КАСАТЕЛЬНО НАСЕЛЯЕМЫХ ИМ ОБЛАСТЕЙ
§ 58. Если прекрасное до сих пор изменяемо было либо разным смешением составных его частей, либо разным характером исторической жизни человечества, то, бросив беглый взгляд на совокупность явлений, кои носят на себе печать чувственного совершенства, увидим оное, наконец, в новых ограничениях. Ибо одни из таких явлений происходят без участия человека, другие бытием своим одолжены творческой его деятельности, третьи принадлежат сколько ему, столько же и природе, -- красоты естественные, искусственные и смешанные, или естественно-искусственные.
§ 59. Есть ли прекрасное в общей природе? Говорят, ее творения необходимы, а творения искусства свободны. Но когда художник предается влечению вдохновенной фантазии, тогда он добровольно и с сознанием подчиняет себя только высшей необходимости. В сем свободном сознании удостоверяет нас расположение изделия, соразмерное основной его идее, а в оном слепом побуждении -- бесконечность гармонических отношений, какие оно вмещает в себе, не оказывая определенной цели или умысла в его составлении. Да и что такое гений художника, как не частица того великого, божественного духа, который все производит, все проникает и во всем действует по одинаковому закону, хотя в разных степенях силы и ясности?
§ 60. Правда, кто хочет находить красоты в общей природе, тот должен быть в состоянии обнимать целую картину, коей мы обыкновенно едва ли можем обозревать некоторые части. Но и поэмы Гомера и картины Рафаэля также являют их гений только в рассеянных чертах, в отрывках, которые многими степенями ниже их идеала и совсем не истощают богатого умственного их запаса. Относительно ко времени и месту, конечно, искусственные произведения имеют превосходство над естественными, но не большое. Развитие природы бесконечно; до нас еще много совершенного могло уже погибнуть или после нас может раскрыться из недр земли, тогда как художник творениями, стоящими ему нескольких минут, возбуждает наше удивление, но сие-то изменение, сия-то тленность и принадлежит к блистательнейшим преимуществам вечно обновляющейся природы. Да и кто захотел бы сосредоточить в одном пункте всю красоту сего божественного первообраза, который не вместим ни в каком отдельном явлении и, однако ж, мелькает в каждом, как вечное время в минуте, как тяжесть в пылинке?
§ 61. Нет нужды доказывать, что видимое создание есть живая мысль бесконечной премудрости, что законы, коими оно содержится и одушевляется, суть законы святой ее воли, что, наконец, и форма, какую оно получает, соответственна и определенной его жизни и во многих случаях нашему способу чувственного созерцания, и что, следственно, внешняя природа действительно удовлетворяет требованиям изящною. Сие яснее всего усматривается в органических ее существах, коих красоты также сопряжены здесь с очаровательнейшими прелестями очертаний, цветов, звуков и прочих явлений жизни, как в неорганическом ее царстве с громадами масс и движущих сил, и посему преимущественно с характером величественного и грозного, а в истории человечества с характером доблестного и трогательного.
§ 62. При всем том красоты природы, часто необозримые для чувств и дополняемые фантазией, существуют, как кажется, не сами для себя, а только в связи с другими целями вселенной и нуждами тварей и для того являются случайно, -- более в значении возможных материалов для картины, нежели в значении самостоятельной картины. Где мыслящий дух, с одной стороны, познал природу в таковом ее устройстве, с другой -- восчувствовал потребность действовать на нее преобразованием доставляемого ею вещества, там, сравнивая свою цель, свободно предначертанную, с имеющимися средствами, силится он из собственного запаса пополнить усматриваемые недостатки, то есть изобретениями и вымыслами внешних изделий привести требования своей мысли в гармонию с окружающими его явлениями.
§ 63. Сие проявление мыслящих и свободных сил в чувственном мире, на произведениях, отделенных от внутренней жизни, есть искусство, коего посему сущность состоит во владычестве духа над природою, преобразующего ее по своим видам и потребностям.
§ 64. Произведения искусственные в противоположность оных естественным а) везде показывают намерение, которым определяется их понятие; б) они удобно обозреваются в целости, и в) хотя материалами или орудиями их могут быть существа живые, однако ж сами по себе они не имеют действительной жизни, а дают только призрак оной, так что искусство уклоняется по мере того, как природа одолевает.
§ 65. Но искусство, действующее по понятиям о пользе, употребительности или приятности его изделий для внешних физических и житейских потребностей нашего существа либо для внутренних и духовных, но в отдельности, есть связанное, зависимое, относительное, условное. Сего рода искусства ученые, механические или наемные, то есть ремесла, и приятные, или искусства роскоши.
