Капитанъ пріѣхалъ.
Однажды къ намъ въ лѣсу подошелъ высокій человѣкъ съ окладистой бородой и сказалъ:
-- Я капитанъ Фалькенбергъ. Какъ идутъ дѣла, ребята?
Мы почтительно поклонились и отвѣтили, что дѣла идутъ хорошо, спасибо.
Мы поговорили немного насчетъ того, гдѣ мы рубили и что намъ еще осталось. Капитанъ похвалилъ насъ за то, что мы оставляли короткіе и ровные пни. Потомъ онъ высчиталъ, сколько мы наработали въ день и сказалъ, что это не больше обыкновеннаго.
-- Вы забыли, капитанъ, высчитать воскресенья, -- замѣтилъ я.
-- Это правда, -- сказалъ онъ.-- Въ такомъ случаѣ вы наработали болѣе обыкновеннаго. Ничего не сломалось? Пилы подерживаютъ?
-- Да.
-- Ни съ кѣмъ не было несчастья?
-- Нѣтъ.
Пауза.
-- Собственно говоря, вы не должны были бы получать харчи у насъ, -- сказалъ онъ;-- но такъ какъ вы сами этого хотѣли, то мы высчитаемъ это при разсчетѣ.
-- Мы будемъ довольны тѣмъ, что вы назначите, капитанъ.
-- Да, конечно, -- подтвердилъ Фалькенбергъ.
Капитанъ прошелся по лѣсу и потомъ опять вернулся къ намъ.
-- Вамъ повезло съ погодой, -- сказалъ онъ. -- нѣтъ снѣга, который пришлось бы разгребать.
-- Да, снѣга нѣтъ. Но было бы лучше, если бы морозъ былъ посильнѣе.
-- Почему? Вамъ жарко?
-- Пожалуй, отчасти и это. Но главное, легче пилить промерзшее дерево.
-- А вы привыкли къ этой работѣ?
-- Да.
-- Это вы поете?
-- Къ сожалѣнію, нѣтъ. Это онъ.
-- Ахъ, такъ это вы поете? Вѣдь мы, кажется, однофамильцы?
-- Да, въ нѣкоторомъ родѣ, -- отвѣтилъ Фалькенбергъ, немного смущаясь. -- Меня зовутъ Ларсъ Фалькенбергъ, какъ стоитъ въ моемъ свидѣтельствѣ.
-- Вы откуда?
-- Изъ Трёнделагена.
Капитанъ ушелъ домой. Онъ былъ вѣжливъ, лакониченъ, опредѣлененъ, безъ улыбки, безъ шутки. У него было доброе, нѣсколько простоватое лицо.
Съ этихъ поръ Фалькенбергъ пѣлъ только въ людской или на воздухѣ; пѣніе въ кухнѣ совершенно прекратилось изъ-за капитана. Фалькенбергъ горевалъ и говорилъ жалкія слова насчетъ того, что вся жизнь отвратительна, чортъ возьми, и что лучше всего было бы повѣситься. Но его отчаяніе продолжалось недолго. Разъ, въ воскресенье, онъ отправился въ тѣ двѣ усадьбы, гдѣ онъ настраивалъ фортепіано и попросилъ тамъ свидѣтельства. Когда онъ возвратился, то онъ показалъ мнѣ бумаги и сказалъ:
-- Въ случаѣ, если мнѣ придется плохо, это можно будетъ пустить въ ходъ для того, чтобы пробиться какъ-нибудь.
-- Такъ, значитъ, ты не повѣсишься?
-- Для этого у тебя есть гораздо больше основанія, -- отвѣтилъ Фалькенбергъ.
Однако, и я не находился больше въ такомъ удрученномъ состояніи. Когда капитанъ услыхалъ про мою машину, то онъ пожелалъ подробнѣе узнать про мою затѣю. При первомъ же взглядѣ на мои рисунки онъ увидалъ, что они неудовлетворительны, такъ какъ они были набросаны на маленькихъ клочкахъ бумаги, и у меня даже не было циркуля. Онъ далъ мнѣ цѣлую готовальню и показалъ мнѣ нѣкоторые пріемы черченія. Капитанъ также сомнѣвался въ томъ, что моя пила будетъ удобна для употребленія.-- Но продолжайте работать, -- сказалъ онъ, -- сдѣлайте планъ по извѣстному масштабу, и тогда мы посмотримъ.
Между тѣмъ я понималъ, что чисто выполненная модель дастъ болѣе полное понятіе о машинѣ, и, когда я кончилъ чертить, я принялся вырѣзывать модель изъ дерева. У меня не было токарнаго станка, и я долженъ былъ вырѣзывать руками два вала, нѣсколько колесъ и винты. Я былъ такъ увлеченъ этой работой, что прозѣвалъ обѣденный колоколъ въ воскресенье. Капитанъ вышелъ на дворъ и крикнулъ:-- Обѣдать! Когда онъ увидалъ, чѣмъ я былъ занять, то онъ сейчасъ же предложилъ съѣздить на слѣдующій день къ кузнецу и дать выточить ему все, что мнѣ было нужно.-- Дайте мнѣ только всѣ эти части, -- сказалъ онъ. Не надо ли вамъ еще какихъ-нибудь инструментовъ? Ладно, нѣсколько буравчиковъ. Винты. Тонкую стамеску. Больше ничего?
Онъ записалъ все. Это былъ дѣловой человѣкъ, какихъ я видывалъ мало.
Вечеромъ, послѣ ужина, когда я переходилъ чрезъ дворъ въ людскую, меня окликнула барыня. Она стояла въ тѣни подъ окномъ кухни, но потомъ вышла оттуда.
-- Мой мужъ замѣтилъ, что вы -- что вы слишкомъ легко одѣты, -- сказала она.-- Не знаю, какъ вы, -- вотъ возмите это!
И она свалила мнѣ на руки полный костюмъ.
Я пробормоталъ что-то и поблагодарилъ заикаясь:
-- Я самъ мотъ купить себѣ платье... спѣха не было... мнѣ не надо...
-- Да, я знаю, что вы могли купить себѣ сами платье, но... У вашего товарища такое хорошее платье, а вы... Но берите же это.
И она убѣжала въ домъ, совсѣмъ точно молоденькая дѣвушка, которая боится, что ее найдутъ слишкомъ доброй. Я долженъ былъ крикнуть ей вслѣдъ свою благодарность.
Когда капитанъ возвратился на слѣдующій вечеръ съ валами и колесами, я воспользовался случаемъ, чтобы поблагодарить его за платье.
-- Да, да, -- отвѣтилъ онъ. -- Это моя жена, -- она думала... Оно вамъ впору?
-- Да, оно впору.
-- Очень радъ. Да, это моя жена... Ну, вотъ ваши колеса. А вотъ инструменты. Спокойной ночи.
Повидимому, и мужъ, и жена любили дѣлать добро. А потомъ они сваливали другъ на друга. Итакъ, это было то супружество, о которомъ мечтаетъ мечтатель...