пуля д ур а; штык мо лодец. Но он знал, когда, и где его употреблять. Войско, в котором любят бой на штыках, бесспорно есть войско храброе и могущее решить сражение. Предпринятое намерение употребить средство чрезвычайное, и состоящее вне действия оружия огненного, соделывает страшным того, который штык употребляет. Они берется за крайность и показывает себя противнику решившимся на все. Сей обыкновенно не ожидает приближения нападающего с таким отчаянием, а приходит в замешательство. Употребление штыка есть способ чрезвычайный и пребудет навсегда памятником отличительного характера Российского воина; преимущественное его пред всеми народами расположение твердости телесной и душевной и решимости доставляло ему всегда, при помощи сего оружия, верх над всяким неприятелем. Никогда не могло французское войско устоять, когда с криком Ура! появлялись Российские штыки: Пусть судят тактики о сем оружии, как им угодно. Здесь опыты. -- Теория пишет на тонкой бумаге; практика же на мраморе, на меди. -- Суворов умел дух войска и его тактику тесно соединить между собою; и оба они, опираясь на характере национальном, поддерживали и усовершенствовали себя взаимно.
Не входя в дальнейшее раздробление воинского французского состава, заключу только, что первые элементы оного были: превосходное число сражающихся; простота в наставлении солдата; соображения топографические для планов военных кампаний; легкость, удобоподвижность армии; проворство в движениях, распространение линий действия; отважность в предприятиях, смелость в исполнении, наконец совершенное повиновение воле начальствующей.
При всех сих выгодах имела Франция несметное богатство, а по словам Фридриха войну начинать должно с живота. Прежде, нежели я приступлю к биографиям тех Генералов французских, которые сражались с Суворовым, необходимо нужным почитаю представить здесь обозрение контрибуций, взятых в нынешнюю войну французами с других Земель.
Мы сообщим здесь краткое исчисление великих контрибуций, взятых французами в течении войны. Большая часть сих показаний есть перечень из мирных трактатов, заключенных между разными Державами и Франциею, так как они в самом Париже изданы в свет Профессором Кохом. Не менее достоверны другие части сих исчислений.
Показанные здесь суммы не могут еще сравниться с неизвестными. Если покуситься их исчислить, то должно счи та т ь тысяча м и миллионов, особливо, если принять, сколько занятым войсками Землям стоило содержание великих армий; и сколь великой ц ены для Республики отобрание всех национальною собственностью объявленных и мени й. Мысль теряется в сих счетах. Происходящие оттуда наставления не будут ли также потеряны для народов и Правительств? -- Или лучше сказать, не слишком ли уже поздно они предлагаются? --
Прусси я. -- Заключение мира 5 Апреля 1795 года. Доходы Герцогства Клевского, ежегодно полагаемые в 1 миллион 200,000 ливров; с 1794 года 3,600,000 ливров. Выдачи со взятия в 1794 году до миру в 1795; вырубка Княжеских лесов; контрибуции, особливо с мануфактурного города Кревелдта, секвестр имений духовных и выходцев; церковные сосуды и драгоценности.
Голла ндия. -- Заключение мира 16го Мая 1795. Контрибуции наличными деньгами, выплачиваемые в восемь лет, и предварительно французами выговоренные, 200,000,000, Содержание наемных войск три уже года 25,000 человек ежегодно по 14,000,000. Сумма 56,000,000. Поставки всякого рода, доходы и движимое имение наследного Штатгалтера; описанные пожитки в Голландии, принадлежащие Бельгийским и другим выходцам; наложенные для миру контрибуции.
Нидерланды и Епископство Литт и хское, взятые в 1794 и присоединенные в 1795 году. Владетельные доходы и поместья в Брабанте, ценимые ежегодно в 20 миллионов, 4 года 80,000,000, Литтих, -- Первая контрибуция, по завоевании 1794 года положенная в 75 миллионов, из которых заплачены только 44 миллиона. Участок в вынужденном займе 56,000,000. Доходы уничтоженных мещанских обществ; пожитки выходцев; серебряные сосуды и драгоценности церковные; продажа имений, объявленных национальными, которых сумма должна быть чрезвычайна; вынужденные поставки и контрибуции всякого рода прежде присоединения.
З авоева нные земл и от Э л ь заса до Голландии, между Мозелем и Ре й н о м. -- Вынужденный заем 23,000,000. Больше десяти контрибуций наложено на сии земли; в нынешние минуты собирают старую контрибуцию 12,000,000. Новая 8,000,000. Доходы и поместья владельческие; церковные; их сосуды, вырубка лесов; содержание армий три уже года. Генерал Гош приказал, чтоб солдатам выдаваемы были съестные припасы; они выданы для 55000 человек, из которых состояла его армия; сей способ опять недавно возобновлен.
Германия. -- Первая кампания 1795 года. Правый Рейнский берег от Дисселдорфа до Франкфурта насильственно принужден содержать армию. Герцогство Берген подпало больше, нежели 10ти контрибуциям.