§ 66. Не менее того оно, действуя по идеям, может и не ограничиваться сими уважениями, а свободно происходить из внутренней потребности, бескорыстно услаждающейся произведением и созерцанием такого чувственно совершенного явления, которое равномерным развитием и возвышением совокупных аил души пробуждает в нас живое, отрадное чувство прямо человеческого бытия.
§ 67. В сем достоинстве искусство называется изящным. В его произведениях 1) красота есть главная и необходимая принадлежность, во всех других подчиненная и случайная; 2) деятельность, коей они одолжены бывают своим бытием, есть не напряженный или важный труд, а свободная, легкая игра, которая в самых уже движениях своих находит свой интерес; 3) они нравятся сами по себе или безусловно; однако ж и всякое употребление их на забаву в праздные минуты, на образование ума или очищение нравов, на украшение других изделий, на прославление имени, на возбуждение благочестивых помыслов духу их не противно.
§ 68. Если сравним прекрасные изделия искусств с прекрасными творениями природы, то первые будут отличаться от последних:
а) очевидностью их значения или идеи, которая большею частью закрыта в природе, по крайней мере для чувств, и только отсвечивается в какой-либо черте красоты;
б) обширностью и знаков и способов представления, чуждых природе, из коих к первым принадлежат, например, слова, ко вторым, например, комическое, аллегория и т. п.;
в) употреблением обольщения, которому душа охотно предается в искусственных грезах наяву и неохотно в природе, изыскивая в сей последней и ожидая от нее только истинного и существенного, тогда как в первых любуется призраками.
§ 69. Таким образом, если прекрасное не ограничивается только тем, что представляет нам видимая природа, если гений есть свободная и творческая сила и если, наконец, самая внутренняя жизнь человечества с его характерами, мыслями, чувствованиями, деяниями и приключениями, вообще с его историей представляет обширнейшее позорище нераскрытых идеалов, то последнею целью или началом изящных искусств не может быть подражание природе (в обыкновенном смысле), а) которое свойственно механическим и приятным искусствам, б) делается всегда для чего-нибудь и, следственно, указывает на какую-то цель высшую и, в) поставляя на вид сходство изделия с его подлинником, относится тем самым к холодному интересу сравнивающего рассудка.
§ 70. Столь же мало последняя цель изящных искусств состоит и в украшении природы, ибо а) не все они без исключения "и не везде украшают, хотя все и везде представляют вещи в идеальном совершенстве; б) оне украшение есть жалкая пародия там, где не может давать жизни, и, наконец, в) если гений считает за нужное украшать природу, коей, следственно, красота не разумеется сама собою, то он украшает ее для известных видов.
§ 71. Но природа в высшем смысле, то есть как единство неисчерпаемой жизни в бесконечных явлениях оной, есть со стороны деятельности высочайшее искусство, так, как со стороны бытия всеобъятное его изделие, ибо безусловная изящность, начало свободных искусств, подобно безусловной истине и благости, вся излита во вселенную, как в сосуд божественных откровений. Оттого соревнующее искусство может способы и законы, по коим она действует, брать себе за образец и в своих изделиях воссозидать ее, то есть на видимых, самостоятельных произведениях свободного духа, в котором сосредоточены силы жизни и которому врождены вечные идеи, являть символы или второобразы невидимого, совершеннейшего бытия.
§ 72. Но идея красоты, даже являющейся, истощается столь же мало произведениями искусств, как и произведениями натуры. Ибо если в первом "случае видим одни безжизненные призраки, то во втором вовсе не находим либо свободной идеи, либо приличной формы. Почему изящное касательно населяемых им областей раскрывается в полном блеске тогда, когда природа встречается с искусством и дает прекрасным его призракам прекрасную жизнь и душу.
§ 73. Подобные выгоды имеет человеческий образ, но не столько там, где он, с одной стороны, отдаляя противные впечатления, соблюдая в величине и частях идеальный размер и украшаясь живостью и здравием, с другой -- ясно обнаруживает совершенство ума и наклонности сердца, кои не искажены нравственными недостатками или злоупотреблением свободы и по коим первая или вторая натура делает человека почтенным или приятным в общежитии, сколько, наконец, там, где оный совершенный образ бывает сосудом и органом искусственно возбуждаемых и изображаемых интересных идей, положений, движений и действий, то есть на сцене, коей явления посему и составляют третью область красот смешанных, средних, естественно-искусственных (см. ниже).
§ 74. Заключим: прекрасное творение искусства происходит там, где свободный гений человека, как нравственно совершенная сила, запечатлевает божественную, по себе значительную и вечную идею в самостоятельном, чувственно совершенном, органическом образе или призраке. Почему ясная и удовлетворительная теория особенных явлений изящного есть теория изящных искусств.