Сирилундскій владѣлецъ, торговецъ Маккъ хотѣлъ -- дѣлалъ человѣку добро, хотѣлъ -- зло; у него были на то средства. И душа у него была не то черная, не то бѣлая. Онъ походилъ на своего брата, Макка Розенгорскаго, тѣмъ, что могъ сдѣлать все, что угодно; но иногда и превосходилъ его въ томъ, чего не слѣдовало дѣлать.
И вотъ, Маккъ послалъ за Бенони,-- чтобы сейчасъ же явился въ Сирилундъ.
Бенони пошелъ съ посланнымъ; а это былъ не кто-нибудь, но одинъ изъ лавочныхъ молодцовъ Макка.
Боясь теперь всего на свѣтѣ, Бенони уныло спросилъ:-- Что ему нужно отъ меня? Каковъ онъ съ виду, сердитъ?
-- Не сумѣю тебѣ сказать, что ему отъ тебя нужно,-- отвѣтилъ молодецъ.
-- Ну, пойду ужъ съ Богомъ! -- мрачно заключилъ Бенони.
Очутившись передъ дверями Макковой конторы, онъ почувствовалъ себя еще болѣе приниженнымъ и жалкимъ, и такъ долго стоялъ тамъ, откашливаясь и оправляясь, что Маккъ услыхалъ и вдругъ самъ распахнулъ дверь.
-- Ну, входи,-- сказалъ Маккъ. И никто бы не догадался по его лицу, хочетъ онъ поднять или уничтожить Бенони.
-- Ты дурно поступилъ,-- заговорилъ опять Маккъ.
-- Да,-- отозвался Венони.
-- Но и другіе поступали не лучше,-- продолжалъ Маккъ и зашагалъ по комнатѣ. Потомъ остановился и сталъ глядѣть въ окно. Наконецъ, повернулся и спросилъ:-- Ты въ послѣднее время зашибъ деньгу?
-- Да,-- оказалъ Бенони.
-- Что же ты думаешь предпринять?
-- Не знаю. Мнѣ ничего не нужно.
-- Тебѣ слѣдуетъ заняться скупкой и раздѣлкой сельдей,-- сказалъ Маккъ.-- За ними нынче не далеко ходить,-- у самыхъ дверей своихъ найдешь. Скупай и соли, насколько капиталу хватитъ, а потомъ отправишь на югъ. Боченки и соль возьмешь, коли хочешь, у меня.
Бенони не сразу заговорилъ, и Маккъ спросилъ напрямикъ:-- Ну, завтра же за дѣло?
-- Какъ прикажете,-- отвѣтилъ Бенони.
Маккъ снова подошелъ къ окну и остановился тамъ спиной къ Бенони; вѣрно, обдумывалъ что-то. Голова этотъ Маккъ! Бенони успѣлъ придти въ себя и тоже началъ думать.Въ дѣлахъ Маккъ сущій дьяволъ, и душа у него, пожалуй, скорѣе черная, чѣмъ бѣлая. Бенони зналъ, что Макку принадлежитъ хозяйская доля въ большомъ неводѣ, захватившемъ сельдь противъ дома Бенони. Вотъ ему и хочется сбыть товаръ, расторговаться! Время было уже позднее, и сельди угрожала рыбья ржа -- "отъ". А заодно поубавится у Макка и огромный запасъ боченковъ и соли.
Сообразивъ все это, Бенони и прибавилъ:-- Дѣло за цѣной,-- само собой.
-- Я хочу тебѣ помочь,-- отвѣтилъ Маккъ, оборачиваясь.-- Пора тебѣ стать опять на ноги. Ты наглупилъ, но и другіе вели себя не умнѣе, и довольно ужъ наказывать тебя.
"А вѣдь онъ правду говоритъ", подумалъ Бенони и сразу размякъ:-- Спасибо вамъ за это.
А Маккъ заговорилъ тономъ воротилы:-- Я думаю еще послать письмецо нашему доброму сосѣду пастору. Я вѣдь крестный отецъ Розы и хочу замолвить словечко ей и ея отцу. Ну, да тебѣ нечего знать объ этомъ. Великъ ли у тебя капиталъ?
