Я рѣшилъ подготовить своего товарища къ тому, что колодецъ придется рыть на горѣ. Чтобы не возбудить въ немъ подозрѣнія, я свалилъ все на священника и сказалъ, что онъ первый придумалъ это, а я его только поддержалъ. Гриндхюсенъ на все согласился. Онъ сейчасъ же сообразилъ, что у насъ прибавится работы, такъ какъ намъ придется рыть канавы для проведенія трубъ.
Къ моей радости -- на слѣдующее утро, въ понедѣльникъ, священникъ обратился къ Гриндхюсену съ полувопросомъ:
-- Твой товарищъ и я рѣшили рыть колодецъ на горѣ и пронести отгуда воду въ домъ; что думаешь ты объ этомъ безуміи?
Гриндхюсенъ отвѣтилъ, что это великолѣпная мысль.
Но когда мы начали подробнѣе обсуждать это дѣло, и всѣ трое пошли осматривать мѣсто, гдѣ предполагалось рыть колодецъ, то у Гриндхюсена явилось подозрѣніе, что я игралъ во всей этой затѣѣ гораздо болѣе видную роль, нежели я это хотѣлъ показать. Онъ сказалъ, что канавы для трубъ должны быть очень глубоки въ виду промерзанія почвы.
-- Метръ и три четверти глубины, -- перебилъ я его.
-- И это обойдется очень дорого, -- продолжалъ Гриндхюсенъ.
-- Твой товарищъ говоритъ, что не болѣе двухсотъ кронъ, -- замѣтилъ священникъ.
Гриидхюсенъ не умѣлъ дѣлать никакихъ вычисленій, а потому онъ могъ только сказать на это:
-- Да, да, двѣсти кронъ, но и это деньги.
Я сказалъ:
-- За то священнику придется уплатить меньше, когда онъ покинетъ усадьбу.
Священникъ съ удивленіемъ посмотрѣлъ на меня.
-- Но я не собираюсь покидать усадьбы, -- сказалъ онъ.
-- Ну, тогда надо надѣяться, что вы будете имѣть удовольствіе отъ водопровода во всю вашу долгую жизнь, -- сказалъ я.
Священникъ опять посмотрѣлъ на меня и спросилъ:
-- Какъ тебя зовутъ?
-- Кнутъ Педерсенъ.
-- Откуда ты?
-- Изъ Нордланда.
Я отлично понялъ, почему подвергся этому допросу, я рѣшилъ никогда больше не говорить этимъ языкомъ, заимствованнымъ изъ романовъ.
Между тѣмъ, вопросъ о колодцѣ и водопроводѣ былъ рѣшенъ, и мы принялись за работу...
Наступили дни, полные интереса. Вначалѣ я находился въ напряженномъ состояніи, -- въ ожиданіи, найдется ли вода на томъ мѣстѣ, гдѣ мы рыли, и я плохо спалъ нѣсколько ночей. Но вскорѣ это состояніе прошло, и намъ оставалось только усердно работать. Воды было достаточно; дня черезъ два мы должны были каждое утро вычерпывать воду лоханками. Почва была глинистая, и мы увязали въ топкомъ колодцѣ.
Спустя недѣлю мы начали выкладывать стѣны колодца камнемъ; къ этой работѣ мы привыкли въ Скрейѣ. Покопавъ еще недѣлю, мы дошли до необходимой глубины и принялись выводить стѣны колодца, такъ какъ земля была настолько топкая, что грозила обрушиться и засыпать насъ.
Такъ мы работали недѣлю за недѣлей. Колодецъ вышелъ очень большой, и работа наша шла счастливо. Священникъ былъ доволенъ. У насъ съ Гриндхюсеномъ отношенія улучшились, а когда онъ узналъ, что я не хочу за свою работу большого жалованья, нежели то, которое полагается хорошему чернорабочему, хотя я, по большей части, руководилъ работой, то и онъ пожелалъ сдѣлать для меня что-нибудь пріятное, и онъ началъ ѣсть аппетитнѣе. Мнѣ жилось такъ хорошо, что я рѣшилъ, что никогда больше никому не удастся заманить меня въ городъ.
По вечерамъ я бродилъ въ лѣсу или на кладбищѣ, читалъ надгробныя надписи и думалъ то о томъ, то о другомъ. Между прочимъ, я задался цѣлью отыскать ноготь отъ какого-нибудь покойника. Этотъ ноготь былъ мнѣ нуженъ для одной глупой выдумки. Я нашелъ хорошій кусокъ березоваго корня, изъ котораго я вырѣзалъ трубку въ видѣ кулака; большой палецъ долженъ былъ изображать крышку, и мнѣ хотѣлось вставить въ него ноготь, чтобы сдѣлать его естественнѣе. На четвертый палецъ я хотѣлъ надѣть кольцо.
Посредствомъ такихъ глупостей я добился того, что голова моя стала здравой. Жизнь моя текла спокойно, и я никуда не торопился, я могъ мечтать безъ помѣхи, вечера принадлежали мнѣ. Если бы это было возможно, то я постарался бы вызвать въ себѣ благоговѣйное чувство къ святости церкви и страхъ къ мертвецамъ. Какъ-то давно-давно я испытывалъ это мистическое чувство, въ которомъ было столько содержательнаго, и мнѣ хотѣлось снова возродить его въ своей душѣ. Быть можетъ, если я найду ноготь, то изъ какой-нибудь могилы раздастся: "это мой!" и я выроню ноготь и, пораженный страхомъ, убѣгу съ кладбища безъ оглядки.
-- Какъ отвратительно скрипитъ этотъ флюгеръ на башнѣ, -- говорилъ иногда Гриндхюсенъ.
-- Ты боишься?
-- Но то, чтобы я боялся, но мнѣ становится жутко ночью, когда я думаю, что мертвецы отъ насъ такъ близко.
Счастливый Грюндхюсенъ!
Однажды Харольдъ показалъ мнѣ, какъ надо сажать мелкія растенія и кустарникъ. Въ этомъ искусствѣ я ничего не смыслилъ, такъ какъ въ то время, когда я посѣщалъ начальную школу, этому дѣтей не обучали, но теперь я съ увлеченіемъ занимался садовымъ дѣломъ по воскресеньямъ. Въ благодарность я выучилъ Харольда многому, что можетъ быть полезно въ его возрастѣ. Мы стали съ нимъ большими друзьями.