Вторая кампания 1796 года. -- Ф ранко ни я. Перемирие 17го Июля 1796. -- Наличными деньгами 10,000,000. Франкфурт один от себя 2,000,000. Требование лошадьми, повозками, поставками и пр.
В и ртемб е рг. -- Заключение мира 7 Августа 1796 года. Наличностью 4000000. Мемпелгард, Герикурт, Пассавант уступлены; употребление и продажа княжеских доходов и поместьев.
Маркграфство Баден. -- Заключение мира 22 Августа 1796. Наличными деньгами 2000000. Лошадей 1000, по трактату, каждую полагая в 400 ливров, 400,000. -- Быков 500, каждой в 250 ливр. 125,000. -- 25,000 центнеров ржи, по 13 ливров, 325,000. -- 50,000 центнеров сена, по 3 ливра, 150,000. -- 25,000 пар башмаков, по 5 ливров, 125,000.
Ш в аби я, 10 Августа 1796. Наличностью 19,000,000. -- Лошадей 8400, по 40 ливров, 336,000. -- Быков 2000, по 250 ливров, 500,000. -- 150,000 центнеров ржи, по 13 ливр. 1,950,000, -- 100,000 -- кулей овса, по 10 ливр. 1,000,000 -- 150,000 центнеров сена по 3 ливра, 450000. -- 100,000 пар башмаков, по 5 ливр, 500,000.
Ба в ари я, 7 Сентября 1796. Наличностью 10,000,000. -- Лошадей 3300, по 400 ливр. 13,200,000. -- 200000 центнеров ржи, по 13 ливр, 2,600,000. -- 100,000 кулей овса, по 10 ливр. 1,000,000. -- 200,000 центнеров сена, по 3 ливр. 600,000. -- 100,000 пар башмаков, по 5 ливр. 500,000 -- 10,000 пар сапог по 20 ливр. 200,000. -- 30,000 аршин сукна для офицеров, по 25 ливр. 750,000.
Сард и ни я. -- 15 Марта 1796. Уступка Герцогства Савои, Графства Ниццы, Тенды и проч. Военные и съестные запасы в крепостях, отданных французам, Королевские поместья и доходы, имения выходцев, духовенства; церковные сосуды; контрибуции и содержание армии до присоединения.. Занятая французам часть Пиемонта по мирному трактату подвержена сборам.
Моде н а -- 12 Мая 1796. Наличностью 10,000,000. -- Картин 20.
Папа. -- .... 18 февраля 1797. Наличностью 30,000,000. -- Картин и статуй 200; теперь вся Церковная область во французской власти.
Г е нуа. -- Вынужденный заем. Наличностью 4,000,000. -- Сборы и поставки для войск, которые уже 18 месяцев занимают область Республики.
Тоскана. -- Вынужденный заем. Наличностью 8,000,000.
Милан, Ц и зал ь п ин ская Республика. Первая на Милан наложенная контрибуция 1796 года 20,000,000. -- Серебряные сосуды церковные; поборы, поставки, содержание армии через год, владельческие доходы и поместья 20,000,000. Цизальпиния с 1 Января 1797 года выдает ежемесячно по миллиону на армию, 12,000,000. -- Она содержит корпус из 25000, которое содержание должно полагать в 10,000,000.
Пар м а -- 8 Мая 1796. Наличностью 2,000,000. -- 1700 всем потребным снабженных лошадей, по 600 ливр. 1,020,000. -- 2000 быков, по 250 ливр., 500000. -- 10,000 центнеров ржи, по 10 ливр., 100,000. -- 5,000 центнеров овса, по 6 ливр., 30,000. -- Картин 20.
Венеция. -- Арсенал; флот; контрибуции до возмущения в апреле 1797; содержание армии, которая 15 месяцев стояла в Террафирме.
Н е апо л ь -- Кавалерийские лошади, при мирном трактате числом 250 экипированные; говорено еще о сумме 8ми миллионов, назначенной тайною статьею.
Австрийские области, на которые было нашествие в марте 1797 года. Контрибуции были чрезмерны, особливо в Триесте; рудокопы в Индрии разграблены; сия провинция должна была прокормить армию при ее походе; в трактате Леобенском Император принял на себя провиант для возвращающейся армии 80,000 человек.
Г иш па ния. -- Занятые во время войны провинции истощены от контрибуций: они содержали армию долее года : Се нт -До м ин г о уступлен.
Занятые французами 1792 и 1793 года Нидерланды и Л иттих обложены контрибуциями, которых сумма неизвестна, также поступлено с Ма инцом и Ф ранкфуртом, армия Кюстинова содержалась там до самого времени после осады Маинца; Франкония и все страны между Рейном и Мозелем почти совершенно изнурены поборами. Подобно сему и бывшая до сего вольная и счастливая Швейцария.