-- Да кое-что наберется.
-- Ты понимаешь,-- сказалъ Маккъ,-- что для меня твои далеры не играютъ особой роли. Надѣюсь, ты это понимаешь въ точности. Такъ не изъ-за нихъ я хлопочу, а просто хочу поставить тебя опять на ноги.
-- Честь и спасибо вамъ за это.
-- Ты говоришь -- цѣна... Объ этомъ потолкуемъ завтра. Встрѣтимся на тонѣ.
Маккъ кивнулъ въ знакъ того, что разговоръ конченъ, но, когда Бенони былъ уже въ дверяхъ, крикнулъ:-- Слушай! Разъ ужъ я заговорилъ о письмѣ,-- такъ вотъ оно. Заодно завернешь на почту; тогда оно завтра же пойдетъ...
Бенони занялся скупкой сельдей. Нанялъ людей, которые зябрили, солили и укладывали сельдь въ боченки. Ужъ если Сирилундскій Маккъ вернулъ ему довѣріе, такъ у кого-жъ бы хватило спѣси сторониться Бенони? И онъ подъ конецъ началъ ощущать въ своей могучей груди частичку прежняго довольства и благополучія.
А Макку онъ отнюдь не далъ себя провести. Послѣ перваго же маленькаго ободренія Бенони сталъ прежнимъ расторопнымъ и смѣтливымъ малымъ; онъ не весь свой капиталъ всадилъ въ сельдей. Нѣтъ, хватитъ и половины! -- разсудилъ онъ. Тѣмъ болѣе, что письмо Макка пастору Барфоду было уже послано, и Маккъ не могъ вернуть его назадъ.
Бенони скупалъ и солилъ сельдей и понемножку становился опять человѣкомъ. Онъ замѣтилъ, что и люди начали первые кланяться ему, когда онъ приходилъ или уходилъ съ мѣста работы, и даже обращаться къ нему на "вы",-- онъ вѣдь сталъ скупщикомъ.
Положимъ, можетъ статься, ему не повезетъ; небось, и самъ Маккъ не сразу нажился. Но теперь Маккъ плавалъ широко и посылалъ въ Бергенъ два большихъ грузовыхъ парохода съ сельдями. Бенони же скромненько нанялъ у него одну изъ небольшихъ парусныхъ яхтъ, на которой въ концѣ весны и отплылъ на югъ всего съ двумя матросами. Онъ заходилъ и въ большія, и малыя мѣстечки и продавалъ свои запасы боченками. Для перваго раза могло быть и хуже,-- онъ нажилъ малую толику и отложилъ деньжонокъ. Домой онъ вернулся около Иванова дня.
И случилось такъ, что пасторская Роза опять встала на его пути; онъ встрѣтилъ ее у церкви. Роза была верхомъ и прихожане глядѣли во всѣ глаза на такое диво. Бенони тихо, униженно снялъ передъ ней шляпу; ему кивнули въ отвѣтъ. На лицѣ ея не мелькнуло ни малѣйшей тѣни, и она отъѣхала шагомъ. Вѣтеръ развѣвалъ за ея спиной длинный вуаль, словно сизый дымокъ. Она была похожа на видѣніе.
И на этотъ разъ Бенони пошелъ домой изъ церкви черезъ лѣсъ и болото. "Я ничтожнѣе многихъ тварей на свѣтѣ", думалъ онъ, "но, пожалуй, эта важная барышня прослышала, что я опять сталъ на ноги и пошелъ въ гору. Не то, съ чего бы ей кивать мнѣ."
Въ концѣ лѣта Маккъ предложилъ Бенони отправиться въ Бергенъ на его шкунѣ съ грузомъ трески. Бенони ни разу еще не бывалъ въ Бергенѣ, но когда-нибудь да надо было начать, и, если находили туда дорогу другіе, найдетъ и онъ.
-- Я вижу, у тебя легкая рука въ дѣлахъ,-- сказалъ ему Маккъ.
