Гагры -- это частичка Абхазской республики. Нам еще где-то в пути сероглазый и шустрый парнишка всучил о Гаграх малую книжонку,-- читаем ее, знакомимся:
"...Курорт Гагры обладает теплым, мягким морским климатом, средняя температура года 15° С, зимы -- 8°. Курорт благоустроен, полное отсутствие пыли, инфекционных заболеваний и малярии, обилие солнца, масса озона, чистый морской и горный воздух, морское купанье с прекрасным пляжем... Экскурсии и прогулки: пешком, на лошадях и осликах в горы (альпийские пастбища), на гору Дзытра, Мамздышха, озеро Рица, на водопады, Бзыбское ущелье, историческую Пицунду и в дальнейшие окрестности Гагр, где расположены тысячелетние древние храмы и замки византийского периода... Охота на всякого рода зверей (медведи, кабаны, серны, дикие козы, джейраны, туры, куницы, барсуки и проч.), пернатую дичь... всевозможные кафе, рог изобилия лучших кавказских вин..."
Потом говорится о прекрасных гостиницах, в том числе о Доме отдыха, расположенном в бывшем дворце принца Ольденбургского, о кефире, о фруктах, о кухне "под наблюдением и руководством первоклассных кулинаров".
Говорилось в книжице кой о чем и прочем -- всего не перескажешь. Мы ехали в Гагры полные надежд -- тех смутных и милых надежд, что волнуют, когда подступаешь к новому месту.
Автопромторговский ковчег высадил нас на базарной площадке, там, где рядами теснятся одна на другую легкие дощатые лавчушки. На глаз прикинуть -- никто, казалось бы, ничего и не покупает,-- трется, толчется впустую народ, а шуму столько, что хватит на Смоленский рынок! Из товаров -- выбор не ахти богат: груши, яблоки, длинные палочки, слепленные из орехов, скользкие рыжие финики, подернутые плесенью, копченые колбаски, хлебная часть да вино по полкам... Встали посреди -- ротозеем. Куда нам идти -- не ведаем. Уцепились за первого встречного, вверили судьбу незнакомому дяде: видим, прахом пошла вся наша подготовка -- гостиниц под теми названьями, что указаны в книжице, никто не знал, все толковали как-то по-иному.
-- Ладно, дядя: веди куда знаешь!
И он повел -- сквозь старинные крепостные ворота, мимо каменной пустой часовенки, которой насчитывают полтыщи лет, мимо пионерского лагеря (как вздрогнуло радостное сердце!), повел мимо магазинчиков, где вино, вино и вино по витринам -- и довел: из длинного пустынного коридора нырнула к нам юркая фигурка номерщика, сгоняла фигурка нас этажом выше, потом обратно вниз:
-- Пожалуйте!
Жалуем: при нас же метелкой начали спешно выметать разный мусор, заходила пыль облаками.
-- Да вы что же, черт подери, раньше не могли?!
-- Как угодно: можете так оставаться...
И метелку под мышку, хотел уходить.
Поскрипел я зубами, подошел к лиловому умывальнику, подергал рыжий кран -- он мне ответно заскрипел ржавым зудом.
-- Работает?
-- Нет... в ведерке будем носить...
Смолчал я насчет ведерка -- наклонился к размочаленной, ободранной кровати, дружелюбно пощипал матрац: глядь -- встревоженные клопы сердито побежали в стороны.
-- Эй, земляк, не трудись: мы уходим! И, захватив пожитки,-- вон.
Рядом нашлось чистое жилье: ну, что ж, первый блин всегда комочком!
Гагры под самыми горами. Горы здесь тучные и черные от густых лесов. Горы здесь высочайшие и хранят от холодных, от гневных бурь селенье, только теплые тихие ветры дышат с моря.
Вечером по взморью фланирует много красивых, отлично одетых ленивых жеребчиков -- это бездельники, каких очень много всегда по курортам. Наутро вы их увидите по кафе, у столиков, по садам -- они пьют вино, потом играют в нард, в домино, слоняются от лавки к лавке, нехотя побалтывают, вяло отходят, снова подходят -- и так толкаются до тех пор, пока не умостятся где-нибудь для праздного и длительного разговора. Это не дачники, не курбольные, это просто куржеребчики.
Вы здесь и тени не сыщете от трудовой Абхазии, она, настоящая, где-то там -- по табачным плантациям, у кукурузных полей, на лугах, где пасутся стада, по виноградникам, по мастерским.
Над Гаграми, на скале -- прекрасен и грозен -- высится замок, он был когда-то собственностью принца Ольденбургского. Теперь там малярийная станция, а наверху живут одиночки-жильцы. Чудесное зданье вовсе не использовано, содержится в позорно грязном виде, никому до него нет дела. Как только спустился с лесенок замка -- прямо в садок. В садике -- круглый серый фонтан, в фонтане плавают черные миноги, трутся о холодеющие черные бутыли вина.
За столиком в саду всегда людно.
Сидели -- гуторили,-- тишь да гладь, воздух легок, чист и пахуч. И вдруг застлался понизу густой, едучий дым; все всполошилось,-- в чем дело? Оказалось, на площади, в центре Гагр, свалены были навозные кучи, отвезти их подальше никто не хотел, тут же торжественно началось и сожжение. Через десять минут Гагры сплошь были в дыму -- он набился не только по садам, он задушил все комнаты, стлался до самых гор.
То-то курортнички подышали, сердечные! Помнится, мы заявили протест по начальству, да вряд ли вышло что: ухмыльнулось начальство лукаво.
Есть Старые Гагры, а есть и Новые -- до Новых недалеко, что-то верст пяток. Прежде тут ходила конка, путь остался и до сей поры. Конка теперь забедняла, не работает -- в Новые Гагры гоняют извозцы. Умостились мы на бархатную, в лоск просиженную пролетку, свесили ножки,-- двое к двоим, в разные стороны, сомкнувшись плотно спинами,-- покатили жарчайшей, пыльнейшей дорогой: приехали в Новые Гагры, седые от пыли!
Там шум и суета -- все движенье собрано у базара. Важны и чинны, прохаживаются красноголовые милиционеры -- отношение к ним отменно почтительное, да и сами они цену себе, видимо, знают: держатся с сочным достоинством.
Идем мы вдоль по говорливому базару -- любуемся "картинкой с натуры": стоит какой-то дядя на дороге, балакает с извозцом,-- а высоко на облучке и с высоты, через голову собеседника отшлепывает возница здоровеннейшие, смачные плевки -- тот хоть бы сморщился. На эту милую пару, кроме нас, никто, конечно, не обращал вниманья.
В воздухе гам и звон от крика торговцев, от конских бубенцов, пробы кинжалов... Солнце, пыль, жара, человеческий гомон. Новые Гагры победней Старых, главный жизненный нерв не здесь, а там.
И вспомнилась нам эта книжица, где так ладно да гладко рассказано все про Гагры. Вспомнился сероглазый и шустрый парнишка, как бежал он мимо и кликал привычным зычным голосишком:
-- Вот они, Гагры, лучший курорт... Всего пятялтынный... Возьми, товарищ!