Я окончательно становлюсь отцом
На другой день я лежал в постели, как загнанный олень в траве. На ночном столике у меня стояла чашка кофе, но я его даже не попробовал. Я не боялся отравления, потому что был уверен, что они будут стремиться сохранить мне жизнь до тех пор, пока я не возьму замуж эту лгунью, эту мошенницу.
Я решил не признаваться. Три раза у меня уже была повивальная бабка с каким-то маленьким существом и говорила ему:
-- Посмотри, вот твой папа.
Я делал вид, что сплю, и во время таких визитов я походил на невинного агнца.
Затем открылись двери, и я услышал голос:
-- Где этот негодяй? В комнате? Хорошо!
Ко мне в комнату ворвался человек со шляпой на голове и без всякого приглашения подставил стул к моей постели. Я притворился, что сплю, но он потряс мою голову и сказал:
-- Не спите, я опекун бедняжки Анны, директор школы Вилим. Хотя для вас ничего нет святого, но я все же не ожидал такого позора. Что теперь делать с бедной матерью, моей сестрой, панной Энгельмюллер?..
-- Я клянусь вам...
-- Не клянитесь,-- перебил он меня,-- девушка сама поклянется, когда пойдет в суд. Она поклянется, а вы должны будете взять ее замуж после такого позора. Ваше положение на службе, ваша репутация будут поколеблены. Вы сделаете лучше всего, если вернете ей честь, которую вы отняли у нее таким способом, на который способны только шарлатаны. А мы вас считали порядочным человеком. Это неслыханно, это гнусно, это безобразно, это по-хулигански, это позорно! Это подлость, безобразие, жестокость, преступление, и это сделали вы, вы -- несчастный, ничтожество, выродок, преступник, чудовище!
Он набрал духу и продолжал дальше:
-- А она, доброе, честное дитя, поверила вашим словам, обещанию, что ее возьмут замуж, и села, как неопытная невинная мушка, на яд, который казался ей сладким и заманчивым, не подумала, что через десять месяцев у нее родится ребенок, у которого не будет отца, потому что он убежал в гостиницу, чтобы там переждать бурю. Но мы вас поймали, вы в наших руках. Вот что, голубчик, другого выхода нет. У нас в руках доказательства. Во-первых, этот новорожденный -- самое лучшее доказательство. Затем у нас в руках несколько писем, самое главное, случай на прогулке в лесу, когда она напомнила вам ваше обещание взять ее замуж, а вы ее ударили палкой. Да, у вас хватило духу сделать это. Невинность для вас ничто, вы втерлись в доверие честной семьи. Вспомните, во время какой ужасной дороговизны мы считали вам обеды по семьдесят геллеров, а в воскресенье вы платили восемьдесят геллеров, и вы объедались досыта, а наевшись, бесстыдник, еще срывали цветы невинности. Кофе к обеду вы получали даром, за него вы ничего не платили. Обеими руками вы хватали не только сдобные булки, но и честь невинной девушки. Вы съедали до двадцати восьми вареников со сливками и после этого шли еще воровать честь девушки. Три отбивных котлеты вы получали к обеду и, съев их, шли ее соблазнять. Вы клали себе по четыре котлеты величиной с кулак, а потом шли позорить невинную девушку. А огромные куски жареной свинины, копченого мяса и кнедликов? Вы всегда к гуляшу брали их шесть штук, а потом шли добиваться льстивыми словами того, чтобы она вам поверила и отдала вам все, что может предоставить невинная девушка любимому человеку. Мы делали вам бифштексы такие большие, что они едва помещались на тарелке, и за это вы нас хорошо отблагодарили. Когда подавался гусь, обе ножки вы ломали для себя, накладывали капусту, наедались до отказа, а затем говорили невинной девушке о преданной и жгучей любви. Что вы, несчастный, на это ответите?
Я молчал.
В это время вошла повивальная бабка с моим предполагаемым сыном.
-- Вы видите, он похож на вас, как две капли воды!-- воскликнул пан Вилим.-- Те же глаза; волос, как и у вас, на голове нет, и, кроме того, он, как и вы, мужского пола. Значит ребенок ваш.
-- А то чей же?-- раздалось в дверях, и пани Энгельмюллер встала передо мной с засученными рукавами.-- Моя дочь не лжет. Я знала уже давно, что у вас с ней связь; разве однажды я не поймала вас в темной комнате? Вы были один? Анны не было дома? Это не важно; вы ждали, пока она придет с прогулки, а девушек не ждут в темных комнатах. Не был налит керосин? Ну, вот видите, теперь вы признались, что ее ждали. Подпишите, вот чернила и перо. Я вам прочту: "Настоящим подтверждаю, что с Анной, дочерью пани Иозефины Энгельмюллер, я имел интимную связь, которая не осталась без последствий, и что я обязуюсь в течение трех месяцев взять Анну Энгельмюллер замуж".
И они так закричали на меня, что я взял перо и подписался: "Иосиф Гонзличек".
Что подумает обо мне тот, кто прочтет эту исповедь? Какая непоследовательность в моем поведении! Но лучше всего во всей этой истории то, что я сумел притвориться. Все случилось не так, как я здесь описал. Я действительно имел связь с Анной Энгельмюллер и хотел выставить себя перед общественным мнением невинным мучеником, как все старые холостяки, лгуны и преступники.