-- И руки, и ноги вы мнѣ вернули,-- отвѣтилъ Бенони какъ разъ кстати, приписывая всю честь Макку
Да, это былъ не малый шагъ впередъ -- стать шкиперомъ "Фунтуса", какъ называлась шкуна. Бенони стоялъ теперь по меньшей мѣрѣ на ряду съ учителями приходскихъ школъ, а такъ какъ былъ вдобавокъ человѣкомъ денежнымъ, то ни въ чемъ не уступалъ и мелкимъ торговцамъ крайнихъ шкеръ.
Вернулся онъ домой съ "Фунтусомъ" незадолго до Рождества. Все обошлось хорошо, и шкуна вернулась биткомъ набитой разными товарами, которые Маккъ распорядился такимъ способомъ доставить изъ Бергена, чтобы выгадать на провозѣ.
Сходя на берегъ и отвѣчая на поклоны народа на пристани, Бенони чувствовалъ себя на манеръ адмирала. Маккъ принялъ его ласково и съ почтеніемъ, угостилъ въ собственной горницѣ. Бенони въ первый разъ попалъ туда. Тамъ были картины на стѣнахъ, позолоченная мебель, которая переходила по наслѣдству изъ рода въ родъ, а на потолкѣ люстра съ сотней подвѣсокъ изъ чистаго хрусталя. Потомъ они отправились въ контору, гдѣ Бенони сдалъ всѣ счеты, и Маккъ поблагодарилъ его.
Теперь Бенони поднялся, пожалуй, повыше прежняго, и люди съ самимъ Маккомъ во главѣ начали понемножку величать его Гартвигсеномъ. Даже въ тѣ дни, когда онъ состоялъ королевскимъ почтальономъ и понятымъ, ни для одной живой души онъ не былъ Гартвигсеномъ, а теперь вотъ сталъ. Бенони даже обзавелся занавѣсками на окна; ну, это онъ, впрочемъ, зазнался, за что его строго и осудили въ домѣ кистера. Кромѣ того, онъ привезъ изъ Бергена нѣсколько тонкихъ бѣлыхъ рубахъ, которыя сталъ надѣвать по воскресеньямъ въ церковь.
На святкахъ Бенони былъ приглашенъ къ Макку. Маккъ теперь жилъ бобылемъ; дочь его Эдварда вышла замужъ за финскаго барона и больше не посѣщала родного дома. Всѣмъ въ домѣ заправляла ключница,-- мастерица своего дѣла и большая охотница до гостей.
Гостей собралось много, въ томъ числѣ пасторская Роза. Увидавъ ее, Бенони униженно шмыгнулъ наискосокъ къ самой стѣнкѣ.
А Маккъ сказалъ:-- Это фрёкенъ Барфодъ. Ты ее знаешь. Она не изъ злопамятныхъ.
-- Крестный говоритъ, что ты не виноватъ, Бенони,-- сказала Роза прямо и просто.-- Вы подвыпили ради праздника, и кто-то другой сболтнулъ. Тогда дѣло другое.
-- Не знаю... Можетъ статься, все-таки я самъ... и не говорилъ этого,-- пробормоталъ Бенони.
-- Нечего больше и толковать объ этомъ,-- рѣшилъ Маккъ и отечески отвелъ Розу.
На душѣ у Бенони отлегло, прояснилось. Опять Маккъ помогъ ему; обѣлилъ его. И Бенони даже такъ взыгралъ духомъ, что подошелъ и поздоровался съ ленеманомъ. За столомъ онъ велъ себя, пожалуй, и не совсѣмъ по-господски, но за всѣмъ примѣчалъ и кое-чему научился-таки въ тотъ вечеръ. Ключница Макка сидѣла рядомъ съ нимъ и угощала его.
Изъ разговора за столомъ онъ узналъ, что пасторская Роза опять уѣзжаетъ ненадолго. Онъ украдкой взглянулъ на нее. Да, вотъ что значитъ быть изъ благороднаго званія! Именно это и ничего больше. А то наживайся на селедкахъ, сколько хочешь, вѣшай занавѣски на окна,-- коли не рожденъ быть бариномъ, такъ и останешься тѣмъ же Бенони. Роза была ужъ не молоденькая, но Господь Богъ надѣлилъ ее чудесными свѣтло-русыми волосами, и она такъ красиво, звучно смѣялась своимъ сочнымъ ртомъ. Ни у кого не было и такой пышной груди, какъ у нея. "Нѣтъ, полно быть дуракомъ, нечего больше заглядываться на нее",-- рѣшилъ Бенони.
-- Сельдь уже показалась во фьордахъ,-- оказалъ ему потихоньку Маккъ и показалъ эстафету.-- Зайди завтра пораньше въ контору.
Бенони предпочелъ бы теперь пожить дома, на почетномъ положеніи шкипера "Фунтуса". Но все-таки зашелъ къ Макку на другое утро.
-- Я хочу предложить тебѣ одно дѣльце,-- сказалъ Маккъ. -- Я уступлю тебѣ свой большой неводъ за наличныя, и ты можешь вести дѣло на свой страхъ. Какъ сказано, сельдь уже во фьордахъ.
Бенони не былъ неблагодарнымъ и вспомнилъ, какую помощь оказалъ ему Маккъ еще наканунѣ вечеромъ. Но большой неводъ былъ уже не первой свѣжести, и онъ проговорилъ только:-- Не по плечу мнѣ это.
-- Какъ разъ по плечу,-- возразилъ Маккъ.-- У тебя легкая рука, и ты самъ работникъ. Я -- дѣло другое; мнѣ для всего нужно нанимать людей, и невода мнѣ некому поручить.
-- Я бы лучше поѣхалъ съ неводомъ отъ васъ,-- сказалъ Бенони,
Маккъ отрицательно покачалъ головой. -- Я тебѣ уступлю его задешево съ лодками и всѣмъ комплектомъ, съ парой водноподзорныхъ трубокъ въ придачу. Прямо задаромъ.
-- Я подумаю,-- сказалъ Бенони, удрученный.
Думалъ онъ думалъ, а кончилъ тѣмъ, что купилъ неводъ. Другого Макка не было, и поди-ка, обойдись безъ его милостей! Бенони набралъ артель и отправился съ большимъ неводомъ во фьорды.
Теперь оставалось только положиться на милость Божью.
Три недѣли они съ другими ловцами высматривали сельдей. Рыбы было мало; раза два выметывали неводъ, но улова только хватало на пищу своимъ же людямъ; для этого не стоило тратиться на большой неводъ,-- себѣ дороже выходило. На душѣ у Бенони дѣлалось все пасмурнѣе. Большую часть капитала онъ убилъ на старый неводъ, который ничего пока не приносилъ, а только подгнивалъ съ каждымъ днемъ все больше. Дорогонько же обошлось ему покровительство Макка! Какъ-то вечеромъ Бенони и сказалъ своей артели:
-- Нечего тутъ больше дѣлать. Уйдемъ отсюда ночью.
Они отчалили втихомолку, гребли и шли на парусахъ. Ночь была сырая, холодная; они держались береговъ. Забрезжило утро. Бенони уже собирался бросить руль и улечься съ горя спать, какъ вдругъ услыхалъ какой-то отдаленный шумъ съ моря. Онъ посмотрѣлъ внимательно на востокъ, посмотрѣлъ на темный западъ -- никакихъ признаковъ бури. "Что же это за странное гудѣнье?" -- подумалъ Бенони. Онъ остался на рулѣ и продолжалъ править вдоль берега, оставляя море въ сторонѣ. Разсвѣтало; день вставалъ туманный. Странный шумъ какъ будто приближался. Бенони вдругъ приподнялся и сталъ высматривать. Высмотрѣть, собственно, онъ немного высмотрѣлъ, но догадался теперь, по долетавшему издалека птичьему крику, что такое неслось имъ навстрѣчу. Въ ту же минуту онъ разбудилъ артель и велѣлъ приниматься за дѣло.
Съ моря шла сельдь.
Шумная масса китовъ, тысячеголосый крикъ птицъ гнали ее во фьордъ.
Лодки Бенони оказались слишкомъ въ сторонѣ, почти у самой суши, и, прежде, чѣмъ онъ успѣлъ добраться до середины фьорда, масса китовъ и птицъ пронеслась мимо. Море казалось бѣлымъ отъ китовыхъ фонтановъ и морскихъ птицъ.
-- "Не надо бы намъ уходить съ мѣста", мрачно подумалъ Бенони.
Теперь ничего другого не оставалось, какъ, ловя вѣтеръ, плыть обратно въ глубину фьорда, чтобы захватить хоть остатки пира.
Совсѣмъ разсвѣло. Мимо съ шумомъ проплывали отдѣльные отставшіе киты. Но вдругъ Бенони увидалъ большую тучу птицъ, летѣвшую назадъ съ фьорда имъ навстрѣчу; сельдь повернула, описывая большую дугу, и киты продолжали ее гнать. Бенони находился у входа въ одну изъ бухтъ, когда что-то заставило сельдь разбиться на два косяка; поднялась кутерьма. Пожалуй, это запоздавшіе киты встрѣтили главный косякъ и врѣзались въ него. Сельди сверкали, какъ миріады звѣздъ, вокругъ лодокъ Бенони. Нечего было и думать выметывать неводъ при этой массѣ китовъ. Бенони просто задыхался отъ волненія. Вдругъ онъ замѣтилъ, что вся бухта словно кипитъ и надъ ней стоитъ бѣлая туча птицъ,-- бухта была биткомъ набита сельдями! Бенони бросилъ нѣсколько отрывистыхъ приказаній и самъ съ быстротой молніи дѣйствовалъ то тутъ, то тамъ. Неводъ выбросили и перегородили имъ всю бухту, отъ одного берега до другого; сельдь выпирало на самую сушу. Тутъ большой неводъ сдѣлалъ свое.
Страшный шумъ, производимый китами и птицами, продолжалъ стоять надъ моремъ, указывая направленіе второго косяка сельдей.
Бенони былъ весь въ поту, и колѣни у него тряслись, когда онъ садился въ челнокъ. Онъ велѣлъ грести вдоль невода, чтобы посмотрѣть -- хорошо ли онъ притоненъ и плотно ли запираетъ выходъ изъ бухты.
"А, пожалуй, все-таки хорошо, что мы ушли съ того мѣста", думалъ онъ.
Бенони послалъ двухъ людей къ Макку въ Сирилундъ съ письменнымъ сообщеніемъ о своей удачѣ. Онъ описалъ и качество улова, представлявшаго хорошую смѣсь, и глубину бухты, позволявшую не бояться дурного привкуса отъ дна. Въ общемъ онъ видѣлъ въ событіи какъ бы перстъ Божій: сельдь повернула въ самомъ фьордѣ, повалила и словно сама заперла себя прямо на его глазахъ... "Что касается величины улова, то не осмѣлюсь выставить число: Единый, ведущій счетъ звѣздамъ на небѣ, знаетъ его. Но оно весьма огромно. Съ почтеніемъ Бенони Гартвигсенъ,-- собственное имя".
Маккъ и тутъ, какъ всегда, оказался для него добрымъ другомъ, разослалъ отъ себя нарочныхъ и на востокъ, и на западъ, чтобы добыть Бенони покупателей. И во фьордъ начали ежедневно приходить и парусныя суда, и пароходы, бросая якорь передъ тоней Бенони. Приходили и рыбачьи лодки изъ его родного селенія запастись наживкой для ловли трески у Лофотенскихъ острововъ. Съ этими покупателями Бенони не торговался, за ничто отмѣривалъ имъ рыбы, сколько нужно.
То-то жизнь закипѣла въ тихой бухтѣ! Появились торговцы, евреи съ часами, канатные плясуны и дѣвушки легкаго поведенія изъ городовъ; ярмарка да и только! На пустынныхъ берегахъ выросъ цѣлый городокъ изъ ларей, палатокъ и сараевъ. И у всѣхъ въ рукахъ поблескивали, словно сельдяная чешуя, монеты...